За что тебе нос порвали?
Молчит. Даже не моргнул. Ой, да ладно. Не притворяйся, что не понимаешьпоздно уже.
Не думаю, чтобы ты на место вожака претендовалхилый больно. Наверное, на самку его засмотрелся? Или просто кусок мяса раньше него ухватить попытался?
Это даже вержьи волки умеютбросаться из любого положения, не приседая и не подбираясь. Но глаза их всегда выдают. Что волков, что самих вергов. Поэтому на его движения я почти и не смотрютолько взгляд держу. И когда он рывком сокращает расстояние, я готовотклоняюсь чуток в сторону, ныряю под его лапы, подсекаю ему опорную ногу и кулаком в бок добавляю. Верг летит кувырком, но падает грамотноуходит с перекатом, встаёт на четыре лапы, смотрит зло снизу вверх. Я не расслабляюсьэто человеку с четверенек атаковать сложнее, а вергубез разницы. А кстати, почему у меня удар такой мягкий получился? Я бил ему в защищенный доспехом бок, а ощущениекак будто просто по телу ударил. Доспех у вергов своеобразныйс людьми они никаких дел (кроме как подраться насмерть) не имеют и одежду себе сами выделывают. Первые-то бестии вообще без одежды ходилионо им и не надо было. А потом люди начали понемногу в их анатомии разбираться, и волей-неволей пришлось бестиям о дополнительной защите задуматься. Вольпы людской выделки доспехи носили, у лучших мастеров заказанные. Гиттоны и урсыгде как из положения выходили. Порой на замирённых территориях, несмотря на строжайший запрет, у людей выменивали, а уже оттуда доспехи в другие кланы и гнёзда попадали. Урсы, случалось, похищали скорняков и кузнецов и уже у себя заставляли их броню мастерить. Бывало, и сами пытались. Одни только верги как затеяли однажды из мочёного липового лыка себе доспех плести, так того и держались. Неплохой у них, кстати, доспех получаетсяне тяжелей кожаного, да и как бы не прочнее даже. Одна беданегнущийся совсем. Я как-то пробовал напялитькак будто бочонок на себя надел. И как только верги в нём ходить и бегать умудряются? Хотя у них и ноги немного по-другому сгибаются, и форма таза чуток инаянаверное, в этом всё дело. Доспех-то ихний не весь равномерно твёрдыйв сочленениях он гибче и тоньше. Закрывает он верга от середины бедра до верха живота, а тверже и толще всего пластины на бёдрах спередигде яремные вены проходяти выше поясаживот и нервное сплетение защищают. Стукнешь верга в животкак по доске кулаком треснул.
А вот нет ведьмягкий удар получился. Надо бы посмотретьнеужели? Вот верг на меня бросился, теперь зубами в ногу пытаясь вцепиться. Я разворотом от него увернулся и даже бить его не стал, присматриваясь. И чуть не заулыбался от радостиэто за что ж мне такой подарок-то? Доспехи-то у него как будто только для видуто ли в два, то ли вообще в один слой плетёныевон, даже шерстка местами между полос лыка проглядывает. И очень мне интересно, у других такой же дрянной доспех? Так и тянет отвлечься-посмотреть, но понимаю, что нельзя. Ладно, чего гадатьсейчас увижу. Вот только с этим закончу.
Он на меня опять с четверенек прыгает. Так ему и хочется меня за ногу цапнутьи не могу сказать, что замысел его так уж плох. Пусть даже победа ему не светиттак я ему и дал мою ногу спокойно жеватьно их там еще девять штук своей очереди дожидается. Если он своего добьется, то всёс прокушенной ногой не очень-то попрыгаешь. Ну и прыгает он на меня, стало быть, а я рядом с ним и навстречу емупадаю, еще в полёте на спину переворачиваясь. Рискую, конечно. Но боец из него средненький, а уж больно мне невтерпеж ждать, когда он на ноги встанет, и живот мне подставит. Ну вотсработалорастерялся, голову повернул, пытаясь за руками моими уследить, об ноги мои чуть не споткнулся. Я ему и зарядил со всей дури кулаком под крестецвлепи я так бедолаге Феларгирурёбрами бы ему легкие проткнул, и никакой лекарь бы уже не понадобился. А вот нету у верга там рёбер. И доспех, как выясняетсяникакой.
Не торопясь, я на ноги поднялся, подошел к лежащему вергу, ногой его попинал. Лежит, лохматый, на боку, клубочком свернувшись, хрипит и всхлипывает, лапами конвульсивно дёргая. Больно, наверное. Я к стае обернулсясмотрят на меня большими глазами, челюсти отвесив.
Следующего, говорю, давайте. Не видитеэтот кончился.
Нет, хрипит мой побитый, я еще нет
Встать пытается и падает, в ногах запутавшись. Тоже мне, актёр паллиаты.
А доспехи у всей стаи такие же. На троих следующих я в сумме и десяти минут не потратил. И вообще, драки получились похожие, как яблоки с одной яблония после всего даже не смог бы рассказать, чем каждый из этих троих мне запомнилсяда ничем. Хотя на память я не жалуюсь. Просто они и в самом деле одинаково дралисьа у вергов всё так. Традиции у них во всёмв жизни и в смерти, в мире и в войнеи авторитет этих традиций непререкаем. Это многие замечают, и на этом наблюдении ошибочно вергов глупее, чем они есть, считать начинают. И зрянет ничего опаснее, чем врага недооценивать. Верги не одного такого, предел вержьему уму нашедшего, удивили. А у нас, егерей, оно обычно как: удивилсятак уж до смерти. Поэтому и я не торопился считать, что победа у меня в кулакехотя надежд на это у меня побольше стало, разумеется.
Следующие дваседьмой и восьмой, стало бытьпосильнее оказались. Минут десять на каждого мне понадобилось, хотя закончил я всё тем жекулаком в надбрюшье. Но подустал. И последний меня когтями по бедру зацепил неплохоштанов моих кожу в лохмотья изодрал, да и мою собственную не пожалел. Ладно еще, крупных кровеносных сосудов не повредилкровью не истеку. Но и такхорошего мало. А вожак всё ждёт, не лезет в драку. Вожакон в стае самый лучший боец, это без вариантов. Он уже на втором-третьем поединке мой уровень должен был оценить и сам выйти. Однако же он еще пол-стаи против меня выставил, хотя и не мог не понимать, что я их одолею. Что-то новенькое в их тактике, от традиций отступление, причём серьезное. Бой на равныхэто одна из основ их мироздания. Иизмотать противника слабыми бойцами, чтобы потом одним ударом его одолетьв эту картину никак не вписывается. Как и бой 'без оружия', впрочем. Вполне неглупо, но на 'честность' мало похоже. Прям как у насу людей. Если эти новы так легко от, считавшихся незыблемыми, традиций отказываются, то нам вскоре всю тактику пересматривать придётся.
А вот девятый меня всерьез озадачил. Не могу я к нему подобраться, и всё тут. Хотя, морда его зубастая и лапы когтистыевот ониподбирайся на здоровье. Но какое уж тут здоровьекогтями он мне весь доспех на груди исполосовал, ладно, до плоти еще не добрался, а от зубов его я уже устал уворачиваться. Разок даже не успели цапнул он меня в бок, да так удачно, что и руку мою правую прихватил, вместе с кармашком потайным и унгвой, в нем припрятанной. Цапнул и давай челюсти сжиматья себя враз в пыточных тисках ощутил. В глаза вергу тыкать бесполезноглаза только у урсов слабая точка, а у верга, если он веки успел смежить, то без ножа ничего ты его глазу не сделаешь, вот бы мне сейчас унгва пригодилась, так нет жекак знал, скотина! И по лбу ему кулаком стучать толку мало, да и не кулакомтоже. Лоб у верга каменныйлюбому магистру на зависть. Имей я дело с теми, прежними вергамитут бы мне и конец пришёл, поскольку кожу лентнера он мне, я чую, прокусил, да и рёбра уже похрустывать начали. Даже не знаю, с чего это я левой рукой к его боку потянулсявидел же, что не достаю никак до нужной точки. Видимо, хоть и неосознанно, но успел просчитать его реакцию на моё движениедернулся верг, разжал пасть и отскочил в сторону. Из прежних вергов никому бы и в голову не пришло меня выпускать, а этот испугался-таки удара моего коронного. И выпустил. Я еле на ногах устоял. Мельком на бок себе глянулни дать, ни взятьпирожок надкусанный. Полукруг на доспехе изжеванный и глубокие дырки от клыков уже кровью наливаются. И опять на одной интуиции сработалсам на него бросился, от лап его увернулся, а вот руку от пасти 'как бы' не успел отдернуть. Левую руку. Еще зубы на моей руке не сомкнулись, как свою оплошность он понялэто я ясно в глазах его прочитал. Но исправить эту ошибку у него уже не получилосьпервое, организм его подвёлрефлекс, говорил же. А второея не дал. Дёрнул руку к себе со всей силы, так, что его голова у моего живота оказалась, второй рукой голову его обхватил, ноги на плечи ему закинул, за спиной скрестил и сжал бёдра со всей силы. Грохнулись мы на землю, верг рычит придушенно, руку мою выплюнуть и голову освободить пытается, попутно когтями мои ноги полосуя, а я только сильнее бёдра сжимаю. Руками верга душить дохлый номер, шея у него, что у быкаи не обхватишь толком, а обхватишьне обрадуешься. Ногами, вообще-то, тоже никто еще не пробовал, так что если выйдет у меняя первым буду.
Вышло. Минуты через две потише он лапами махать стал, а через трии вовсе затих. Подождал я, пока он дергаться перестанет, а потом еще подождална тот случай, если он притворяется (я б так и сделал). Нет, похоже, не притворяется. Разжал я ноги, выполз, кряхтя, из-под неподвижной туши, поднялся. Плохо мне. Ноги подкашиваются, кровь в сапогах хлюпает, в боку ломит, руки плетями от усталости висят. Если из оставшихся вергов бойцов такого уровня больше одного будетне вытяну я. На одного я еще как-нибудь соберусь, а на второговряд ли. Вожак-то точно не слабее. Самка, скорее всего, мне не противник. Так-то самки у них с самцами во всём почти на равных и в боютоже. Людская манера женщин дома оставлять им непонятна. Но всё ж природа своё берётженский организм для драки приспособлен менее, нежели мужской. Даже у вергов. Так что насчёт самки я не беспокоился. А вот остатний верг если сейчас не вожак, а он мне навстречу выйдет, то впору мне будет начать итоги жизни своей славной подводить.
Вожак вышел. Ну, всё. Возьму этогобуду жить. Отдышался я, плечи-руки размял, в глаза вожаку глянул и понялмоя победа. Неуверенность у него в глазах. Сомнение. Сам себя он перехитрилвышел бы раньше, никакие лишние мысли драться бы ему не мешали. А теперь, после того, как я всех его лучших бойцов победил, он последней надеждой для стаи остался. Мешает ему это осознание, вижу, что мешает. Боится он и боится вовсе не смерти или боли, а того, что надежду товарищей обманет. Очень они от стаи зависят, верги. У них даже самое страшное наказаниене смерть вовсе, а изгнание из стаи. Это что-то уж совсем жуткое надо вергу сотворить, чтобы стая его не убила, а изгнала. 'Сделать тенью' это у них называется. Тавро изгоняемому сплошь заштриховывают и с этого момента ни один верг и ухом в его сторону не поведет. Не посмотрит, слова не скажетсловно и нет рядом никого, тень одна. Такие обычно и не живут долгоидут к людям и смерти в бою ищут, чтобы хоть часть позора кровью смыть.
Вожак, что любопытно, бойцом похуже предыдущего оказался. Сильнее, но слабеетакой вот парадокс. Тот-то, девятый, помоложе вожака был, помоложе и помельче. Видать, только силой и авторитетом вожак его и давил, так что немного ему вожаком ходить оставалось. Тяжеловат он, не успевает за мнойпару раз я ему уже по горлу ребром ладони рубанул чувствительно, в глаз открытый пальцем попалкровью глаз налился и чую я, им он уже почти не видит; и колено ударом ноги повредил. А может, и не повредил, но на левую ногу он теперь осторожнее налегает. А он мне только один раз нечувствительно по правой руке когтями прошёлся. Нет, что ни говори, а услугу я вожаку оказал, главного претендента на его место придушив. Может, намекнуть, позлить его? Сатр! Нет, не оказал. Заметил я шевеление краем глаза, глянул быстровстаёт мой придушенный, шею трёт. Хвост поджатый, вид подавленный, но мне от этого не легче. Ну что ж это я поторопился, чуял ведь, что надо еще пару минут подождать. Оплошал я, оплошалхорошего бойца в живых оставил. Теперь он только сильнее станет, и все людские жизни, которые он в будущем заберёт, частью и на моей совести будут.
Злость мне сил добавилаесли её в бою правильно использовать, от неё сплошная пользаразум проясняет, боль притупляет. Главноехолодной её поддерживать, злость-то. Не давать вскипеть нерассуждающей яростью. До того я, силы вожака справедливо опасаясь, в ближний бой не лез, а тутнавстречу рванул. Он меня через бедро кинул, так я даже мешать ему не сталзря, что ли, у нас на тренировках один из сражающейся пары всегда хвост на пояс одевает? За него-то я и зацепился, падая. И на ноги приземлился, у верга за спиной. За хвост же и дёрнул, как следует, одновременно ногой под него с размаху залепив. Причиндалы у вергов чуть повыше, чем у людей, так я об этом знаю и удар не голенищем, а кончиком сапога наношу. Сдаётся мне, щенков у вожака больше не будет. Пискнул он и сжался, локти к бокам прижавточки болевые защищает. Эффект от удара в пах не настолько хорош, как от удара по нервному сплетениюс ног не валит, но выигрыш во времени даёт. Немного, но даёт. А мне и этого достаточнопрыгаю вожаку на спину, валю его на землю, руку левую, сталью окованную, в пасть засовывая. Правой рукой левую к себе тяну, коленями спину верга к земле прижимая. Дерну сильнеешею сверну. Но нельзя. Ничто тогда уже не помешает всем, уже мной побеждённым, на меня наброситься. Жаль, но только двоих я теперь и смогу убитьтех, что после вожака пойдут. Но уж их-то убить ничто мне не помешает. Думаю я так и вдруг понимаю, что самку мне убивать не хочется. Вот не хочется, и всё тут. И злость боевая куда-то вдруг уходит, вытекает, оставляя ощущение опустошённости и наполняя усталостью только что звеневшие от силы мышцы. Что же это такое со мной?
Я растерянно отпускаю вожака и встаю с него, даже не думая, что он, быть может, вовсе себя еще побеждённым не считает. Очень я самим собой удивлён. Переутомился, что ли? На мое счастье, вожак рыпаться и не думает. Приподнимается, садится на колени, говорит глухо, не поднимая головы:
Уходи.
Я удивлённо окидываю взглядом оставшихся вергов. Ну, самка еще ладно, может, они теперь настолько на людей похожи стали, что самки у них как бойцы никуда не годятся. А второй-то чего? Взрослый, крепкий. Почему же а, понятно. Только сейчас я и увиделраньше он впёред не лез, а теперь их передо мной всего двое осталось, и я заметилнога. Очень мерзко выглядящая рана ему левую ногу чуть повыше пяточного сустава опоясывает. В петлю попал, несомненнои как его только угораздило? Петли верги настораживают силы неимовернойчеловеку ступню запросто оторвать может, а если и не оторвет, то сухожилия все повредит и суставы повыдергивает. Попал в петлювсё, инвалид. Понятно, что у вергов организм покрепче, но досталось и ему не слабо. Хромать ему гордость не позволяет, но, похоже, только на это его и хватаетне хромать. Не боец. Вообще.
Что-то быстро прохрипела-прорычала на вержьем самкая не успел расслышать, что. Сложные они для людей, языки бестий. Не в смысле сложности самого языкатут-то как раз наоборот, а в смысле произношения и на слух восприятия. Что медленно произноситсяеще туда-сюда понимаю. А такнет. Только по интонациям ясно, что возмущена чем-то самка. Вожак поднял голову, посмотрел на неё усталым взглядом.
Щ-Крах, сказал. 'Как хочешь', то есть. Встал и в сторону отошёл.
Дерись со мной, человек, голос у самки тоном повыше, густой и звонкий. Согласные чеканит, как молоточком по наковальне. В хоре имперском с таким голосом петь, а не по лесам бегать. И что ей неймётся? Я уже уходить собирался, пусть даже вообще никого не убив: надо мне в себе разобраться срочно. Ну да ладно. Сама напросилась.
Кстати, она времени-то зря не теряла. Я цепляюсь взглядом за её доспех, и брови у меня сами от удивления поднимаются. Смотрю по сторонамага, у четверых доспехи отобрала, сложила и себе засунула по бокам. Соображает, однако. Усмехнулся одобрительно, подмигнул. Мимика у бестий с нашей сходна. Сдается мне, она у всех живых тварей сходна. Дёрнула самка ухом раздраженно, взгляд отвела. Да не нужны мне твои бокау меня для тебя другой сюрприз есть.
Неплохим она бойцом оказалась. Для самки. Понятно, почему вожак не видел смысла в нашем поединкене тянёт она против меня. Даже против уставшего, израненного и весь боевой запал растерявшего. Сама это понимает и злится. Неправильно злится, неэффективно. Я другого не понимаювот уже раз пять мне удачный момент подвернулся, и раз пять я его упустил. Сам себя убеждаю: упустил потому, что ошибиться боюсь, жду, чтобы наверняка. И сам же понимаю: лукавлюа точнее, просто вру. Сам себе же. Ох, неладное что-то со мной творится, пора заканчивать. Не то, чую я, добром это не кончится. Вон и вожакнастолько удивлен, что про свое недавнее поражение и думать забылследит за нашим 'боем', глаза расширив, и, я вижу, тоже не понимает, что происходит. Нет, так дальше нельзявсе же самое главное в боюэто настрой на победу. Без него проиграешь даже младенцу. А у меня этот самый настрой с каждой секундой утекает, как вино из кружки пьяницы.
Ладно, хватит. Отбив её выпад, я к ней вплотную рывком приближаюсь. Лапа её левая назад для удара отведена, правую я только что вниз отбилнет у неё шансов, и сама она это понять успевает: тоскливой обречённостью взгляд её затуманивается. Даже на последний отчаянный рывок её не хватаетвидать, не одного меня эта схватка из равновесия душевного вывела и запала боевого лишила. Я и сам двигаюсь вполовину медленнеесловно намеренно фору даю. Не хочется мне делать того, что я делаю, определенно, не хочется. Но что мневпервой, что ли? И я бью, сложенными 'копьем', пальцами левой руки в её правый сосок, потом, продолжая удар, наваливаюсь на руку всем телом.