Открыв папку, я вытащил стопку официальных отчетов, четыре фотографии и бессчетное количество письменных показаний. Я разложил их на кофейном столике и стал просматривать; ненужное я складывал в пустую папку.
Скоро я стал проклинать себя и эту затею, потому что уперся в глухую каменную стену, на которой не было ничего, кроме издевательского «Ха-ха!» и «Пошел к черту!». Рука моя протянулась сама собой и рассыпала все по комнате, а Эллен вскрикнула и отступила, прижав руку к губам.
- Майк!
- Прости, детка. Черт побери, здесь нет ничего важного!
- О, Майк не может быть. Прокурор работал над этим целый месяц!
- Конечно, пытаясь привязать Линка к своему вшивому расследованию. Ну, доказывает он, что тот букмекер. Кто угодно может это сказать. Надо лишь пойти и самому сделать у Линка ставку. - Я выхватил пару отчетов и щелкнул по ним пальцем. - Взгляни на это. Два официальных отчета, которые дают хоть какую-то информацию о Линке, и те сделаны в то время, когда окружным прокурором был Робертс. А что происходило все эти годы?
Эллен с любопытством взглянула на отчеты и взяла их из моей руки, постучав пальцем по проштампованному номеру в верхнем правом углу.
- Это кодовый номер, Майк. Эти отчеты - часть серии.
- Где же все остальное?
- Или в архиве, или уничтожено. Не могу сказать наверняка, но, скорее всего, бумаги уничтожены. Я достаточно долго работаю в отделе и не раз видела, как вновь пришедший чиновник вычищает все, включая то, что имеется в досье.
- Черт!
- Я проверю это первым делом завтра утром, Майк. Возможно, они где-нибудь хранятся.
- Какое там завтра утром! У нас не так много времени, чтобы тратить его впустую. Должен быть другой способ.
Она аккуратно сложила бумаги, проводя ногтем по краям.
- Я не могу придумать ничего другого, разве что встретиться с Робертсом. Он может что-нибудь вспомнить.
- Это идея. Где он живет?
- Не знаю, но могу выяснить. - Она задумчиво посмотрела на меня. - Это обязательно сделать сегодня?
- Да.
Я перехватил ее раньше, чем она взялась за телефон, обнял и вдохнул аромат ее волос.
- Прости, киска.
Эллен опустила голову мне на плечо и взглянула снизу вверх.
- Я понимаю, Майк.
Ей пришлось сделать три звонка, чтобы узнать адрес Робертса. Это было где-то во Флашинге; она передала трубку мне. Я позвонил и прислушался к гудку на том конце провода. Ответил женский голос:
- Алло, миссис Робертс слушает.
- Могу я поговорить с мистером Робертсом?
- Сейчас его нет дома. Могу я что-нибудь передать?
Кто-то перехватил мою удачу и спустил ее в водосток.
- Нет. Вы не могли бы сказать, когда он вернется?
- Не раньше завтрашнего дня. Я жду его около полудня.
- Спасибо. Я позвоню. До свидания.
Не будь рядом Эллен, которая посмеивалась про себя, устроившись на кушетке, я бы что-нибудь швырнул через всю комнату. Я резко повернулся, чтобы велеть ей прекратить, но, когда женщина смотрит на тебя так, как смотрела она, невозможно что-либо сказать. Просто стоишь и смотришь, потому что загорелое тело с мягкими изгибами и плавными округлостями представляет собой картину, от которой захватывает дух, особенно в обрамлении белоснежной махровой ткани.
Она опять рассмеялась и сказала:
- Ты в ловушке, Майк.
Я хотел ответить, что вовсе не пойман, но у меня не было слов.
Я пересек комнату и остановился, глядя на нее; она поднялась с кушетки и попала прямо в мои объятия.
На этот раз бокал был полным, вино выдержанным и сладким; она извивалась в моих руках, пытаясь сделать вдох, но не желая, чтобы я ее отпустил.
Я услышал:
- Майк мне жаль, что ты в ловушке, но я рада рада.
Я поцелуем закрыл ей рот, а дождь ритмично хлестал в окно, нарастая и нарастая в яростном крещендо, взывая ко мне, потому что нельзя было терять ни минуты.
Мне потребовалась вся сила воли, чтобы оторваться от нее.
- Девочка из Техаса, не ставь меня в трудное положение. Не сейчас.
Она медленно открыла глаза, пальцы ее пробежались по моей спине.
- Я даже купить тебя не могу?
- Ты сама все знаешь, моя радость. Дай мне сначала закончить дело.
- Если я отпущу тебя, ты никогда не вернешься, Майк. Вокруг слишком много людей, которым ты нужен. Каждую неделю, каждый месяц будет кто-то новый.
- Ты слишком много знаешь.
- Я знаю, что я девочка из Техаса, которой нравится мужчина-техасец.
- Я городской парень, детка.
- Это случайность. В тебе все от техасца. Даже женщина для тебя не стоит на первом месте.
Она приподнялась на цыпочках, не слишком, в этом не было нужды, и легонько поцеловала меня.
- Иногда техасцы возвращаются. Поэтому и появляются новые техасцы, - Она улыбнулась.
- Не забудь отнести досье на место, - напомнил я. После этого сказать было уже нечего.
Я опять вышел в дождь и в ночь, оглянувшись лишь раз и увидев на фоне окна ее силуэт. Она меня не видела, но я помахал ей рукой.
По дороге я зашел выпить, съесть сандвич и все обдумать. Я хотел быть уверен в том, что делаю, прежде чем подставлять голову. Около часа я прокручивал все это дело, пытаясь связать его с Жабой Линком, и, как ни вертел, картина была полной. По крайней мере я пытался убедить себя в том, что она полная.
Я проговаривал все сам себе снова и снова, точно так же, как Пэтту, но не мог выбросить из головы мысль, что что-то не складывается.
Это была мелочь, но на мелочах держатся крупные вещи. Я сидел, твердя себе, что именно Жаба сидел за рулем той машины и именно он давал приказы Арнольду Бэзилу, потому что никому другому не мог доверить это дело. Я твердил себе, что именно Жаба организовал убийство Хукера и пытался организовать мое.
И чем больше я твердил себе это, тем больше кто-то внутри меня смеялся, тыкал пальцем в какую-то забытую мелочь и пытался раскрыть мне глаза на какой-то факт, который позволил бы мне увидеть истинное положение вещей.
Отчаявшись, я сдался, оплатил счет и вышел.
И попал из огня в полымя. У двери моей квартиры, прислонившись к стене, ждал Пэт.
Он даже не дал мне поздороваться, протянув руку с резкостью, к которой я не привык.
- Дай мне свой револьвер, Майк.
Я не стал спорить. Он вынул его, проверил патроны и понюхал дуло.
- Ты же знаешь, когда я последний раз стрелял из него, - сказал я.
- Знаю? - Это совсем не походило на вопрос.
Где-то в районе желудка у меня появилось странное ощущение, чувство тошноты, готовой вырваться наружу.
- Перестань дурить. Что это за спектакль?
Он отошел от двери.
- Черт побери, Майк, играй в открытую, раз уж тебе так надо играть! Ты добился своего. - Он произнес это буднично и просто, как будто я знал, что он имеет в виду.
- Скажи, наконец, в чем дело.
- Послушай, Майк, я полицейский. Ты был моим другом и все такое, но я ни перед кем не собираюсь вставать на колени. Я только что не угрожал тебе, чтобы ты прекратил это дело, и что получилось? Ты все-таки поступил по-своему. Так не пойдет, приятель. Конец. Я не хотел этого, но это был просто вопрос времени. Я думал, что ты достаточно умен, чтобы понять. Я ошибался.
- Это не объяснение.
- Майк, Жаба мертв. Застрелен из сорок пятого калибра, - сказал он.
- И я под подозрением.
Пэт кивнул:
- Ты под подозрением.
VIII
Если и была во мне сумасшедшая злость, она вся перегорела тогда, у Эллен. Теперь, подумал я, происходящее имеет смысл. Так и должно было быть.
Пэт опустил мой пистолет к себе в карман.
- Пошли, Майк.
Я дошел до входной двери и выглянул на дождь, ручьями стекающий с порога.
- Ты уверен в этом, Пэт?
Он был уверен, две минуты назад он был уверен в этом так же, как в дне своего рождения.
Я не хотел, чтобы он отвечал, пока не узнает главного:
- Я не убивал его, Пэт. Кто-то подставил меня.
- Медэксперт определил, что смерть наступила около четырех часов ночи. - Его голос просил моих разъяснений.
- Ты должен был сразу сказать мне, Пэт. В это время я был очень занят, просто очень.
- Ты можешь доказать это?
- Вот именно.
- Майк Если ты лжешь
- Я не до такой степени идиот. Тебе бы следовало знать.
- Мне следовало бы знать о многом. Мне следовало бы знать поминутно, где ты был прошлой ночью.
Мне нравилось, как он смотрит на меня. Может быть, я разучился врать, а врал я в тот момент совершенно нагло. Прошлой ночью я спал как убитый, и не было никакого способа доказать это. Если я скажу ему правду мне и за месяц не отмыться.
Я бросил:
- Пошли, - и направился к телефону в вестибюле. Бросил монету в щель и набрал номер, надеясь, что мне удастся вставить несколько слов, чтобы дать понять, что мне нужно. Он стоял рядом, готовый перехватить у меня трубку.
Я не мог не узнать ее голоса, как будто видел ее снова в зеленом потоке платья, ниспадающего от талии.
- Это Майк, Марша. Один полицейский хочет о чем-то тебя спросить. Не возражаешь?
Это было все, что я успел. Пэт схватил трубку, пока она пыталась сообразить, что к чему, напряженно улыбнулся мне и отвернулся к автомату.
- Говорит капитан Чэмберс. Я так понимаю, что вы можете подтвердить местонахождение мистера Хаммера прошлой ночью.
Ее голос, льющийся из трубки, был подобен музыке. Пэт взглянул на меня пристально и с любопытством, пробормотал слова благодарности и повесил трубку. Он все еще не знал, как к этому отнестись.
- Значит, ты провел ночь с дамой?
Я про себя высказал Марше огромную благодарность.
- Но это не для обнародования, Пэт.
- Тебе бы прекратить шляться, дружище, ведь Велда скоро вернется.
- Зато это хорошее алиби.
- Да уж, алиби ты себе обеспечил. У меня есть подозрение, что не стоит верить ему, но Линк - это не Деккер. Если ты в этом замешан, придется платить, и я все узнаю.
Я протянул ему сигарету.
- Могу я узнать, как все произошло, или это секретная информация?
- Много здесь не расскажешь. Он лежал в постели, спал. Убит выстрелом в голову, а тот, кто убил, циклоном прошелся по всей квартире. Если хочешь, поедем со мной, я как раз возвращаюсь туда.
- Поборник нравственности там?
- Прокурор пока ничего не знает, - устало сказал Пэт.
- Ты проверил пулю?
Пэт поежился.
- Я не стал ждать доклада. Я был уверен, что это ты, и отправился прямо сюда. И потом, ты ведь мог сменить ствол, если намеревался пойти на это. Я видел у тебя запасные.
- Спасибо. Я, оказывается, великий умник.
- Не растравляй рану.
- Кто обнаружил тело?
- Насколько нам известно, полиция прибыла на место первой. Посыльный заметил открытую дверь и хотел закрыть ее. Внутри все было разбросано, и он подумал об ограблении.
Позвонил и, не дождавшись ответа, вызвал полицию, а они уже нашли тело.
- У тебя нет никаких предположений, что там искали или нашли?
Пэт бросил окурок на пол.
- Нет. Пошли, взглянешь сам. Может, это поднимет твое настроение.
Вид того, что осталось от Жабы, никому не поднял бы настроения. Смерть лишила тело Линка округлости, превратив его в продолговатый кусок мяса. Он лежал на спине с закрытыми глазами и разинутым ртом - огромная жирная лягушка, столь же неприятная в смерти, как и при жизни. Прямо посередине лба была дырка - пурпурно-черная, с обожженными краями, окруженная крапинками пороховых ожогов. Кто бы это ни был, пистолет он держал очень близко. Может, затылок и остался цел, но он был вдавлен в подушку.
Снаружи с визгом затормозили две патрульные машины, и послышались поспешные шаги к дому. Одинокий репортер разглагольствовал о правах прессы, но ему велели заткнуться. Пэт послал полицейских прочесать все комнаты.
Вдоволь насмотревшись на Жабу, я спустился вниз и отправился вслед за Пэтом, наблюдая, как он обшаривает разгромленную гостиную.
- Кто-то очень шумел, да?
В ответ я получил язвительную усмешку,
- Да, здесь хорошо искали.
Я приподнял кленовое кресло и внимательно рассмотрел его. На нем не было ни царапины. Вообще ни на чем не было ни царапины. При всем кавардаке в комнате все было тщательно и методично разобрано. Можно было даже проследить какой-то порядок в том, как это делалось. Сиденья и подушки были ровно разрезаны в одном и том же месте. Все, что можно было отвинтить и вынуть, было отвинчено и вынуто. По полу были разбросаны книги, некоторые с содранными обложками.
Пэт взял в руку одну из них и помахал ею мне.
- Это не очень большая вещь, если ее искали здесь.
Мне казалось, что я говорю про себя, но, видимо, я сказал это вслух, потому что голова Пэта повернулась ко мне:
- Что?
Я не стал повторять; Пэт вполне мог бы прочитать мои мысли, заглянув мне в глаза. Он бы и прочитал, но подошел полицейский сообщить о рухляди в подвале, и Пэт ушел, оставив меня посреди комнаты.
Вошел другой полицейский, разыскивая Пэта. Я сказал ему, что тот внизу и сейчас придет. Полицейский развернул веером то, что держал в руке, и помахал мне.
- Взгляните на фотографии, которые я нашел. - Он коротко рассмеялся. - Не могу его осуждать. Мне самому больше нравятся довоенные.
- Давайте посмотрим.
Просматривая фотографии, он протягивал их мне.
Половину составляли обычные студийные фотографии, а остальные представляли собой увеличенные снимки, сделанные во время представлений. Каждая фотография была адресована персонально Чарли Фаллону с выражениями любви, а иногда и с поцелуями от некоторых звезд Голливуда.
Полицейский показал мне пару отрывных блокнотов с пометами о запросах новых фотографий; перечень личных телефонных номеров, собранных здесь, заставил бы позеленеть любого бродвейского репортера. Очень часто после имени стояла пометка: «Знакомство с Ф».
Опять Фаллон. Куда бы я ни поворачивался, всплывало это имя. Фаллон, Фаллон, Фаллон Арнольд Бэзил работал на Фаллона, все женщины знали Фаллона. Жаба был как-то связан с Фаллоном. Черт побери, ведь этот субъект умер!
Я не стал дожидаться возвращения Пэта. Попросил полицейского передать ему, что я ушел и позвоню завтра. В дверях репортер, пытавшийся извлечь наибольшую выгоду из того, что оказался здесь первым, попробовал получить у меня информацию, но я отрицательно покачал головой. Он переметнулся от меня к полицейскому и получил тот же ответ.
Дождь смягчился, утратив свое яростное безумие. Любопытные тесной группой толпились у ворот, ежась под зонтами и плащами, чтобы поглазеть на приют смерти и посудачить. Я протолкался сквозь толпу на улицу и успел как раз вовремя-с другой стороны приблизился окружной прокурор в сопровождении своих мальчиков, расчищавших дорогу. Лицо его было чернее ночи, и я сразу понял, что кто-то опять перешел ему дорогу.
Если дыра в его лодке не будет заделана, он утонет.
Надо было бы заглянуть к Марше и поцеловать ей руку за то, что вытащила меня из трудного положения. Но сегодня мне не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать. Мне хотелось вытянуться на постели и подумать. Мне хотелось начать с самого начала и тщательно все пережевывать, пока я не дойду до жесткого нежующегося ломтя и не пропущу его через мясорубку.
Тогда я настигну убийцу.
Через два квартала мне посигналил таксист, и я побежал к дверце, которую он открыл. Я назвал свой адрес и откинулся на спинку сиденья. Парень рта не закрывал и прожужжал мне все уши, пока я не вылез из машины у дома и не вручил ему пару долларов.
Я поднялся по лестнице. Они опять были здесь. На этот раз двое. Один был большой, как шкаф, да и другой ненамного меньше. Тот, что поменьше, приблизился, поблескивая значком, зажатым в ладони, а второй встал рядом, готовый схватить меня. Оба держали одну руку в кармане, показывая мне, что игру ведут они.
Парень поменьше сказал:
- Полиция, - и сунул значок обратно в карман.
- Что вам от меня нужно?
- Сейчас узнаешь. Ступай.
Второй сказал:
- Погоди минутку, - и выхватил мой пистолет из кобуры. Плоская улыбка открывала его зубы, пожелтевшие от курения. - Говорят, у тебя плохой характер. Мальчикам с плохим характером нельзя играть с оружием.
- Так же, как нельзя играть с полицейскими значками,
Я поймал быстрый взгляд, которым они обменялись, и почувствовал, как дуло пистолета уперлось мне в спину. Громила опять улыбнулся:
- Умный мальчик, хочешь покруче.
- Этот пистолет наделает здесь шума. В тихом доме вроде этого люди захотят узнать, в чем дело.
Дуло уперлось в мою спину чуть сильнее.
- Возможно, но ты не услышишь этого, приятель. Иди.
Эти двое были профессионалы, не хулиганы, выбивающие мелочь какими-нибудь игрушечными пистолетиками.