***
Да не я это! Не я! визжала Лея, отмахиваясь от наступающего Вениамина, который внезапно, учуяв страх маленького глупого существа, разошелся не на шутку. И следов, видишь, нет? На одежду посмотри, у меня и котомки с собой никакой не было!
Вениамин понимал, что, в целом, Лея говорит правду и искать стоило уже в другом месте, но не мог остановиться и перестать наслаждаться своей властью, своей волей, своим величием. Не мог просто так отойти от Леи или перестать её травить. Её страх питал его почти в буквальном смысле слова. Он медленно двинулся на неё и, подойдя почти вплотную, сорвал с насмерть перепуганной Леи платье. Девушка лишилась чувств, а те, кто был при этом, увидели, что всё её тело под платьем перемазано кровью.
Хрупкая, говоришь? Не может?! Вениамин в бешенстве уставился на Миролюба. А ты знаешь, что был ещё кто-то? Кто-то, кто, возможно, её сейчас защищает?!
На крик уже собрались все оставшиеся обитатели избы. Увидев труп Бориса, окровавленную Лею и орущего Вениамина, наступающего на Миролюба, Богдан не растерялся и вырубил тирана и убийцу, по его мнению, ударом в висок. Вениамин моментально упал замертво, прямо на тело Леи, которая от этого пришла в чувство.
Обнаружив себя раздетой посреди избы и в окружении мужчин, всю в крови, Лея быстро поняла, в чём дело.
Насилуют! завыла она, двигаясь в направлении стола с кухонной утварью, надеясь завладеть ножом.
Тьфу ты, выругался Миролюб и шагнул за дверь сумасшедшей избы в чём был, без провианта и смены белья на случай дождя, несмотря на то, что близился закат.
Матильда тем временем кинулась к Лее, крепко обхватив её, прижав к себе и пытаясь успокоить. Вскоре это удалось, девушка уткнулась в грудь Матильды, трясясь в беззвучных рыданиях.
Поднимите Веню, я уверена, есть какое-то заклинание, которое поможет увидеть следы произошедшего ночью. Мы всё узнаем, но надежда только на него.
К вечеру все поутихли, переоделись и успокоились. Утренний кошмар, казалось, произошёл давно и далеко отсюда. Труп Бориса пока ещё не убирали, оставили, просто замотав в тряпки и засыпав пряностями, которые материализовал Богдан.
За столом проводили большое собрание, главное в повесткеобращение к Вениамину, чтобы он смог создать картину преступления, используя заклинания в книге.
Хорошо бы нам некроманта какого-нибудь, услышав предложение приятелей протянул Борис.
Нет, ответила Матильда. Некромантыэто не выход. Бывали случаи, и, наверняка, и вы их знаете, когда некроманты ничем не только не помогали, но и делали только хуже.
Заметив удивление товарищей, она продолжила:
Ну, помните, тот случай в чаще, когда молодая пара ехала по лесу, им повстречался разбойник, который заманил жениха в лес, якобы за сокровищами, а потом крестьянин нашел тело, тогда же допрашивали и разбойника, и невесту и даже мёртвого жениха
И что? уточнил Богдан.
И ничего, все соврали
А откуда тогда уверенность, что метод Вениамина окажется верным и правдивым? Раз уж мертвые на допросах врут? заметил Ярослав.
Нет такой уверенности, заметила Матильда, но попробовать стоит.
Всё время разговора Вениамин листал свои талмуды, разложенные стопками здесь же. Внезапно он поднял палец вверх:
Вот оно! Нашёл.
Все притихли, а книжник начал творить новое, немного пугающее всех заклинание на поиск следов в прошлом.
Через некоторое время все увидели зыбкую дымку перед глазами, комната поплыла и потемнела. В темноте присутствующие смогли разглядеть крадущуюся фигуру. Богдан вскочил с криком о том, что к ним кто-то прорвался, но Ярослав успел осадить его, напомнив, что комната перед его глазами и комната, в которой они сидят, это разные комнаты.
Тень кралась вдоль стены медленно, натыкаясь на углы и выступы. Это было немного странно, потому что все маги, живущие не первый год в избе точно и хорошо знали все закоулки и могли вслепую бегать по ней, ни разу не врезавшись ни во что. Все внимательно вглядывались в ночного посетителя. Вот он преодолел коридор, вот вышел в залу, где связанный лежал Борис. Все заволновались, понимая, что видят последние мгновения жизни бывшего товарища. Борис спал, зловещая тень подкралась к нему
Дальше была какая-то возня и суета, всхлипы и чавканье, после которых тень, казалось, растворилась в воздухе, сделав несколько шагов в темноту. Ее спугнул какой-то шорох, похожий на шелест подола женского платья.
Все услышали:
Беги, милый, беги, горячо шептала женщина, вклиниваясь между чавкающих недвусмысленных звуков. Мне с тобой ничего не страшно! Пойдем скорее, пусть они сами, разве нам нужны они?
Если бы в это мгновение включили свет, все бы увидели, что Лея сидела красная, как рак. Но пока что вопросы этики мало волновали присутствующих. Гораздо интереснее было, кто убийца.
Тень в этот момент вышла из своего укрытия и девушка, заметив ее, вскрикнула и тут же зажала себе рот руками. В следующее мгновение два вихря кинулись в коридор по направлению к комнатам.
Видение погасло.
Маги сидели удивленные и молчаливые. Все, что они видели, вроде бы и было важным и показывало все, как оно было, однако это нисколько не приблизило их разгадке тайны.
Вскоре нашлась только одна Лея:
Ну я же говорила, что я не убивала, проскулила она неуверенно.
Прости, Лея, сказал Вениамин.
Но откуда же тогда по твоему телу столько пятен крови? продолжил Ярослав.
Я Мы Знаете, я тогда вбежала в комнату, разбудила Кешу, и мы Он меня так успокаивал
А только я один заметил, что теньчужак? Любой бы из нас проделал путь к Борису, ни разу не споткнувшись, отметил Ярослав.
Маги закивали в знак согласия и посмотрели снова на плачущую Лею.
Ну тогда понятно, почему на тебе пятна, девочка. Тебя так успокаивали, стало быть, погладил Богдан по голове.
А ведь Борис был прав со своим заклятием книжным, тихо сказал Вениамин. «Седьмойубийца!»
Ужасная догадка Вениамина поразила всех почти одновременно. Роковая ошибка, которую они допустили, не уследив за юношей, напугала и озадачила всех.
Но ведь нас всего шестеро? Кто седьмой? вклинилась Матильда.
***
Миролюб тем временем, ни разу до сих пор не отходивший от избы далее, чем на сотню шагов, заплутал в топях и неверных тропах.
Много раз уже корил он себя за поспешность, с которой покинул дом. Однако, он рассчитывал догнать товарищей, но тут чутьё подвело мага и он, вероятно, выбрал не то направление, каким следовали Казимир и Иннокентий.
Солнце ещё высоко стояло над землей, но путник боялся оказаться в дороге один без еды и вдали от людей: до этого дня он ни разу не бывал в такой ситуации. Дома, в избе, не надо было беспокоиться даже о том, чтобы добывать еду, всё делал Богдан.
Погруженный в невесёлые думы, несколько раз успевший по пояс вымокнуть, неверно ступая на хлипких болотных кочках, Миролюб приблизился к невысокому холму. Несмотря на то, что холм был и впрямь невысок, путник обрадовался ему, как родному: наконец-то можно было забраться поближе к солнцу, ступая по твердой земле, тем более, что кто-то как будто нарочно надолбил по краю холма уступы, чтобы забираться было легче.
С вершины холма Миролюб увидел широкую наезженную дорогу, чему несказанно обрадовался. Холм находился у самого края болот и служил естественной границей между краем топи и началом твердой земли.
«Э-ге, подумал про себя Миролюб. Матушка сказывала, что такие холмы обычно бывают волшебными. Впрочем, я и не против увидеть волшебство. Как там моя бедная матушка, никогда от неё не получал я никаких вестей, а всё помню».
Он поудобнее уселся, сняв штаны и рубаху, расстелив их на траве, и подставляя лицо последним лучам солнца. Вскоре его сморил сон. Через некоторое время какой-то мерный стук заставил Миролюба оглядеться. Он протёр спросонья глаза и поглядел вокруг. Шум, похожий на перебор копыт по утоптанной земле, раздавался явно снизу. Миролюб повнимательнее вгляделся и увидел вдалеке быстро перемещающуюся точку. Насколько хватало зрения, он узнал в этой точке женщину, едущую на коне.
Наконец-то, человек! обрадовался Миролюб, прыгая на одной ноге, напяливая на себя полусырые портки.
Кое-как одевшись, он стремительно бросился вниз, догонять всадницу. Однако, как ни старался Миролюб, а наездница всё более и более отдалялась от него. Казалось, чем быстрее он бежал, тем больше становился разрыв между ними. Он выбился из сил и, еле дыша, просто поплёлся вслед за удаляющейся женщиной, с трудом переставляя усталые ноги. И в тот же момент, всадница поравнялась с ним.
Чудеса! удивился Миролюб. Кто ты, прекрасная наездница?
Я та, которую послали из чудесной страны волшебников Дифед, что находится на могущественных островах за великим морем.
А зачем же тебя послали за мной?
Разве ты не знаешь, что ты волшебник из династии рыжих и должен вернуться на свои земли? Ты тот, кому я обещана в жёны.
Тогда я вернусь сейчас же, с тобой! выкрикнул Миролюб, приняв насколько позволяла слабость горделивую осанку.
Сейчас нельзя, улыбнулась прекрасная всадница. Через год и день приди сюда, и я приеду за тобой, и отвезу тебя во дворец моего отца, где нас будет ждать пир.
Я так и сделаю, поклялся Миролюб и проснулся.
Солнце уже скатилось почти до земли. Вечерний холодок освежал больше, чем это требовалось уставшему телу. Миролюб оделся и поспешил вниз к наезженной тропе, полагая, что, если уж наездницу он не встретит, то все равно доберётся до ближайшего человеческого жилища.
Дрожа всем телом и выстукивая зубами неслыханные мелодии, он всё же не мог ни о чем думать, кроме той красавицы, привидевшейся ему в прекрасном сне. Ей он поклялся вернуться сюда через год и день, а себе пообещал во что бы то ни стало найти прекрасную чаровницу.
Он больше не жалел, что покинул товарищей и теплый насиженный угол, потрескивающий поленьями очаг и сытный ужин. Нет, теперь он пытался вспомнить всё, что рассказывала его матушка, все чудесные и волшебные легенды, все истории, связанные с его появлением на этот свет.
На лице его, несмотря на спустившийся сумрак и страх, играла улыбка, глаза светились уверенностью. Он смотрел куда-то в далеко забытое прошлое, а не на дорогу, по которой шёл. Каким-то чудом ноги сами находили путь, минуя кочки и ямы.
Мам, а где мой папа? спрашивал малыш, полусидя в постели, в свете чадившей лампадки глядя на утомленное заботами лицо матери.
Папа? как будто не расслышала та. Что ж. Пожалуй, сейчас самое время. Я расскажу тебе, ты уже подрос. Но ты должен хранить этот секрет. Обещаешь?
Малыш кивнул, и мать продолжала:
Твой отец не из этих мест. И я не отсюда. Да и ты, выходит, пришлый здесь, хоть и вырос на этих землях. Но чужих здесь не очень-то любят. Да и обычаи местные мы все знаем. Так что нас смело можно считать своими. Только не стоит рассказывать всем то, что я тебе сейчас расскажу.
Миролюб изо всех сил старался вспомнить, что же именно мама говорила дальше. Он так сильно наморщил лоб, что почти не чувствовал его. От напряжения раскалывалась голова. Холодный ветер с размаху уже ударял в его тело, периодически брызгая мелким холодным дождем.
Вдалеке Миролюб заметил пляшущий огонек, должно быть, кто-то жёг свечу на окне. Он припустился со всех ног и скоро достиг придорожного трактира.
Дверь не была заперта, и Миролюб вскоре оказался в просторном зале со множеством деревянных столов. За ближайшим к нему сидела компания, которая показалась ему знакомой.
Догнал! радостно выкрикнул Миролюб и пустился обниматься с Казимиром и Иннокентием.
Да ты горячий совсем, отец, проворчал старик. Аксинья! Стопку дай молодцу с дороги, а то продрог весь. Неровён чассляжет ведь.
Аксинья? осовело посмотрел на него Миролюб.
Она, знакомая что ли?
Да так
***
Ну что там у вас? Нашли убийцу? насмешливо спросил Иннокентий.
Думаю, что нет, задумчиво протянул Миролюб. Да и не найдут
Как так? удивился Казимир.
Но Миролюб уже, казалось, не слышит его, он закатил глаза и, мерно раскачиваясь из стороны в сторону, шептал:
Я был домом
И мышью, что в доме том грызла ходы,
Я был юношей, в дом тот входившим,
Скрипом двери усталой в коварной ночи,
Ночью был и луной, ту беду притаившей.
Был лампадой, горевшей над старым столом,
Был и светом самим, был я темным углом,
Не пускавшим свидетеля черным плащом,
Что скрывал злодеянье, стараясь как мог,
Был я острым ножом, был я скрипом сапог,
Кровью хлынувшей был я и дрожью в руке,
Уронивший тот нож, словом был на клинке,
Что гласило АРОЖ
А вот и чарка доброму молодцу, перебила его Аксинья.
Миролюб вышел из транса, в котором находился. Он поднял глаза на Аксинью и, казалось, снова ушел в транс. Да и она потеряла дар речи и способность закрывать рот, так и осталась стоять с чаркой в руке и открытым ртом.
Казимир в это время что-то судорожно шарил руками под рубахой и в заплечном мешке. Иннокентий дёргал Миролюба за рукав:
А что дальше-то? Дальше что? Что такое АРОЖ?
Жора! выкрикнула их новая спутница.
Его сейчас нет, будет ввечеру, очнулась от оцепенения Аксинья.
Кого? переспросила дорожная тетка.
Жоры, повторила Аксинья.
Нет, на ноже написано Арож, а это значит Жора, но только наоборот
А хозяина корчмы зовут Георгий, я подумала, что про него речь, заметила Аксинья, не сводя глаз с Миролюба.
Вот это совпаденье! присвистнул Иннокентий и недобро как-то стал смотреть, что же ищет Казимир. Потерял что? Может, нож?
Нет, ничего, откашлялся старик.
Аксинья как-то обмякла и начала медленно оседать на пол, как будто королевская фрейлина слишком мягко делала реверанс. Никто не успел понять, в чем дело, до того, как Аксинья опрокинулась на пол.
Миролюб вскочил первым и принялся поднимать грузную женщину, на помощь ему кинулся Казимир.
Что ты, Аксинья? испуганно повторял он.
Аксинья рыдала и трясла головой, не в силах сказать что-либо.
Понесли ее в светёлку, авось, отлежится, скомандовал старик, и они за руки, за ноги ухватили женщину и понесли на лежанку.
Ты иди, а я с ней побуду, тихо сказал Миролюб Казимиру.
Ну, как знаешь, ответил старик и вышел.
Миролюб? спросила Аксинья через некоторое время, убедившись, что они остались вдвоём.
Мама? всхлипывая спросил Миролюб.
Она закрыла глаза и молча откинулась на подушку. Её лицо заливали слезы, она отирала их круглым мягким кулачком и кивала. Потом притянула его голову к своим губам, обхватила обеими руками и зарыдала уже в голос.
Мамаповторил Миролюб.
Ну, что там? встревоженно спросил Иннокентий Казимира, когда тот вернулся.
Да кто их знает. Странные они оба, один околесицу какую-то несёт. Апож у него случился
Не апож, а арож, засмеялась тётка, найденная им по дороге.
Да какая разница? отмахнулся Казимир.
А разница большая на самом деле, продолжала хихикать она. Арожэто Жора, а вот апож
На мгновение задумавшись, Казимир тоже брызнул от смеха:
А Апожэто Иннокентий!
Почему я? уточнил юноша.
Ну должность такая во дворце. Ты же в замок идешь, там есть всякие пажи. А вот ты апож, ну, не такой как все
А-а, ну да, согласился Иннокентий, чем вызвал очередной приступ смеха у старших товарищей.
Вроде и вечер давно, а Георгия все нет, отсмеявшись, заметил Казимир серьёзным встревоженным тоном. Давайте я вас пока по комнатам разведу, а там к утру, глядишь, и вернётся хозяин. Сочтёмся.
И они разошлись, ведомые Казимиром и маленькой свечой, каждый по своим уголкам корчмы. Вскоре в доме всё затихло. Не спали только Миролюб и Аксинья.
А почему ты меня бросила?
Я не бросила, ты же знаешь, какое время. Помнишь, тебя Рогнеда забрала?
Да, и я помню, почему ты меня отдала. Только я не понимаю, почему ты никогда больше не приходила ко мне, никогда не искала меня
Ну как же не искала. Не было ни дня, чтобы я о тебе не вспоминала, ни дня не было, чтобы я слёз не утирала, скучая по тебе. А работать здесь я стала только из-за тебя. Георгийплохой человек, убийца, он магов вроде тебя пытает, а потом замученных в колодец бросает, где они помирают.
И ты с ним?! вскочил Миролюб.
И я с ним, сынок. А куда мне деваться. Не по любви я тут, а пришла сюда, чтобы, ежели ты к нему в лапы попадёшься, так вызволить тебя суметь. А для этого, чтобы так вышло, он не должен знать, что сын у меня маг.