Дорога была страшной для чужаков. Это успокаивало Шэррутолько при свете дня до развалин можно было добраться спокойно.
Сквозь чёрный туман прорывались снежинки. От этого, казалось, даже стало немножечко светлее, но Шэрра всё равно почти ничего не видела. Лишь холодные касания льдинок заставляли содрогатьсяпотому что у девушки не было ничего тёплого. В стране эльфов царит вечная весна. Цветут деревья, сияет солнце, а ночью луна светит так ярко, что можно искать иглу среди травы.
Но это было когда-то. Сейчас в стране эльфов холодная, мрачная зима, и снег будет белым только завтра. Сейчас он просто сливается с туманом и не может победить его, не может оттолкнуть и заставить рассеяться, потому что тот слишком силён. Ничто не способно оттеснить мрак королевы, и то, что она высвободила, навеки останется на эльфийской земле. Пока она будет жить.
Шэрра поёжилась. Становилось всё холоднее, но у неё никогда не было денег на тёплую одежду. Жалкая шаль, наброшенная поверх всё того же платья, что и летому девушки их было всего два, и те истёрлись почти до дыр, разве что делала вид, но уж точно не добавляла тепла. Но дома стены защитят от пронизывающего ветра.
Ветерэто хорошо. В ветреные ночи туман разносится по долинам, выметается из улиц, и жертв становится меньше. Твари всегда следуют за туманом, они не могут таиться у Златых деревьев, и это спасает жителей деревни. По крайней мере, тех, что живут в центре селабывшего всего двести лет назад огромным, прекрасным городом.
За спиной что-то взвыло. Девушка даже не обернулась, только перепрыгнула через последний овражек и, улыбнувшись собственному маленькому достижению, направилась в сторону своей хижины. Идти было ещё далеко и долго, но страшный отрезок пути казался всё более и более ничтожным. Она должна только миновать развалины замка, а после доберётся до дома. Никто не покинет развалины посреди ночи, потому что туман не щадит воров и насильников.
Но ей было бы лучше не проходить тут.
Шэрра остановилась на развилке. Летом она выбирала долгую дорогукогда было сухо, там можно было спокойно пройти. Туман льнул к ногам, но она могла что-то рассмотреть и даже отыскать путь в ночном мраке. Вот только теперь, когда несколько дней назад лили сильные дожди, а теперь и снег посыпался с небес, там не пробраться.
Короткая дорога была удобнойпочти в три раза быстрее оказаться дома, какой соблазн! А ещётам ровная земля, можно ступать, ничего не опасаясь, не пытаясь высчитать камешки под ногами. У короткой дороги есть только один недостаток, но он слишком дорого может стоить наивной девчонке, спасающейся от тварей.
Она идёт через двор недостроенного дворцамимо дыры в стене, за которой обычно прячутся те, кому так хочется получить чужое, будь то деньги или девичья честь.
Но сегодня у Шэрры выбора не было. Она видела, как снегом отсвечивала во мраке стена, и скользнула по знакомой дороге, стараясь идти как можно быстрее, чтобы никто не успел до неё дотянуться. Даже твари отстали, замерли где-то на пороге замка, словно боялись приблизиться к этой груде камней. Они хрипели, а дыхание их слишком отчётливо выделялось из всеобщей тишины, они могли преодолеть это расстояние за несколько секунд, но Шэрра понимала, что вряд ли сейчас они рванутся вперёд. Её уже отпустили. Девчонка с даром не слишком интересна тем, кто боится даже капельки волшебства.
Шэрра знала, что дыра в трёх шагах от неё. Осталось только миновать её, и всё будет позади. Ещё один день она переживёт.
Девушка почти сделала решающий шаги перед носом вспыхнуло пламя, на мгновение рассеявшее туман. Сыпанули золотистые листья Златого древа, почти уже высохшие, испорченные, а после чужие руки уцепились в запястья, в плечи, в горло.
Сквозь дыру вырывался на свободу тусклый свет факела. Пламя было обыкновенным, погаснет уже через пару часовно Шэрре хватило и этого, чтобы увидеть вспыхнувшие злобой чужие глаза, острые уши, грязное лицо.
Лучшее отрёбье эльфийского королевства собралось в дыре для своего еженощного пира.
Совсем близко зарычала тварь. Потянуло зловонным душком, но вряд ли они услышали. Вряд ли их это могло остановить. Твари не подходили. Твари упрямо её боялись.
Чужие руки нагло дёрнули за воротник и без того рваного, старого платья. Затрещала тканьпочти поддалась, но силы в пальцах незнакомца оказалось маловато. Покрытые чем-то липким пальцы сжали её руки ещё сильнее, чужие губы издевательски мазнули по шее.
Трое.
Шэрре не надо было даже считать: она чувствовала. Трое остроухих тварей, две клыкастые у них за спинами. И одна не способная воспользоваться тем, что у неё есть, эльфийка.
Стоит ей только вспомнить о своих чарах, она окажется вне закона. Никто, кроме королевы, не имеет права пользоваться силой. Никто, кроме королевы, не имеет права чаровать.
А твари не подойдут к ней близко. Они не решатся.
Шэрра рванулась. Издевательский шёпоток разобрать не удалосьдевушка попыталась оттолкнуть от себя хотя бы одного, но он свалился в дыру, а не на тварей, а значит, ближе к костру.
Платье наконец-то не выдержало. Холодом обожгло обнажённое плечо, обидой и злобойразум. Магия вскипелате капли, что были в ней, не могли утихнуть. Казалось, кровь клокотала так, что она могла это слышать, и силажалкие осколки, но лучше, чем ничего, одной тонкой, уставшей искрой ударила второго в грудь, заставляя его отшатнуться, ошалело уставившись на собственные осветившиеся в одно мгновение руки.
Пламяединственное, что действует в ночи. Пламято, что удавалось ей хуже всего. Пламяэто то, чем она не могла овладеть сама. Чтобы повелевать огнём, нужно учиться. Она могла колдовать над водой, она могла говорить с тварями, но только не творить огонь. Эту жалкую искорку эльф вряд ли даже ощутилзаметил только потому, что кромешная тьма на мгновение расступилась, а спустя секунду остался только всё тот же костёр.
Шэрра вжалась в стену. Отвращение подступало к горлуона теперь могла видеть только правое ухо одного из разбойников, оборванное, почти до конца отрезанноеэльфийский позор. Отрезала бы и второе, будь у неё нож или хотя бы иголка, но обыкновенным эльфам не положено пользоваться оружием. Даже если они ходят через развалины замков.
Он противно засмеялся. Твари вновь молчали, и Шэрра не могла заставить себя зажмуриться. Не могла убедить себя в том, что с закрытыми глазами, может быть, ей станет легче их позвать Или перенести всё это.
Эльф, тот, с оборванным ухом, облизнул губы, потянулся к ней, наклонился совсем низко, вот-воти
Тьма бросилась в разные стороны. Клубы тумана отшатнулись вместе с тварями, оставляя за собой только сплошной коридор сияющего во свете пламени снега и длинную оранжевую полосу в воздухе.
Первый пульсар вырвался из темноты совсем неожиданно. Казалось, воздух от него ещё горел, шипели не успевшие долететь до земли снежинки, а поток силы, которую никогда не сможет одержать Шэрра, врезался в одного из разбойников.
Казалось, он был всего лишь размером с маленькое яблоконо будто бы разросся внутри несчастного, вспыхнул, прорвался сквозь его широко распахнутые глаза, сквозь приоткрытые губы, уши, выпалил насквозь, промчавшись пламенем по коже.
Шэрра рванулась в сторону. Одно касание к этому пламени смертоносно, равно как и её присутствие тут.
Она не знала, где дом. Не знала, куда бежит. Но рвануться внутрь замка было бы безумием, и эльфийка бросилась в пустоши. Плевать, что к тварям.
Она понимала, кто мог так колдовать.
Безнаказанно, свободно, открыто.
Второй пульсар, ещё сильнее предыдущего, будто бы волшебник не выдохся и не устал даже, прорезал воздух. Безухий заоралего напарник, в которого была направлена магия, не успел издать даже короткого шипения, умер быстро, но этот сейчас качался по мокрой земле, пытаясь сбить волшебное пламя. Оно пожирало его изнутри, и Шэрра, наверное, с радостью посмотрела бы на этоно она знала, что времени нет.
Бессмертный.
Только они могут так колдовать. Только они могут игнорировать королевские приказы. Только у них есть право на использование волшебствагде и когда им будет угодно, только не против Её Величества.
Только у них может быть такая огромная сила.
И если бессмертный поймает её, то это конец. Они с лёгкостью поймут, что у девчонки есть дар. Они разорвут её на части, превратят в пепелили отведут к королеве. Лучше оказаться в лапах тварей, так, по крайней мере, она умрёт до утра.
Она падала, но заставляла себя подниматься. Тяжёлое сопение тварей догоняло её, воздух озаряло сияние ещё не погаснувшего пульсара, и эльфийка была готова поклясться, что часть развалин замка не перенесёт эту ночь. Затряслась земля, будто бы кто-то пытался расколоть эльфийскую страну пополам без разрешения Её Величества, и Шэрра почувствовала, что падаетнеумолимо, быстро, туда, где её ждала верная смерть.
Зарычали твари. Девушка впервые слышала, как они издавали какие-либо звуки: и это было самое страшное, что когда-либо доносилось до её не в меру острых эльфийских ушей. Так могла шипеть и рычать только сама смерть, но Шэрра понимала, что даже она покажется лучшим другом после встречи с кошмаром, что мчался за её спиной.
Пульсары угасли. Замок затерялся в чёрном тумане. Осталась только она одна наедине с тварямии мраком, сгущающемся вокруг неё, смыкающимся чёрным, страшным кольцом. Кольцом, из которого когда-то не выбралась её мать.
Шэрра не могла подняться. Ей надо было мчаться выше, выше, но она знала, что свалилась с последнего холма. Она смотрела на эту местность из окна слишком часто, чтобы не понимать, что будет дальше. Тут начинается пустошь. Земля идёт вниз и вниз, пока не утянет её в самую глубокую на свете яму.
Пока не утянет её в дыру, из которой начинается Туман.
Оттуда пришли твари. Оттуда выкатились клубы этого смольного дыматуда они прячутся каждое утро. Чёрный туман уходит не со всей пустоши, только с её части, и кто знает, может ли быть что-то страшнее, чем оказаться при свете дня среди ядовитого дыма.
Конечно, она не могла убежать так далеко. Но Шэрра знала, что она не может возвращаться обратно, не может стоять на месте, не может мчаться к тварям. Ей можно идти только вдоль, но она прежде никогда не падала с этого холма. И она не знала, сможет ли встать.
Твари не тронут её. У неё есть чарыпусть и слишком мало, и твари просто не посмеют приблизиться, как бы они не стремились перегрызть ей глотку. Ведь это всего лишь пугливые живые существа, и они не могут, не могут
Зловонное дыхание, казалось, было страшнее тьмы. Тварь наклонилась над девушкойона чувствовала её шумные вдохи, ощущала, как зверь пытается втянуть её в себя. И понимала, что не может подняться. Ногу сводило от жуткой болизацепилась за что-то, а теперь тварь впилась в неё своими когтями.
Щёлкнули зубы, и Шэрра понялаеё не спасёт волшебство, что течёт в её жилах. Её спасёт только проявление силы.
Но твари прежде боялись её. Боялись, не пытались подойтидо того страшного момента, когда она переступила через черту между пустынными землями и Источником. Тут твари куда сильнее, и
И они очень голодны.
Тварь зарычала. Она разинула свою пасть, и казалось, что мрак осветился жутким светом. В глотке зверя сиял вулкан. Пламенные искры рассыпались во все стороны. Рассмотреть очертания зверя было трудно, и Шэрра могла только видеть это смутное сияние, расталкивающее туман и пытающееся добраться до её подсознания.
Мрак смыкался над головой. Тварь собиралась упасть на неёи проглотить, вот так, одним махом. Одна? Шэрра не знала, сколько их. Рык слился в сплошное эхо, которое теперь бесконечным количеством повторений отбивалось от невидимых туманных стен. Она в ловушкене надо даже к источнику идти. И снег под руками тоже таял, словно от страха.
Всё, что смогла сделать Шэрраэто вскинуть руку в защитном жесте и, не кроясь уже своего волшебства, потому что не перед кем, выпустить ту силу, что оказалась ближе всего.
Поток воды коснулся жутких углей. Зашипелотварь взвыла от боли и отпрыгнула, вновь затерявшись в темноте, но оставила за собой в воздухе линию тонких ледяных полос, что никак не хотели осыпаться обратно на землю.
Пальцы всё ещё светились. Волшебство никогда не проходило бесследнои Шэрра чувствовала, что в ней не осталось силы даже на ходьбу. Она пыталась встать, потому что теперь, когда тварь отстала, надо лишь перебраться через холм и где-нибудь дождаться утра Но было поздно.
Сияющие глаза и пастиеё окружили и подобрались достаточно близко. Кем бы она ни была, девушка не смогла бы отбиться даже от двух. Сколько тварей стояло вокруг неё? Пять, десять или ещё больше? Назвать точное число казалось нереальным, девушка просто отталкивала от себя странное ощущение страха и обречённости. Надо бороться.
Вторая тварь бросилась на неё как-то замедленно, будто бы пыталась прочувствовать страх. Шэрре хотелось, чтобы её сердце осталосьчтобы она больше не могла бояться, не видела, как её плоть будут пожирать.
Вместо воды на свободу вырвалась лишь пара искорок. Но твари ничего не чувствовалиснаружи им вредило только пламя, изнури могла подействовать воданаверное. Шэрра не знала.
Она бессильно сжала в руке последний комок снега, который нащупала во мраке тумана, и швырнула её в разинутую пасть очередного чудовища.
Оно зависло в прыжке, прямо над нею, а после разорвалось на тысячи огненных осколков. Пламя сыпалось на её платье, на руки, на лицо, сжигало пряди волос, оставляя свои страшные следынаверное. Шэрра не чувствовала ни боли, ни облегчения, но слышала, как твари с истошными воплями отскочили в разные стороны.
Комок снега?
Она была бы слишком наивной, если б поверила в это.
На холме что-то засияло. Она могла рассмотреть очертания огромного дерева, обозначавшего границу, и мужчины, застывшего совсем-совсем рядом. Волшебство спустя мгновение погасло, но Шэрра понимала, что это не имело значения. Бессмертный догнал её. Бессмертный убил тварь.
Я знаю, ты там, послышался громкий, зычный мужской голос. Туман пытался его заглушить, но лишь рассыпался на кусочки, ударяясь в холодный, равнодушный звук.
Лучше твари.
Шэрра попыталась отползти дальше в глубину. Твари вновь призывно разинули ртыони не смели пересечь ещё сияющий пламенный круг вокруг неё, оставшийся после того, как погиб их собрат. Они понимали, что такая кара может настигнуть каждого. Но там, за чертой, они будут вдвойне свирепы. И разорвут её на мелкие кусочки.
И я видел твою магию, продолжил мужчина. Иди сюда.
Она молчала. Если вести себя тихо, он не заметит. Он забудет о ней. Оставит.
Твари будут бояться её чар. Они всегда боялись. Они обязаны остаться за чертой. И Шэрра верила в то, что они до самого утра не посмеют её тронуть. Она оклемается, а после поднимется и пойдёт вдоль черты. Уйдёт из этого селения навсегда, останется в лесу, где около златых деревьев ничто не будет ей угрожать. Ничего, кроме Её Величества.
Если ты думаешь, что они останутся за чертой, то знай, что через пять минут она погаснет, казалось, в его голосе звучали усталые нотки. Я не пойду туда за тобой. Я не могу даже больше тебе помочь. Мне жаль, деточка, но моего дара больше не хватит ни на что.
Главноесоблюдать тишину.
Твари сильны у Источника, голос казался почти знакомым. Они не станут тебя бояться. К тому же, твоё волшебство выпило тебя.
Выбирать между смертью и смертью? не сдержалась Шэрра.
Ты можешь умереть позже, возразил он. Это шанс придумать способы оттянуть смерть ещё на несколько часов или дней. Или лет. Неужели этого мало?
Шэрра поднялась. Она понимала, что должна взобраться на холм. Должна подняться к нему. Лучше прожить на день дольше. Может быть, завтра она придумает, как сбежит. Может быть, у неё ещё есть шанс. Но Но такой соблазн остаться тут.
Тварь за спиной зарычала. И Шэрра понимала, что не может больше ждать. Несколько минут, и защита вокруг неё превратится в пустоту. Холм впереди был неразличимвсё такая же чернота, как и всё остальное. Но она могла хотя бы попытаться взобраться по нему наверх.
Шаги давались с огромным трудом. Казалось, что земля притягивала её к себе с удвоенной силой, старательно рушила все шансы на свободу и спасение, но это не имело больше никакого значения. Она хотела жить. А он здраво мыслил. Он знал, о чём говорит. Бессмертные тоже скрывались от смерти. Куда удачнее, чем все остальные.