Тогда мы с тобой поговорим! шипит он прямо ему в лицо.
Вот это правильно! Только давай не здесь, на виду у людей. Пойдём в туалет.
Алексей нервным движением сбрасывает руки Глеба с воротника рубахи, открывает дверь туалета и заходит туда первым. Глеб заходит следом, дёргает дверь, но обернувшись, замечает, что её удерживает пытающаяся протиснуться внутрь Ева. Глеб берёт её за плечи и тихонько выталкивает в холл, изображая на лице подобие нежной улыбки.
Подожди пять минут дорогая. Мы сначала поговорим, а потом я уделю тебе столько внимания, сколько смогу физически.
***
Дверь закрывается, и Глеб задвигает небольшую никелированную щеколду. Они оказываются в периметре большого отделанного тёмным шоколадным кафелем предбанника туалета. В прямоугольном на всю стену зеркале, висящем над вереницей позолоченных умывальников во весь рост отражаются повзрослевшие фигуры некогда лучших друзей.
Алексей всё ещё питает надежду свести разговор в мирное шутливое русло и снова широко улыбается Глебу.
Ну что дружище? Ты хотел мне что-то сказать?
Не называй меня так. Ты мне не друг. Говоря это, Глеб смотрит немного в сторону, мимо глаз Алексея.
Вот как? Алексей делает вид, что удивлён. С каких же пор я перестал быть тебе другом?
Как минимум с тех пор, как унизил меня при пацанахс тех пор, когда ты его зубы сжимаются и он снова хватает Алексея за грудки. когда ты, с-сука, трахнул мою жену прямо на моём дне рождения.
Очень жаль! Алексей пытается убрать сминающие накрахмаленный воротничок руки, но у него это не получается. Знаешь, я и правда об этом жалею и если бы можно было отмотать всё назад, я бы этого никогда не сделал. Извини, если причинил тебе боль!
Здорово! Как это классно у тебя получается. Ты можешь улыбаться в глаза, признавать свою вину, признаваться в любви, и при этом продолжать совершать подлость и никого не любить. В этот раз не прокатит. Её ты у меня не отнимешь!
Но Ева не твоя жена и даже не любовница. Ты всего лишь однажды нанял её на работу. Ещё раз извини, друизвини Глеб. Но ситуация изменилась. Руки Алексея уцепившиеся в огромные кулаки, в сравнении с ними кажутся руками младенца.
Ну тем более. Если уж у тебя хватило совести трахнуть слабую на передок бабу, жену человека, которого ты считаешь своим другом, то я с чистой душой могу сделать ответный ход. Запомни, сука, кулаки сжимающие белый воротник перекрещиваются, так что скрученная в нитку шёлковая ткань передавливает шею Алексея. не смей больше приближаться к моей женщине.
А то что? хрипит Алексей, убьёшь меня, как пацанов? Он вдруг делает отчаянную попытку вырваться, яростно крутя головой и двигая плечами. Рубаха рвётся и Алексей, сделав мощный рывок, освобождается от захвата и по инерции отлетает к противоположной стене.
Глеб приближается к нему вальяжно и медленно с уверенностью льва, смакующего расправу над подраненной ланью. Его зубы обнажаются в злом садистском оскале.
Я бы мог грохнуть тебя час назад так, что никто бы и не понял , что произошло. Вот только в последний момент передумал. Это будет для тебя слишком шикарно, даже не понять, за что ты несёшь наказание. Я разберусь с тобой здесь и сейчас, как мужик с мужиком. Я верну тебя в прошлое, на двадцать лет назад, превращу тебя в того, кем ты был. Ты помнишь свою кличку там, в «Индусе»? Доход!
Глеб делает шаги вправо и влево синхронно с движениями Алексея, мечущегося вдоль кафельной стенки.
Ну что, Доход, вспомним молодость? Глеб делает резкий выпад, после которого Алексей снова оказывается в капкане его рук. В этот раз он прижат к стене и железный локоть вдавливает его кадык в кафель. На этот раз Глеб навалился на жертву всей своей массой. Теперь он её ни за что не отпустит. На этот раз он доделает дело до конца и ему всё равно, какие это будет иметь последствия. Оторвать его от Алексея сейчас было бы так же сложно, как оторвать от Евы в пик страстного секса. Он чувствует, как тельце Лёхи начинает обмякать, его глаза закатываются, и цвет лица становится синюшно бледным. Ещё немного усилия, нужно всего лишь раздавить эту бабочку. Где то фоном гремит музыка, слышится стук в дверь и требования Евы открыть.
«Подожди дорогая, твоя очередь придёт после, сначала нужно доделать дело.
«Тяни крепко основательно! Ему вспоминается грубый бас отца, когда он учил его ремонтировать кран на кухне. Отец старался научить его и братьев всем житейским умениям, которые, по его мнению, обязательно должны были пригодиться в жизни. Ну вот наконец то пригодилось.
Тяни основательно! Всегда делай так, чтобы после тебя ничего не нужно было переделывать.
Маленькие ручки с усилием давят на железную трубу хвостовика разводного ключа, он виснет на нём всем телом.
Затягивай крепче! Намертво!
На-а-ме-ерр-тво-о!
Ему кажется, что ещё немного и плоть под его локтём со сверкающей золотой запонкой на рукаве лопнет, брызнет, оставив на кафеле красные крапины. Он раздавит его, как напившегося крови комара. Чтобы больше не жужжал над ухом, чтобы не зудели укусы, чтобы всё наконец-то закончилось
Вспыхнувшая правая лодыжка передаёт острый сигнал боли в голову. Он вскрикивает и забывается на долю секунды. Удар острым носком ботинка в кость, это не компот, даже если ты под анестезирующим действием алкоголя.
Когда розовое марево в глазах рассеивается, он видит, что Лёха ускользнул и теперь находится на расстоянии метра от него.
Ах ты, с-сука!
Нога ниже колена онемела и неприятно вибрирует, будто по ней запустили электричество. Лёха, кашляя, и держась за шею, пятится назад. Оторванный лоскут рубахи свисает ниже пояса, оголяя половину бледного торса.
Ну ладно! Это даже хорошо! Может ты ударить меня хочешь? Так будет по крайней мере справедливо. Давай! Глеб идёт на Лёху, который пятится между закрытых кабинок туалета. Я даю тебе шанс! Ударь меня! Побудь напоследок мужиком. Покажи, что ты силён не только с бабами. Бе-ей!
Н-н-н-а-а!
Кулак Лёхи врезается в его нижнюю челюсть. Глеб не ожидал такой внезапности, и его голова чуть откинулась назад. Боли нет, но он ощущает то неприятное детское чувство, вспышки в голове и наполняющийся запахом меди рот.
Ха-ха-ха, он сплёвывает и красный червячок, падая на белый кафель, превращается в кляксу. Хило, дружок, очень хило. Ну чё, Доходом ты был, Доходом и остался.
Глеб продолжает наступать вытирая запястьем кровь из разбитой губы.
Я даю тебе последний шанс! Ударь хорошо, как в последний раз. Ведь это и будет твоим последним разом. Бе-е-е-й! орёт он выкинув вперёд голову.
Бе
Что-то сверкнуло, вспыхнуло, взорвалось внутри, убрав все посторонние звуки и оставив только тонкий проникающий звук. Словно пищание комара, усиленное в тысячу крат. На глаза словно упал красный бархатный занавес. Свет погас. Спектакль окончен. Где то очень далеко за комариным писком еле различимый голос. Это жеэто же мама.
Глеб, иди кушатьсуп стынет! её голова в белом платке высовывается в окно. На газовой плите, бурлит и исходит ароматом гороховый суп с копчёной косточкой. Она белит стены, поэтому напялила на себя этот дурацкий платок.
Глеб, я кому сказала!
Сейчас, мА! он с силой пинает серый пятнистый мяч в самый центр дворовой коробки, в кучу горланящих пацанов.
Иду, Ма!
15
Ева уже оставила все попытки достучаться, и теперь просто стоит, скрестив руки на груди и облокотившись спиной на стену. Возня и крики за дверью затихли, и сейчас там подозрительно тихо. Она вслушивается в эту тишину, прислонив ухо к двери, а затем снова стучит костяшками пальцев по дереву.
Глеб! Глеб, открой дверь!
Там что, кто-то закрылся? раздаётся голос у неё за спиной. Она резко оборачивается, чтобы злобно рявкнуть «А ты чё не видишь?!», но её взгляд натыкается на знакомые пшеничные усики и хмельную улыбку. Семён стоит в обнимку с какой-то блондинкой, вроде бы манагершей из коммерческого отдела.
Семён, как хорошо, что ты здесь! она хватает его за рукав недорогого пиджака. Помоги, они там дерутся! Как же я сама не догадалась тебя позвать.
Кто дерётся?
Глеб и Алёша, мммАлексей Фёдорович!
Семён бросает блондинку, подходит к двери и решительно дёргает позолоченную ручку. Качественная итальянская дверь не сдаётся ни на миллиметр. Семён ещё раз дёргает ручку и начинает долбить в дверь кулаком.
Эй, там! Немедленно откройте! В этой фразе чувствуется бывший опер.
Не дождавшись реакции из-за двери, он так же как Ева припадает к ней ухом.
Вроде тихо! говорит он, водя глазами, словно они тоже могут улавливать звуки.
Внезапно в двери что-то щёлкает, и она медленно открывается. Стоящая сбоку Ева видит, что из двери никто не вышел, а остолбеневший Семён застыл на пороге. Подойдя поближе, Ева видит Алексея. Его серо-зелёное лицо, синие губы и выпученные глаза говорят, что произошло что-то страшное. Рубашка на нём разорвана, а белые рукава до локтя заляпаны красными пятнами.
Помогите! С ним что-то случилосьон упал и всё! говорит он бездушно, как робот.
Семён, отталкивая его плечом, протискивается в дверь, Ева спешит следом.
В самом конце большого вестибюля, вдоль туалетных кабин на белом кафеле лежит Глеб. Его тело выпрямлено и вытянуто, а руки лежат прямо по швам. Ботинки на раскинутых в стороны ногах начищены до зеркального блеска; стрелки на брюках идеально выведены; из под расстёгнутого итальянского пиджака выглядывает белоснежная рубаха, рукава которой, заколоты золотыми запонками. Голова гордо запрокинута вверх, чуть приоткрытые глаза отрешённо смотрят на большой круглый светильник в потолке. Он словно участвует в странной церемонии, в параде на котором нужно не стоять, а лежать. Парадный вид нарушает только нижняя часть лица и ворот рубашки, которые густо выкрашены в тёмно бардовый цвет, так что создаётся впечатление, что Глеб повязался красной косынкой.
Семён садится на корточки и протягивает руку к запрокинутой голове. Его пальцы залазят под заляпанный кровью воротник рубахи, нащупывая артерию. На какое-то время картинка замирает в абсолютной тишине. Вытянувшийся в невидимом строю Глеб, склонившийся к нему Семён, растерянно стоящая Ева, все застыли на несколько долгих секунд. Наконец, Семён поворачивает голову к Еве, которая увидев выражение в его глазах, закрывает ладонью рот.
Вызывай скорую! в голосе Семёна нет беспокойства и спешки. Весь его тон говорит о том, что спешить уже некуда.
Алексей, который стоял позади всех прислоняется спиной к стене и сползает вниз, пока не оказывается сидящим на полу в жалкой позе нищего, покинутого всеми человека.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
1
Я сделал аналитическую справку, куда свёл объёмы продаж по продуктам и нормам прибыли. В этой же справке приведён сравнительный анализ продаж по номенклатуре и валовому объёму. В целом могу сказать, что по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, в относительных величинах, объёмы продаж выросли на пятнадцать процентов.
На раскрасневшееся от волнения лицо Димы ложится печать гордости за себя и за свой отдел. Он чуть приподнимает подбородок и выпрямляется за столом. Может быть хоть сегодня он не будет мальчиком для битья? Может он, хотя бы один раз выдохнуть и насладиться зрелищем прилюдного втаптывания в грязь какого-нибудь коллеги?
Пятнадцать? А мы с тобой на сколько договаривались, ты не запамятовал?
Но, Ева Александровна, вы же сами понимаете, что такого прироста невозможно добиться за столь короткий срок.
Что-то подсказывает коммерческому директору, что и сегодня ему не удастся избежать унижения.
Сроки достаточные. У тебя было на это почти три месяца. Мы расширили ассортимент и клиентскую базу, нарыли тебе две государственные шараги с подкупленными снабженцами, мы тебе всё разжевали и в рот положили, осталось только проглотить. А ты, Дима, и здесь подавился. Голос Евы с каждой фразой становится всё внушительнее и властнее. Она и сама недавно обнаружила, что в последнее время очень часто копирует интонацию ненавистной школьной директрисы. Но именно эта интонация оказывается эффективнее всего при работе с подчинёнными.
Ева Александровна, я делаю всё, что в моих силах! Дима нервно теребит ручку.
Значит сил у тебя маловато. Давай так, Дима. Или ты срочно подкапливаешь свои силёнки и в ближайшее время выходишь на оговоренные показатели, либо мы с тобой расстаёмся.
Она оглядывает овальный стол вкруг которого сидят все начальники «Олимпа». Обычно такие её фразы производят эффект щёлкающего над головой хлыста. Это обращение не только к Диме, но и ко всем тем, кто ещё не понял, что сейчас они играют по более жёстким правилампо её правилам. Хлыст в очередной раз произвёл должный эффект. Головы пригнулись, стали ближе к полированной столешнице, блокнотикам, планшетам и бумажкам.
Дмитрий Николаевич, вы всё поняли?
Главный коммерсант затравленно поднимает глаза.
Да, Ева Александровна глаза снова опускаются, утыкаются в блокнот.
«Опять двойка».
Идём дальшечто у нас с поступлениями?
Тридцатилетняя брюнетка по имени Мария трясущейся рукой переворачивает страницу отчёта и, водя пальцем по строке, начинает рапортовать.
***
За два месяца управления Еве пришлось провести большую чистку. Она уволила главного бухгалтера и финансового директора, сменила почти всех менеджеров в службе продаж, приняла на работу нового юриста, маркетолога и начальника отдела закупок. Старый начальник Саша Ивлев теперь её секретарь. У женщины босса в секретутках должен ходить мужчина. Как начальник Саша полный ноль, зато в качестве секретаря он Еву устраивает как никто другой. Он услужливый, исполнительный, хорошо одевается, так что приятно посмотреть и отлично умеет готовить кофе. Был у Саши один небольшой недостаток, но Ева его устранила в один день. Она строго настрого приказала ему не пользоваться духами и любым видом дезодорантов, так как от него воняло, словно от цветочной клумбы.
Она поменяла концепцию, стратегию, расширила ассортимент и лично вышла на новых клиентов. Оказывается не так уж и сложно придать свежих сил фирме, пусть она до этого и считалась не такой упадочной.
Все консерваторы исходят из одного понятия: «как бы не было хуже» и только новый человек, свежая кровь всегда задаётся вопросом «а как сделать лучше?». Из старой гвардии в руководстве «Олимпа» она оставила только Диму Иванова и ещё одного человека. Этот человек сейчас единственный, кто не прячет свой взгляд и не пригибает голову, опасаясь ударов хлыста. Он сидит в торце стола, чуть откинувшись на спинку стула. Этот человек с некоторых пор стал носить дорогие костюмы и научился завязывать галстуки всеми экзотическими видами узлов. Этот человек отстоял своё право носить усики, но теперь он постригает их, делая тоньше и элегантнее.
Сейчас Семён в новой должности. Он заместитель генерального директора по безопасности и с лёгкой руки Евы эта должность стала второй после самого директора. Кому, как ни ей знать, как легко прихлопнуть контору, шеф которой не озаботился её экономической безопасностью.
Она перетрясла и изменила в «Олимпе» почти всё, и эти глобальные изменения уже приносят свои результаты. Нет, она ни в коем случае не хочет развалить всё, что создал её предшественник. Она уважает Алексея как директора, ценит его как управленца и до сих пор влюблена в его мужественность. Раз в неделю она ходит к нему на свидания в следственный изолятор, расположенный в центре города. Она знает, что её визит для Лёши является самым желанным, остаётся только не пересекаться на свиданиях с его женой.
Его задержали в ту же ночь после трагедии в ресторане и маринуют в изоляторе до сей поры. Сначала всё казалось не таким серьёзным и все, в том числе и Ева надеялись, что Алексея выпустят сразу же на второй день, уточнив некоторые детали. Но что-то пошло не так, и прокурор дал санкцию на его арест сначала на пятнадцать суток, потом срок продлили до тридцати и так он продляется до сих пор. Скорее всего, Алексею придётся сидеть в камере до суда, и ещё неизвестно, чем он закончится. Всё-таки нашлась пытливая ищейка, которая усмотрела связь между гибелью за короткий срок аж троих из четырёх акционеров «Олимпа». Всё конечно вилами на воде и конкретных доказательств у следствия нет, но под залог Алексея почему то не выпускают. Что самое интересное, даже нанятый маститый адвокат, хорошо известный в этом городе пока не может добиться его выкупа. Он не понимает, почему так происходит, ведь на своей практике он вытаскивал под залог даже настоящих матёрых преступников. Тут же пока одни догадки и предположения, и само дело адвокат рассматривает как сто процентов выигрышное.