Тем временем магистр, со словами, 'ну, вы тут пока поговорите', - бочком-бочком прокрался мимо нас и растворился в душном полумраке коридора магистрата. Откуда-то донеслись его слова:
Мне тут фуражом заняться надо, - потом всё стихло.
Урсула недобро посмотрела вслед сбежавшему магистру, потом снова вцепилась взглядом в меня.
Так значит, ты теперь этим делом займешься? Ну, добро. Корова прошла, лепешку обронилаи то добро. Когда искать пойдешь?
Что искать? Лепешку?
Женщина моего юмора не оценилаглянула на меня со злым раздражением, нахмурилась:
Ты совсем дурной, я посмотрю. Христос с тобой, какую лепешку? Марту мою и Петера, окаянного, разумеется. Надо ж их отпеть, как полагается, дабы души их успокоились. А то они кажную ночь ко мне приходят. Стоят у постели, смотрят с укоризною.
Души?
Вестимо, души. Они ж у нас не абы какие, а христианские. Мамаша моя язычницей осталась, уж как я её не упрашивала креститься. А теперь вот поздно уже и гореть ей в аду за упрямство свое, с трудом сдерживаемая злость и даже злорадство сквозили за этими словамипохоже, старуха и в самом деле не отличалась кротостью и благообразием. Впрочем, дочь тоже не вызывала особого умиления.
Хорошо, я вздохнул, расскажите мне, пожалуйста, как всё случилось-то?
Че зря воздух беспокоить? проворчала Урсула, сто раз уж рассказывала ну, что шестого седьмого дня уже Марта к мамаше моей отправилась, снеди ей отнести, ну и проведать, значит. Не померла ль еще та. Она кажную неделю так ходила.
Одна?! перебил я её.
Вестимо, одна, пожала плечами Урсула, порой Петер её провожал, но всегда ж оно не выходитПетер у меня мужик работящий, занятой. В ночь обычно возвращалась, но тогда не вернулась. Когда и шестого дня утром не вернулась, Петер за ней сам идти вызвалсязабеспокоился, хотя она порой и до второго вечера оставаласьвидать, почуяло чего сердце. Я-то уж еще с прежнего дня места себе не находила, а в ночь явилась мне Марта вся в белом, лицом бледная и спокойная. Подошла она к моему ложу, встала у изголовья и молчит. Я уж
Э сказал я, так что, Петер, пошёл за ней?
Так я ж сказала, что пошёл! Не глухой, нет? Пошел, а вдругочас вернулся в ужасевсё, говорит, в крови, мать мертва и вся погрызена, а Марты нет ни следа. Мык егерям. А что егеря! Пошел с нами одинмалой, тощий, что телок новорожденныйтак же на ногах плохо стоит и мычать едва умеет. Как он покусы на шее моей мамаши увидал, чуть в обморок не грянулся и тут же обратно ускакал, как мы его не удерживали. Вот и все ваши егеря. Мать-то мы обмыли, похоронили за оградой, хоть толку от того ей и нетумогли б и в лесу оставить зверям на съедениевсе одно душа погибшая. В город вернулись, а Петер не утерпелвечером пошел сам Марту искатьлюбил он её, как родную.
Так она ему не родная?
Что с того?! Она ему ближе, чем родная была. Видел бы ты, какие он ей платья дарилвсе деньги заработанные порой спускал, хоть и доставалось ему от меня за это. Вот и сгинул за любовь свою. Так что найти их надо, отпеть и похоронить. И поспеши. Скоро уж девять дней будет, а они все неупокоенными остаются. Уж я и к лейтенанту твоему, и в магистрат сколько раз ходила, и даже на хутор несколько раз: думала, Господь мне знак даст, где тела искатьно тщетно.
То есть какна хутор? я насторожился, с кем ходили?
Да одна же! Урсула всплеснула руками, еще буду я у кого разрешения спрашивать, чтобы свой же собственный дом посетить?
А верги?
Господь меня оборонит! Урсула приложила правую руку к груди и торжественно подняла голову с таким видом, словно надеялась сквозь трещины давно не чиненого потолка разглядеть лик своего бога.
Ваших родных он что-то не оборонил, желчно заметил я. И тут же пожалел об этомв глазах Урсулы засверкали молнии, лицо заострилось и приобрело совсем уж хищные черты.
Сказано: усомнишьсяпогибнешь! Бог им судия, Марте и Петеру, но в вере они слабы были. Знаю я, неспроста им сии испытания ниспослал Господь, но не справились они! Усомнились и погибли! Как и ты погибнешь!
Речь её, бывшая доселе простовато-деревенской, вдруг стала четкой и чистой.
У меня своя вера, быстро сказал я, пытаясь остановить разошедшуюся фанатичку. Против моего ожидания, получилосьУрсула вздохнула, опустила голову.
Но сказано такжене мечите бисер перед свиньями. Так и я не стану. Но когда же ты пойдешь искать их?
Я хотел было сказать, что тел могло и не остаться совсемкости верги зачастую разгрызают на мелкие кусочки, мясо все съедают, разве что внутренностями брезгуют, но и те растаскивают в стороныа мелкая живность их быстро подъедает вчистую. Интересно, горсть-другая осколков костей успокоит эту фанатичку? Вряд ли. Поэтому упоминать о такой возможности я не стал.
Сегодня и пойду, сообщил я, продвигаясь к дверям, вот только еще сведения кой-какие соберу, и пойду. Вот прямо сейчас.
Урсула отлично видела, что я собираюсь выйти, но пошевелиться и не подумалатак и стояла в дверях, следя за мной недобрым взглядом. Поэтому мне пришлось, задержав дыхание, протиснуться мимо неё. Она так и не шелохнулась. Только когда я, выйдя из комнаты, уже шёл по коридору, крикнула мне вслед:
До завтрашнего вечера тебе сроку найти их!
Септий даже виду не подал, что заметил мое появление. Он опять сидел все в той же пыльной, пахнущей свежеструганной хвоей, комнатке и занимался теперь тем, что осматривал запасы тетив. Сухие и целые, без заломов и распустившихся волоконклал рядом на стол, а негодныекидал под. Негодных было много, и я этому удивилсянасколько я знал Гракха, по прибытии в гарнизон он первым делом устраивал тщательнейшую инспекцию всего гарнизонного имущества, оружия и снаряжения. Не могло ж за те два месяца, что он здесь, столько тетив попортиться. Или же на случай явной угрозы он свои требования еще и повышает?
Что у тебя с Мартой было?
Ничего, сказал Септий, не поднимая головы, эта шлюха поимела всех мужчин в городе, включая и егерей. Подкатывалась ко мнесмешно сказать, в жены себя предлагалая её отшил, разумеется.
Вот как? Всё интереснее и интереснее.
Как отшил?
Прямо в лицо ей и сказал, что онаволчица. И что я мараться об неё не намерен. Она сразу исчезла и больше я её не видел.
Я задумался.
Прямо так и сказал? Волчица?
Гракх поднял голову, посмотрел на меня усталым взглядом.
Слово в слово.
Ясно.
Я повернулся и вышел на улицу. Волчицами в Роме называли проституток. Теперь-то не называют. Теперь-то к волкам и волчицам совсем другое отношение. И мало кто задумывается, почему 'лупанарий' и ромейское 'волчица''лупа' один корень имеют. И уж совсем мало людей шлюху волчицей называть стануттолько такие вот Септии, наглухо ушибленные ромейской историей и свято блюдущие чистоту уже мертвого языка. Но даже и из них, пожалуй, лишь один человек станет всерьез надеяться, что будет понятнаш Гракх. Однако же Марта его поняла, выходит? Зря я, кстати, не спросил у Урсулы, какого они рода. Если вдруг окажется, что древнего патрицианского, то Гракха рано с подозреваемых списывать.
* * *
Ну что тут скажешьдурак, он и в гробу дурак. Месяца не прошло, как я чудом смерти избежал из-за того, что одно из наших важнейших, кровью написанных, правил нарушилодин в лес пошёл. И что? Вот я опять, один-одинешенек, топаю по безлюдной дороге, вьющейся от Балены на юг среди холмов и перелесков. Ладно, там в Ольштаде, я хоть уверен был, что местность зачищеннаятак здесь и того нет. Здесь, прямо под Баленой, пролегает граница территорий двух сильнейших кланов Испании. Мы даже численность их толком не знаемориентировочно рыл по семьсот-девятьсот в каждом.
Хотя некоторые основания для беспечности у меня есть. Испанияединственная имперская территория, где верги людям если не друзья, то уж союзникинаверняка. Не будь в Испании вергов, нам бы встократ сложнее было южные берега от чекалок защищать. А так мы обороняем только прибрежные города с поселками и при этом можем быть уверены, что потихоньку высадиться где-нибудь в стороне от населенных пунктов и собрать там армию чекалки не смогут. Верги не дадут. Так-то девяти основных и шестнадцати малых кланов общей численностью около семи тысяч рыл с лихвой хватило бы, чтобы весь наш регимент наровно зачистить. Верги это понимаютв любом другом месте такое их скопление уже давно в крупномасштабную заварушку бы вылилось. Но не в Испании. Здесь очень мало лесов. И, соответственно, здесь, как ни в каком другом месте Империи, будет эффективна армия. А её у нас многохватит и на все девять, и на все шестнадцать, и еще останется. Крови, конечно, будет морехватит весь Маре Интернум красным выкрасить, но вергов мы вычистим. И это они тоже понимают, по крайней мере, мне хочется на это надеяться.
Но, с другой стороны, для беспокойства оснований тоже предостаточно. Есть все основания предполагать, что в местных кланах происходит что-то недоброеи что? И ничего. Нет, определенно, это со мной недавно случилосьдо Ольштада я бы и помыслить не посмел по незачищенной территории без смертельной необходимости в одиночку ходить. А теперь иду себе спокойно и даже на серьезный лад себя настроить не могуотмахиваюсь только от увещеваний здравого смысла. Дескать, эта дурная семейка тут несколько лет шарахаласьто поодиночке, то по двое, так что жея не пройду, что ли? Даже когда я заметил затаившуюся за кустами бестиюдаже тогда страха не появилось. Заметил, кстати, только потому, что верг сам мне это позволил. Звук я услышал шуршащийтихий-тихийсловно ветерок листья поворошил. Приличный надо опыт иметь, чтобы все факты интуитивно сопоставитьчто ветра сейчас нет, а и когда есть, он не тем направлением дует; что звук немного другой оттенок имеет: не только листья друг о друга трутся, но и что-то иное; и что, наконец, с дуги звук идет, а не с прямой. Сопоставить всё и понятьхвостом кто-то по листьям прелым мазнул слегкамазнул и ждет: замечу ли? А вот надо ли замечать? Может, правильней будет ничего не услышать и мимо пройти? Ладно, была-не была.
Хграш-та? спрашиваю я воздух перед собой: 'поговорим?'
Кусты слева от дороги раздвигаются, и на обочину выходит вергкрупная, даже немного полноватая бестия с рваным в клочья левым ухом и старыми, давно зажившими шрамами на грудиудар пришелся по тавру и оно подновлено уже поверх рубцов. В Испании мы уже полвека с вергами не воюем, так что это не наша работа. Чекалки, скорее всего. Еще одну особенность я сразу подмечаюдоспехи. Нет их. Плотные кожаные штаны до середины бедер с нашитыми поверх медными полоскамии всё. Тоже местная специфика. Бестии кулаки в качестве оружия не используютони и сложить-то толком пальцы в кулак не все могут. И, раз люди здесь вергам не враги, то и брюхо от ударов кулаком им защищать незачем. Лапы верга пусты и демонстративно повернуты ладонями ко мне, нож покоится в ножнах, закрепленных у плеча на ремне.
Кхра хграш-ат, 'Отчего ж не поговорить', - верг скалит зубы в подобии улыбки. Я выхожу на ту же обочинук немуи сажусь на траву лицом к дороге. Верг присаживается рядом. С минуту мы молчимбудь мы верги разных кланов, мы бы сейчас друг друга обнюхивали, ну а с людьми у них такпопрощечто меня ничуть не огорчает. Вот, например, чтобы вольпу почтение засвидетельствовать, обязательно надо было у него под хвостом понюхать. И ведь нюхаливесьма уважаемые люди нюхали, даже ладно, не будем об этом. Теперь это уже история, слава Единому.
Ты знаешь, что в маленьком людском логове случилось? спрашиваю я, осторожно подбирая слова. Вержий язык небогат звуками, поэтому у каждого их сочетания масса различных смысловодно слово частенько имеет добрый десяток значений, иногда совершенно противоположного смысла.
Знаю, кивает верг, и ты узнаешь.
Я жду с полминуты, и, ничего более не услышав, спрашиваю сам:
Узнаю?
Если глаза есть, ухмыляется верг, спросишь у них, не у меня.
Понятно. Ничего он мне не скажет, то есть. Я колеблюсьесли он не хочет мне рассказывать о происшествии на хуторе, то в принципе, спрашивать мне больше нечего. Хотя
Ты людскую самку видел, которая к старой самке ходила?
Молодую? Верг фыркает, поднимая правое ухо торчкомлевое ухо пытается тоже подняться, лоскутки его вздрагивают, но бессильно опадают. Мне этот всплеск эмоций непонятен, я просто жду продолженияи дожидаюсь:
Молодую самку? Да, видел. Течная самочка.
Я хлопаю глазами. Может, я что-то напутал и не так понял? Слово-то редкое. Но иных вариантов толкования у него нет. По крайней мере, я таковых не помню.
Течная?
Да.
Это вроде только у двух (или трех) первых поколений вергов был определенный брачный сезон: осенью у самок начиналась течка, ипо дошедшим до нас сведениямсамцы становились совсем дурные, причем все сразу. Потом зверобогиня их сообразила, что негоже разумным существам стабильно терять мозги в одно и то же время годаочень это расу предсказуемой делает и в целом ослабляет. Теперь у них с этим вполне по-людски обстоит: как самки, так и самцы готовы терять как голову, так и невинность в любое время года. Уже лет двести, наверное. Но термин осталсятеперь говоря про самку, что у неё течка, верг подразумевает одно из двух: либо что эта самка чрезвычайно привлекательна в сексуальном плане, либо что она очень похотлива и не пропускает ни одной особи мужского пола. Я попытался представить себе девушку (человека), которая могла бы показаться вергам сексуально привлекательной, содрогнулся (у меня богатая фантазия) и понял, что размышляю не над тем вариантом. Он что же, хочет сказать
Она с вергами? несмотря на то, что я так и не смог подобрать правильное слово, верг меня понял. Кивнул, осклабился.
С волками тоже. Сам не видел, но Ррах виделмне сказал.
С волками!? А как с вергами, значит, еще и видел. А может, и не просто видел. Ignis divine! Сказать, что я удивленне сказать ничего. Это ж надо! Во даёт девка. Во всех смыслах. Или правильнее будет сказатьдавала?
Она жива? с трудом выдавливаю я из себя вопрос.
Узнаешь, верг поднимается и, не оборачиваясь, уходит обратно в кусты, шех ррльгхш.
'Ррльгхш' может означать 'больной', 'увечный', 'удивлённый', 'только что проснувшийся' и 'очень глупый'. Здесь, видимо, последнее. 'Узнаешь, если не дурак'. Ну-ну.
Нужный мне дом я нашёл сразувесь хутор уже густо зарос крапивой и пустырником, только один двор оставался более-менее чистым, хотя назвать его ухоженным язык бы у меня все ж не повернулся. Калитка разломана вдребезги, обломки досок топорщатся в проём острыми занозами. Я недоумённо покачал косо висящие петлиони отозвались жутким скрипом. Поморщился и прошёл во двор.
Входная дверь оказалась мало того, что не заперта, так даже распахнута настежь. Я шагнул через порог, зацепился взглядом за царапины на косяке, да так и замер в недоумении. Несомненно, кто-то хотел изобразить здесь следы когтей, но вышло это у него настолько непохоже, что любой егерь должен был заметить подделку с первого взгляда. Царапин почему-то четыре, хотя должно быть либо пять, либо три; глубина у всех одинаковая, хотя центральные обычно глубжеда вообще столько ошибок, что даже перечислять их неохотане вержьи это когти, и всё тут. Вон, местами даже прорезь по центру прослеживается от ножа, которым эти 'царапины' делали. К остальным 'следам когтей'на стенахя даже приглядываться не стал. То же самое. Совершенно очевидно, что этот Мавр, которого Септий отправил место убийства осматриватьновичок, в гарнизон обвыкать отправленный. Конечно, вина его есть, и немалаячто он очевидного не разглядел. Но вина Гракхаеще больше. Нельзя на такие задания новичков в одиночку отправлять. А если и отправлятьто нельзя потом принесенным новичком сведениям напропалую веритькак бы ни хотелось. Жаль, не получится у меня на труп посмотреть и на 'следы зубов' на нёмчую я, следами этими ножевые ранения замаскированы. Но хотя трупа тут давно уже не было, еще кое-что необычное я обнаружилследы крови. Сама кровь, разумеется, тоже давно высохла и мурашами всякими подчистую выедена, но следы темные на досках остались. Множество круглых пятен разного размера по периметру кровати и на грязных до отвращения простынях. Не могло это быть естественными следами: все ж человекне бурдюк с кровью. Подумав, я заглянул под кровать, пошарился за камином, за шкафами, в углах, и нашел, наконецв камине. Две, покрытые пеплом и объеденные насекомыми, гусиные головы. Я достал одну, осмотрелотрублена. Не откушена и не откручена, а именно отрублена.
И что всё это значить должно? Нет, понятно, что верги тут ни при чем. Но кто? И, главное, зачем? Грабители? Ерундавряд ли у покойной оставалось хоть что-то, достойное ограбления. Некие злоумышленники, желающие разжечь войну между людьми и вергами? Уже лучше, но тоже маловероятнобольно грубо всё обставлено. А главноегуси. Зачем нужно было их резать и поливать их кровью пол? Очевидно, затем, что у самой старухи кровь уже не текла. Стало быть, она убита не в доме, а где-то снаружи. И тут очень подозрительной становилась фигура отчимакак первого, кто обнаружил убитую. Прибил где-то снаружи бабку с внучкой, внучку закопал, старуху отнес в дом, наскоро сымитировал нападение вергов, а сам рванул в бега. А чтонеплохая версия. Не очень, правда, вяжется с утверждением о любви подозреваемого к приёмной дочерину да мало ли как оно обстояло на самом делес этой любовью. В принципе, уже можно возвращаться в магистрат, поскольку к егерям это дело ни малейшего отношения не имеет. Но я всё-таки решил поискать следышансов, конечно, немного, новдруг? Если обнаружится труп внучки с ножевыми ранениями, то вопросов вообще не останется.