Ева смеётся и на секунду роняет рыжую головку на плечо Лёхи. Сука! Разве она не понимает, что ему больно на это смотреть. А вдруг она и ему говорила эти слова. Может быть, она говорит это всем, с кем спит? Он наливает себе и быстро выпивает коньяк, как микстуру, которую пришло время срочно принять. Он пытается отогнать от себя дурные мысли, их и так слишком много в голове для такого момента. Тогда, возле коттеджа Шпильмана он думал только о предстоящей работе. Он был полностью сосредоточен на деле. Сейчас же в его башке слишком много сантиментов, он зачем-то пытается оживить, найти человеческие черты в том, кого через пятнадцать минут должен убить. Наверное, он просто перебрал. Он отодвигает бокал в сторону и пытается сделать вид, что его, как и всех веселят трюки весёлого фокусника, который достаёт из рукава белых голубей и запускает их в зал.
Ха-ха-хабра-аво! орёт он, выбиваясь пьяным голосом из стройного хора восторженных голосов.
Может это и хорошо, что он так осовел? Так ведь будет правдоподобней смотреться. Никто не сможет и подумать, что напившийся в лоскуты учредитель, каким-то боком может быть причастен к техногенной катастрофе, унёсшей жизнь его партнёра.
Итак, дамы и господа! кричит пижамный ведущий. Я вижу, теперь уже точно все собрались и готовы к торжественной части нашего банкета! Прошу под аплодисменты выйти на сцену руководство фирмы «Олимп» и уважаемого мэра нашего города Степанчука Ивана Павловича.
Шквал аплодисментов.
«Твой выход»!
Он встаёт, опираясь на стол, и направляется к сцене вслед за мэром и Алексеем. Забираясь по ступенькам, он чувствует, как ватные ноги с трудом поднимают тело. Так бывает в кошмарном сне, наверное так же тяжело было приговорённому подниматься на плаху. Он всё же преодолевает несколько ступеней и оказывается на небольшом пространстве полукруглой сцены, врезающейся в зал, словно тупой киль корабля в море. Парнишка в пижаме услужливо приглашает мэра к штурвалу. Глеб, пытаясь принять устойчивое положение на раскачивающейся палубе, опирается локтём на огромную колонку, которая находится в правом углу. Лёха зачем-то вставший по правую руку от мэра кивает ему головой, приглашая присоединиться.
«Нет, дружище, ты всё перепутал. Всё должно было быть по-другому. Сначала выступает старик, а мы с тобой просто стоим в сторонке. После старика твоё последнее выступление в финале которого ты исчезнешь на глазах всей честной публики. Вот так всё должно быть, а ты снова хочешь всё испортить. Хочешь лечь в братскую могилу вместе с мэром? Я могу это устроить».
Он вяло машет рукой, мол, я и здесь постою. Алексей пожимает плечами, словно извиняется перед публикой за своего несознательного друга.
Дорогие друзья! Сегодня не просто праздник! Сегодня день рождения у самой
Мэр затягивает свою долгоиграющую хорошо знакомую в некоторых кругах волынку. Люди, хорошо знающие Ивана Павловича, могут зевнуть, не открывая рта, втихаря выпить и предаться размышлениям. Эта долгая нудная и предсказуемая песня исполняется на всех его выступлениях. Здесь меняются лишь названия организаций, имена директоров и учредителей, а так же повод, по которому назначено сие торжество.
«От лица городской администрации, благодаря успешному сотрудничеству, выходит на новый этап развития, на таких компаниях держится вся Россия, и это не будет преувеличением, если я скажу, что, и мы рады, что именно в нашем городе и дальше всё в таком же духе по старым нотам. Это основные фразы, (словарный запас бывшего партийного функционера), из которых, как из кусков мозаики можно составить речь, касательно любого повода.
Глеб не вслушивается в занудное и противное, как скрип старого табурета, завывание мэра. Он просто наблюдает, смотрит на всё словно со стороны. Только сейчас он начинает осознавать, что уже через какие-то минуты должен произвести необратимое действие. Он видит сутулую спину мэра и широкие плечи Алексея, стоящего рядом в круге света. Чтобы посмотреть на громаду вывески, нависающую над ними, ему нужно поднять глаза, но он, конечно же, не будет этого делать. Он её чувствует. Чувствует темечком, ушами, спиной, эту тень от зелёного, далеко не невесомого пёрышка, нависшего над ними. Два метра двадцать сантиметров. Это длина вывески, это же радиус поражения. Он знает, где безопасный периметр. В его воображении он очерчен жирной красной полосой. Сейчас он в зоне безопасности, но стоит сделать какие-то три шага и его накроет выпирающим остриём пера. Он может это сделать прямо сейчас. Высокочастотная волна выскользнет из кармана брюк и заставит загореться маленькую красную лампочку на датчике. А дальше Нет, он дождётся, пока мэр закончит. Зачем нужны лишние жертвы, тем более такого масштаба. Коржик вряд ли обрадуется, если узнает, что оказался косвенным соучастником спланированного убийства мэра города.
Он смотрит в зал, на разодетый, окутанный облаком ароматов дорогих духов народ, который, делая вид, что внимает речи мэра, ждёт, когда он закончит, или хотя бы предложит выпить. Она как самый главный и почётный зритель сидит в первом ряду. Ножка в туфельке на высоком каблуке, оголена выше бедра и закинута на другую. Это остренькое колено, эта идеальной формы, гладкая как атлас ножка. Как он хочет припасть к ней губами прямо сейчас. В уголках её губ как всегда едва заметная улыбка. Ухмыляющийся подведённый алой помадой ротик словно говорит, «Я знаюя всё знаю!». Её прищуренные глаза не смотрят на красноречивого старика, они направлены прямо на него. Мигающие огоньки вывески переливаются на её волосах и лице, отражаются в глазах. Она смотрит на него. Эти глаза говорят «Я знаю, ты что-то задумал! Прямо сейчас ты хочешь совершить самую большую глупость в твоей жизни! Не делай этого!».
Снова грохот оваций. Старикан закончил, похлопал Алексея по плечу, передавая ему слово, и спустился в зал. Спасён!
Дорогие друзья Алексей начинает стандартно, так же, как мэр, но в отличие от партийного бонзы он умеет говорить ярко и неординарно. Никогда не знаешь, что он может выкинуть в очередное своё выступление. Бывают шутки, от которых падает весь зал, либо душещипательные фразы от которых у многих начинают блестеть глаза и нет нет да у самых слабеньких прокатится по щеке слезинка.
«Олимп» это всего лишь аббревиатура, слово, за которым скрывается много труда, а главное людей. «Олимп» это вы, все наши сотрудники и партнёры, «Олимп» это в первую очередь наши потребители и поставщики
Глеб старается не слушать, жаль, что он сейчас не может заткнуть уши. Теперь ему становится по-настоящему страшно. Он боится заслушаться, как это часто бывало, проникнуться речью Лёхи, поверить ему в сотый раз. И тогда он упустит момент и не сможет сделать того, зачем сюда пришёл. Чёрт, зачем же он так напился?
Ещё «Олимп», это интересная и в чём-то даже драматическая история. Это история четырёх друзей, когда то бывших простыми молодыми инженерами. Однажды эти друзья просто сидели в бане
«Нет, нет, нет, нетпрошу тебя, только не начинай. Я не хочу этого слушать. Всё, даю тебе последние пятнадцать секунд.» Его рука опускается в карман брюк. Указательный палец ласкает шершавый бугорок кнопки.
«Раздватри»
Так случилось, что именно в этом году, мы потеряли двоих из четырёх учредителей
«Пятьшестьсемь»
Ваня, Тимур голос срывается надеюсь вы сейчас всё видите и слышите!
«Ну зачем ты это сейчасзачем ты хочешь меня пронятьзачем хочешь заставить меня поверить, что ты тот Лёха? Я знаю, что ты его давно уже убилубил вместе с пацанамидвенадцать, тринадцать»
Глеб, дружищея прошу тебя подойти сюда! Алексей оборачивается и машет рукой. Эта его обворожительная пухлогубая улыбка.
« Нет, ну вылитый Лёха! Где же ты всё это время скрывался, дружище? Извини, но уже поздно. Пятнадцать»
Он и не думал, что кнопка может быть такой тугой. А может просто палец онемел? Он перестал ощущать фалангу, которая пытается выжать эту чёртову кнопку, да и саму кнопку уже не ощущаетне чувствует.
«Давай! Сделай это! Раздави бабочку!»
Он настолько погружён в себя, что даже не заметил, что в одно мгновение на сцене всё изменилось. Прямо перед ним появляется улыбающееся лицо Евы.
Глеб пойдём! Что ты прирос что ли к этой колонке? она хватает его за руки и пытается вытащить в центр зала.
«Откуда ты здесь? Зачем? Зачем ты всё испортила?»
Он поддаётся и вместе с Евой оказывается в освещённом центре сцены рядом с Лёхой.
Тот крепко обнимает его за плечо, трясёт, как неживого, прижимается лбом к его виску.
Глеб, дружище, сейчас как никогда мы должны быть вместе.
В зале хлопают и пьют. Отличная мезансцена, внезапно нашедшиеся после долгой разлуки друзья.
Вы знаете, а ведь Глеб не просто учредитель. Он один из идейных вдохновителей и создателей «Олимпа». Без него уж точно фирме не быть!
Снова аплодисменты. На лице Глеба нарисовалась глупая улыбка.
«Умеешь, умеешь сукаснова ты меня переиграл. Ну что ж, тогда придётся нам вместе. Ну не пропадать же такой задумке! Он снова пытается почувствовать кнопку. А она? И её тоже?!»
Ева никуда не ушла, она стоит там, по правую руку от Лёхи.
«А почему бы и нет! Пусть этот незадавшийся треугольник исчезнет под невесомым пёрышком вместе с хозяевами «Олимпа». Прости, Ева, но нам будет скучно там без тебя».
Кстати, я как раз хотел представить вам нашего нового генерального директора!
«А это ещё что за фокус?» Палец замирает. Резиновая кнопка жжёт, жалит подушечку.
Прошу любить и жаловать ЕваАлександровна.
Алексей подталкивает Еву, ставит в центр между ними. Глебу приходится снова состряпать идиотскую улыбку. Ну не удивиться же сейчас при всём честном народе.
«Вот это поворот! Это что ещё за новости? Какого чёрта?!»
Извините, но я не готовилась. Всё вышло как-то спонтанно!
«Да уж спонтанней не бывает. Из секретутки в директора, такой карьерный взлёт заслуживает уважения».
Он не смотрит на неё, он смотрит в зал, в эти восторженные лица, в эти похотливые вожделенные взгляды всей мужской половины.
«Вот вам хуй! Она моя и только моя!»
Его отяжелевшая рука ложится на плечо Евы.
Дамы и га-аспада! он говорит громко, почти кричит, словно перекрикивая гул самолётной турбины. Поскольку Ева не готовилась, позвольте я с-скажу сам.
Получается, что я не только идейный вдохновитель «Олимпа», но ещё и крёстный отец. Да да да! Вот это хрупкое с-создание, теперь он двумя руками сжимает плечи Евы, появилось на фирме по моему личному приглашению! Честно говоря, я нес-сказанно рад, что Алексей Фёдорович разглядел в сек-кретарше потенциал будущего генерального директора!
Снова шквал аплодисментов, недвусмысленные усмешки и перешёптывания в зале.
На самом деле, Ева Александровна очень перспективный и амбициозный сотрудник и я, как один из соучредителей, только могу поблагодарить Глеба за такой ценный подарок. Вступает Алексей.
Долг платежом красен! палец в золотой печатке с камушком едва не втыкается Алексею в глаз.
Сочтёмся! отвечает он и хлопает друга по плечу. Друзья мои! Давайте не будем превращать этот весёлый вечер в пафосную болтовню. Сегодня радостное событие, нашей компании двадцать лет. Давайте же отметим этот праздник как полагается, напьёмся и попляшем от души. А сейчас предлагаю всем вместе поднять бокалы за процветание нашей фирмы. Официант с подносом уставленным бокалами с шампанским немедленно появился на сцене.
Чокнулись, выпили, обнялись, зажав между собой хрупкое тельце Евы, и сошли со сцены.
***
Он ещё не сразу осознает, что же произошло, потому что тут же будет оглушён бокалом коньяка, так как Алексей потребует продолжить их алкогольный баттл.
Дальше его обуяет веселье во время которого он будет панибратски хлопая мэра по спине, рассказывать ему анекдот в котором жена изменяла чиновнику с сантехником и при этом заговорщицки подмигивать его старушке.
Потом он потянется обниматься к сидящей напротив Еве и опрокинет на стол несколько бокалов.
Потом, ухватя официанта за лацкан белого пиджака, он будет трясти его и что-то требовать;
потом будет медленный танец с Евой, во время которого он будет висеть на ней всей своей тушей и шептать ей на ухо, что он хочет овладеть её прямо здесь в центре зала. Потом будет вялая попытка овладения, которую прервут Лёха и два подоспевших официанта.
Потом будет попытка станцевать быстрый танец под зажигательные мотивы, исполняемые Баскиным. Во время танца его будет болтать во все стороны, и он будет врезаться в танцующих рядом и сбивать их с ног, как запущенный в кучу беспорядочно стоящих кегль шар от боулинга.
А потом будет провал.
Он пришёл в себя от мысли, которая воткнулась ему в голову как длинный нож в арбуз. «Ты ничего не сделал! Ты всё просрал!»
Эта мысль заставила его вздрогнуть, словно от удара током и открыть глаза.
Он сидит за полупустым столом, облокотя голову на согнутые в локтях руки. Яркий свет люстр сменился полумраком и мигающим светом стробоскопа. Народу в зале стало гораздо меньше, и большинство столов уже опустело. Мэр и его супруга испарились, и сейчас за этим столом нет ничего, чтобы напоминало о них. Тарелки убраны, а стулья придвинуты к столу. Но Лёха и Ева здесь, об этом говорят тарелки с салатами и бокалы на их местах. Он вглядывается в танцпол, где под протухший ритм Бони-М кривляется несколько человек, но не видит их среди танцующих.
«Боже мой, что я наделал! Зачем было так напиваться?» он зажимает голову в тисках рук. У него был один шанс, для того чтобы всё изменить и он им не воспользовался из-за того, что попросту нажрался. А может быть струсил? Конечно, он просто сдрейфил!
Его рука нащупывает выпирающее тело брелка. Столько трудов и всё зазря. А может обрушить эту вывеску прямо сейчас? Вдруг бы всё равно ничего не вышло и механизм не сработал как положено. Так ему будет спокойнее. Что то его удерживает от этой идеи, и он убирает руку из кармана. Опираясь одной рукой о стол, другой о спинку стула встаёт на ватные ноги. Делает осторожные шаги, словно космонавт, ступивший на землю после полугодового полёта.
«Где же они могут быть?». Он ещё не знает, зачем ищет их, он даже не может себе объяснить, кто из них сейчас ему нужен больше. Он просто знаетих нужно найтинайти пока не поздно. Выходит в пустой холл, где по-прежнему стоят столы уставленные выпивкой. Опрокидывает в себя сразу три бокала на треть заполненные коньяком. Сразу становится легче и светлее, в ногах появляется твёрдость. Туалет! Они там!
Он пересекает холл в направлении дверей туалета, которые как раз открываются. Веселящаяся парочка появляется на пороге. Лёха в одной рубахе, бабочки и след простыл, верхние пуговицы расстёгнуты укладка волос сбилась, так, что они торчат в разные стороны как иглы у дикобраза. Кто-то сильно трепал эти волосы, врезаясь в шевелюру тонкими пальчиками с острыми коготками. Она как обычно аппетитна, весела, свежа. Она источает флюиды секса. Его взгляд жадно бегает, пытаясь проникнуть под эту проклятую тряпку в блёстках. Он хочет видеть её настоящую. Он хочет чувствовать её запах. Он хочет её! На бледной шее красные пятна, такие же, как у его бывшейэтой шлюхи Ленки. И снова она с ним. Его зубы хрустят во рту. Почему он не сделал того, что должен был сделать?
О-о, Глеб появился! Дружище, а я думал, что мы тебя уже потеряли. Алексей распахнул объятия, словно они не виделись целую вечность.
Он улыбается в ответ. В этой улыбке больше оскала хищника, так ощеривается волк.
А я вот вас потерял! Но вижу время вы зря не теряли. Ну что Лёха, пост сдал?
Алексей пожимает плечами, не понимая последней фразы товарища.
А я пост принял. Давай, дорогая, моя очередь! Глеб хватает Еву за руку и тянет к себе.
Глеб, ты что? улыбается она, пытаясь освободить руку.
Моя очередь. Сейчас яя тоже голодный! хрипит он, продолжая сжимать её руку.
Глеб, отпусти её, ты пьян. Алексей вклинивается посередине пытаясь расцепить железный захват, но рука Глеба на запястье сжимается всё сильнее.
Глеб, отпусти, мне больно! Глеб! Глеб, отпусти! её голос не становится тоньше. Он не срывается на визг испуганной девчонки. С каждым повтором фразы «мне больно!» её голос становится грубей, ниже увереннее.
Глеб, сейчас ты отпустишь мою руку, и мы просто поговорим.
Последняя фраза заставляет его разжать захват. Он отпускает Еву, но тут же хватает за отвороты рубахи Алексея.