Он уже не моргает, его распахнутые глаза застыли.
Ответ в этом же самом вопросе. По твоим расширяющимся зрачкам я вижу, что ты его уже нашёл. Твой следующий вопрос «Зачем?». Для ответа на этот вопрос нужно найти ответы на несколько других. Теперь, зная, что все акционеры «Олимпа» явились жертвой одного оружия, ты должен задаться вопросом, кто и с какой целью мог учудить такую чудовищную расправу. Сосредоточься на цели. В вашем случае это либо хладнокровный расчет, либо месть. Если расчётна что надеется преступник, в чём его выгода?
Если местькаковы её причины?
Алёша, подумай и ответь мне: совершал ли ты что-то такое, за что тебе могли мстить? Может быть, это было что-то коллективное, ведь фактически положили всю вашу компанию. Могли ли вы все кого-то кровно обидеть? А может быть всё это время вы пользовались тем, что вам не принадлежит? Может быть у вещи нашёлся настоящий хозяин, который решил вернуть её себе? Может быть этот человек словно змея ползал вился вокруг ваших ног и незаметно кусал вас по очереди? Эта змея ласкала ваши гениталии, возбуждала самые извращённые эротические фантазии, залазила своим язычком к вам в рот , влюбляла вас в себя, а потом незаметно кусала, чтобы через некоторое время вы падали корчась в судорогах и исходя пеной? Эта змея была рядом, и тебе нравилось её шипение, которым она вбивала в твою голову ложные выводы, заставляла тебя выполнять то, что она захочет. Она уже ужалила тебя и теперь приползла посмотреть на результат искусно проделанной работы.
Она замолкает, вглядываясь в его глаза, ища в них следующий вопрос. На несколько минут в палате воцаряется мёртвая тишина.
Наконец Ева хмыкает и улыбается, поглаживая бесчувственную щетинистую щёку.
Жаль, что я не могу видеть твоей реакции. Ты зол на меня? Ты негодуешь?
Его глаза закрываются на несколько секунд, а потом снова распахиваются.
Нет?! Ты не злишься? Ты не злишься даже после того, что я призналась что убилаубила всех вас? Только не говори, что ты меня по прежнему любишь!
Короткий взмах ресниц.
Любишь?
Он ещё раз коротко моргает.
Врёшь! Даже сейчас врёшь.
Закрытые веки встали на паузу.
Она резко встаёт и прохаживается по палате из угла в угол, громко стуча шпильками по паркету.
Хорошо! Допустим, что это так. Сейчас ты просто в шоке и ещё не осознал всего того, что я с вами сотворила. Кстати, моя история ещё не закончена. Надеюсь, что к её концу ты наконец-то разозлишься. Зачем? Затем, что так надо. И, пожалуйста, не нужно улыбаться.
Его приоткрытый рот не выражает никаких эмоций.
Задавай лучше свои вопросы. Она снова склоняется над кроватью, вглядываясь в серые глаза. Я вижу, их у тебя много и самый первыйпервый она будто в самом деле читает бегущую строку в его глазах. Сейчас ты спрашиваешь меня «КАК?»
Алексей в очередной раз коротко моргает.
Ева закидывает руку за голову и извлекает из собранного на затылке рыжего хвостика одну из деревянных булавок. Одной рукой она берёт булавку за длинный конец, другой тянет за круглый наконечник. Из деревянного основания вместе с наконечником как шпага из ножен выходит небольшой металлический шип. Она держит шип вертикально на уровне глаз. Он имеет острую заточку; в диаметре не больше, чем игла для взятия крови; длинной четыре или пять сантиметров.
Знаешь, что это такое?
6
Она берёт иглу в правую руку таким образом, что круглый наконечник ложится по центру ладони, а само лезвие торчит между средним и указательным пальцем сжатого кулака; делает шаг вперёд и, ни секунды не мешкая, уверенным движением вгоняет шип под щетинистую кожу, чуть ниже лопатки. Хряк не реагирует, несмотря на то, что ему вогнали в мышцу аж четыре сантиметра стали. Он продолжает довольно урчать и делать поступательные движения, нависнув всей своей тушей над повизгивающей партнёршей. Спустя несколько секунд Амина таким же резким движением извлекает иглу из спины хряка.
Как почувствуешь пальцами жжение, можешь доставать. Она крутит шип в руке.
Можно потрогать?
Ева тянет руку к лезвию, но Амина резко отводит его в сторону.
Нельзя! К игле никто не должен прикасаться, кроме хозяина.
Амина поворачивается к спаривающимся свиньям, злобно улыбается тонким азиатским ртом.
Оргазм свиньи длится сорок минут. Вот бы нам такое счастье!
Движения хряка, тем не менее, с каждой секундой утрачивают свою амплитуду. Свиньи здесь страшные, мохнатые и чёрные, больше похожие на диких кабанов.
Какие-то скучные эти сорок минут! Наши несколько секунд гораздо ярче и веселее. Ухмыляется Ева.
Согласна! Но в эти несколько секунд уложиться гораздо сложней, отвечает Амина. Кроме того, что нужно правильно найти точку, нужно ещё чётко определить, когда он начнёт кончать. То есть у тебя по факту десять-пятнадцать секунд на всё про всё.
А этого хватит, чтобы игла нагрелась?
На это хватит и доли секунды, если попадёшь точно в меридиан. Это всё равно, что сунуть железный штырь в розеткувмиг током шибанёт.
Амина нервно переминается с ноги на ногу и воровато крутит головой в чёрной бейсболке.
Ладно, не будем ждать, пока он закончит кайфовать. Прости, хрюшка, но у нас нет столько времени.
Она поворачивается к Еве.
Теперь смотри внимательно, Рыжая. Берёшь вот такона берёт иглу одной рукой рядом с наконечником, другой чуть выше кончика. Обе руки должны лежать на металле. Это важно. Вся хитрость в том, чтобы не уколоться и сломать резко с одного раза.
Щёлк!
Амина демонстрирует две части сломанной иглы, держа их в согнутых руках. Но Ева смотрит в другую сторону, туда, где хряк, коротко взвизгнув и вздрогнув всем телом, обмякает и виснет на своей партнёрше. Та, чувствуя, что что-то пошло не так, начинает суетливо перебирать лапами. Обмякший хряк становится в два раза тяжелей. Мало того, он теперь совершенно бесполезен. Свинья начинает бегать по дороге, пытаясь скинуть с себя прилипшее ярмо, но это не так-то просто, и копыта хряка, волочась по грунту, подымают рыжую пыль.
Пойдём отсюда, а то не дай бог увидят, командует Амина и тут же направляется в сторону зелёного горба огромной горы.
Ева стоит в остолбенении, наблюдая, как свинья пытается скинуть с себя мёртвого хряка.
Рыжая, ты идёшь?
Крик Амины приводит Еву в чувства, и она, сорвавшись с места, бежит её догонять.
Ноги обутые в кеды пританцовывают сами собой и легко взлетают, прыгая по выглаженным водой валунам. Она возбуждена, как маленькая девочка, которой показали огромную говорящую куклу. Она настигает Амину на извилистой горной тропе, хватает её за рукав джинсовой куртки.
Круто! кричит она, захлёбываясь от восторга. На самом деле, я не верила во все эти штуки.
Как видишь, все эти штуки существуют независимо от того, веришь ты в них, или нет! говорит Амина , сосредоточенно поднимаясь по крутому уклону.
Амина! Я хочу иметь этоони нужны мне, кричит Ева в спину казашке.
Ты знаешь условия, говорит та, не оборачиваясь и продолжая движение.
Это слишком дорого! кричит Ева.
Иди на рынок, может там дешевле найдёшь! угрюмо бурчит казашка.
Шутишь?
Нет!
Амина! голос Евы становится грубее, напористей. Она останавливается, в отчаянье сжимает кулаки. Я хочу много! Пять, или десять!
Амина замирает, разворачивается на сто восемьдесят градусов, смотрит на Еву сверху вниз. На смуглом лице затенённом длинным козырьком бейсболки удивлённая улыбка.
Сколькосколько? Ты не попутала? У тебя и на одну то денег нет.
У меня есть деньги! Мне нужно пять иголок, но по адекватной цене.
И какая цена для тебя адекватная?
Три миллиона за пять иголок.
Амина какое то время стоит, переминаясь с ноги на ногу, затем сплёвывает в сторону, плавно скользит вниз на пузатой подошве американских кроссовок.
Оказавшись рядом с Евой, казашка прикуривает сигарету, выдувает струйку дыма в сторону, искривив маленький рот.
Слушай, Рыжая, у тебя по-моему с арифметикой проблемы. Я же тебе сказала, лям за одну. Умножаем на пять, сколько получается?
Я возьму пять за три ляма. Это моё последнее предложение, повторять не буду!
Казашка крутит головой, как копытом выбивает кроссовком пыль из красного грунта.
Откуда у тебя такие деньги?
Это не твоя забота, Амина!
Казашка хмыкает, кладёт руки на бока и начинает ходить из стороны в сторону, сжимая сигарету в зубах.
У меня нет такого количества
Достань! Ты достаёшь иглы, я достаю деньги. Договорились?
Вряд ли я смогуза такую сумму мнётся казашка.
Ева делает шаг, приближаясь к ней вплотную, берёт её руками за узкие плечи.
Послушай, Амина! Наверняка сами по себе эти иглы ничего не стоят. Если бы они имели такую цену, стала бы ты одну вот так вот запросто ломать, для того чтобы продемонстрировать как ты умело забиваешь хрюшку. Сами по себе эти иглы ничего не значат. Главное секрет, техника! За этот секрет я готова заплатить три миллиона рублей.
Хорошо! Я подумаю! казашка склоняет голову.
Думай! Только думай быстрей. Я хочу знать результат твоих раздумий прежде, чем мы тронемся с этого места.
7
Идея объехать весь мир, пожить с шиком год или два, так, чтобы только для себя, а потом будь что будет, как это ни странно, прилетела ей в голову на дне самой глубокой депрессии. Вернувшись из Москвы, она узнала, что мать тяжело больна. Диагноз, рак груди, поставили слишком поздно, когда метастазы, подобно щупальцам спрута уже опутали всё тело. Уже бесполезно было что-то предпринимать, оставалось только ждать и скрашивать муки умирающей. Все три месяца, проведённые возле постели матери пролетели для Евы как один день. Уход за лежачей больной требовал безостановочной суеты. Нужно было менять памперсы, подстилать новую постель, убираться, кормить больную с ложечки, а так же бегать по магазинам и аптекам. Ева с головой отдалась этой своей последней повинности перед единственным родным человеком, оставшимся у неё на всём белом свете. Теперь и этот человек покидал землю, оставляя рыжую девочку в полном одиночестве. Самое большее, что теперь Ева могла сделать для матери, это похоронить её с достоинством.
Почти все деньги, привезённые ей из Москвы и оставшиеся у матери уходили на лекарства, поэтому Ева решила взять кредит, не дожидаясь, пока случится непоправимое. Банк наотрез отказался кредитовать безработную девчонку, и тогда она обратилась к безотказным ростовщикам, которые ссудили её суммой в двести тысяч рублей под космический процент, который в случае просрочки платежа обещал увеличиваться в геометрической прогрессии.
После смерти матери, она выкупила шикарное место в закрытом центре городского кладбища, и заказала обед для немногих пришедших проститься в шикарном ресторане. Придя домой, она упала на пол возле опустевшей постели и зарыдала. Это были её первые слёзы с детского возраста. Она рыдала взахлёб проливая солёную воду литрами, захлёбываясь и умываясь слезами, которые всё же копятся, даже у самого железного человека. Проревев почти сутки, она почувствовала временное облегчение. В конце концов, теперь ей можно было не беспокоиться хотя бы за одного человека, который отмучился и находился теперь не в самом худшем из миров. В том мире ей не придётся горбатится на подножных работах, перебиваться с копейки на копейку, там ей не придётся беспокоиться, как будет жить её непутёвая дочь. А что дочь? Как-нибудь проживёт! У неё теперь есть стимул житьогромный кредит, который нужно как-то выплачивать.
Убираясь в квартире, она наткнулась на старую большую тетрадь в дерматиновой обложке. Пролистнув веером плотно исписанные листы, она вернулась в начало, где на заглавной странице, каллиграфическим почерком были выведены инициалы и сверху жирным печатным шрифтом написано «Мой дневник».
Вот это новость! Оказывается её мать, эта полуобразованная, грубая, часто выпивающая женщина вела дневник. Еву словно молнией сразило. Она села на пол, прислонившись к стене и начала читать. Неизвестно, сколько длилось чтение, по крайней мере уж точно минула одна ночь. Ева закончила читать, только когда перелистнула последнюю заполненную страницу и поняла, что записей больше нет.
Содержание дневника повергло её в шок. Оказывается, её мама была достаточно глубоким человеком, который полжизни копил свои переживания, ряд за рядом укладывая их в эту пожелтевшую от времени тетрадку. Записи велись почти ежедневно, более пятнадцати лет и сошли на нет, только в момент острой фазы болезни, буквально полгода назад.
Ева снова очутилась в прошлом. С блестящими от накатывающих слёз глазами, она перелистывала хрустящие страницы и постигала внутренний мир своей матери, которую, оказывается, она совсем не знала.
Один момент летописи поразил её больше всего. Она перечитала его несколько раз, а прочитав весь дневник, возвратилась к нему снова. Это было печальное открытие, страшное откровение, от которого несправедливость этой жизни прорисовывалось для неё ещё чётче. Оказывается, всё могло бы быть по-другому. Был момент, в который её жизнь могла потечь совсем по другому более широкому руслу. Это был именно момент, миг, шанс, козырная карта, которая должна была выпасть на её долю, но так и не выпала. Всё пошло не так, и солнце только выглянув, снова зашло за тучу.
В этой тетрадке была описана чудовищная несправедливость, которая выпала на её долю. Эта же тетрадка могла стать ключом к разрешению этой несправедливости. Этими записями можно было воспользоваться, чтобы доказать, что несправедливость имела место, но для этого понадобилось бы много времени, средств и сил. Ничего этого в арсенале у Евы в данный момент не было. Она поняла, что в том изношенном, униженном и апатичном состоянии, в котором находится сейчас, может не только не улучшить, а ещё и усугубить свою ситуацию. Тут и пришло это решениерешение, которое позволяло расплатиться с долгами, взять хорошую паузу и набраться сил. Она решила продать квартиру ( всё имущество, которое у неё теперь осталось), расплатиться с долгами и ехать колесить по свету.
Продажа квартиры заняла всего месяц, и Ева, оформив китайскую визу, в первую очередь решила рвануть на «Крышу мира», а уж потом
***
Так уж получилось, что она застряла в Китае на целых два года.
Изучая предложения туроператоров в сети, она наткнулась на группу приверженцев гимнастики с экзотическим названием Цигун. Группа собиралась совершить паломничество в один из монастырей Тибета, для получения мастер-класса от какого-то продвинутого сэнсэя. Ева, прикинувшись поклонником неизвестной гимнастики, попросилась стать участником группы. Идейного вдохновителя группы интересовал не столько стаж и практические навыки владения гимнастикой, потенциального члена группы, сколько её согласие оплачивать членские взносы и все расходы по поездке и получению визы, которые были прикреплены отдельной сметой к ответному письму. Безоговорочное согласие устроило руководителя (ещё бы, ведь не каждый смертный осилит сумму в полмиллиона рублей), и он торжественно сообщил, что Ева принята в группу и должна в кратчайшие сроки выслать ему документы для оформления визы.
В день отъезда группа из двадцати человек, собралась в аэропорту Новосибирска, чтобы вылететь в Китайский город Урумчи. Оказывается, что все увиделись вживую в первый раз и знакомились прямо здесь возле стойки паспортного контроля. Еве не пришлись по душе крепкие обнимашки и поцелуи чужих людей, но она, скрипя зубами, натягивала на лицо неестественную улыбку и делала вид, что «тоже очень рада!».
Большую часть группы составляли женщины. Это были одиночки с доставшимся от бывшего мужа капиталом в виде раздела имущества или алиментов, либо наследницы богатых родителей. Пятеро мужчин были теми типажами, в сторону которых Ева никогда бы не взглянула в обычной жизни. Это были молодые, или молодящиеся мажорчики-авантюристы, с длинными патлами, поповскими бородками и кольцами в бровях и ноздрях. Руководитель группы по имени Женя, имевший всё такой же поповский вид, произнёс пламенную речь, в которой сообщил, что теперь они оказывается братья и сестры, и ближайшие три месяца будут делить пищу и кров. Ева с намертво приклеенной улыбкой теребила в руках лямки рюкзака и думала, что готова на всё, даже обзавестись такими вот «братьями и систрами», лишь бы выбраться отсюда и залезть подальше в горы.