Чародейка выкрикнула заклинание, махнула рукой. Во всем доме вспыхнули огни.
Вода в бассейне, еще миг назад крутившаяся водоворотом, стала гладкой, спокойной, лишь лениво движимой журчащей струйкой фонтана. А на одеждах, еще секунду назад облитых гигантской волной, не было ни капельки.
Геральт тяжело вздохнул. Поднялся.
М-м-м, в конце пробормотал, помогая подняться чародейке. Тот последний образ Гора и шеренга людей Я не разобрал понятия не имею, что оно такое
Я тоже, ответила она чужим голосом. Но это было не твое видение. Этот образ предназначался мне. И я тоже не имею понятия, что оно такое. Но чувствую, что видение не сулит мне ничего хорошего.
Громы стихали. Гроза уходила. В глубь материка.
* * *
Шарлатанство вся эта ее дивинация, повторил Лютик, подкручивая колки лютни. Мошеннические мороки для простецов. Сила внушенияне больше. Ты думал о мечахи мечи увидел. И что же ты еще якобы видел? Процессию трупов? Ужасающую волну? Скалу странной формы? Это, стало быть, какой?
Что-то наподобие огромного ключа, задумался ведьмак. Или геральдического крестадвойного с половиною.
Трубадур задумался. А потом смочил палец в пиве. И начертал нечто на столешнице.
Навроде этого?
Ха. Даже слишком похоже.
Вот же проклятие! Лютик дернул струны, обратив на себя внимание всей корчмы. Чтоб меня гусь топтал! Ха-ха, дружище Геральт! Сколько раз ты вытаскивал меня из пучины проблем? Сколько раз помогал? Делал одолжения? И не счесть! Теперь моя очередь. Может, с моей помощью ты сумеешь снова обрести свое прославленное оружие.
Ты о чем?
Лютик встал.
Госпожа Литта Нейд, твоя новая зазноба, коей я нынче отдаю должное как знатной ворожее и непостижимой ясновидице, в своей дивинации методом бесспорным, прозрачнейшим и не пробуждающим сомнений, указала на место, которое мне известно. Пойдем-ка к Феррану. Тотчас же. Он должен организовать нам аудиенцию с помощью своих секретных знакомств. И выправить тебе пропуск на выход из города, служебными воротами, дабы избежать конфронтации с теми гетерами из кордегардии. Мы отправимся в небольшое путешествие. Небольшое и, скажем прямо, не слишком-то далекое.
Куда?
Я узнал скалу из твоего видения. По-научному это зовется карстовым останцем. Местные же кличут ее Грифом. Характерная деталь, почти указатель, ведущий в место пребывания персоны, которая и вправду может что-то знать о твоих мечах. Место, в которое мы выбираемся, носит название Равелин. Говорит это тебе о чем-то?
Глава восьмая
Не одно токмо исполнение, не сама ремесленная умелость о достоинстве меча ведьмачьего рекут. Подобно таинным эльфьим альбо же краснолюдским клинкам, секрет коих утрачен, меч ведьмачий удивительной силою связан с рукою и разумом ведьмака, коий им владеет. И лишь благодаря арканам оной магии в сраженье супротив Темных Сил он и силен.
Открою я вам кое-какой секрет. О ведьмачьих мечах. Это ерунда, что, мол, мечи обладают некоей тайной силою. И что, дескать, чудесное они оружие, что будто бы нет их лучше. Это все обман, измышленный для видимости. Знаю я это из абсолютно доверенного источника.
Скалу, называемую Грифом, они узнали сразу: была видна издалека.
* * *
Место, куда они направлялись, лежало менее чем на полдороге между Кераком и Цидарисом, чуть в стороне от соединяющего оба города тракта, что вился меж лесов и скалистых пустошей. Дорога заняла какое-то время, которое заполнили они болтовней. Главным образомстараниями Лютика.
Народная молва гласит, говорил поэт, что используемые ведьмаками мечи обладают магическими способностями. Опуская придумки о половом бессилии, что-то здесь да должно быть. Ваши мечи ведь не просто мечи. Прокомментируешь это?
Геральт придержал лошадку. Застоявшейся в конюшне Плотве всё хотелось пуститься в галоп.
А как же, прокомментирую. Наши мечиэто не просто мечи.
Говорят, Лютик сделал вид, что не услышал насмешки, будто магическая сила ведьмачьего оружия, губительная для чудищ, с каковыми вы сражаетесь, пребывает в самой стали, из которой мечи кованы. В самом сырье, сиречь в рудах, что происходят из падающих с неба метеоритов. Как так? Метеориты ведьне магичны, они явление природное и научно объясненное. Тогда откуда магия?
Геральт глянул на небо, на севере мрачневшее. Похоже, собиралась очередная гроза. И приуготовлялось промокание.
Если я верно помню, ответил он вопросом, ты изучал семь свободных искусств?
И диплом получил summa cum laude.
В рамках входящей в состав quadrivium астрономии ты слушал лекции профессора Линденброга?
Старого Линденброга, прозванного Головешкой? засмеялся Лютик. Ну конечно! Прям словно наяву вижу, как он почесывает задницу и постукивает указкой по картам и глобусам, бормоча монотонно: Sphera Mundi, э-э-э, subdividitur на четыре Элементарных Плана: План Земли, План Воды, План Воздуха и План Огня. Земля, купно с Водою, формирует земной шар, коий отовсюду, э-э-э, окружает Воздух, или же Aer. Над Воздухом, э-э-э, раскидывается Aether, Воздух Огнистый vel Огонь. Над Огнем же находятся Тонкие Сидеральные Небеса, Firmamentum сферичной природы. На оных расположены Erratica Sydera, звезды блуждающие, и Fixa Sydera, звезды недвижимые
Уж не знаю, фыркнул Геральт, что более удивительно: твои способности к обезьянничанью или твоя память. Возвращаясь же к интересующему нас предмету: метеориты, которые наш уважаемый Головешка определял как звезды падающие, Sydera Cadens или как-то так, отрываются от фирмамента и рушатся вниз, чтоб зарыться в нашу старую добрую землю. По дороге они пронзают все прочие планы, стало бытьпланы как стихий, так и парастихий, поскольку таковые, говорят, тоже существуют. Стихии и парастихии насыщены, как известно, мощной энергией из источника всяческой магии и сверхъестественной силы, а пронзающий их метеорит оную энергию поглощает и сохраняет. Сталь, которую удается из метеорита выплавить, как и клинок, который удается из такой стали отковать, содержит в себе силу стихий. Он магичен. Весь мечмагичен. Quod erat demonstrandum. Понял?
Естественно.
Ну так забудь. Поскольку это ерунда.
Что?
Ерунда. Выдумка. Метеориты не валяются под каждым кустом. Больше половины мечей, которые используют ведьмаки, выкованы из стали магнетитовых руд. Я сам таким сражался. Они настолько же хороши, как и те, из падающих с неба и пронзающих стихии сидеритов. Нет абсолютно никакой разницы. Но сохрани это в тайне, Лютик, очень тебя прошу. Не говори никому.
Как это? Я должен молчать? Зачем же было рассказывать? Какой смысл знать о чем-то, если знанием нельзя похвастаться?
Прошу тебя. Я предпочел бы, чтобы меня считали сверхъестественным существом, вооруженным сверхъестественным же оружием. Таким меня нанимают и такому платят. «Обычный» равен «никакому», а никакойстало быть, дешевый. Поэтому прошу тебярот на замок. Обещаешь?
Да пожалуйста. Обещаю.
* * *
Скалу, называемую Грифом, они узнали сразу: была видна издалека.
И вправду, даже при крохах воображения она напоминала сидевшую на длинной шее голову грифа. Однако куда большекак заметил Лютикнапоминала она гриф лютни или другого струнного инструмента.
Гриф, как оказалось, был останцем, вздымавшимся над гигантским карстовым провалом. Карстовый провалкак помнил Геральтназывали Эльфийской Твердыней из-за его довольно правильной формы, напоминавшей руины древних строений, со стенами, башнями, барбаканами и подобной всячиной. Никакой твердыни, эльфийской или иной, здесь, однако, никогда не существовало, формы карстового провала были делом рук Природы, делом, следовало признать, впечатляющим.
Там, внизу, указал Лютик, привстав в стременах. Видишь? Это, собственно, наша цель. Равелин.
И название сие было исключительно точным. Карстовые останцы формировали удивительно правильные абрисы огромного треугольника, выдвинутого, словно бастион, перед Эльфийской Твердыней. Внутри оного треугольника возносилась постройка, напоминавшая форт. Окруженный чем-то вроде огороженного укрепленного лагеря.
Геральт вспомнил слухи, ходившие о Равелине. И о персоне, которая сделала Равелин своей резиденцией.
Они свернули с тракта.
За первую ограду вело несколько входов, все их стерегли вооруженные до зубов стражники, в которых по пестрой и разнородной одежке легко было опознать наемных солдат. На первом же посту путников остановили. Хотя Лютик громко взывал к договоренностям об аудиенции и особенно напирал на добрые отношения с шефом, приказано им было сойти с лошадей и ждать. Довольно долго. Геральт начал уже слегка терять терпение, когда наконец явился верзила с внешностью галерника и велел идти следом. Вскоре оказалось, что верзила ведет их кружным путем, задворками комплекса, из центра которого доносился гомон и звуки музыки.
Они миновали мостик. Сразу за ним лежал человек, бессознательно шаря вокруг себя руками. Лицо его было окровавленным и распухшим: вместо глаз остались щелочки. Дышал тяжело, и при каждом выдохе из разбитого носа выдувались кровавые пузыри. Ведший их верзила не обратил на лежавшего никакого внимания, потому и Геральт с Лютиком сделали вид, будто его не заметили. Они пребывали на территории, где не следовало выказывать излишний интерес. В дела Равелина не стоило совать свой нослюбопытствующий нос, по слухам, с владельцем немедленно расставался и оставался там, куда его сунули.
Верзила вел их через кухню, где, словно ошпаренные, вертелись повара. Булькали котлы, в которых, как приметил Геральт, варились крабы, омары и лангусты. В кастрюлях вились угри и мурены, тушились в горшках моллюски и омули. Шкворчали на огромных сковородах куски мяса. Слуги подхватывали уставленные готовой едой подносы и миски, чтобы унести в коридоры.
Следующее помещение наполнял, для разнообразия, запах дамских парфюмов и косметики. Перед рядами зеркал, неустанно щебеча, наводил красоту десяток-другой женщин различной степени неглиже, включая и абсолютную. Геральт с Лютиком и здесь хранили каменные выражения на лицах, не давая воли глазам.
В очередном помещении их подвергли тщательному досмотру. Осуществлявшие его люди были серьезны с виду, вели себя профессионально и действовали скрупулезно. Кинжал Геральта конфисковали. У Лютика, который оружия никогда не носил, отобрали гребень и штопор. Нопо размышлениюоставили лютню.
Перед его преподобием стоят стулья, поучали. На нихсесть. Сидеть и не вставать, пока его преподобие не прикажет. Не прерывать, когда его преподобие говорит. Не говорить, пока его преподобие не подаст знак. А теперьвперед. В те двери.
Его преподобие? проворчал Геральт.
Некогда он был священником, пробормотал в ответ поэт. Но не бойся, вредных привычек не понахватался. Однако подданным нужно его как-то титуловать, а он не выносит, когда его зовут шефом. Нам титулатурой можно пренебречь.
Когда они вошли, нечто тотчас заступило им дорогу. Нечто было огромно, словно гора, и изрядно смердело мускусом.
Привет, Микита, поприветствовал гору Лютик.
Названный Микитой великан, наверняка телохранитель его преподобия шефа, был метисом, результатом скрещивания огра и краснолюда. Результатом стал лысый краснолюд ростом порядком выше семи футов, совершенно без шеи, с кудрявой бородой, с выпиравшими, словно у секача, зубами и с руками, свисавшими до колен. Подобные помеси встречались нечасто, считалось, что виды эти абсолютно различны генетическинечто вроде Микиты не могло возникнуть естественным путем. Видимо, не обошлось здесь без исключительно сильной магии. Магии, кстати сказать, запретной. Ходили слухи, что многие волшебники на этот запрет внимания не обращают. И доказательство истинности подобных слухов было у Геральта прямо перед глазами.
Уселись, согласно с обязывающим здесь протоколом, на двух плетеных стульях. Геральт осмотрелся. В дальнем углу, на большом шезлонге, две полуобнаженные дамы были заняты друг дружкой. Поглядывал на них, одновременно кормя пса, маленький, невзрачный, сгорбленный и совершенно никакой мужчина в свободных, цветных, вышитых одеждах и феске с кисточкой. Скормив псу последний кусочек омара, мужчина вытер руки и развернулся.
Приветствую, Лютик, сказал он, присаживаясь перед ними на что-то, что слегка напоминало трон, пусть даже из ивняка. Мое почтение, господин Геральт из Ривии.
Преподобный Пираль Пратт, считающийсяи не без причиншефом организованной преступности целого региона, выглядел мануфактурным купцом на покое. На пикнике бывших мануфактурных купцов он непременно сошел бы за своего. По крайней мере издалека. Осмотр вблизи позволял разглядеть в Пирале Пратте то, чего у мануфактурных купцов не бывает. Старый, бледный шрам на скуле, след от пореза ножом. Кривая и зловещая усмешка на узких губах. Светлые, желтоватые глаза, неподвижные, словно у питона.
Долго никто не прерывал молчания. Откуда-то из-за стены доносилась музыка, слышался гомон.
Я рад видеть и приветствовать вас обоих, господа, отозвался наконец Пираль Пратт. В его голосе явственно звучала давняя, нержавеющая любовь к дешевому, плохо дистиллированному алкоголю.
Особенно я рад видеть тебя, певец, преподобный улыбнулся Лютику. Мы не встречались со свадьбы моей внучки, каковую ты украсил своим выступлением. И я недавно вспоминал о тебе, поскольку еще одной моей внучке что-то слишком чешется замуж. Полагаю, по старой дружбе ты не откажешь и на сей раз. Что? Споешь на свадебке? Не заставишь себя упрашивать как тогда? Не придется мне тебя переубеждать?
Спою, спою, поспешил с уверениями Лютик, слегка побледнев.
А нынче, продолжал Пратт, ты приволокся, полагаю, расспросить о моем здоровье? Так оно в полной заднице, это мое здоровье.
Лютик и Геральт не спешил с комментариями. Огрокраснолюд смердел мускусом. Пираль Пратт тяжело вздохнул.
У меня, сообщил, открылась язва желудка и пищевода, а потому прелести стола мне, увы, не доступны. Диагностировали у меня больную печень и запретили пить. Добавьте сюда дископатиюпозвонков как отдела шейного, так и поясничного, что вычеркнуло из моих развлечений охоту и прочие виды экстремального спорта. Лекарства и лечение жрут уйму денег, которые прежде я привык тратить на азартные игры. Копьецо мое еще, скажем так, поднимается, но сколько же надобно труда, чтобы оно восстало! Скорее умаешься, чем утешишься И что ж мне остается? А?
Политика?
Пираль Пратт засмеялся так, что затряслась даже кисточка на феске.
Браво, Лютик. Как всегда, в цель. Политика, о, да, это нынче аккурат по мне. Сперва я не был настроен благосклонно к подобным делам. Подумывал взяться как следует за разврат и инвестировать в публичные дома. Но покрутился меж политиков и многих узнал. И убедился, что лучше иметь дело со шлюхами, потому как у шлюххоть какая-то честь и какие-никакие правила. Однако ж из борделя не сумеешь править так же хорошо, как из ратуши. А править хотелосьесли, как говорится, не светом, так поветом. Как гласит старая пословица, коль не можешь их победитьприсоединись к ним
Он прервался, оглянулся, вытягивая шею, на шезлонг.
Не филонить, девушки! крикнул. Не притворяться! Больше, больше огня! Хм-м На чем я остановился?
На политике.
Ах, да. Но политика политикой, а у тебя, ведьмак, украли твои прославленные мечи. Разве не из-за этого дела я имею честь тебя привечать?
В самую точку: именно из-за этого.
Кража мечей, покивал Пратт. Болезненная утрата, полагаю? Наверняка болезненная. И невосполнимая. Ха, я всегда говорил, что в Керакевор на воре. Люди тамошние, дай лишь слабину, украдутизвестное же деловсе, что не прибито накрепко гвоздями. А на случай вещей прибитых накрепко носят они с собою фомку.
Следствие, полагаю, идет? продолжил он через миг-другой. Ферран де Леттенхоф трудится? Однако, господа, взгляните правде в глаза. От Феррана не стоит ждать чудес. Без обид, Лютик, но твой родственничек был бы куда лучшим бухгалтером, чем следователем. Для него ведьтолько книжки, кодексы, параграфы, регламенты и эти его доказательства, доказательства и еще раз доказательства. А оно выходит как в той фацетии о козе и капусте. Не слыхали? Заперли однажды козу с головкой капусты в сарае. Утром от капустыни следа, а коза срет зеленым. Но доказательств нет, свидетелей нети делу конец, causa finita. Я не хотел бы оказаться дурным пророком, ведьмак Геральт, но дело о краже твоих мечей может завершиться сходным образом.