Как бы то ни было, но бывшему главе и последнему акционеру «Олимпа» приходится коротать дни в сырой холодной камере. А пока Алексей отдыхает, Ева вынуждена единолично тянуть лямку управления «Олимпом» и всем, что с ним связано. Первой её заботой на этом поприще стали похороны Глеба. Она достойно справилась с этой задачей, устроив шикарное прощание и поминки в «Моцарте». А потом она занялась конторой. С упоением женщины, которая заходит в квартиру к холостяку, и, видя многолетний бардак, кидается его убирать, она начала разгребать накопившиеся и слежавшиеся проблемы и выметать протухших и уже начавших попахивать сотрудников. Она вдруг обнаружила в себе дар прирождённого управленца. Ей очень легко даётся работа с людьми, документами, клиентами и партнёрами, она словно всю жизнь была директором. Она управляет «Олимпом», словно он всю жизнь принадлежал только ей.
***
Не густо! позолоченный колпачок ручки стучит о дубовую столешницу. Не густо! И дебиторка растёт как на дрожжах. Дима, это кстати, опять в твой огород камень.
Коммерсант болезненно морщится от очередного щелчка хлыста.
Ева Александровна, но это ведь следствие нашей новой политики, за счёт которой мы и отвоевали часть рынка. Большинству «ВИП» клиентов мы отгружаем продукцию с отсрочкой платежа
С отсрочкой, но не с просрочкой, Дима! Голос Евы грубеет, скатывается к баритону. Десять миллионов просроченной задолжности это что?
Повисает пауза. Дима молчит, зная, что чтобы он сейчас не начал говорить будет тут же парировано. В его голове крутится фраза из американских боевиков: «Всё что вы произнесёте, может быть использовано против вас»!
В звенящей тишине ручка монотонно отбивает дробь о столешницу.
Дима, к завтрашнему утру предоставь мне полный список должников и план работы по каждому.
Коммерсант, довольный, что так легко отделался, покорно кивает.
Вопросы? Она в очередной раз обводит глазами стол с прячущими взгляды подчинёнными. Вопросов нет? Ну тогда за работу.
Прозвенел звонок, и радостные школяры, громко отодвигая стулья и весело суетясь, спешат к выходу из класса.
Семён, задержись на минутку!
Фраза произнесена номинально, потому что начальник службы безопасности и так не спешит подняться из-за стола. Ему не важно, произнесёт ли она эту знакомую всем фразу, или в пылу суеты и деловой горячки забудет сказать заветные слова. Ему не важно, потому что планёрка всегда заканчивается одинаково. Директор предпочитает оставлять после совещания только одного человека. Здесь нет ничего удивительного, поскольку информация, которую доносит главный шпион, не предназначена для посторонних ушей.
Когда последний сотрудник закрывает за собой дверь, она встаёт, и, вбивая длинные шпильки в дубовый паркет, не спеша идёт вдоль стола, обходит кресло с запрокинувшим назад голову Семёном, заходит ему за спину, запускает тонкие изящные лианы рук ему под рубашку, кладёт подбородок на жёсткую щетину русых волос.
Киса, я соскучилась! Она опускает голову ниже и мягко кусает его за мочку уха, возбуждая мириады мурашек, которые мгновенно разбегаются по его коже. Он поворачивает к ней наливающееся румянцем лицо, и их губы встречаются. Лёгкий французский поцелуй через несколько мгновений переходит в более глубокий. Кончики языков пляшут, играют, сплетаются. Разорвав затяжной поцелуй, она несколько раз мягко прикасается губами к его щеке, а потом крепко прижимает его к себе.
Судя по этому нежному заходу нам снова не удастся провести вечер вместе? спрашивает он.
Нет, Киса! Какой ты у меня понятливый! Мягкий шёпот обдаёт теплом ушную раковину.
И что у тебя сегодня?
В четыре встречаемся с адвокатом, а потом я поеду к нему в изолятор
Но ты ведь там не до ночи пробудешь? Можем встретиться позднее.
Нет, мне нужно будет всё обдумать, собраться с мыслями. Дай мне ещё немного времени, я должна сделать всё, чтобы его вытащить.
Он гладит её тонкое запястье, подносит к губам, целует, утыкается носом в маленькую ладонь.
Иногда мне кажется, что ты его любишь!
Опять ты за своё? руки выскальзывают, ложатся на широкие плечи. Я же тебе уже объясняла, почему мне важно, чтобы он был на свободе. Я точно знаю, что он не заслуживает тюрьмы и с моей стороны было бы свинством, оставить в беде человека, который поставил меня директором.
Знаешь, он заслуживает тюрьмы только за то, что они сотворили с этим стариком
Тш-шш! Длинные пальцы с безупречным маникюром ложатся поверх мягких усиков.
Мы же с тобой договорились, что эта информация никогда не выплывет наружу. Что было, то было, Бог им судья. По крайней мере, Глеб своё получил и Алёша, кстати, тоже. Я думаю, что эта отсидка и то, что он сам был на волосок от смерти, послужит ему хорошим уроком. Как бы то ни было, эта фирма существует и процветает благодаря ему, и пока мы здесь работаем, должны делать всё, чтобы вытащить его на свободу.
Я тебя не узнаю! Раньше ты не была такой правильной. Такое ощущение, что ты читаешь отрепетированную роль.
Это не удивительно, Киса! Не удивительно, что ты меня не узнаёшь, ведь ты меня и не знаешь. Если хочешь быть со мной дальше, приготовься удивляться.
Острый подбородок снова ложится на его макушку и её бархатный голос просачивается сквозь черепную коробку.
2
Электропривод замка приводит в движение огромные стальные ригели, которые в доли секунды со звонким щелчком вылетают из своих пазов. Сейф открыт. Сейчас раздастся короткий писк и тяжёлая бронированная дверь с врезанным посередине маленьким окошечком и смотровым глазком поползёт назад. Крепче и надёжнее этого сейфа пока ничего не придумано и сокровища, которые в нём хранятся под надёжной защитой. Одно из таких сокровищ хозяин не пожелал достать на свет даже за двадцать миллионов рублей залога.
Самойлов на выход!
Алексей бодро вскакивает со шконки и, уже через секунду, оказывается возле двери. Ему не нужно собираться, он готов уже с утра. Сегодня у него свидание с Евой, поэтому он чисто пробрился и нацепил свой парадно выходной белый спортивный костюм. Мордастый, с глубоким шрамом через всю плешивую голову арестант и по совместительству сосед Женя, провожает его завистливым взглядом. Есть чему завидовать. К Жене никогда не придёт на свидание самая красивая и желанная женщина, ради которой можно пойти на всё.
Серый коридор, серый пол, натянутая сетка вместо потолка, светло зелёные стены, отражающие свет нещадно слепящих светильников.
Стоять! Лицом к стене, руки за спину!
Он привычно прислоняется лбом к холодной щербатой стене и вытягивает руки назад. Железные браслеты щёлкают, скрепляя запястья.
Пошёл вперёд!
Длинный коридор со множеством встроенных сейфов. Камера хранения. Склад забытых и ненужных обществу людей. Два пролёта узкой щербатой лестницы, ещё один длинный и узкий коридор. Очередная бронированная дверь.
Стоять! Лицом к стене!
Щелчок вылетающих ригелей, скрежет открываемой двери.
Пошёл вперёд!
Разве мог он когда-нибудь представить себя в этой ролив роли опасного зверя, которого держат за десятком бронированных дверей, на которого надевают наручники, когда выводят хотя бы за одну из этих дверей. Неужели он так опасен? Неужели, ещё какие то два месяца назад уважаемый и известный в городе бизнесмен Алексей Самойлов стал настолько опасным, что его держат в клетке? Иногда эти мысли его угнетают, но временами придают силы и брутальности.
«Да я опасен, потому что могу убить человека голыми руками; убить его практически на глазах у сотни свидетелей; убить с одного удара.»
Одна маленькая неувязка никак не даёт ему покоя. Дело в том, что он бил человека всего второй раз в жизни, а первый раз он ударил этого же человека минутой ранее. Этот второй удар был если не такой же силы, то возможно даже слабее, по крайней мере, он так ощущал. Он настолько часто крутит в голове тот роковой момент, что может разглядеть его в мельчайших деталях со всех ракурсов, как в фильме «5D».
Я даю тебе шанс! Ударь меня! Побудь напоследок мужиком. Покажи, что ты силён не только с бабами. Бе-ей! Глаза Глеба горят безумным огнём, он движется на него мягко, как хищник, готовый схватить и вцепиться в горло своей жертве.
Он видел, как это делается только со стороны и в кино. Нужно просто сжать кулак размахнуться и
Кулак врезается в лицо Глеба чуть выше массивного подбородка. Удар получился сильным, по крайней мере, он вложил в него столько силы сколько смог. Голова Глеба чуть откинулась назад, но он тут же встряхивает ей, словно отгоняя остатки сна, и улыбается, обнажая окровавленные зубы.
Ха-ха-ха, Глеб сплёвывает кровь на пол. Хило, дружок, очень хило. Ну чё, Доходом ты был, Доходом и остался.
Он чувствует, что его правая рука начинает неметь (позднее окажется, что он выбил фалангу и сломал лучевую кость).
Я даю тебе последний шанс! Ударь хорошо, как в последний раз. Ведь это и будет твоим последним разом. Глеб продолжает надвигаться на него.
Бе-е-е-й!
Это уже не удар, а жест отчаянья. Он выкидывает вперёд онемевшую руку. На долю секунды ему показалось, что рука прошла вскользь, но Глеб вдруг остановился, словно вспомнив что-то важное. Его мимика вдруг изменилась. Выражение лица мгновенно менялось, переходя от ожесточения к отрешённости человека находящегося в Нирване. Он замер на пару секунд, и в эти секунды Алексею показалось, что его глаза превратились в пластиковые, как у куклы. Ещё секунда, и из его носа огромным потоком, просто водопадом хлынула кровь, вмиг залив подбородок и белый ворот сорочки. А потом его колени подкосились, и он упал; упал как в детской игре, когда твой партнёр просто тебе подыгрывает, изображая поверженного тобой врага.
«Ты убит!» эта команда заставляет участника странной игры мгновенно свалиться навзничь, и лежать так до полного окончания эпизода.
ГлебГлебчто он осторожно склоняется над окровавленным лицом и видит, что пластиковые глаза превращаются в обыкновенные красные пуговицы пришитые к плюшевому личику медвежонка.
Гле-еб! он то ли стонет, то ли шепчет нараспев, не веря в то, что происходит, и боясь прикоснуться к распростёртому телу.
«Я убит!» произносят неподвижные чернеющие губы.
***
Стоять! Лицом к стене!
Грохот очередной открываемой двери.
Неужели человеческая жизнь может быть настолько хрупкой? Насколько тонкой должна была быть ниточка, на которой висела жизнь Глеба, чтобы оборваться от какого-то ничтожного толчка. Неужели его последний удар оказался тем пёрышком, которое бедуин положил на горб своего верблюда перед тем, как тому упасть и умереть. Вес пера тоже имеет значение, когда огромная махина под названием жизнь настолько перегружена и напряжена, что ей не хватает только этих нескольких миллиграмм, чтобы утратить свой баланс и рухнуть, разбиваясь в прах. Может быть Глебу не хватало веса этого маленького пёрышка? А что, если веса такого же пёрышка не хватает, чтобы оборвать его собственную жизнь? Насколько тонка нить, на которой она подвешена? Раньше он никогда об этом не задумывался. Если его жизнь и мнилась ему на чём-то подвешенной, то это были как минимум стальные канаты, которым нет сносу, и лишь неуловимая коррозия может стачивать с них микроны металла десятками лет. Внезапно он осознаёт: нет никаких канатов, лишь одна тоненькая нить. Осознание этой горькой правды пришло не сразу, не тогда когда он понял, что явился причиной смерти своего некогда лучшего друга; не тогда, когда он очутился в камере с быдловатым прожжённым вором Женей. Прозрение случилось два дня назад во время беседы с адвокатом.
***
Алексей, тут вот ещё что. Это конечно не точно и может быть всего лишь предположением, но я должен тебе это сказать. Моложавый холёный адвокат с отполированной словно биллиардный шар яйцевидной головой, крутит в руках дорогие очки в толстой позолоченной оправе, словно рассматривая их на предмет покупки.
Похоже, какая-то новость из разряда не очень. Ты напрасно меня готовишь, Миша. Вряд ли меня что-то может расстроить, да и присаживаться мне не нужно, итак сижу, хмуро пошутил Алексей. Тогда он ещё имел способность шутить. Выкуп под залог и долгожданная встреча с Евой были лишь вопросом времени. Он и не думал, что слова адвоката заставят его усомниться в том, что его выход на свободу и живые объятия с любимым человеком возможны в принципе.
Хм-мМихаил громко прочищает горло. По моему по тебе кто-то работает и этот «кто-то» имеет значительный вес во власть предержащих кругах, говорит он, значительно понизив голос.
Что значит работает? Алексей чувствует, как низ живота наполняется чем-то тяжёлым и холодным.
Кто-то не хочет, чтобы ты покинул стены этой тюрьмы. Кто эти люди и почему они это делают мне неизвестно, однако, по случайности мне удалось вскрыть эти намеренья.
Михаил сделал паузу, оценивая какой эффект его слова производят на подзащитного.
Продолжай! говорит Алексей осипшим голосом и делает жест ладонью вверх, мол, я в порядке.
Михаил несколько раз сгибает в крючок указательный палец, приглашая Алексея придвинуться ближе и согнуться над столом, практически упираясь в отполированный высокий лоб. Он начинает говорить настолько тихо, насколько это возможно, чтобы в принципе быть услышанным.
Вообще-то этот разговор может подвергнуть риску, как тебя, так и меня. Чем и как я рискую, тебе не надо объяснять, а что касается тебя, то если какие-то планы действительно есть, то этот разговор может их форсировать. В общем, если бы сегодня на дежурстве не был мой друг, который поклялся, что нас не будут слушать и писать, я бы так и не решился говорить об этом здесь.
Алексей понятливо кивает, ожидая продолжения рассказа и в глубине души надеясь, что адвокат ошибается.
Мне с самого начала было непонятно, почему тебя не отдают под залог. Вроде бы и вопрос не такой серьёзный. Ты у нас не казнокрад и не серийный убийца. Есть какие-то спорные вопросы по поводу гибели трёх акционеров фирмы, но это ведь никем не доказано. На лицо лишь один факт, который можно инкриминировать, как убийство по неосторожности, но я бы и с этим поспорил. По таким обвинениям людей чаще всего даже в изоляторах до суда не держат, а тебя даже под залог не отдают. Сейчас я начинаю понимать, почему дела так обстоят. Я уже говорил, что у меня здесь есть друг, имя которого я не буду называть. В разговоре с ним я услышал информацию, которая показалась мне интересной.
Яйцеголовый адвокат снова делает паузу, чтобы придать наибольшую значительность словам, которые будут произнесены далее.
Дело в том, что я организовываю наши с тобой встречи через него. Когда я позвонил ему в последний раз, он сказал, что встреча не состоится, так как ты находишься в изоляторе.
В изоляторе? Алексей пожимает плечами.
В лазарете, в больницепоясняет Михаил. Я был очень удивлён и сказал, что не далее, как сегодня, у него было свидание с женой. Тогда мой друг заметно засуетился, кое-что перепроверил, а потом сказал, что он ошибся. Я, конечно же, не мог пропустить мимо ушей такую оговорку и начал на него наседать, мол, дружище, скажи, с какого перепуга ты мог так ошибиться. Он начал вилять задницей, мол, не бери в голову и забудь. Тогда что-то ударило мне в голову, и я у него спросил: «Друг мой, а не значит ли это, что мой подзащитный на днях всё-таки окажется в этом изоляторе?». Он очень долго молчал, и я понял, что попал в точку. Дальше мой товарищ стал просто непробиваем. Единственное, что он мне смог сказать это то, чтобы я забыл об этом разговоре и его оговорке и уверил, что для меня так будет лучше
И что всё это значит? Алексей чувствует, что у него пересохло в горле.
Адвокат снова наклоняется к нему так близко, что их лбы крепко упираются друг в друга. Он говорит ещё тише, оттопырив вперёд пухлую нижнюю губу.
А это значит, что в ближайшее время ты загремишь в лазарет.
Как? Я вообще то здоров как бык, шепчет в ответ Алексей.
Скоро не будешь здоров. Болезнь найдётся, благо сейчас пандемия и могут объявить тотальный медосмотр по камерам. Это как вариант. Ещё один вариантты поскальзываешься на разлитом чифире и разбиваешь себе голову об стол, или по дороге на прогулку падаешь с лестницы и вывихиваешь себе ногу. Здесь вариантов много.
Но зачем?
Затем, что если это то, о чём я думаю, то в изоляторе открывается колондайк возможностей это исполнить. Неправильный укол, вызывающий анафилактический шок, или клизма со скипидаром, это уж как кому будет угодно. Ты меня понимаешь?