Перрин подхватил раненного Белоплащника под одну руку, а Галад - под другую, и вместе они перебрались через мост. Перрин не знал, отказался ли Белоплащник от Исцеления или же раны его просто не были слишком тяжелыми, чтобы стать первоочередными.
Они оставили двенадцать мертвецов. Небольшие потери, с одной стороны, хотя потеря каждого была ужасна. Казалось чудовищно несправедливым оставлять этих храбрецов одних в темноте.
- Что ты там говорил? - спросила Саэрин, семенившая рядом, когда они пересекали мост. - Ты думаешь, эти Друзья Темного в красных вуалях могут призвать Черный Ветер? Думаешь, он служит им?
- Сомневаюсь, что Мачин Шин служит кому-либо, кроме собственного голода, - сказал Перрин. - И надеюсь, что я не прав - надеюсь, он идет не за нами. Но этот сигнал должен иметь цель. айил не напали на нас. Они просто создали свет и ушли.
Саэрин хмыкнула, оглядываясь через плечо, хотя костры уже начали затухать. Словно недостаток внимания и тьма душили их.
- Мне интересно, как Тень перемещает через это место столько троллоков, - проворчал Перрин, все еще одной рукой поддерживая Говера. - Когда я ходил в Пути прежде, Саэрин, оба раза Черный Ветер в конце концов находил нас. Он чувствует шум, направляемую Силу, жизнь - и пожирает троллоков с таким же удовольствием, как людей. Я сам это видел. Но враг перемещает сотни тысяч солдат.
- Что, если они нашли способ отвлечь Черный Ветер? Увести его подальше? Тень может войти во Врата вдалеке и привлечь внимание Мачин Шин, удерживая его, пока остальные двигаются сквозь тьму.
- Предположения, - сказала Саэрин.Зная последствия нельзя подстраивать под них причины.
Наконец, они оказались по другую сторону моста. Перрин обернулся и прислушался. До него долетал далекий, тихий звук. Звук ветерка. В другом месте он был бы обычным.
Здесь это было самым страшным, что Перрин только мог услышать.
- Нам нужны еще одни Путевые Врата, - сказал он Саэрин. - Где самые близкие? Мне плевать, куда они ведут, лишь бы они вывели нас из Путей.
- Ты уверен, что действительно желаешь этого, - спросила она. - Я говорила, что сомневаюсь в своей способности ориентироваться здесь самостоятельно.
- Либо ты найдешь выход, - сказал он, - либо это место пожрет нас всех. На колебания просто нет времени.
- Я не испуганный ребенок, который дрожит от грядущего испытания, Перрин Айбарра, - сказала она. - Я просто честна, но колебаться не стану, - женщина открыла книгу с заметками и пролистала её. - Если я заведу нас во тьму - мы никогда не вернемся.
- Все равно, сделай это.
Она коротко кивнула.
- Дай мне минутку.
Перрин использовал время, чтобы успокоить людей. Как ни странно, он нашел одного стоящим в стороне от остальных. Борнхальд был на границе света. Стоя на мосту, он смотрел туда, откуда они пришли.
- Что это? - спросил он Перрина. - Я что-то слышу. Легкий ветерок. Будет хорошо почувствовать ветер. Все здесь неподвижно, словно сама смерть
- Кровь и пепел, - сказал Ниалд, поднося руку к голове.
Перрин заставил всех двигаться, когда Саэрин направилась вперед, ведя их по мосту - тому, по которому они не ходили прежде. Перрин снова поспешил помочь раненному. Рядом, Сеонид пыталась на ходу применить Исцеление к пострадавшему майенцу, которого положили на вьючного мула. Перрин больше не чувствовал от человека никаких эмоций.
- Это место, - сказала Сеонид. - Из-за порчи исцелять здесь неуютно. Я боюсь, что оставлю раны зараженными, а не исцеленными.
- Никакой больше Силы, - сказал Перрин. - Исцеления тоже касается, - он посмотрел на майенца, который вел мула, несущего его потерявшего сознания друга.
- Мне жаль.
Перрин присоединился к Саэрин, читавшей свою тетрадь.
- Не знаю, сработает ли, - прошептала она ему. - В заметках говорится, что через четыре моста в эту сторону есть Путевые Врата, но здесь не говорится, куда они ведут.
Еще четыре моста? Потребуется время. Когда они начали движение по новому мосту - люди забормотали. Перрин понял, что их уши только сейчас уловили то, что он заметил раньше. Этот воющий ветер становился все громче.
Еще четыре моста. Перрин принял решение. Он остановил людей, успокаивая их. Затем, он приказал им собраться в кучу, замолчать и полностью задвинуть заслонки на фонарях.
Приказ заставил испуг отразиться на их лицах. Арганда посмотрел на Перрина так, словно Ветер уже догнал того и он обезумел.
- Это наш лучший выбор, - сказал им Перрин. - Мы должны надеется, что он доберется до Путевых Врат у которых зажгли огни, но не почует нас здесь.
- А если почует?
- Надеюсь, что нет, - сказал Перрин, с растущим чувством страха внутри. - Сейчас, делайте, что я сказал.
Люди послушались, благослови их Свет. Один за другим, они закрывали фонари, заставляя все погрузится во тьму.
Чернота стала абсолютной. Никто не говорил, даже не перешептывался. Хотя Перрин все еще чувствовал их запахи. Паника, страх перед темнотой этого места.
Он ощущал запахи пота и тревоги.
Теперь они все слышали звук ветра, урагана, вой, который доносился с только что покинутого ими места. Перрин вертел молот в руках, отлично понимая, что тот будет бесполезен, если Мачин Шин догонит их. Он заставил себя остановиться.
Звук ветра усилился, превращаясь в ужасный гул вдалеке. Затем, Перрин начал разбирать слова.
... кровь, такая мокрая, такая текучая, такая кровоточащая, пить её, пить и пить
Свет. Перрин задержал дыхание.
... как сладко, сладко убивать, и рвать, и пить, и пить, и пить. Пить, выпить его и убить. Будь моим, стань же моим. Рвать, терзать, пока он кричит, ломать
кости, забрать их себе. Убивать, калечить, хрустеть и петь... Айбарра!
Ветер поворачивал к ним, становясь все громче. В этот момент Перрин понял, что никакие попытки скрыться не сработают. Ветер чуял их запах. Он знал, что они здесь.
- Откройте свет! - взревел он, вскакивая на ноги. - И бегите!
Глава 9. Песнь и Пламя
Люди ждали. Они раскрыли загороженные фонари и бросились бежать по мосту.
Они все поняли.
Перрин подгонял их, приказывая бежать быстрее. Больше не было времени на перешептывания и игру в прятки. Он схватил Ази, двуреченца, помогая мужчине идти.
Перрин почти тащил хромого на себе, но Ази был не единственным отставшим. Галад возился с Голевером, а Айз Седай оказались позади, вместе с остальными двуреченцами, пытавшимися помочь бывшим пленникам, многие из которых ослабели от очевидного недостатка пищи.
Далекий вой ветра все нарастал.
Свет, - подумал Перрин. - Даже если мы все поскачем на лошадях, то все равно не сможем перегнать его. Выбора нет.
Когда отряд достиг следующего Острова, Перрин передал Ази Стражу Сеонид. Развернувшись назад, он энергично замахал руками.
- Не стойте на месте! - закричал он.
Срочность, прозвучавшая голосе Перрина должно быть встревожила людей. Крик заставил толпу пленников зашевелиться, и те хлынули с моста на Остров. За ними поспешили Галад и Голевер. Лишь одинокая фигура в белом застыла позади, глядя во тьму.
- Что это? - спросил Борнхальд.
- Наш конец, если ты не продолжишь двигаться, - крикнул ему Перрин.
- Он идет за мной, не так ли? - сказал Борнхальд. - Свет, оно знает мое имя. Откуда оно знает мое имя?
- Идем же, идиот, - приказал Перрин, дергая Белоплащника за плечо. Это вывело Борнхальда из ступора, и он бросился бежать. Однако, когда Саэрин повела их по следующему мосту, он не переставал оглядываться назад, в то время как большая часть людей предпочитала смотреть вперед или себе под ноги.
Они не хотели ничего знать, и Перрин не винил их. Звук стремительно приближался, и то, что раньше было тихим дуновением ветерка, теперь стало подобно жуткому вою перебивающих друг друга голосов. Оно заглушало крики Перрина.
... смерть, такая аппетитная, такая сладкая на вкус, высосать твою утекающую жизнь. Кровь, кровь, кровь и боль. Боль, боль, боль и смерть. Смерть, смерть, смерть и утрата
Словно тысяча поющих голосов. Черный Ветер был порождением Путей, порождением древним, сущностью самого безумия.
- Как оно может знать... - крикнул Борнхальд, чей голос почти утонул в вое Черного Ветра. - Там было столько крови. Человек не мог бы совершить подобного, да? Даже Ордет? Это неправильно. Они же не были Друзьями Темного. Некоторые были просто детьми
Люди добрались до следующего Острова. Ветер потянул Перрина за плащ и тогда... и тогда он почувствовал. Ужасный ураган налетал со всех сторон. Саэрин, идущая впереди всех, застыла на месте, и отряд Перрина остановился. Они сгрудились, сжавшись в слабом свете фонарей, их одежда трепетала и хлопала под порывами ветра.
- Он здесь, - сказал Борнхальд, останавливаясь на краю Острова.
- Грейди! Ниалд! - позвал Перрин, поворачиваясь и указывая Мах'аллейниром в темноту.
... Айбарра, Айбарра, Айбарра. Обещал, выпить, обещал убить, так сладко, сладко петь, спой нам. Крошечные души так восхитительно поедать, поедать и петь. Петь, петь, петь!
Два Аша'мана выпустили потоки болезненно-желтого пламени. Куски черного пепла текли в них, словно хлопья грязного снега.
Сила отбросила обычную тьму Путей, но не то, что гналось за ними. Воплощение мрака, крутящийся ветер, текущий и вращающийся вокруг своей оси, накатывающий волна за волной.
Его голос... его голоса... были громоподобны. Даже пораженный огнем он кричал от удовольствия. Пролить кровь, раскрошить кости, измельчить, устроить пир!
Люди за спиной Перрина попадали на колени. Закричав, Саэрин, стоявшая впереди, создала собственный болезненный луч пламени, к которому присоединились лучи Сеонид и Эдарры, разлетающиеся во все стороны. Ветер обрушился на них, и дрожащая его масса вздулась и завибрировала. Вспышки света пронизали её, словно замерзшие искры. На мгновение, Перрин действительно подумал, что они побеждают.
Затем чернота вокруг начала стремительно сгущаться, становясь все сильнее. В свете фонарей, под звуки песни Черного Ветра, под вопли людей, ощущая ураган, бьющий по лицу и охлаждающий кожу, Перрин видел, вдыхал и слышал. Мачин Шин оказался гораздо больше, чем он предполагал. Перрин сосредоточился на сгустке перед ними, сгустке, с которым они сражались. Он чувствовал нечто еще - глубокую простиравшуюся в даль тьму.
Эта чернота не просто достигала размеров армии, она могла бы даже поглотить большинство городов. В то время, как часть существа корчилась под ударами направляющих, остальное его тело обошло их, оплетая собою Остров.
Они окружены. Мосты, ведущие к выходу, оказались захвачены безумным вихрем Мачин Шина. Ветер превратился в водоворот, насмехающийся над мужчинами и женщинами, которые с ужасом наблюдали, как становится все меньше и меньше, болезненнее и болезненнее огонь направляющих.
Грейди и Ниалд, оба дрожащие и с побелевшими лицами, на мгновение остановились. Затем нечто новое сорвалось с их пальцев - до бела раскаленные лучи света, по одному в обоих направлениях.
Лучи эти оставили свои послеобразы в глазах Перрина. Такие яркие, что на них было трудно смотреть - на самом деле, находясь рядом, Перрин чувствовал себя так, словно вот-вот загорится. Погибельный огонь, запрещенное плетение.
Оно отбрасывало части ветра, заставляя Мачин Шин пузыриться, словно кожу, брошенную в огонь. И все же его песня не прекращалась, безумный хор не умолкал.
... боль, такая сладкая, такая сладкая, чтобы петь песню, такая замечательная, чтобы ломать и убивать
Почему-то казалось, что будучи сдерживаемым, Мачин Шин только становился более голодным. Перрин положил молот на плечо и обернулся. Его сердце бешено стучало.
Выход. Должен быть выход.
Гаул оказался рядом.
- Значит, мы проснемся, - тихо сказал он. - Мне бы хотелось знать, будет ли выиграна эта Последняя Битва. Возможно, если сон приснится мне снова, я это узнаю.
- Так много крови, - бормотал Борнхальд. - Айбарра, прости за то... за то, что мы сделали.... - запах его эмоций поразил Перрина, несмотря на жуткий ветер.
Боль, страх, потеря, ярость.
- Мне жаль твою семью. Это все Ордет. Мне следовало... Я
Борнхальд бросил на Перрина показавшийся пустым взгляд, а затем прыгнул в черноту.
- Борнхальд! - взревел Перрин, рванувшись вперед, когда ветер взвился, словно вставший на дыбы хищник, и поглотил Белоплащника.
... души, так сладки! Так сладко скрежещут и чувствуют конец! Чувствовать, и рвать, и пожирать, и пить кровь! Проливать и пить кровь!
Взвыв, Мачин Шин обернулся вокруг них крепче, похожий на змею. Его голоса перекликались, словно безумный хор, каждый участник которого выкрикивал свою собственную песню, пытаясь заглушить соседей. Перрин отступил, поднимая руку против усилившегося ветра. Гаул неохотно присоединился к нему, остальные сбились в кучу в самом центре Острова.
Направляющие продолжали выпускать огонь и свет. Но они словно пытались сражаться с самим воздухом. Мачин Шин не имел тела, которое можно было уничтожить.
Спиной Перрин натолкнулся на Галада. Люди сгрудились в кучу, и безумный вихрь кружил вокруг них. Опустив молот, Перрин подумал о Фейли. Ранде и Последней Охоте, в которой Перрину не суждено бежать. Да поможет Свет, чтобы его провал не обрек на поражение их всех.
Он посмотрел на Гаула, который кивнул в ответ. Последний рывок. Во тьму.
Перрин больше не слышал крики мужчин и женщин. Только рев ветра и пение его голосов. Новые голоса появлялись и исчезали, что ломало всякую слаженность, если та вообще когда-нибудь присутствовала.
... сладко! Сладко петь! Скажи это
... дай крови пролиться, забрать кровь! Кровь!
... поднять топоры
... выпить костный мозг, высосать, вырвать, расплескать, размолоть.
... Айбарра, Айбарра, Айбарра обещал! Разорвать Айбарру
... держать строй
... взять и выпить, отдать
Перрин застыл.
Поднять топоры?
- Гаул, нет! - закричал он, хватая мужчину, чтобы удержать того от прыжка в темноту. Перрин напрягся, прислушиваясь, пытаясь отделить безумие ветра от того, что, как он думал, он только что слышал.
Низкий звук, грохочущий бас, гармоничный и так сильно контрастирующий с безумной дисгармонией ветра. Перрин ухватился за нить звука, протянувшуюся сквозь тьму. Гудящая грохочущая песня, каким-то образом подавляющая безумные голоса Мачин Шина, несмотря на всю громкость их какофонии. Она уничтожала их. Словно поток воды из разбитой бочки, растекавшийся по пылающему деревянному полу.
Он слышал это. Он почти мог услышать!
Поднять топоры, держать строй
Где стены падут
Там храбро ты стой
Воздев топор, ты прими этот бой.
Сломает плуг
Корней немало
Пусть ветви погнуться
От наших ударов.
Поднять топоры, держать строй
Где стены падут
Там храбро ты стой
Воздев топор, ты прими этот бой.
Мачин Шин вздрогнул. Перрин всмотрелся в тьму, черневшую по ту сторону Острова. Да, по одному из мостов двигался свет. Свет и равномерный грохот сапог, становившийся все громче. Существа с толстыми, крепкими ногами и руками размером со стволы деревьев. Их уши были прижаты, а на лицах застыла угроза. Огир - мужчины и женщины, с топорами на плечах, глубокими басами пели прекрасную, трепетно-гармоничную песню.
Она затопила все вокруг, и люди Перрина начали подхватывать. Огир вошли на Остров, и песня их стала в десять раз громче, а люди поворачивались к ним, словно растения, искавшие солнечный свет.
Пусть ночь настает
И дрова пожирает огонь
Мы песню о силе поем
И славим мы дым над землей.
Поднять топоры, держать строй
Где стены падут
Там храбро ты стой
Воздев топор, ты прими этот бой.
Мачин Шин задрожал и завыл, словно слова ранили его. Перрин чувствовал силу песни Огир. Фонари, которые несли его люди, казалось, засияли ярче.
- Ты чувствуешь это, Джур? - спросил Ниалд.
- Мне кажется, я могу его коснуться! - крикнул в ответ Грейди. - Оно такое чистое
Мужчины перестали направлять, и Перрин, вытянувший вперед руку, чтобы защитить себя от ветра, развернулся, чтобы увидеть, как два Аша'мана подняли руки и сотворили два луча яркого пламени, которые явно были более чистыми чем созданные ими раньше. Яркий свет, не погибельный огонь, а плетение, разрывающее тьму. Лучи сияли так, как и должен был свет. Свет, который разгоняет тени и отбрасывает тьму, вместо того, чтобы быть поглощенным ими.
Черный Ветер взвыл, крича от ненависти, и его пение начало распадаться. Слова превратились во фрагменты. Саэрин подошла к Аша'манам и присоединила свой свет к их. Это напомнило Перрину нечто очень теплое и знакомое. Солнце. Странно, что пробыв здесь лишь пару дней он уже думал о солнечном свете как о чем-то полузабытом.