Не замерзнут, мы сейчас в тёплое место заедем, в таверну, например, всё равно вся жизнь и информация там, в том числе и о вакансиях.
Ну вот тебе и план.
Он направил сани в сторону местной таверны под названием Дубовый лист. По дороге с ними здоровались местные жители, а брат с сестрой приветствовали их в ответ. Какой-то мальчишка выскочил прямо под копыта Бузины и гневного крика Анны испугался больше, чем риска быть раздавленным.
Ты что, припадочный?! Как можно не заметить целого оленя?! кричала Анна, а мальчик пятился, бледнел и бормотал слова извинения.
Анна фыркнула и тут же заулыбалась, увидев нужный дом. Дёрнула брата за рукав:
Смотри, вон Дубовый лист!
Я знаю, Анна. Я тут всю жизнь живу.
А, точно.
Зачем ты накричала на бедного мальчика?
Слушай, ну, если ему так надоело житьпускай встречается со смертью не с нашей помощью.
Анжей подвёл сани к самому входу таверны, накинул поводья на столб, приказал собакам ждать и вошёл вместе с сестрой внутрь Листа.
Помещение было довольно тёмнымего построили давно, когда окна ещё делали слишком маленькими, дабы сохранить тепло. На стенах висели картины, изображающие сказочные сюжеты, брёвна в стенах потрескались, с потолка свисали пучки трав, которые хозяйка добавляла в стряпню. В углу сидели трое мужчин, играли в нарды. Хозяйка по имени Хлома подметала пол. Услышав посетителей, она резко подняла голову и лицо её озарилось простодушной улыбкой. Она всегда казалась Анжею очень приятной и родной, эдакой доброй четвероюродной тётушкой: широкое лицо, серые добрые глаза, дородная фигура, румяные щёки и постоянное тепло в голосе.
Лапушка мой, сказала она, обращаясь к Анжею, нужто зашел! Ну наконец-то, а то всё сидишь там у себя как сыч и не видно-не слышно. А это кто? Ах! Неужели наша Чёрная Овечка вернулась! Иди сюда, милая, дай я тебя обниму!
Хлома кинулась выполнять свои любвеобильные угрозы. Пока Анна вежливо отвечала на бесконечные вопросы о своём житие-бытие, Анжей хотел было спросить про работу, как вдруг один из мужчин за столиком повернулся и громко сказал:
Ба! Да это же Анжей! Что, конопатый, пришёл закладывать мамкины украшения?
Прикрыв глаза, Анжей медленно-медленно вдохнул.
Повернулся к говорившему.
Мужчина шёл к нему, неприятно ухмыляясь. Небритый подбородок, бегающие глаза, грязная рубаха и широченная улыбканичего из этого не прибавляло ему очарования. Он подошёл, закинул руку Анжею на плечо, но тот отпрянул, жестом попросив не делать так больше.
Эй! подала голос Анна. Что ты творишь?
Оооо, нет, это я бы хотел узнать, что этот рыжий творит. Где наш дом?
Это наш дом. Мой и Аннин, тихо ответил ему Анжей.
Ух, да ну, что то-то твоя мама с нами не о том говорила.
Голос сестры был оглушительным. Она вышла вперёд, уперев руки в бока, вздёрнула подбородок и заглянула коллектору прямо в глаза, хотя и была ниже на целую голову.
Послушай-ка сюда! Все долги мы отдадим, но сейчас отвали от нас! Ты ничем не поможешь, если будешь тут стоять и угрожать, ни денег не получишь, ни дома, ничего! Только нарвёшся, и всё.
Мужчина осклабился:
На кого нарвусь, на тебя?
Овечка сделала шаг вперёд.
Да, на меня. И тебе не понравится! Ты знаешь
Так! хозяйка трактира ударила метлой, привлекая внимание. А ну-ка прекратить! Ещё мне не хватало тут ссор, хотите дратьсядеритесь на улице, а тут либо ешьте-пейте, либо тихо идите, понятно?
Мужчина фыркнул, наклонился, прошептал:
У вас времени до весны! и, развернувшись, ушёл за игровой стол.
Анжей потянул сестру за локоть, утягивая в другую сторону, к стойке.
Простите, Хлома, мы не хотели шуметь.
Ничего, золотце, я понимаю. Понимаю, как вам тяжко сейчас приходится. Мама твоя, и твоя тётка, Овечка, конечно, маху дала, пусть Маяк ей светит вечно, но вот так вот ввязываться в долги
На эту тему говорить совершенно не хотелось, поэтому виновник торжества перевёл тему:
Ну да, мы собственно об этом же Хлома, может, вы знаете, есть ли в городе работа? Для меня и для Анны, он обернулся на сестру, которая всё ещё метала молнии в игровой угол.
Не называй меня Анной при других, проворчала сестра. Сколько раз тебе это повторять?
Прости.
Чего прощать, просто говори по-нормальному.
Протирая тарелки, хозяйка задумалась на секунду, но покачала головой.
Милый, боюсь, нет, зимой-то какая работа Вот после Мёртвой Метели уже можно думать, да там уже весна. Это вам в город надо.
Дак пока до него доедешь.
Ну да, ну да, закивала Хлома, с энтузиазмом подтверждая безвыходность ситуации. Да и тем более такое событие, кто сейчас будет о работе думать, они себе новое развлечение нашли, а их зимой не так-то много, сами знаете.
Тут Анна оживилась. Перегнулась через стойку:
Чего? Какое событие?
Ах, ну точно! Вы же не в курсе совсем, чего это я В общем, она понизила голос, хотя с такого расстояния игроки их вряд ли бы слышали, в общем, у нас тут теперь баш!
Сказав это, она победно посмотрела на гостей, с видом ну что, не ожидали? и скисла, не заметив бурной реакции.
Чего?.. спросила Овечка.
Ну, баш. Эти люди-духи с острова Цветов, виновники Жатвы. Вы что, ребятушки?
Да не, мы знаем, кто такие баши! Мы не поняли сути.
АХлома поставила тарелки и принялась вытирать стойку, рассказывая. В общем, наведался к нам баш, с клычками такими смешными, как у хорька совсем. Чернявенький. Приходит и говоритпредставляете? говорит: Ну острова Цветов больше нет, я тут жить буду, в порту! Выделите мне бочку!. А все сначала не поверили, про них же говорили всё, что страшные как смерть, и Свет могут съесть на раз-два, а этот нет, юноша симпатичный и безобидный. Ну он и поселился в бочке, кажется. Не знаю, говорили, что они страшные, но этот вроде мирный. Рыбу ловит. У нас мужики думали было его побить, да что-то всё не решаются.
Анжей, хмурясь, пилил взглядом стойку и пытался вникнуть в происходящее, раскладывая всё по полочкам. Он никогда не отличался быстротой реакции, но тут потерялся совсем.
Анна тихонько погладила его по плечу, возвращая в реальность.
А давно он пришёл?
Ну, пару дней.
О, здорово! Я хочу с ним поговорить, можно?
Да кто ж запрещает! Он на пирсе, в бочке. В какой не знаю, но думаю, вы поймете.
А местные как?
Ну как-как? Взрослые сторонятся, детишки тянутся. Он сам не очень дружелюбный, мне кажется. Но нам-то что, пусть живёт, лишь бы никого не съел.
Тут в Анжее начала расти тревога, стремительно и бесповоротно стала крутиться, как вихрь где-то у рёбер. Он не мог понять, как так вышло: что значит, что острова больше нет? Как баш поселился среди людей? Это же абсурд какой-то! Может, соврал? Да, баши ещё те лгуны, наверняка соврал, но всё же надо понять, надо узнать
Но легче это было выяснить у первоисточника. Развернувшись на каблуках, он сухо попрощался с трактирщицей и пошёл прочь так быстро, что Анна еле-еле за ним поспевала. Отвязал Бузину, прыгнул на сани, свистом подозвал собак и поехал к берегу. Анна успела вскочить на подножку.
Знаешь, ты мог и подождать! Он никуда в своей бочке не укатит!
Знаю, но я волнуюсь.
Сестра похлопала его по спине.
Я понимаю, но рано. В смысле, ладно, я не понимаю. Какой-то безумный баш тебя так волнует? Или ты со всеми так крепко подружился?
Дома и прохожие проносились мимо. Желание ударить поводьями было велико, но возница понимал, что это бесполезно и опасно, поэтому сдерживал и себя, и оленя.
Дружил я с ним или нетэто не важно, если произошла беда.
Сколько декад жили, причиняя беды другимначала было Анна, скрестив руки на груди, но впереди уже показался пролив.
Ветер тут же напомнил о себе, бесчестно сбивая капюшоны и пробираясь под пальто. Бузина недовольно тряхнула головой, издав перезвон. Собаки прижали уши.
Анжей привстал, осматривая причал. Всего три помостка, ряд лодок, шлюпок и маленьких корабликов, а чуть дальшерыболовные снасти и бочки. Направил сани туда, слушая, как Анна говорит, указывая на белый кораблик:
Вот это Чайка Шема. Я на ней приплыла.
Они ехали по дороге вдоль рыбаков, отправляющихся в море. Мужчины и женщины с обветренными лицами, зоркими глазами и мозолистыми ладонями, одетые в тюленьи шкуры, защищающие от капель и ветра, перебирали сети, толкали лодки и заматывали удочки.
Эгей! крикнула Анна им. Не видали тут бочку с башем?
Рыбаки переглянулись и дружно указали вдаль.
Проехав ещё минут десять, Анжей и Анна оказались в конце причала и, заодно, деревни: здесь уже начинали возвышаться недружелюбные серые скалы, облепленные водорослями и ракушками. Каменный берег принимал в свои объятия мёртвую утварь: дырявые лодки, скелеты корабликов, сломанные паруса, худые сети и, конечно, бочки. Сани остановились: дорога закончилась, а вода слизывала снег с пляжа.
Мерный шум волн и визгливый чаячий криквот и всё, что было живого в этом тупике.
Брат с сестрой переглянулись. Затем Анна спрыгнула с саней, огляделась. Пожала плечами, сложила варежки рупором и крикнула:
Эгей! Баш в бочке! Ты тут?
Ответа не было. Блинчик и Яблочко гонялись за чайками среди лодок, но большени движения.
Анна попыталась ещё раз:
Слушай, нам очень надо с тобой поговорить! Мой брат очень волнуется за ваш остров, а времени смотреть в каждую бочку у нас нет!
И снова лишь вой ветра и далёкие крики рыбаков в море. Анжей сжал кулак: неужели не успели? Или ошиблись?
Он смотрел на море, на его мерные волны и глубокую синеву и не понимал, как оно может оставаться таким спокойным в этой ситуации.
Внезапно собаки прекратили свою игру и замерли, уставившись на какую-то тень. А тень не обращала на них никакого внимания, да и уже, выбравшись из-под завалов, не была тенью, а была юношей не старше двух декад отроду.
Небольшой рост, правильные черты лица, раскосые черные глаза Анжей узнал его сразу, даже вспомнил имя: Орсин. Много с ним не общался, лишь периодически наблюдал за его танцами на поляне да встречал в Дереве-Дворце.
Баш подошёл к ним лёгкой походкой, не без тени улыбки. Одет он был легко: рубаха, бриджи и тканевые ботики, но, казалось, никакого дискомфорта по этому поводу не испытывал. Это было делом обычным: баши не очень-то были чувствительны к погоде.
Встал в метрах двух и впился взглядом в пришельцев.
Анна присвистнула.
Да уж!..
Что она этим хотела сказать Анжей не понял. Сделал шаг вперёд. Орсин отступил.
Маяк горит! Орсин, ты помнишь меня? Меня зовут Анжей, я жил у вас где-то не знаю, на самом деле, сколько времени прошло. В общем, я жил при короле Гране. Баш-Гране.
Аааааоскалился баш, блеснув небольшими клыкам. Щенок Его Величества! Помню твою огненную голову.
Голос у него был с хрипотцой, а улыбка придавала схожести с хорьком. Анжей привык, что баши быстро теряли внешнюю миловидность, стоило им открыть рот или перестать заигрывать с собеседником, а вот Анна от такой перемены поморщилась.
Подбирай слова! Звучит не очень приятно, сказала она Орсину.
Поднырнув, словно рептилия, баш приблизился к ним, всё так же улыбаясь. Перевёл угольные зрачки с брата на сестру и спросил:
Что вам надо? Вам что-то от меня надо? Нет? Тогда я ухожу
Нет, постой Скажи, пожалуйста, что случилось с островом Цветов? Почему ты тут?
Губы Орсина искривились:
Он сгорел. Я тут, потому что некуда идти, и я люблю море.
На этой фразе баш развернулся и пошёл обратно на пляж, а Анжей наблюдал за удаляющейся фигурой и пытался понять
Сгорел?
Как остров Цветов мог сгореть? Он окружен морем, они не разводят огня! А что с башами? А что с Граном?
Он пытался задать все эти вопросы Орисну, но никак не мог начать говорить: всё новые и новые страшные мысли посещали голову и сдавливали горло.
По счастью, Анна была проворнее, в два прыжка она догнала баша и встала прямо перед ним. Юноша зашипел и отшатнулся.
Э, нет, погоди!
Я ответил на все ваши вопросы!
И мы тебе за это благодарны, но не мог бы ты рассказать м подробнее?
Что?
Яблочко и Блинчик подошли к хозяину и сели у его ног. На баша они внимания не обращали. Анжей машинально погладил их, подошел к сестре.
Пожалуйста, Орсин. Я очень волнуюсь.
Отсупив ещё на шаг, Орсин прорычал, заламывая руки:
Что ты волнуешься? Зачем ты волнуешься? Зачем волноваться, если уже ничего нет?! Остров загорелся весь, и всё!
Но он же огромный! воскликнул Анжей.
Вот огромный и загорелся!
Анжей сжал кулаки. Разговаривать с не-людьми, это, конечно, целое искусство. Искусство, которым Анна не владела, а потому начала раздражаться.
Ты можешь просто и по-человечески сказать, что случилось?
Тут Орсин начал смеяться:
Не могу! Я же не человек!
Да чтоб тебя -выкрикнула сестра, но Анжей успел её прервать, положив руку на макушку.
Прошлая её ссора с башем закончилась не слишком хорошо, и повторения не хотелось.
Орсин, начал он как можно мягче и вкрадчивые. Скажи, пожалуйста, если остров Цветов сгорел, то как ты тут оказался?
Я сбежал через дверь!
А остальные?
А остальные не сбежали. Нуон на секунду задумался. Не все. Кто-то сбежал, кто-то не сбежал.
А Гран? голос чуть дрогнул.
Какой Гран? поднял брови Орсин.
Король Ваш, Его Величество Баш-Гран. Я же только что говорил.
Ааааа, этот! Нет, не сбежал. Он сделал так, что мы могли сбежать и сгорел.
Анжей закрыл глаза. В один миг весь его мир наполнился только шумом волн, а всё остальное перестало существовать, и одна-единственная мысль билась в голове, повторяя сердечный стук.
«Как глупо».
Он почувствовал только, как Анна дёргает его за рукав и обращается к башу:
Так, а ты видел, как он сгорел?
Что?
Король!
Нет! Я же ушёл, говорю же! Вы вообще слышите?
То есть ты сбежал, он остался там и ты, не видя, говоришь, что он сгорел?
Да!
Да что ж ты как
Но был же огонь!
Анна застонала, возведя очи к небу. Анжей глубоко вздохнул, отогнал страх, змеёй бегущий по позвоночнику, выпрямился:
Орсин! Послушай, это важно. Где остальные баши?
Из тона Орсина можно было выжимать по скляночкам яд:
Сго-ре-ли.
Да нет, те, кто выжил.
А! Не знаю. Ушли.
Ладно. Тогда послушай: как ты думаешь, мы сможем попасть на остров Цветов?
Не знаю. Я могу уйти? Вы мне надоели.
Нет, подожди. А ты можешь показать, где ты вышел оттуда?
Могу!
Спаси
Но не хочу. Мне и в бочке нравится.
Анна вскрикнула и пнула гнилую доску. Та разломилась напополам, обнажив гнилое нутро.
Анж, я теперь понимаю, почему у тебя такое терпение! Неужели там каждый вот такой вот? она указала на Орсина.
О да, угрюмо отозвался Анжей, бегло вспоминая свои диалоги с чудесными представителями этого народца.
Практика помогла ему отыскать слова:
Хорошо, Орсин, я понимаю, почему ты не хочешь. Давай так:ты нас проводишь, а мы тебе что-нибудь за это дадим?
Подобное предложение сразу заинтересовало баша. Он задумчиво прищурился, почесал подбородок, критично осмотрел людей, затем сани и, спустя целую вечность молчания, ткнул пальцем в колокольчики на рогах Бузины.
Хочу их! Они железные?
Нет, медные.
Тогда точно хочу!
Договорились. Я тебе их отдам, когда покажешь нам место, хорошо?
Баш кивнул и с лёгкостью прыгнул в сани.
Только давайте быстрее, а то мне с вами неприятно! заявил он.
Анна устало потёрла лоб.
Вот и работёнка для нас, Анжей.
Анна, прости, но
Да я всё понимаю, она пихнул его локтём в бок. Поехали уже. Кто я такая, чтоб менять путешествие на таинственный остров Цветов на подработку чистильщей рыбы?
Анжей благодарно ей улыбнулся, залез на сани и взмахнул поводьями.
Погода вела себя совершенно нечестно по отношению к Анжею: в то время, как в нём зарождалась тревога и мерно стелилась печаль, приготовив его к будущему (если-ничего-не-получится) траурув это время на небе издевательски сияло солнце, а в ветвях радостно пели птицы. А ему хотелось кричать: Нет, что вы! Это неправильные декорации, нужен буран, нужна гроза, я не знаю, что мне чувствовать, когда вокруг так хорошо, а мне так плохо!
Анна пыталась отвлечь его разговорами, но отвечать совершенно не хотелось. Любая его попытка ответить оборачивалась очередным да-да, и голос Орсина эхом звучал в голове.
Сгорел.
Сгорел.
Сгорел.
Анжей поджимал губы и старался унять дрожь в руках. Больше всего на свете ему хотелось помчаться туда за секунду, открыть дверь и понять, что баш соврал ему, посмеялся, поиздевался. Что-то, а делать пакости они любили.