Нет, он покачал головой.
А Вы не спрашивали?
Зачем? Я не любопытен.
Он смотрел на меня, как мне казалось, не моргая, и насмешливо. Хотя, может, у меня мания или комплекс.
Вы были у них дома? неожиданно для себя спросила я.
Глаза под очками оживились и немного округлились.
Нет, никогда.
Когда она к Вам приходила?
В конце ноября, сразу после Дня благодарения.
Она была одна?
Да.
Больше вопросов у меня не было, но на всякий случай я спросила, светит ли что-нибудь ее мужу.
Если я правильно понял, он арестован и подозревается в убийстве, теперь уже откровенно насмешливым тоном сказал Джон. Что же Вы спрашиваете? Конечно, нет.
* * *
Помощница Джона была приветливее, чем он, да и глаза ее смотрели с участием. Я начала было задавать ей вопросы про Софью, но из кабинета показался Заборски. Не обратив на меня никакого внимания, он попросил ее пройти в кабинет. Мне ничего не оставалось делать, как попрощаться и уйти.
Если не считать пропавшей маски, следствие мое за последние сутки мало продвинулось. Правда, я окончательно, после разговора с Марией, убедила себя в том, что у Креченской был любовник или друг, но как его найти? Здравый смысл подсказывал, что искать надо было в кругу знакомых. Хотя Люся и уверяла меня, что Креченские ни с кем близко не общались, но где-то же эта Софья подцепила себе кавалера. Поскольку плана у меня не было, идей тоже, я решила съездить в мастерскую и еще раз поговорить с Георгием. Вполне возможно, он знал несколько больше, чем сказал мне. Я развернулась и поехала в сторону мастерской. Машин утром было не очень много, и я доехала быстро. Дверь в мастерскую была заперта. Я постучала. Мне никто не ответил, тогда я обошла здание и попробовала зайти с черного хода, который показал мне Георгий в предыдущее мое посещение. Геогрий сидел на потрепанном кожаном кресле, которого я не заметила в прошлый раз, и курил.
Ха, следователь пришел, замахал он мне рукой. А я думаю, кто там ломится?
А если это клиент? спросила я.
А что мне клиент? Я по ихнему все равно не калякаю. То есть, калякаю понемножку, а вот понимать, совсем не понимаю басурман этих. Как там Володька? Скоро выйдет?
Не знаю, честно призналась я.
А, что пришла?
Поговорить хочу.
Ну, говори, коли пришла, разрешил он. Курить не начала?
Нет пока.
Это хорошо.
Георгий, начала было я, но он перебил меня:
Че уж, зови меня Гошей. Какой я теперь Георгий? Эти басурманы меня Джоржем прозвали. Тьфу, противно, и он сплюнул на пол.
Хорошо, Гоша. Вы знали, что у Софьи был друг?
Он никак не отреагировал.
Друзья. У кого их нет-то?
Нет, я имею в виду друга, с которым она, вероятно, и ездила в Миннеаполис на выходные.
Он присвистнул.
Ну, Сонька дает! Рога, значит, Володьке наставляла, он расхохотался.
Гоша, и все-таки, подумайте. Кто бы это мог быть?
Он закурил новую сигарету, затянулся глубоко, выдохнул и сказал:
Не знаю. Она ведь с нами больно не яшкалась. Так, придет, бывало и не поздоровается. Пройдет в контору, там за компьютером посидит, бумаги какие поперебирает, с Вовкой потолкует и уйдет.
Постойте, Вы же говорили, что видели ее пару раз, насторожилась я.
Ну она и приходила пару раз, пояснил Гоша и забавно развел руками.
А на какой машине она ездила?
На этой, синей. Как ее? «Мазда».
А почему она масло меняла не здесь, а в другой мастерской?
Он пожал плечами.
Вот, чего не знаю, того не знаю. Здесь бы ей все сделали в лучшем виде и бесплатно.
Это навело меня на мысль, что надо бы съездить в мастерскую, где Софья меняла масло. Шансов на успех было немного, конечно, но, поверьте, в детективном деле никогда не знаешь, где и как найдутся улики, родятся версии или найдутся подозреваемые.
А Володя знал или догадывался, что у жены роман? продолжала я пытать Георгия-Гошу.
А кто ж его знает? Может и знал, но мне не говорил.
Даже не намекал?
Не-а.
Смотрите, забавно получается: у мужа была любовница, у женыдруг, и они оба ни о чем не догадывались. Так, что ли?
Получается, что так, согласился он.
А, как Вы думаете, если Володю выпустят, он женится на Анне? еще раз решила спросить я.
Дак ты ж еще в прошлый раз меня про то спрашивала, напомнил он мне. Говорю ж тебе, на кой она ему сдалась? Ни кожи, ни рожи, да еще басурманка.
Басурманами у него, похоже, были все, кто не говорил по-русски.
Вопросов у меня к нему больше не было, но я еще посидела, поговорила с ним, что называется, за жизнь, пообещала в очередной раз, что Володю выпустят и пошла было к машине, но вернулась и спросила, где остальные работники.
Так не ходят, хозяина нет, вот и не ходят.
А Вы, чем заняты?
Да я машины ремонтирую.
А кто дела ведет?
Никто не ведет. Я отмечаю, что сделал и где, а уж кто потом разбираться будет, не знаю, он тяжело вздохнул и встал:
Ладно, мне работать пора. Да и тебе тоже.
Я, по привычке, пожелала ему успехов и ушла.
Времени было около половины двенадцатого, и я поехала в мастерскую, где Софья, судя по наклейке на ветровом стекле ее автомобиля, меняла масло. Я знала, куда ехать, поскольку это была довольно крупная мастерская местного автомобильного дилера. Мне повезло, я была единственным клиентом. Наверное, мои сограждане перед Рождеством не тратят время на такие пустяки, как смена масла, они заняты покупкой подарков и поиском распродаж. Впрочем, не мне было жаловатьсяторговля в лавке последнее время шла более, чем бойко. Еще по дороге я решила поменять масло в своем «Додже» и проверить что-нибудь, например, тормоза. Поговорив с менеджером, которого звали Алвином, и отдав ему ключи, я села в холле, где стояли стулья, работали два телевизора, а на стойке, рядом с кофеваркой, горкой лежали всякие печенья и сладкие батончики. Я взяла один и налила себе жидковатого кофе без кофеина. Надо было решить, с кем разговаривать. Наверное, все-таки с менеджером. Он, очень кстати, появился из боковых дверей, ведущих, видимо, в саму мастерскую и подошел ко мне сказать, что подождать придется минут двадцать.
Конечно, согласилась я. Вы не могли бы уделить мне несколько минут?
Он удивился, довольно холодно на меня посмотрел и спросил, чем еще может мне быть полезен. Я объяснила, что веду расследование убийства женщины, муж которой владеет автомастерской, но она, почему-то, меняла масло три недели назад у них.
И что в этом странного? не понял Алвин.
Он был не очень высокого роста, крепкий мужчина, наверное, средних лет. Стараясь быть приветливым, он улыбался, но в душе, наверное, проклинал меня за то, что я пристала к нему с какими-то вопросами.
Может, и ничего. Вы не помните ее? спросила я, дала ему номер ее автомобиля и показала фотографию Софьи.
Он посмотрел на фотографию, почесал за ухом и, ничего не сказав, пошел к себе за стойку. Я поспешила за ним следом. Покопавшись в компьютере, он назвал мне точную дату визита Софьи, которую я ее и без него знала.
Алвин, а Вы ничего не обычного не заметили? спросила я вкрадчиво.
Он явно колебался.
Алвин, эта женщина была убита. Я знала ее немного, характер, конечно, еще тот
Не то слово, подхватил Алвин. Вы бы слышали, какой она нам тут скандал закатила!
Из-за чего?
А не из-за чего, просто так.
Но повод-то должен был быть какой-то?
Да не было никакого повода! У нас в тот день работы было много, вернее, парень один на работу не вышелзаболел, и мы ее машину не сразу в ангар завели, а минут через пятнадцать. Вот она и разоралась.
А потом?
А потом, к счастью, ей кто-то позвонил, и она проговорила по телефону минут двадцать. Мы за это время ей масло и поменяли.
А с кем она говорила? Не знаете?
Нет, она не по-английски говорила.
По-русски? догадалась я.
Он улыбнулся и покачал головой:
Не знаю.
Спасибо, очень искренне поблагодарила я его. Конечно же, надо было проверить все телефонные звонки Софьи за последнее время. Ведь, если этот друг существовал, они же должны были как-то договариваться о встречах, значит, должны были звонить друг другу. И, наверняка, полиция эти звонки уже проверила. Неужели инспектор уже знает, кто этот друг? Я набрала его, инспектора, номер.
Привет, Дженни, обрадовался он. Что-нибудь накопали?
Нет пока, уклончиво ответила я. Скажите, а Вы проверяли звонки на мобильный телефон Креченской?
Конечно, ответил инспектор. Как только начал проверять Вашу версию о любовнике.
И что?
А ничего. Звонил только муж, да и то, не очень часто. Сама она звонила только по деламнотариусу, например.
А еще кому?
Сейчас взгляну, пообещал инспектор и замолк.
Я достала из сумки тетрадь и ручку и приготовилась записывать, но записывать оказалось нечего. За последний месяц Софье четыре раза звонил муж, один раз она звонила ему в контору, еще были звонки нотариусу, страховому агенту и в телемагазин. Инспектор назвал мне даты и даже время звонков. Я спросила, проверяли ли домашний телефон, но, как и следовало ожидать, им вообще практически не пользовались.
Похоже, не было у нее никакого друга, заключил инспектор.
Может, и не было, согласилась я, сама не знаю, почему. Впрочем один из звонков Володи совпал по времени с посещением Софьей автомастерской.
* * *
К тому времени, как я закончила говорить с инспектором, машина моя уже была готова и стояла перед входом. Алвин отдал мне ключи, поблагодарил за визит и пожелал успехов в расследовании. Тот факт, что Софья никому не звонила и ни с кем ни по интернету, ни по телефону не общалась, несколько обескуражил меня, но, подумав, я решила, что, если этот друг Икс, узнав от Софьи про ее желание отмстить мужу, намеренно решил не светиться. Тогда в подозреваемые автоматически попадали нотариус и страховой агент, обоим из которых Софья могла рассказать про измену мужа и желание с ним развестись, оставив его ни с чем. «Однако, с этими парнями работать будет трудновато,» резонно предположила я. Если они заподозрят или заметят, что я под них копаю, мало мне не покажется. Я была уверена, что на встречи со мной ни один из них время больше терять не будет, но Володя с Анной сидели в тюрьме и им грозило обвинение в убийстве по предварительному сговору. Надо было что-то придумывать и предпринимать. С такими невеселыми мыслями я поехала домой, то есть в лавку, где Алик с котом весело вели торговлю. Я заметила, что стены, на которых висели фотографии Алика, опустели, что означалоон продал все выставленные работы и вечером приготовит что-нибудь необычное и вкусное. Народу в лавке было не очень много. Наверное, волна покупателей, которая хлынула в лавку после того, как мы дали очень удачную рекламу, пошла на спад. Я спросила Алика, нужна ли помощь.
Нет, тетя Дженни. Идите работайте!
Легко сказатьработайте. Если бы я знала, что делать, но делать что-то было надо и я пошла в кабинет, взяв с Алика слово, что если ему понадобится моя помощь, он меня позовет. Кот, лениво развалившийся на прилавке, чего мы ему вообще-то делать не разрешали, заметив, что я пошла в жилую часть, легко соскочил на пол и поспешил за мной, видимо рассудив, что я загляну на кухню. Мне не хотелось его разочаровывать, и я дала ему витаминок. Чтобы немного потянуть время, я поставила кофе. Кит, съев витамины, продолжал сидеть на стуле и громко мурлыкать. Я открыла пакетик с кормом, выдавила его в миску и поставила на табурет. Кит замурлыкал еще громче, правда есть стал лапой. Обычно лапой он ест, когда не сильно голоден. Я понаблюдала как он ловко цеплял когтем кусочек, подносил ко рту, обнюхивал его и осторожно, чтобы не зацепить язык, съедал прямо с когтя. В конце концов, ему это надоело и, обнюхав очередной кусок, он стряхнул его на пол, потянулся и спрыгнул следом, чтобы с ним поиграть. Я, конечно же, отобрала кусок и, зная, что порчу кота, достала ему из холодильника оливку. Оливки Кит обожал по двум причинам: во-первых, он их с удовольствием ел, а, во-вторых, с ними можно было играть, катая их из угла в угол, таскать во рту как мышей, снова катать и, наконец, съесть. Мы пробовали покупать ему игрушки, но он с ними не играл, а вот с оливками мог возиться часами, забыв про лавку. Несмотря на занятия с котом, мне удалось не упустить момент, когда кофе в старинной стариковской турке начал закипать. Разлив его по чашкам, я отнесла Алику кофе и немного печенья, а сама-таки отправилась в кабинет и открыла тетрадь. Итак, что мне было известно? Софья, зная, что ее у мужа шашни, да еще и ребенок, с Анной, решила, видимо, подготовиться к разводу, для чего стала снимать деньги с их общего счета, изменила завещание. Стоп! Зачем она меняла завещание, если, по моей версии, умирать совсем не собиралась? Даже, если она сама написала письмо, зная, что ее травят, почему не обратилась в полицию раньше? Почему не предпринимала никаких действий? Или предпринимала? Что-то здесь не так. Ладно, дальше. По-видимому, причина, по которой ее все-таки убили, были деньги, та сумка с наличными, которую Анна видела в доме Креченских, когда приходила за своим кольцом. Кто мог знать о том, что Софья снимала деньги? Прежде всего, наверное, Володя. Хотя, если всеми счетами занималась Софья, ему не было особой надобности следить за деньгами. Но, если бы Володя узнал, что жена проворачивала какие-то странные операции с их совместным счетом, как бы он отреагировал? Стал бы ее травить? Но тогда он должен был знать, где она прятала деньги. Следил за ней? Потом убил в подходящий момент хитроумным способом, не зная, что она отправила письмо в полицию? Может, так оно и было. Но почему нет отпечатков на письме и куда пропали перчатки и маска, которые инспектор видел в комнате Софьи. Володя их забрать не могего арестовали сразу же после или еще до обыска. Итак, если убийцане Володя: он должен был знать про деньги. Откуда? Либо Софья сама ему сказала, либо по долгу своей службы, но я интересовалась у инспектора, и он сказал мне, что деньги она снимала небольшими сравнительно суммами в банкоматах и банках. Другими словами, похоже, что она все-таки с кем-то поделилась своими планами. Но с кем? Если у них были достаточно близкие отношения, чтобы проводить вместе выходные, то почему он ни разу ей не позвонил? Или она ему? Впрочем, если этот друг задумал завладеть деньгами с самого начала, то он, конечно же, постарался убедить Софью, чтобы телефонами они не пользовались. Вздохнув, я написала в тетради, что нужно проверить алиби нотариуса и страхового агента на четверг и выходные, на которые Софья в последний раз уезжала из дома. Сделать это было не легко, тем более, что на помощь инспектора рассчитывать не приходилось. Он всегда подвергает сомнению мои блестяще или даже просто хорошие идеи. Как подступиться к нотариусу и страховщику, я понятия не имела. Правда, у обоих были секретарши или помощницы, но та, что была у Заборски, мне бы точно ничего не сказала. И я решила начать с нотариуса, но сначала позвонила Дженифер и пригласила ее на ланч.
Ничего, что в субботу? спросила я ее.
Конечно, даже здорово. Никуда не надо торопиться, засмеялась она в трубку. Что-нибудь случилось?
Я замялась на секунду, но потом призналась, что мне бы хотелось побольше узнать о Хэннинге.
А, понятно, чувствовалось, что она улыбалась. Я не очень хорошо с ним знакома, почти даже и не знакома, но отец, по-моему, его знает. Я буду у них сегодня, постараюсь папу расспросить, если он будет в хорошем настроении, а завтра тебе все расскажу. Идет?
Конечно! Спасибо!
И мы попрощались.
Я посмотрела на свой стол. Несмотря, что у меня было только одно расследование, а бумагооборот по лавке был минимальныйпрактически все хранилось в компьютере, в кабинете был приличный беспорядок. Я решила, что вреда для дела не будет, если я немного приберу.
На уборку ушел почти час. Я не только сложила и выкинула все ненужные бумаги, но и вытерла пыль, потом, войдя в раж, вытряхнула из ящиков все содержимое и начала разгребать накопившиеся там счета, записки, визитные карточки и прочее барахло. В одном из ящиков был журнал с рекламой лавки. Точно такой же я нашла в машине Софьи, он лежал рядом с водительским сидением. «Забавно, подумала я. Вот она жила, возила с собой журнал, в котором была моя фотография, даже не подозревая, что через каких-нибудь пару недель та, что смотрела на нее с обложки, будет расследовать ее убийство.» Я села в кресло и стала листать журнал. Перед Рождеством все, кто мог, старались заманить потребителей к себе, чтобы те раскошелились. Рекламировали вседантисты предлагали новые зубы, магазиныновые наряды и украшения, рестораныуютные вечера, автомеханикиновые шины. На последней странице была реклама психотерапевта: «Не хотите тащить в Новый год со старые семейные проблемы? Приходите. Мы не разговариваем по телефону. Что может быть лучше живого человеческого общения? Приходите и мы Вам поможем начать новую жизнь!» Со страницы улыбалась полноватая женщина лет пятидесяти. Ее звали Сузи Дэвис, и у нее было круглое лицо, маленькие близко посаженные глаза и очень розовые щеки. Интервью с ней я прочитала на десятой странице. Ничего особенного. Она уверяла, что придя к ней, пациент либо сумеет сам распутать клубок семейных проблем, либо она поможет ему или ей по-новому взглянуть на себя и на окружающих. Я подумала, что неплохо бы было встретиться с этим терапевтом семейных проблем. Шансы были невелики, но, возможно, Софья и наведалась к ней на консультацию. Я посмотрела на часы, было начало четвертого. Взяв журнал и тетрадь, я пошла к машине. В лавке было довольно много покупателей, но мне некогда было помогать Алику. Я только помахала ему рукой.