Лошадки, произносит Клейтон. Я звал тебя посмотреть на то, как они бегают.
Алекс чувствует себя белой вороной в своем сдержанном наряде и то, что у нее начинают появляться первые ростки комплекса неполноценности. У нее ничего не вываливается. Не предполагает такого хода развития событий даже в перспективе.
Маркиз
Клейтон держит ее за руку, переплетает ее пальцы со своими. Кажется, что за этим весьма личным жестом на самом деле скрывается страх, что его уведёт какая-нибудь особо ретивая и пьяная английская кобылка.
Раньше было принято обращаться «милорд», ну, а сейчас
Это даже интересно, что сейчас!
Алекс сложно представить, что будет Эйнтри к вечеру. Это кажется не ужасным сном, а насмешкой и местью упрямого аристократа.
Ты можешь звать меня по имени.
Хорошо, Вэст, Алекс немного сердится на него, что он выставляет все в таком свете, но в основном ей смешно. Ты звал меня посмотреть на платья и туфли, а вот лошадок в это дело вклинила я.
* * *
Он уводит ее с тротуара прямо на идеальный английский газон. Никто не сделает им замечания. Здесь уже все в стаканчиках из-под пива, шампанского, вместе с тарой из-под первого и второго.
Ты в курсе, что ты невыносима?
Клейтон отпускает ее, перед этим разворачивая ее к себе. Алекс видит на его лице тень какого-то непонятного чувства.
А ты?
Клейтон признает, что идея с Национальными скачками была не самой лучшей и даже удачной. Кое-кто из уважаемой публики еще остался на ипподроме, но в основном все разъехались по домам. Тогда как остальные напиваются в усмерть. Некоторых сцен ему не развидеть никогда. Он каждый год читает о чем-то подобном в «Times», но, увы, фотографии уважаемого издания не дают полного представления творящегося здесь безумия. Что-то пошло не так, когда он выбирал приглашения, решил, что этот светский прием подходит для свидания лучше, чем все остальное. Конный спорт, есть место азарту, разношерстная публика, шум помогли бы скрыть любые отрицательные чувства и возможную скуку.
Слушай, ну, вот чего ты злишься, а?..
Оказалось, ни черта не скучно, но и романтичным пьяные оргии вокруг назвать ни в коем случае нельзя.
Я не злюсь.
Алекс поднимает голову повыше. Шляпка и наряд выделили ее из основном безвкусно одетой публики, сумела подобрать сдержанный и одновременно дерзкий наряд. Она так мила и сексуальна, и темно-зеленые глаза, словно редкие нефриты с причудливым рисунком.
Мар Клейтон, исправляется она быстро и ее глаза блестят, так словно их подсветил солнечный луч. Я уже много раз видела тебя таким.
Она права. Клейтон понимает, что ему еще никогда не было так стыдно за то куда он привел женщину.
Мне понравилось.
Прекрати успокаивать мое самолюбие, вампир.
Это провал. Не стоит пытаться убедить его в обратном.
Что происходит в твоей голове, а Вэст? Что ты себе выдумал и в каком порядке сложил? Я говорю, что мне ни черта не скучно и я посмотрела на лошадок, на туфельки, наряды, на самую пьющую нацию в мире, хотя до этого я думала, что все заезды происходят так как в Аскоте
Ты была там?
Нет. Я видела фотографии и о нем мне рассказывал друг.
Ее глаза на миг отдают грустью, и Клейтон делает свои собственные выводы на этот счет.
Он не взял тебя с собой?
Он был на нем с родителями.
Она поправляет лацканы его сюртука, проводит по краю жилетки. Они как два пережитка прошлого среди этих грудей, целлюлита, коротких юбок, выпивки и мусора.
Мы были подростками и уже заканчивали школу. Наши семьи дружили, но брать меня в Аскот означало привлечь к себе внимание и вызвать кучу вопросов.
Кем были его родители?
Она жмет плечами. Какая разница теперь?
Отец занимался бизнесом, а мать всячески помогала ему в этом.
Ты не помнишь фамилии или не хочешь говорить ее?
Алекс не отвечает, улыбаясь ему одними глазами. От прежней грусти не осталось и следа. Все в прошлом. У нее есть будущее. Не стоит грустить о том, кого уже не вернешь.
Признай, что взял меня Эйнтри
О, Боже, женщина!.. Как говорят американцы? Проехали!
Алекс фыркает. Этот человек точно дипломат? Опять это обращение по гендерному признаку!
Нет, мы говорим «забей», она держит его за лацканы. Тебе придется дослушать.
Да ты зануда!
Он убирает ее руки и держит их в своих. Алекс замирает на мгновение. Он не сделал ей больно, наоборот, Клейтон Вэст очень, бережен, осторожен и тактичен. Она не уверена, что сможет отойти когда-либо, полгодаэто очень мало.
Ты права! Почему тебе так нужно сказать это?.. Чтобы позлить меня или смутить? Джентльмены не смущаются! Знай об этом.
Он не улыбается, когда говорит это, но видит, как она смотрит на него: с тенью тревоги и заинтересованности переводит взгляд с одной части лица на другую.
Ах, да!.. Прости, я совсем забыла об этом! Ты у нас по горло в манерах.
Она оказалась замечательным человеком, что все это время наблюдал за ним и знает обо всех разновидностях его злости и раздражения. Говорит ему дерзости, но мягко, с какой-то улыбкой. Трудно представить ее невыносимой мегерой.
Да, я не хотел, чтобы одна из этих леди напала на меня.
Он кивает в сторону стайки девушек на дороге. Они кричат, пьяно гогочут, орут что-то в их направлении.
Мне нужен был кто-то сильный и зубастый, чтобы если что!.. Ну ты понимаешь.
Неожиданное признание. Алекс смеется, представляя, с каждым новым кадром фантазии ей становится все смешнее и смешнее.
Ох, нет! Нет! О, Боже нет! Ты не можешь так поступить со мной!
Она упирается лбом в его плечо.
Так пасть в моих глазах! Разом!
Я бы пал еще ниже, если бы побежал от кого-нибудь из них.
Алекс смеется еще громче, вытирая сбегающие по щекам слезы. Очень хорошо у нее получается представить это.
Поехали домой? Ты расскажешь мне по пути, кто придумал все это? Типа свидание!
Клейтон какое-то время смотрит на улыбающуюся женщину, решая, а стоит ли признаваться, что это на самом деле было именно оно?
Это так невероятно?
Да. Пожалуйста не смотри на меня так. Клейтон!
Маркиз «Карабас-Барабас» идет за ней, поднимаясь обратно в гору, прямо к парковке при ипподроме. Он открывает перед ней, дожидаясь, когда Алекс поравняется с ним.
Хотел, чтобы ты развеялась и стала думать хоть немного о себе. Понимаешь? Не думал, что перед глазами у тебя такой пример.
Алекс не спешит садиться в салон, складывая руки на ребре дверцы.
Ты, наверное, не поверишь мне, Клейтон, но я та еще эгоистка. Все, что происходит в моей жизни в последнее время результат моего самолюбия.
Ты ведь поняла меня.
Да. Но и я тебе говорю о том же. Я могу расслабиться, жить так как живут все, в простом ритме. Однако
Ты превратилась в типичную домохозяйку.
Американке не нравятся эти слова, так что она едва справляется с возмущением, погасив его за неровным вздохом.
Так ты видишь это?..
Я вижу, что ты стараешься и, скорее всего, каждое твое слово и действие направлены в сторону одной цели, но может не стоит забывать жить? Понимаешь?
Алекс долго смотрит ему в глаза. Она понимает. Это очень мило и трогательно, а еще сдержанно, воспитанно и даже садняще, но только сперва. Ей нужны эмоции, а не намеки и домысливания.
Я не выгоню тебя и Анну.
Он обходит дверь и встает рядом с ней, вновь разворачивает к себе, держа за тонкую талию в этом прекрасном белом платье.
Я ни разу не говорил тебе о деньгах
Она поднимает на него глаза. Чувствуется, что вскидывается в ответ на это.
Причем здесь это? Я тоже ни разу об этом не упоминала.
Алекс! Ты дашь мне договорить? Ммм?!.. Спроси еще раз почему я злюсь?
Она качает головой. Все она знает и так, однако, все равно делает это.
В том и дело. Ты можешь попросить что угодно для Анны и у тебя на лице столько проклятой решимости, вот прямо идет она красной строкой, как в прямом эфире на BBC: «я все ему отдам!»
Ты пойми я американка и это у меня в крови! Мы независимые. Меня так воспитали и..
Нет больше такой страны! отвечает он резче, чем хотелось бы.
Он знал об этих причинах, надеялся, что причина только в этом.
Даже когда она была на карте, вспомни с чего все начиналось, чей флаг реял на флагштоке?
Ох, я думала мы никогда не заговорим об этом!
Неужели приготовила бы вопросы?!
Алекс кивает и одним лишь движением подбородка показывает ему, продолжай, что хотел сказать раньше. Он рассержен, возмущен и да, все-таки восхищен. Эта американка быстро научилась королевским жестам.
Скажи, разве мы договаривались о чем-то таком? Может я требую от тебя чеки и что-нибудь еще?
Он проводит по линии ее скул. Ему нравится, когда она вот так смотрит на него. За все время было всего пару таких моментов и этот третий.
Это и правда было свидание, произносит она медленно, закусывая идеально очерченную губу.
Клейтон не отвечает ей на этот «не вопрос». Ему тоже понравилось, план был другой, реальность предвосхитила все. На те считанные минуты, что они разговаривают друг с другом они, пожалуй, окупили все.
Дружеское. Я не встречаюсь с женщинами, у которых материнских гормонов больше сорока процентов от всех, что должны быть в организме.
Взгляд Алекс ужесточается, и она говорит ему тихо, сухо, взвешенно, совсем как его бабка в детстве.
Маркиз, отвезите меня домой, будьте так добры или вызовите мне такси. По мне так лучше второе.
Клейтон усмехается, усаживая ее в салон. Он тоже кое-что знает о нейона веселая и шутки у нее порой очень реалистичные. Он не сразу привык к ним, воспринимая как-то уж слишком буквально.
Дело не только в Анне, проговорила она на полпути к поместью. У меня есть Паоло.
Клейтон тормозит на обочине. Вот это неожиданно. Он что-то пропустил. Как мог не заметить?.. Она стала встречаться с мужчиной, а он не заметил этого?
Прошел год. Целый год! Ты представляешь?! Сначала он был один там, а теперь один здесь. Одно сплошное выживание, на материке, в приюте. Поэтому я спешу. Хочу найти работу. Чтобы ты там не говорил, я не могу просить тебя за него. Это за гранью.
Клейтон вновь заводит авто. Он и не надеялся, что получится вот так скоро растормошить ее. Даже не думал о чертовой романтике. Но кажется, что у него отлегло. Паолоэто мальчик, что спасся вместе с ней.
Посмотрим, что можно сделать с этим.
Глава 34
Я хочу поехать вместе с тобой.
Я ничего не понимаю. НИЧЕГО. Только так и большими буквами. Мне надоело все понимать. Я вампир или кто? Моя вредность дала знать о себе не внезапно. Я многое передумала за эти дни и недели. Паоло перевели в другой приют, после того как последовала череда проверок с подачи Министерства образования, а равно благодаря усилиям Клейтона. Обнаружилось много всякого, грязного, жестокого, просто непостижимого. Мальчишка сбегал, но его с завидным упорством возвращали обратно и его ад продолжался.
Ты понимаешь, что за ним могут наблюдать?
То есть твое внезапное появление
Теперь он в Лондоне, всего в нескольких часах езды от Эйнтри и я очень хочу увидеть его.
Не внезапное. Дипломаты тоже люди. Министерство международных дел тоже грешит жестами доброй воли.
То есть твое появление не вызовет никаких вопросов? договариваю я, рассерженная тем, что он переби меня.
Я слежу за ползающей по пледу Анной. Малявка уже ходит во всю и все мечтает смотаться куда-нибудь без вечной опеки взрослых.
Анна. Возвращайся.
Я не могу поверить, что все происходит вот так быстро. Ей всего девять месяцев, а она вовсю тянет на полтора, а то и два и ни в коей мере не желает слушаться, пытаясь скрыться за воротами загона для лошадей. Лошади ее не боятся и как-то по-доброму воспринимают ее, тогда, как на меня реагируют с явным беспокойством. Они боятся меня, а я их. Все по-честному, но не для Анны.
На жесты не скупятся атташе, но уж никак руководители департаментов.
Я поднимаюсь, откладывая фотоаппарат в сторону и иду за бегущей девчушкой, успевая подхватить до входа в стоило. До ближайшего «взрослого» пони ей еще бежать и бежать, но я не хочу рисковать и испытывать судьбу.
Анна!
Мама!говорит она с нажимом, явно сердясь за то, что я все-таки успела догнать ее. Очу! Ошачки!
Тебе стоит еще немного подрасти и тогда будут тебе лошадки.
Она пытается вырваться, а потом, понимая, что я непреклонна тянет руки к Клейтону, с повисшими на темных ресниц слезами. Актриса! Вот где актриса! Знает, что он ведь ненавидит все это мракобесие со слезами и делает все, чтобы он уступил ей только бы не было этого невыносимого фактора.
Позже!
Бессмертный только улыбается в ответ на мой возмущенный взгляд.
Никаких «позже» и когда уйдет мама!
Я имел ввиду три или четыре года.
Я поднимаю фотоаппарат, щелкая затвором. Снимок получается то, что надо. Я успеваю поймать это выражение нежности на его лице и улыбки от которого щемит сердце.
Давай я тоже тебя сфотографирую? Подарок предназначался не только для фотографирования кого угодно, но только не себя.
В мозгу еще пульсирует мысль о Паоло. Маркиз заговаривает меня и уводит разговор в сторону. Это второй раз, когда он делает так. Он будет последним.
Просто я умею фотографировать, и мы с ней большей частью находимся вдвоем.
Я подхватываю Рыбку на руки, но она и не думает соглашаться с моими уговорами и быть милой девочкой. Надутые губы никуда не исчезают. Она вредничает и не соглашается на то, чтобы посмотреть в камеру. Девочка в костюмчике жокея реально хочет быть им, а не только выглядеть.
Если они понесут, то затопчут тебя. Что я буду делать без моей Рыбки? Я буду плакать.
Клейтон фотографирует, обходя нас по кругу.
Киз!
Она не зовет его ни дядей, ни по имени, а перехватила часть моего обращения к нему «маркиз». Это забавно, что она выбрала самое нелюбимое его обращение. Он ненавидит всякие титулы, статусы, обобщения, официальности в общении с друзьями, близкими и с нами. Говорит, что этого ему хватает на работе.
Клейтон тоже не сможет помочь тебе. Лошадок будет слишком много, а ты одна. Он не справится. Я не успею. Придется завести другую девочку.
Ей не нравится мысль о других девочках. Она даже как-то подпрыгивает на месте.
Нет! Нет! Мама!
Обожаю, когда она когда зовет меня так. Мне нравится, что она начала говорить, но страшусь, когда наступит эпоха «почему?»
Алекс! я только жму плечами, обнимая девочку. Один повод для расстройства ушел. Сейчас займу ее чем-нибудь другим и забудем и об этом.
Вэст понимает, что я делаю, но не может согласиться с таким примером и развитием событий. Есть у него потребность быть самым-самым в глазах Анны. Еще одна его ахиллесова пята. Перваямоя дочь. Я вижу, как он относится к ней и стараюсь не думать об этом, когда мы с ней вдвоем. Джейк больше не возвращался и чем дольше мы с Эй-Джей одни, тем отчетливее я понимаю, что он не вернется.
Я обрежу и перекрашу волосы, сделаю макияж и поставлю линзы. Тебе ведь нужна ассистентка, правда?
Он тяжело вздыхает, отнимая фотоаппарат от лица.
Мы привлечем внимание. Я привлеку внимание. Да таблоиды вспыхнут на следующий же день, феминистки затопят мой офис письмами! Нельзя держать таких симпатичных ассистентов. А ты знаешь скольким я отказал до этого?
Понятия не имею.
Я хмыкаю. Не убедил. Что мне до его кабинета? С ним ведь все будет в порядке. Я молчу про службу безопасности, которая ничем не хуже, чем в Букингемском дворце. Я молчу про пресс-атташеэти свой хлеб не зря едят, позаботятся и о статьях, и о фотографиях, и о письмах обиженных и отвергнутых. Я помню этих въедливых ребят. Душу вынут, но заставят убрать или написать так как нужно им. И ведь сделаешь! Вот она свободная пресса!
Вот смотри, милая. Все это были только слова.
Не смей впутывать сюда ребенка!
Но я не успокаиваюсь, продолжая говорить с AJ, косясь на Клейтона. Он душка, когда рядом моя Рыбка, а вот если бы не было
Запомни, они все такие. Сначала они говорят, что им важен твой духовный рост, самореализация, твой внутренний мир, а потом, отказываются взять на вечеринку, показать коллегам и просто вывести в свет. Начинают говорить про таблоиды, о каких-то непонятных и агрессивно настроенных женщинах
Взгляд Клейтона очень выразителен через мгновение в его глазах отражается все тепло этого весеннего дня. Он только клацает рычажком переключателем, а потом, тщетно пытаясь сохранить свой серьезный вид, добавляет: