Конечно, его можно было понять. У отца не наблюдалось выдающихся артистических способностей. Впрочем, теперь Октавиус вряд ли отпустит младшего сына из семейного дела. Розамунда обычно с готовностью и радостью встречала новые постановки, но сейчас и она не излучала былого оптимизма.
Полтора годая вновь напомнила себе. Полтора года. Мне станет восемнадцать лет, и я покину театр, пусть хоть вся труппа на коленях будет уговаривать меня не бросать их. Сейчас же оставалось только смириться.
Нехотя, волоча ноги, мы вышли из номера и спустились в гостиную. Там уже вовсю шёл репетиционный процесс: под звуки музыкального ансамбля танцоры разучивали новые движения. Честно говоря, хореограф из дяди был никудышный. Он и сам осознавал это, но доверить постановку танца самим артистам, лучше него представлявшим что к чему, не хотел ни в коем случае.
Здесь нужно быстрее кружиться, а затем вы образуете круг и проходите по краю сцены, ежеминутно директор труппы давал выглядящие сумбурными указания.
Дядя, тут мало места, мы не можем развернуться, пожаловалась Теона. Надо или найти помещение побольше, или поменять рисунок танца.
А вы представьте, что здесь просторнее, не сдавался Октавиус. Держите в уме, как будто вы прошли чуть дальше.
Анна, Леопольд и Джонатан не возражали. Они понимали, насколько это бессмысленная затея и что дядя быстро не отстанет. В какой-то мере их спасло наше появление.
Отлично, обрадовался нам глава клана. Так, теперь у танцоров перерыв, можете отдохнуть. Жду вас через час, продолжим с того момента, на котором закончили.
Те быстро покинули гостиную, если не сказать, убежали. Видимо, репетиция успела им поднадоесть.
А мы? понурым голосом спросил Клаус, наш лютнист.
Что вы? изумился Октавиус. По моему разумению, вы играли как-то невпопад. Почему не слышите друг друга, хотя сидите рядом?
Потом он всё-таки понял, в чём была суть вопроса, и наморщил лоб:
Уже устали, что ли?
Родители Клауса, виолончелист Эмилио и флейтистка Одетта, поспешно кивнули. Дядя наклонил голову и покачал ею, неодобрительно смотря на них.
Вообще-то, заявил он недовольным тоном, я думал, сейчас мы будем учить новые романсы с Изабеллой, раз уж она появилась здесь. Вы ведь ознакомились с песенными нотами?
Братец, мы не успели, грустно заявил Эмилио, поскольку были заняты танцевальными номерами. Ты уж слишком скор. Нам нужно время на изучение партитур, на сыгранность
Дядя недовольно цокнул языком и задумался. Затем махнул рукой, выражая безграничное разочарование:
Ладно, тогда у вас тоже часовой перерыв. Но очень хотелось бы, чтобы вы потратили его с пользой.
Конечно, Клаус встал и уходя похлопал дядюшку по плечу, не будем ни есть, ни спать, только репетировать.
Эмилио с Одеттой ушли вслед за ним. Октавиус с удивлением озирался:
Да что с вами? Это же наша обычная работа. Ещё повезло, что мы остановились в приличном месте, нас тут не беспокоят, можем полностью отдаться творческому процессу.
Все устали, морально и физически, садясь за круглый стол посередине комнаты, заметил Марк, едва скрывая зевание.
Мы с Розамундой тоже сели рядом. В воздухе витала атмосфера уныния.
Моральнода, согласен. Физическис чего бы? упрямо возразил дядя, подходя ближе. Я же наоборот стараюсь отвлечь всех от грустных мыслей. Или оставшуюся жизнь будем ходить в трауре? У вас что, есть предложения получше? Вот у тебя, Марк?
Отец нахмурил брови и молчал. Найти ответ на заданный вопрос было не просто.
Или ты, Роза, что подскажешь? Изабелла? дядя ожидающе посмотрел на нас. Как критиковать мои действиятак пожалуйста. Какой есть выбор? Ехать с гастролями дальше, когда из состава выпало три человека и представлять публике однообразную программу? Или ничего не делать, распустить всех и пусть «Театр Конрой» бесславно прекратит существование?
Явно это не был лучший момент, чтобы сказать о моём твёрдом желании в скором времени покинуть труппу. Хотя, о чём я? Полтора годатакой долгий срок.
Через три дня мы уедем, неожиданно серьёзным тоном заявил дядя. С одной стороны, не можем злоупотреблять гостеприимством Арендта, с другойнам нужно трудиться и зарабатывать себе на хлеб. Отправимся в направлении Столичного города. Возможно, там наберём кого-нибудь в труппу, тогда станет полегче. Но сейчас вы являетесь моей последней опорой. С уходом Густава и Августы их репертуар временно переходит вам. Мы не можем давать представление только из танцев или пения Изабеллы. Нужны драматические сценки, поэтому давайте приступим. Вы уже прочитали сценарий?
Да, Марк вытащил из-за пазухи листы и положил на стол. Либо я ничего не понимаю в театре, либо это скукота.
Что за пьеса? Какие роли? всё же не без интереса спросила я.
Отец, мать, дочь и её возлюбленный, быстро вступила Розамунда. Родители не одобряют их чувства, тогда влюблённая пара задумывает побег, но им постоянно что-то мешает.
Кто будет играть возлюбленного? Неужто Клаус? предположила я.
Марк хмыкнул. Он вообще всегда был невысокого мнения о наших сценках.
Да, насупился Октавиус. А кто же? Ты знаешь у нас в труппе ещё какого-то молодого парня?
Джонатан, Леопольд, робко назвала я имена танцоров.
Нет, поморщился дядя. Оставим их в своей сфере.
Но ведь и Клаусмузыкант, резонно возразила я. Он как неотёсанный чурбан. К тому же, у него плохая память и вряд ли кузен выучит все слова. Напутает и испортит выступление.
Значит, будем больше репетировать, непреклонно заявил Октавиус. Это не надолго. Есть вероятность, что вскоре наймём нового артиста.
Лучше пусть Клаус попробует, заявила Розамунда, явно не приветствовавшая появление в сплочённом коллективе постороннего человека.
Когда-то она пришла в нашу семью из внешней среды, выйдя замуж за Марка. Тем не менее чужих людей сама принимала с трудом.
Давайте без лирических отступлений, скомандовал дядя. Нужно прочитать вслух пьесу целиком.
Поскольку мама не успела сделать рукописную копию, мы втроем уселись впритык и стали озвучивать реплики по очереди. Дядя же внимательно вслушивался и то и дело вставлял комментарии:
Так, здесь ты подойдёшь к нему А в этот момент рыдаешь. Ну-ка зарыдай, чтобы убедить зрителей Тут сделай многозначительную паузу
И далее в таком духе. Пьеса действительно выглядела блёклой. Это были обычные диалоги, без свежих эмоций или юмора. Может, я не вникла в неё с первого раза? Хотя разве можно найти театральный шедевр в местной библиотеке? И несмотря на то, что в конце юной паре удавалось убежать, радости за них я не испытывала.
Или дело в том, что в настоящей жизни я не смогла уехать с Гарольдом, пусть мы не являлись влюблёнными в полной мере этого слова? Он не стал бы брать на себя такую ответственность. Гарольдправильный человек, столичный джентльмен, его отец возглавляет министерство юстиции. Нет, он при всём желании не пошёл бы на такое противоправное действиепобег с несовершеннолетней девушкой.
Вроде бы неплохо получается? спросил по завершении читки дядя Октавиус и радостно поглядел на нас по очереди.
Получалось, на мой взгляд, плохо. К тому же, отцу приходилось читать реплики и юного возлюбленного, что немного сбивало с толку. Розамунда решила отмолчаться. Марк сделал непонятное движение телом, которое трудно было растолковать однозначно. Тогда дядя обратил свой взор на меня:
А ты что скажешь?
Внутренне я вздохнула. Мне не хотелось его расстраивать, но как-то ответить нужно.
Возможно, если добавить сюда дополнительные действия или комические ситуации
Видите, не дослушав, перебил Октавиус. Разумеется, мы отрепетируем, наложим музыку. Зрители ещё будут вызывать вас на бис!
Прошу прощения, если мы закончили, пожалуй, я пойду, встала Розамунда. Что-то голова разболелась
Я провожу тебя, Марк поспешно вышел вместе с женой.
Дядя сжал губы, отошёл в сторону и сел в кресло. Я задержалась в гостиной. После всех танцев, музыки и чтения пьесы теперь здесь воцарилась тишина.
Так мы просидели, наверное, минут десять. За окном наступила полная тьма, несколько свечей догорели и оставили нас в полумраке. Я просто уставилась на маленькую дырочку в скатерти и водила по ней пальцем.
Тут я услышала, как дядя Октавиус почти беззвучно произнёс:
Вот и всё
Невольно вздрогнув, я повернулась к нему, но он ничего не добавил. Тогда я переспросила:
Чтовсё?
Глава нашего клана сразу же оглянулся:
Ты здесь?
Да.
Я заметила, что он плачет. Никогда раньше мне не приходилось видеть его слёзы. Несмотря на тщедушную фигуру, дедушка представлялся мне дубом, пусть и не молодым, но прочным и крепким, который твёрдо держался в земле корнями, величаво шелестел густой кроной и защищал ею от ветров молодые деревца, растущие в его тени. Я мгновенно подскочила к нему и села рядом на холодном полу.
Дядя, что с тобой?
Он достал из внутреннего кармана пиджака платок, громко высморкался и сделал робкую попытку улыбнуться:
Не думал, что всё закончится вот так.
Что закончится? недоумевала я.
Наш театр, горестно уточнил дядя.
Как закончится? от неожиданности я привстала на колени. О чём ты говоришь? «Театр Конрой» никогда не прекратит своё существование.
Эх, Изабелла, Октавиус махнул на меня рукой и ещё раз громко высморкался. Люди умирают, династии меняются, государства распадаются, а ты считаешь, что горстка артистов не способна разбежаться в разные стороны?
Но ведь труппаодно, единое целое? я повторила его слова. У нас общая цель. Мы ничего больше не умеем, а что умеемделаем прекрасно. Разве не так?
Так, без особого желания согласился он. При всём том, наша стабильность оказалась такой непрочной. Гастроли идут с трудом, переезды тяжелее с каждым годом. Сейчас лишились части коллектива, оставшиеся до сих пор не могут прийти в себя Придётся возвращаться в столицу и возможно кто-то устроится в театр Зигфрида, а остальные будут заниматься чем-то ещё. Я старался, прикладывал усилия, но очевидно мы не сможем оправиться от этого удара.
Сможем! с жаром подхватила я и вспомнила совет Арендта по решению проблем«хороший план и хорошее исполнение». Пару дней отдохнём здесь, затем приедем в Столичный город. Не для того, чтобы работать у нашего заклятого конкурента, а чтобы нанять парочку артистов, которые дадут театру второе дыхание. Всё встанет на свои места, будет как прежде. Даже лучше.
Дядя с удивлением посмотрел на меня:
Вот как ты заговорила!
Да, с готовностью продолжала я. Найдём новые красивые песни и пьесы. А хореографияты только дай танцорам волю, не контролируй каждое движение, и я уверена, они смогут придумать что-то интересное самим.
Октавиус приподнялся на кресле и погладил меня по голове. Его взгляд озарилось лучиком надежды:
Ты, правда, так считаешь?
Конечно. Мы не дадим разрушить «Театр Конрой»! с готовностью заявила я.
Просто я думал, что тебе тоже не совсем нравится подобная жизнь, разоткровенничался дядя. Значит, ты не покинешь нас?
Нет, искренне сказала я и обняла его.
Закрыв глаза, я понимала, что одновременно говорила и правду, и неправду. Но кто знает, может, в будущем я поменяю решение и останусь в труппе навсегда?
Увидишь, наши золотые деньки ещё впереди, пообещала я и набралась решимости сделать всё для этого.
Эй, что тут происходит? окликнул нас заглянувший Клаус.
Ничего, ничего, поспешно ответил дядя, а я встала в полный рост.
Можно мы не будем сегодня больше репетировать? нудным голосом спросил молодой человек. Уже темно, настроения нет
Хорошо, бодро сказал Октавиус. Так и быть, но завтра примемся за дело с удвоенной силой.
На что Клаус хмыкнул и стремительно исчез в дверном проёме. Он явно не желал услышать последние слова дяди.
Кстати, сейчас начнётся ужин. Останешься?
Пожалуй, согласилась я.
Вообще-то мне не хотелось возвращаться обратно в дом доктора. Я чувствовала себя чужой там. Что касается руки, то она не болела, и я подумала, ничего страшного не случится, если пропустить одну перевязку и остаться на ночёвку в санаториуме.
Мы пришли в столовую одними из первых. Две пожилые служительницы уже приносили еду. Дядя указал на свободные места, и мы сели рядом. Сразу же один за другим стали появляться артисты труппы, в том числе родители, а также малочисленные пациенты.
Столовая представляла собой длинную прямоугольную комнату, в центре которой находился общий стол человек на тридцать. Деревянные стулья были очень жёсткими, без подушек или чехлов. На стенах, освещённых газовыми лампами, висели картины с довольно примитивными изображениями природы.
Родители уселись напротив и озабоченно спросили:
Ты разве не собираешься на ужин к доктору Арендту? Наверняка, у него кормят повкуснее.
Нет, небрежно отмахнулась я. Останусь ночевать с вами, рука уже не болит.
Как знаешь, сказала опешившая от моего неожиданного решения Розамунда.
Наш разговор прервала незнакомая женщина в белом чепце и халате поверх серого платья, которая на тележке подвезла огромную кастрюлю и начала разливать из неё по тарелкам. Я отклонилась, чтобы она без помех положила серую однородную массу и мне. В недоумении я оглянулась по сторонампохоже, остальным людям подобная еда была не впервой, и они ели её без всякого подозрения.
Зачерпнув немного ложечкой, я медленно поднесла смесь ко рту. По запаху это напоминало разваренную пшённую кашу. Я её терпеть не могла. Осторожно положив ложку обратно на тарелку, я замешкалась. Но на столе из еды присутствовал только чёрный хлеб.
Здесь подадут что-то другое? тихонько поинтересовалась я у мамы.
На второе сегодня будет пареная брюква, тоже шёпотом ответила Розамунда. А на десертпечёное яблоко. Кстати, тут не советуют разговаривать во время приёма пищи.
Да уж, узнаю порядки доктора Арендта. И хотя я проголодалась, мои вкусовые рецепторы протестовали против пшённой каши. Конечно, я слышала, что она и брюква обладают питательными свойствами, однако сделать усилие над собой было сложно.
В следующий миг я заметила неодобрительный взгляд проходившей мимо служительницы. Может, я и додумала, но мне в нём прочиталось следующее:
Тот, кто не ест первое блюдо, не получает больше ничего!
Стараясь воодушевиться примером родственников, я в переносном смысле наступила себе на горло, а в прямом стала потихоньку загружать в него безвкусную кашу. Впрочем, такими темпами я бы ещё долго провозилась.
Надо найти в этой ситуации что-то положительное. Например, с нашим образом жизни мы и питаемся нерегулярно, да и едим, что попадётся под руку. А здесь для нас готовят только полезное. Через несколько дней, когда мы поедем по заснеженной горной дороге, я мечтать буду об этой тёплой каше! Я как в воду глядела
Всё-таки осилив её, я предусмотрительно попросила положить мне как можно меньше пареной брюквы и не зрято ещё «объеденье»! Жаль, что яблок на десерт раздавали по одному, вот оно действительно оказалось вкусным. Из напитков, где можно было выбрать между водой, молоком и травяным чаем, я остановилась на последнем и опять ошиблась: такого горького я давно не пила.
Посмотрев на грустные лица моих сородичей, я заметила, что многие из них визуально похудели на пару килограммов. С другой стороны, они же не просились уехать отсюда побыстрее?
После ужина мы вернулись в комнату. Заниматься особо было нечем. Я сходила в гости к танцорам, посплетничала с Теоной и около одиннадцати возвратилась к своим.
Давай ложись спать, цыкнула на меня Розамунда и погасила светильник.
Переодевшись в ночную сорочку, я укладывалась на новом месте. В сотый раз я пожалела, что не отправилась к доктору. Наконец, когда я кое как устроилась, мне в голову пришла мысль, что я не предупредила никого в доме Драйзеров, что сегодня не вернусь. Надеюсь, они догадаются, где я, и не будут проводить поиски по всему Лесному городу.
Шло время. Мои родители уснули, Марк даже порой всхрапывал. Ко мне же сон не приходил. Я ворочалась в неудобной кровати, отлежала все бока и о чём только не передумала. Но, видимо, этого было мало. Для довершения удара у меня заныла заживающая кисть. Её нестерпимо жгло огнём, словно на открытую рану насыпали красного перца! Когда я через повязку потёрла больное место, лучше не стало. Что делать?