Он обнимает ее за плечи, не стремясь повернуть к себе. Почему все повторяется? Пропал ее злой тон, но ссоры и претензии не прекратились.
Хеллингер, отпусти меня.
Дружеские объятия, просто говорит он. Алекс, я так устал, уверен, что и ты тоже.
Ты знаешь, что друзья так не обнимаются. Я хочу в душ, есть и спать. Давай закончим этот день.
Мы уже обсудили какой я отстойный друг. Это было на яхте. Я согласился с твоими притязаниями. Ты вроде была довольна. Давай не будем начинать всё заново?
Ее пальцы до этого пытающиеся разомкнуть замок его пальцев просто ложатся на руку.
Ты прав, я тоже устала. Когда я начну опадать на пол, уверена ты подхватишь меня.
Рафаэль делает это сию же минуту. Он устал настолько, что раздражается в считанные секунды и по малейшему пустяку.
Не смей рыпаться. Я все еще сильнее тебя, Дарресон.
Он несет ее прочь из этого мерзкого помещенияРаф и по сей день он ненавидит запах медикаментов и дезинфицирующих средств.
Раф! Осторожнее! кричит ему в след МакКена и даже пытается догнать.
Оставь нас!
Ситуация чем-то напоминает его первый день в их высотке, но только он в отличие от Джейка не бросает ее на кровать, как тот на диван, а ставит на ноги, перед этим пинком закрыв дверь.
Найди в себе силы побыть нормальной! рявкает он на нее и смотрит на часы, времени около девяти вечера.
Я нормальная! Я не хочу раз..
А я хочу! Плевать мне на что ты обижаешься! Я хочу знать, как твое самочувствие. Как развивается
Он медлит не в состоянии назвать это ребенком.
Что язык проглотил?
Она пружинит на невысокой кровати, держится за живот и говорит ему дрожащим голосом.
Иди и поешь, попей или что ты там делаешь, чтобы успокоиться?! Чем занимался все прошлые дни?! Сделай еще что-нибудь, что у тебя на уме! Не надо за меня беспокоиться! Тебя никто не просил брать заботу обо мне!
Рафаэль не монстр и никогда им не был. Он не бросит ее, несмотря на все сказанное ею когда-то, несмотря на то, что она любит другого и носит это чудовище у себя под сердцем. Это оно в ней говорит! Не она. Она милая. Всегда была тактичной, даже когда выходила из себя. Всё остальное не ее!
Ты что не понимаешь, что тогда бы они убили тебя?!
Девушка пытается уйти, но он держит ее за бедра, хоть это и неудобно из-за того шарика, что она спрятала под рубашкой.
Серьезно? Не они сегодня так ты завтра! Я хотела знать, что ты еще сказал им, чего не хотел делать при мне! Вот зачем я пошла обратно.
Рафаэль возносит хвалу господу Богу, если это существо есть на свете, что все закончилось куда раньше, чем она и Стейси подоспели к ним.
Кто тебе сказал, что я еще что-то говорил им?
Алекс едва ли выше его. Он видит, что за всем своим гневом в ее глазах то и дело проскальзывает тень беспокойства.
Я поняла это с самого начала. Раф! Я тоже знаю тебя не один день!
Женщина замедляется, берет его за руку и, прежде чем он успевает понять, что она хочет сделать, кладет ее себе на живот, удерживая своей ладонью.
Чувствуешь?
Девушка поднимает на него глаза, улыбаясь очень нежно, словно не кричала и не злилась на него две секунды назад.
Она то толкается, то делает вот так, Алекс шепчет, как будто боится чего-то, Совсем редко!
Раф уже чувствовал это, но прошлое движение было резким, а это такое плавное. Она двигает его рукой словно мышкой компьютера.
Мне кажется, что она спит и водит во сне пяткой!
Удивительное чувство. Рафаэль кладет руки ей на живот, концентрируясь на ощущениях, поражаясь тому, что чувствует и слышит. Сердце плода бьется так быстро и в тоже время ровно.
Почему она?
Он только сейчас понял, что и его злость, и возмущение от ее поведения, алогичных, продиктованных вредностью поступков сошло на нет.
Да, Стейси пообещала сделать ультразвук завтра, Алекс все еще улыбается, взглянув на него совершенно счастливым взглядом. Но я уверенна, что это будет девочка.
Они стоят вот так, уперевшись в головы друг друга, дотрагиваясь до нее и ловя движения находящегося в неведении ребенка. Алекс тянет ткань рубашки наверх, не оставляя никаких преград между собой и им.
Мне всегда кажется, что ткань мешает.
Он привлекает ее к себе, соскользнув другой на поясницу. Раф не видит, но на лице Алекс появляется некая разновидность облегчения и наслажденияего руки согревают ее. Она блаженствовала пока до нее дотрагивалась Стейси и вот сейчас. Поясница всегда болит сильнее прочих мест, можно сказать, что это единственное что болит у нее все сильнее и сильнее, день ото дня.
Ты уже и имя придумала?
Еще нет. Но все чаще думаю назвать ее Рыбкой. Пощекочи ее.
Что?
Пощекочи. Ты не ослышался.
Он проводит пальцами по едва заметному бугорку. Кажется, что будет щекотно Алекс, но не Рыбке, однако бугорок после повторного прикосновения исчезает и Алекс опускает рубашку, выпрямляясь. У нее очень счастливый и довольный вид.
Она не «это»! Онаребенок, который не виноват в том, что у него будет пара дополнительный зубов.
Алекс рассматривает его и Раф даже знает, что она «видит» в своих воспоминаниях.
Все будет хорошо. Помоги мне спуститься. Пожалуйста.
Он бы оставил все так. Алекс превратилась в улыбающуюся, очень довольную женщину, у которой и ямочки на щеках и в голове не единой темной мысли. Все, как он и думал когда-то. Раф мечтал об этом, с каждым новым днем теряя веру в подобный исход вещей.
Какой сейчас месяц? Что сказала Стейси?
Вот теперь ее взгляд омрачается, она быстро облизывает губы и Раф знает, что сейчас произойдет: она или начнет врать, или юлить.
Все будет известно завтра. Живот небольшой, но развитие ребенка опережает человеческие сроки.
Он думал об этом только что, когда трогал ее животбольшая ступня, развитое сердце и шевеление. Все говорит о том, что этому плоду не три месяца, а куда больше. Это плохо, чертовски плохо.
Не заговаривай мне зубы, Дарресон.
Стейси опытный акушер и должна понять, что к чему уже сейчас. Ему нужно знать сколько времени у него осталось.
Врачи на корабле говорили, что
Не верь им. Я поменял результаты, нашел еще одну беременную девушку. Она наблюдалась у обычных врачей. Ее показатели идеально подходили под твои данные.
Алекс награждает его возмущенным взглядом, но ненадолго. Она кивает, соглашаясь с этим, с каким-то облегчением.
Спасибо тебе.
Она обнимает его. Так очень неудобно обниматься, но у нее получается. Рафаэль чувствует едва заметное шевеление и это очередной раз поражает его до глубины души. Почему она совсем не боится того, что произойдет?
И все-таки? Дарресон, мне приятно! Очень радует твое изменившееся настроение, но я хочу получить ответ.
Выходит, что уже почти пять месяцев.
Уже?
У него не осталось времени. Рафаэль садится на кровать, закрывая лицо руками, потирает с силой лицо и смотрит перед собой.
Я пообещал им, что буду заботиться о тебе, сделаю все, чтобы эта тайна осталась во мраке, говорит он глухо, сквозь пальцы. Я пообещал им, что убью ребенка, если он будет представлять опасность для них или для тебя.
Что?! Раф не будет такого! она подвигается к нему и берет за плечо, тряся за него. Все будет хорошо! Есть ведь кесарево. Стейси сможет достать ее.
Хорошо бы, чтобы было именно так. Но вот в чем загвоздкаон уверен, что Стейси не рассказала ей об одном, чтобы не волновать раньше времени. Все может начаться внезапно и не будет спасительного часа или двух. Ей придется следовать за Алекс тенью, ни на минуту не оставлять ее в покое и держать наготове скальпель, пакеты с кровью, полный реанимационный набор. Это не реально, если только уже сейчас не приковать Алекс к кровати. Эта мысль ужасна, но очень заманчива в своей простоте и возможном решении проблемы.
Глава 17
Она откидывается назад, глядя на него как бы свысока. Блестящие длинные пряди свешиваются назад густой темной массой и так просят погрузить в них пальцы. Мало-помалу Алекс перестала быть похожей на подростка, но прежней уже не стала.
Я рассказал про дружков Карен, про детей в подвале, про Дерека и его опыты
И что они ответили?
Рафаэль цокает на нее. Ему хочется, чтобы она просто выслушала, как это бывало прежде, но Алекс изменилась. Она такая же и другая одновременно. Лучше, чем была на яхте в последние дни. Нетерпеливее, чем была в Нью-Йорке.
Им понадобилось куда больше подробностей того, что происходит там. Я не смог ответить на какие-то вопросы, например, не смог назвать точное количество вампиров и есть ли еще кто-то из древних на материке.
Зачем она пошла за ними в катакомбы? Вряд ли Стейси рассказала ей о чем-то. МакКена помешана на детях и уже преклоняется перед Алекс, трясясь за ее жизнь и здоровье, как осиновый лист на ветру, но она не предатель, не стала бы лезть не в свое дело.
Что они сказал? Как отреагировали на это? Что они сделают с ними?
Было решено убить их всех. Потом, мы вернемся на материк.
Рафаэль решается, настраиваясь на то, чтобы рассказать ей правду, как он приводил к Дереку людей, но так и не набирается решимости.
Все вместе?
Он жмет плечами: они будут организованны в самом начале, когда попадут на корабль по типу той же «Королевской арки», займут места первых и вторых пилотов, катапультируются над Манхэттеном или Атлантой, а потом Каждый будет предоставлен самому себе. Откровенно говоря, Рафу все равно что случится с посторонними для него людьми. Он хочет, чтобы это побыстрее началось и закончится.
Нет. Я видел, что кое-кто хочет остаться и оторваться в сласть.
Алекс содрогнулась, потерев руки с выступившими на них мурашками.
А те дети?
Их убьют.
Алекс резко выпрямляется и тут морщится.
Убьют?! Убьют?
Если кто-нибудь не выпустит их в заранее приготовленный лаз.
Она слегка покачивает головой, глядя на него, поджимает губы, но ничего не говорит.
Хочу, чтобы ты знала уже сейчас, он смотрит на черно-белый рисунок ковра, все может случиться иначе, чем планировалось сначала.
В каком смысле?..
В таком, что я не всесилен, Алекс, он смотрит на нее сбоку и видит только накрашенные лимонно-желтым лаком ноготки ступней. Я не могу и не буду обещать тебе того, что все будет хорошо.
Но с тобой будут и другие!
Будут и свои, и чужие. Будут те, кому он может доверять, что отвлекут основную массу вампиров и тогда он сможет сделать хоть что-то для детей. Может быть. Он так надеется на это.
Им плевать на детей. Если они найдут их, то убьют, как и всех остальных кто станет ненужным свидетелем их метаморфозы. На материк постоянно летают люди, и кто знает кому из них посчастливится так же, как тебе выбраться к людям и рассказать обо всем увиденном.
Чертова Карен, говорит она совсем тихо.
Он согласен с ней в этом. В ее голосе слышится злость, а он присовокупляет к этому еще и безнадежность. Очень хочется, чтобы им повезло, хоть немного. Но Раф не поставит на это слишком много.
Давай не будем говорить об этом. Ты потом расскажешь все, что посчитаешь нужным? Расскажи мне что с Лизой и Паоло. Ты видел их?
Алекс ложится на бок, глядя на него блестящим темным взглядом.
Хочу узнать, что с ними, а еще больше увидеть Паоло и забрать его оттуда.
Раф смотрит на нее искоса. Желание прилечь с ней рядом очень велико, и он не видит причины отказать себе в этом. Это напоминает о старых добрых временах. Как же давно это было! Он видит, как она улыбается, глядя на него сверху и шепчет «хватит» заветренными раскрасневшимися губами.
Еще не время.
Так что с ними?
Он рассматривает ее, скользит взглядом по телупропали волнующие изгибы, прежде, даже под слоем одежды не скрывавшие чувственные формы женщины.
Им нелегко. Лизе пришлось легче, чем Паоло. Ее родные, как бы редко не общались с ее семьей в прошлом все-таки видят в ней просто девочку. Они очень похожи с теткой, куда больше, чем ты можешь предположить.
Она и есть просто девочка. У нее такой же скверный характер?
Алекс подкладывает руки под щеку, на миг опустив глаза и горестно вздохнув при этом.
Хочется лечь на живот, объясняет она просто. Всегда! Но не получается, внутри как будто шар для боулинга и поясница болит.
Ему хочется дотронуться до нее, но Алекс, заметив его желание, показывает одним только взглядом что не стоит.
Она пока на домашнем обучении, посещает только некоторые занятия. Психолог посоветовал им вводить ее в коллектив постепенно.
Раф ложится на спину, подкладывая под голову руку. Мозг наконец-то свободный от прежних ежевечерне мучавших его мыслей дает команду расслабиться.
Паоло хуже. Мало того что за него некому заступиться, так он еще и смуглый. Британцы не признаются в этом некогда, но у них отложилось в подкорке сознания, что все, кто чуть темнее их по цвету кожи должны служить им. Прибавь к этому то что он «популярен» ведь его показывали по телеку с речью, а еще то, что он с материка.
Алекс мрачнеет, поворачивает лицо вниз, вжимается им в одеяло, комкая его, и испускает тяжкий вздох. Рафаэль понимает ее, но надо было делать что-то раньше, но он считает, что сейчас-то как раз сейчас все идет так как надо.
Раф, мы должны забрать его! говорит она глухо. Он не заслужил всего этого.
Нет, Алекс. Только не сейчас. Это будет слишком подозрительно.
Ну и пусть! Хуже уже не будет!
Будет. Мы умолчали про детей сегодня. Я сказал, что мы просто подобрали их на одной из стоянок. Пусть они будут не причём и сейчас. Алекс! Прежде чем ты перебьешь меня!
Она поднимает голову, не долго смотрит на него сердито, но быстро кивает, соглашаясь с его требованием дать договорить ему.
Не бывает детей вампиров! Никто не обращает таких маленьких людей, никто не станет ждать, когда они повзрослеют!
Алекс поняла, вытирая влажные виски. Раф рассматривает ее лицо в течение еще нескольких секунд, замечая выражение решимости, что застыло в них, но решает, что пока не стоит беспокоиться за это. Она сейчас и о себе толком позаботиться не может, что говорить о том, чтобы взять и предпринять что-то.
За домом будут наблюдать? говорит Алекс изменившимся голосом, отодвигаясь от него.
Не только, периодически они будут справляться о твоем здоровье, начинает он, тяжело вздыхая. Я попросил о небольшом одолжении своего хорошего друга. Помнишь ту девушку в пурпурном костюме?
Как тут забудешь? говорит она тихо.
Слышится ему в ее голосе тщательно спрятанная неприязнь и он не может понять, когда Алекс успела проникнуться антипатией к Керриан. Бристоль не делит вампиров на новых и старых, ей нет дело до того, кто с кем воюет, и она дружит с теми кто ей нравится, не придавая значения общему политическому курсу.
Так что там эта девушка, Керри, кажется?
Она останется здесь, чтобы присмотреть за тобой. Чтобы ничего не произошло ни с тобой, ни со Стейси, ни с ребенком.
А Кросби?
Он ему нужен там. Стэнфордврач и Рафаэлю больше, чем наверняка понадобится его помощь. Мужчина замечает ее встревоженный взгляд, Алекс громко сглатывает.
Раф! Под всеми вампирами ты ведь не имеешь ввиду и Джейка? Он здесь совершенно не причём! Ты знаешь это. Джейк помогал людям и никуда не лез.
Он молчит и, положа руку на сердце предпочел бы, чтобы под словом «все» имелось ввиду именно это, но это мелкие мысли. Детские. Всегда хочется, чтобы было, как проще и получалось так как хочется, но так увы не бывает. Ни в его мире. Он очень боится скорого будущего. Он пасует перед однажды принятым решением. Участь Алекс и его собственная роль во всем этом пугает его. Он готов примириться с ее счастьем, но не со смертью.
Раф! Ты ведь сказал им об этом? Говорил?! Отвечай!
Рафаэль только вздыхает в ответ, закрывая глаза и как можно спокойнее проговаривая:
Ты сделала все самостоятельно. О нем мы не говорили, речь шла о Дереке, Карен и ее дружках. Всех тех, кого обратил Дерек. Все будет хорошо с твоим Джейком. Они
Она поднимается, глядя на него с высока.
Я хочу! Ты слышишь меня! Я хочу, чтобы ты привез его сюда! Чтобы он был здесь!
Она раскачивается на неровной поверхности матраса, грозясь упасть на него или на пол.
Алекс!..
Он пытается остановить ее, успокоить хоть сколько-то, чтобы не было сказано лишнее.
Если с ним что-нибудь случится я никогда не прощу тебя, Хеллингер!