Какое мне дело до того, что я могу отыскать эльфа в лесу?
Ты чувствуешь, где он. Значитты можешь от него убежать, пожал плечами Мастер. Клинок не поможет, если ты самне остроухий.
Вам ведь помог.
Мне? Мастер фыркнул. Мне помог не клинок. Но, раз уж ты желаешь учиться, а Миро решил, что это тебе не понадобится он повернулся к оружию и выбрал среднего размера меч, бери то, на чём ты будешь сражаться. Может быть, когда-нибудь ты совершенно случайно отрубишь голову своему драгоценному преподавателю боевых искусств, я хотя бы порадуюсь.
Вы никогда не были столь разговорчивы.
Никогда прежде не общался со своими.
А я для вассвой? удивился Рэ. Он дотянулся до клинка, что был ближе всего, взвесил его в руке и коротко кивнул, подтверждая, что это оружие ему подойдёт. Мастер в ответ ничего не сказал, он только сделал первый уверенный, быстрый выпад, и оставалось только защищаться, отступая по кругу, или нападать.
Только отбивая удар, парень понял, что, в отличие от Миро, что учил их драться на двуручниках, Мастер столь массивное оружие проигнорировал.
Разве что не понялпочему.
До той поры, пока не полыхнула магия.
Глава седьмая
Год 117 правления Каены Первой
Придворные дамы явились в назначенный день. Каена вдохнула тонкий аромат, сопровождавший их повсюду. Аромат их жизни. Удивительно, как остальные легко отказывались от него. Особенно в человеческом миреони окутывали себя шлейфом духов, чтобы прикрыть вонь нечистот
Но у эльфов не было такого. Они всё же выше человечества, у них другая кровь, у них не растут эти отвратительные бороды, и запах жизни они не прячут.
Не прятали.
Пока она не оказалась на троне.
Сегодня, впрочем, придворным дамам не подарить ей несколько мгновений в бесконечность. Каена брезговала женской силой, ей казалось, что от неё она сможет стать слабее. Сможет слишком уж много думать о том, о чём не должна. В женщинах не было принципов, равно как и в мужчинах, зато в них была гибкость настоящей кошки. Лучшей, чем Равенна, лучшей, чем те человеческие пушистые существа.
Котыединственное хорошее, что вообще есть у людей. Но даже ради них Каена не была готова выйти за границы Златого Леса.
Сейчас, вероятно, уже и не смогла бы.
Она оторвала взгляд от книги, на страницы которой смотрела вот уж несколько часов, и недовольно фыркнула. Траурные цвета. Сегодня она открывает портал для Златой Охоты, сегодня она передаёт сигнал их границе, чтобы та в назначенный день и час открылась и пропустила одного эльфа, если такой найдётся.
Однажды Рэн уже умудрился пройти вторым. Но у него больше не удастся этот трюк, даже если очень захочется. Сколько тогда погибло сильных Охотников под влиянием его волшебства, чтобы выпустить Высшего на свободу? Он протаранил их силой насквозь границу, он переступил её так уверенно и так легко
Он сможет. Он умеет делать это тайно и тихо. Но не во время Охоты. Не сейчас. Каена много раз отпускала его, и ещё чаще он уходил сам, но на сей раз ничего не получится. Она твёрдо решилане отпустит. Не позволит переступить ту черту, через которую ему до такой степени сильно хотелось бы нынче перебраться.
Она тяжело вздохнула воздух и улыбнулась своей пустоте. А после посмотрела на девушек, почувствовала, как сильно бились их сердца. Когда-то давно она была чем-то похожим, только магия в ней всё-таки теплилась.
Их было двое. Она помнила Шэрру только потому, что это было имя покойной жены Роларэна. Вторая оставалась незнакомой.
Безымянной.
В её перечне имён было много и женских тоже. Только они все умирали иначе. Мужчины, в которых она пыталась увидеть тень Рэна, все как один, выстраивались в отдельный список. Она скользила по нему взглядом тогда, когда пыталась испытать некоторое удовлетворение, вдохнуть запах их крови, вытащить его из воспоминаний.
Конечно, ещё были Вечные. Они отдавали всё сами, отдавали по кусочкам, а дальше она впивалась в них и не отпускала, пока не отбирала всё до самой последней капли. Они говориливозьми половину, нет, даже большую часть.
Они не против, они готовы поделиться, только пусть она позволит им подступить на несколько шажочков ближе и прикоснуться к её руке, сжать её тонкие пальцы, поцеловать в нежные мягкие губы.
Вот только они не знали о главном. Не знали, что жадности в Каене достаточно много, чтобы ничего не осталось. Она достаточно легко сыпала деньгами, сыпала златом родного Леса, чтобы беречь магию. Да, она легко многим отдавала средства, но с такой же лёгкостью отбирала у них в расплату жизни.
За всё всегда надо вносить что-то своё. И если она ставит условия, то отберёт больше, чем должна. В конце концов, на то она и королева.
Короли у людей тоже подобным образом поступали. Просто у них всё было скучнееналоги, сборы Она не опускалась до такой низости. Она выпивала у эльфийского государства жизньи сама царствовала до той поры, пока не останется в её царстве лишь один только мужчина.
И ещё она. Она, вечная королева вечного Златого Леса.
Девушки зажгли свечи. Траурные наряды подчёркивали белизну их кожи, подчёркивали холод, что царил во всём дворце, и Каена наслаждалась тем, что она одна была в белом. Она одна могла позволить себе впитывать эту невероятную силу чужого недоступного счастья. Они все умирали только потому, что были к ней раньше такими злыми.
Папочка Папочка её не обижал. Она вспоминала об отце, вспоминала о его мягкой улыбке. Он первый дал ей свою кровь. Он не ждал, что она что-то оставит. Он проливал свою жизнь на алтарь, лишь бы его дочь смогла дышать, смогла прожить ещё несколько дней. Лишь бы она наконец-то полной грудью вдохнула
Лишь бы!
И она не отбирала всё до последней капли. Она его любила. Любила сильно, любила без памяти. Она делилась с ним тем, что у неё было, даже если оказалось слишком мало. Она надеялась, что он никогда не предаст её и никогда не оставит.
Отец был единственным, кто в неё верил.
И он сейчас не мог чувствовать полноценное счастье. Ему что-то мешало. И тогда она тоже чувствовала себя несчастной. Если её отцу было так плохозачем она сама должна была продолжать жить? Какова цель всего этого, если он не сможет отыскать своё место в этой жуткой и гадкой жизни? Больно ведь.
Больно и страшно.
Каена расправила плечи. Она чувствовала, как темнеет белая ткань её облегающего платья, чувствовала, как пятна крови растекаются по подолу. Это всё её грехи; так открывается Златая Охота. Ещё одно Златое Дерево умираетони отдают честь прошлому и Вечным, которых потеряли. Достойным Вечным.
Ни один достойный Вечный не разделил бы с нею ложе.
Значит, достойным оказался только один.
Она мысленно улыбнулась Роларэну. Он казался таким Таким настоящим. Таким праведником среди всего этого грешного кодла. Таким грешником на фоне её страшных убийств. Даже она не натворила столько зла, сколько он. Не остановить чудище, подумать только Она легко перекладывала собственные деяния на его плечи, и он всё ещё не согнулся под невообразимой тяжестью, которой так охотно делилась Каена.
Он словно ничего не почувствовал.
Женщина встала. Взмахнула руками, будто бы крыльями, и свечи зажглись по углам комнаты. Мрачный свет окутал помещение без оконбез дверей. Дамы только опустились на колени по велению её жеста. Так надо. Так они молятся, чтобы граница действовала верно и никого не выпустила на свободу, за исключением победителя.
Одно толькоЗлатая Охота не допускает победителей.
Каена медленно двинулась по комнате. Одна за другой, угасали свечи.
Комната мрачнела. Холод и боль собирались в центре, выбираясь из каждого угла, окутывали цепями её руки и её ноги и пытались задержать. Она чувствовала, как вспыхивает пламенем подол платья, как алые капли невидимой крови гасят его.
Она бормотала заклинание. Эльфийки стояли на коленях и молилисьмолились по тому тексту, который она вручила, самолично дала им в руки и приказала выучить наизусть, чтобы не ошибиться ни в едином слове.
Свеча за свечой.
Душа за душой.
Златая Охота на этот раз будет успешной. Не так, как тогда, когда мальчишка посмел покинуть территорию Златого Леса. Больше не будет ошибки.
Больше не будет шанса выйти не одному, а двоим.
Каена бормотала слова всё быстрее и быстрее. Она рукою касалась пламени и втягивала его в себя, и голос звучал громче и громче. Она не срывалась на крик, она только пела дивную песню, слова которой никто не знал, кроме неё самой.
На фоне её голоса прорывались тихие шепотки. Молитва дымом растекалась от девушек. Вырывались колечка тёмного смога с уст эльфиек.
Каена замерла за их спиной. Она положила руки на плечи, заканчивая песню. Последняя свеча горела прямо перед нимии королева не сводила с неё взгляда. Песнь шла всё выше и вышеи на последнем слове огонь, трепыхнувшись в бесплотной попытке выжить, угас. Только и вспыхнул в последний раз, чтобы превратиться в жалкий огарок.
Воск растёкся лужей по полу. Обжигал колени эльфиек, обжигал босые стопы Каены. Она наслаждалась болью собственного маленького жертвоприношения.
Её ладони легли на плечи одной из дам.
Она провела пальцами по тонкой коже. Представила её белизну. Представила, как кровь течёт по её телу. Послала один только пробный импульс, и алая жидкость вспенилась под её руками.
Участился пульс.
Кровь грохотала в голове. Каене казалось, что она слышит этот мерный стук, слышит, как смерть подходит совсем близко. У смерти нет тела, у смерти нет ничего, что могло бы её раскрыть. И шаги её не звонки. Шаги её совсем тихи.
Онасмерть.
Пальцы нежно пробежались по горлу. Сжали тонкую, словно тростинка шею. Острым и длинным ногтем Каена провела по щеке девушки, поймала капельку крови и слизнула её с пальца.
Какая гадость.
Пальцы сдавили плечи сильнее.
Легли на горло.
Сжали.
Она чувствовала тихий хрип. Чувствовала сопротивление и биение тела в собственных руках. То извивалось, пыталось вырваться на свободу. Вторая всё ещё бормотала молитву, пусть песни и не было, и Каена впитывала чужую жизнь и вливала её в границу.
Только кого-то одного. Только кого-то, кто будет среди жертв.
Эта Златая Охота будет успешной. Много жертв впитает в себя Лес. Они загубят ещё несколько деревьев. И только праведность спасёт на пути к Границеи только праведность поможет её переступить. А разве есть в Златом Лесу хотя бы один праведный эльф? Охотники сильны.
Каена рассмеялась. Шея сломалась под силой её тонких и нежных пальцев, как раньше легко поддавалась кинжалу кожа. Она отступила на шаг, чувствуя, как на коже всё ещё пульсирует чужая жизнь, как тепло эльфийки перетекает в её собственное тело.
Крови ей не понадобилось. Она и так чувствовала, как дух эльфийки бьётся, вырывается из её тела, а после ещё одним кирпичиком становится в громадной Границе. Ещё одним защитным камнем, тем самым фортом, который не позволит Рэну вновь уйти без её ведома.
Все эльфы должна уведомлять свою госпожу о том, что планируют уйти. У него теперь не будет никаких привилегий.
Каена раскинула рукии свет зажегся. Вспыхнул по одному только щелчку всюду, где только мог. Загорелись свечи, и пламя рванулось к потолку. Всё загорелось. Она чувствовала, как полыхает невидимым огнём край её платья, как мелкие пепелинки взмывают в воздух.
У её ног лежала эльфийка. Каштановые волосы, карие, наверное, глаза.
Она повернула голову набок.
Что ж, прошептала она, перешагивая через покойницу и подходя к Шэрре. Ты меньше сбивалась. Ритуал не позволил мне убить тебя. Ритуал указал мне на ту, что менее достойна жить. Но обычно, знаешь, умирают обе.
Каена положила руки и на её плечино это было так просто Рэн привёл её. Рэн рассказывал ей то, что нико, кроме него самого и Каены, не должен был знать. Он шептал эти глупые слова, выдыхал их в воздух, а ещётак звали его жену.
Но Шэрра не сорвалась. Она знала, что должна читать молитву до самого конца. Каена ждала, пока она прервётся, но плетение слов обвивало её защитной пеленой. Не остановиться. Не умолкнуть вместе с королевой.
До конца ритуала.
Но ритуал ещё не окончился.
Умница, прошептала Каена. Моя дорогая Ритуал долг, очень долог, она рассмеялась ещё громче, но смех утонул в каменных стенах. Не стоит совершать глупостей. Не стоит останавливаться.
Погасла вновь свеча.
Когда не останется ни одной, сообщила Каена, ты сможешь умолкнуть. Когда все они истекут воском, ты наконец-то будешь свободна. Но не от своего тела.
Она попыталась сжать девичье горло, но тут же ослабила хватку. Это было неинтересно. Нарушать собственные правила? Каена не для этого их создавала. Она не ждала, что внезапно умолкнет и заставит эту девочку прерваться.
Ей хотелось, чтобы она сбилась. Но свечи уже догорали, а жертва была принесена. Граница не ждала никогои она плавила тёплый воск и превращала его в лёд, чтобы вода скорее прорвалась сквозь щели в камнях.
О, прошептала Каена. Я должна даровать тебе что-то. Твой голос не срывается, ты не пытаешься остановиться и отдышаться. Ты так ровно читаешь эту молитву, что даже я, может быть, уже давно сорвалась бы. Это столь прекрасно, что я не могу описать никакими словами но ведь я должна. Я должна сообщить тебе своё решение.
Молитва. Молитва? Молитва.
Каена сама придумала эти слова. Сама придумала этот ритуал. Сама лишила его крови и заставила Границу принимать другую жертву, не ту, которую хотелось бы испить самой королеве. Вторая жизнь уже билась у неё на пальцах, но слишком скучно вот так взять и выпить её до дна.
Я знаю, что больше всего на свете каждая эльфийка, каждый эльф Златого Леса мечтает о вечности. Она когда-то была у нас, но сейчас, увы, её отобрали. Нельзя ответить, кто именно это сделалведь для этого мне бы пришлось признаться, что я знаю а это, моя дорогая, не так. Мне лишь хочется делать вид, что знаю.
Каена умолкла на миг. Златая Охота Она любила это словосочетание, она баловала его, ласкала кончиком языка, прежде чем вытолкнуть на свободу.
И ты тоже хочешь переступить черту. Ты знаешь, что в человеческом мире ты сможешь обрести свободу. Ты сможешь наконец-то получить собственное бессмертие. Там ты воспользуешься чарамиесли они у тебя есть, и изменишь свой лик. Есть ли у тебя чары?
Молитва. Она не прервалась. Не поддалась. Не посмела пошевелиться, чтобы отрицать.
Ты не молчишь. Молчаниезнак согласия, но ты слишком занята, чтобы кивнуть или отрицательно покачать головой, нежно прошептала Каена. Я понимаю. Всё будет куда проще, королева царапнула её плечи, дёрнула ткань, обнажая кожу и сжимая сильнее. Оставляя отметины, на память о ритуале.
Чтобы утром она не посмела открыть глаза и сделать вид, что всё забыла.
А ещё ты знаешь, что есть только один шанс оказаться за Границей. Это получить моё личное разрешение. Но я не склонна отпускать такую хорошую придворную даму. Они все себя убивают, рыдают, нарушают мой завет. А ты не хочешь этого делать. Ты столь послушна Поэтому я бы вечно держала тебя в плену, но появился шанс. Шанс сыграть с судьбой в игру.
Молитва.
Я знала, что ты согласишься, поэтому не стала спрашивать у тебя твоё согласие. Я знала, как всё это закончится, голос Каены звучал зловеще. Осталось всего четыре свечи, и она знала, что должна договорить до того, как закончится ритуал. Ты знаешь, что есть ещё один шанс. Стать одной из Златой Охоты. Стать той, кому завяжут глаза и руки, кто пройдёт по пути из углей с гордо расправленными плечами или с низко опущенной головой. И шагнуть в Златой Лес, гонимая охотой, гонимая болью и страхом за плечами Вот что ты должна сделать, чтобы наконец-то получить свою свободу.
Шэрра принялась петь молитву громче. Она уже переходила на почти что истеричные нотки, но осталось всего три свечи, и Каена знала, что сегодня не задушит её. Не зарежет. Не отберёт её жизнь.
Именно потому ты станешь в один ряд с другими жертвами. С другими избранными, которым я дарую свободу. Тебе за спиной завяжут руки, тебе закроют глаза. Это сделает тот, кто будет твоим Охотником. А потом ты побежишь, и он рванётся следом за тобою.
Каена рассмеялась.
Две свечи.
Она уже успевала, разумеется. Она знала, что осталось сказать совсем немного. Совсем чуть-чуть. Она знала, что девушка не посмеет её прервать, что нет ни единого разумного человека, который оборвал бы Её Величество Каену. Человека? Нет. Эльфа.