- Почему, Майк?
- Думаю, я знаю, как достать Тина.
- Это не причина. - Голос его был тихим и угрожающим.
- Ты ему скажешь, и мне опять перекроют кислород, Пэт. Послушай ты действовал не под тем углом. Ты бы сам дошел до этого, но это заняло бы больше времени. Я напал на след. Когда я нападаю на след, я не могу остановиться. Ты же сказал, что у меня есть три дня.
- Ситуация изменилась.
- Ничего подобного. Со всеми своими полицейскими и со всем своим оборудованием ты по-прежнему гоняешься за тенью.
- А ты все знаешь, да?
- Нет но теперь тень гоняется за мной. Я знаю нечто, чего мне знать не положено. Хотел бы я понять, где и каким образом я это нечто подцепил. Я просто бродил вокруг да около, цепляясь за что-то то там, то здесь, и все вроде бы должно было завершиться со смертью Жабы. Мне показалось, что он как раз тот, кого я ищу.
- Он и есть тот.
Пэт сказал это так бесстрастно, что я чуть не пропустил его слова мимо ушей.
- Что ты сказал?
- Он сидел за рулем машины, когда убили Деккера.
Это было похоже на волну, омывающую пляж и убегающую в море. Точно так же вдруг что-то окатило меня. Я никак не мог разжать кулаки. Они сжимались у меня на коленях в знак проклятья, которое ни как не давалось моему горлу.
Черт побери, убийца должен был достаться мне! Я же обещал малышу и самому себе. Он не должен был умереть в постели, не зная, отчего умер. Он должен был умирать с почерневшим лицом и вывалившимся языком, а я душил бы его.
- Откуда ты знаешь?
- Коул и Фишер были задержаны в Филадельфии. Они решили прорваться и погибли. Коул перед смертью успел кое-что сказать.
- Что именно?
- Ты был прав насчет Хукера и Деккера. Линк отдал приказ убрать Мэла. Он собирался послать с Деккером Коула и Фишера, потом передумал и отправился сам. Это все, что они знали.
- Ты имеешь в виду, они должны были прикончить Деккера?
- Нет просто сопровождать его на дело.
Я медленно поднялся, надел шляпу и бросил окурок в пепельницу.
- Окей, Пэт, доставай Тина сам, по-своему. И все-таки я прошу тебя дать мне время, прежде чем отправляться к прокурору. Я хочу выспаться. Мне это крайне необходимо.
- Если Гриндл мертв, мертвым он и останется. Давай удирай. Когда проснешься, позвони мне. Я придержу информацию, сколько смогу.
- Спасибо.
- И еще, Майк
- Да?
- Сделай что-нибудь с лицом. Ты выглядишь кошмарно.
- Я сниму с шеи голову и приставлю новую, - сказал я.
Пэт серьезно ответил:
- Было бы неплохо.
X
У меня опять были гости. Целая прихожая гостей. Все шли посмотреть на меня. Я был самым популярным человеком в городе, и все толпились перед моей дверью, умирая от желания взглянуть на меня. У одной из явившихся перехватило дыхание, прежде чем ока смогла сказать:
- О слава Богу, вот он.
Жена привратника была толстой женщиной, телеса которой не мог удержать ни один корсет. Она, казалось, готова была взорваться. Узнав мою походку, она улыбнулась, но улыбка застыла на ее лице. Привратник, совавший ключ в замок моей двери, тоже застыл.
И еще там была Марша. Она оттолкнула остальных. - Майк!
- Привет, моя радость.
- О, Майк, я знала, что с тобой что-то случилось! - Она бросилась ко мне, глаза ее наполнились слезами. Она нежно дотрагивалась пальцами до моей щеки, и я чувствовал, как они дрожат. - Дорогой, дорогой что случилось?
- Когда-нибудь расскажу. С чего такой переполох? Она запнулась и еле выдавила из себя:
- Я звонила, звонила тебе весь вечер и все утро. Я боялась, что что-то случилось О, Майк
- Теперь все в порядке, солнышко. Скоро я приду в себя.
- Я приехала сюда, никто не отвечал, Я сказала привратнику, что ты можешь быть ранен, и он собирался проверить. Майк, ты так меня напугал!
Привратник кивал головой, облизывая губы. Остальные столпились вокруг, чтобы взглянуть на меня, прежде чем разойтись по своим квартирам. Жена привратника сказала:
- Вы нас всех испугали, мистер Хаммер. Мы были уверены, что вы погибли.
- Чуть не погиб. Все равно, спасибо за заботу. Теперь, если не возражаете, мне бы хотелось побыть одному. Я не очень хорошо себя чувствую.
- Может, что-нибудь?
- Нет, ничего, спасибо. - Я достал ключ и открыл дверь. Мне пришлось на мгновение прислониться к косяку, прежде чем я смог войти. Марша схватила меня за руку и помогла удержаться на ногах, потом отвела меня к креслу и усадила.
День был слишком долгим. Слишком. Трудно пережить такой день и устоять на ногах. Я уронил голову и закрыл глаза. Марша тихо рыдала, развязывая мне шнурки и стягивая ботинки. Боль вернулась; сначала не очень ощутимая, она медленно разошлась по телу, вгрызаясь все глубже с каждым ударом пульса.
Марша сняла с меня галстук и расстегивала рубашку, когда в дверь постучали.
Я услышал, как она открыла дверь, услышал приглушенный разговор и звонкий детский голосок.
- Майк это медсестра.
- Привратник просил меня зайти к вам, - произнес другой голос.
- Со мной все в порядке.
- Я сомневаюсь. - Рука ее проскользнула под мою. - Вам лучше лечь.
Я не мог спорить с ней. У нее на все был ответ. Марша все еще плакала, играя с ребенком на кушетке. Я поднялся и пошел в спальню. Не успел я оглянуться, как мне помогли раздеться и уложили в постель.
Жжение йода и ощущение холодных компрессов на лице вырвали меня на мгновение из забытья, и я услышал, как медсестра велела Марше вызвать врача. Мне показалось, что он явился спустя считанные секунды, ощупывая меня руками, забывшими, что такое нежность, а затем исчез так же стремительно, как появился. Я слышал, как женщины тихонько обсуждают мое состояние. Ребенок проверещал что-то, и это было последнее, что я слышал.
После этого были только обрывки сна, смутные и странно знакомые лица, невнятное бормотание. Меня унесло из наполненного болью настоящего и бросило в лишенное временной характеристики пространство, заполненное светом и теплом, где тело мое моментально излечилось. Я как будто находился в огромном прекрасном помещении, где нет ни тревог, ни несчастий, ни смерти. Все это осталось за прозрачными стенами и происходило с другими, не затрагивая меня.
Они были все здесь: Деккер с ребенком, напряженно слушающий то, что говорил Мэл Хукер; Жаба Линк, наблюдающий за ними и кивающий в знак того, что все сказано верно; его мальчики, готовые вмешаться, если что-то пойдет не так. Здесь были и Лу с Тином; они стояли над телом человека, который вроде бы был Фаллоном; их головы были повернуты к Линку. Неподалеку шла какая-то пьеса. Все были в римских тогах. Марша с Пэтом занимали центральную часть сцены вместе с окружным прокурором, а Эллен стояла за кулисами, готовая выйти. Они повернулись и делали знаки, призывая к тишине десятки других позади себя. Это были женщины, прекрасные женщины, лица которых я видел на фотографиях.
Актеры двигались с нарочитой медлительностью, чтобы можно было видеть каждое движение. Я стоял в центре помещения, понимая, что все это делается для меня, но не понимая почему. И над этой сценой, исполненной ощущения неизбежности, парил символ зла - одинокая тень стервятника в сером, мрачном небе.
Я ждал и наблюдал, зная, что все это происходило раньше и произойдет опять, только на этот раз я увижу каждое движение и пойму значение всех действий. Я пытался сосредоточиться на актерах, пока не понял, что я здесь не единственный зритель. В помещении вместе со мной был кто-то еще. Это была женщина. У нее не было лица. Это была женщина в черном, парящая в воздухе позади меня. Я окликнул ее, но ответа не получил. Я хотел подойти к ней, но она оставалась на том же расстоянии, хотя не делала ни одного движения. Я бежал к ней на ногах, налившихся свинцовой тяжестью, но не мог приблизиться.
Пьеса закончилась, и я опять все пропустил.
Я сказал что-то злое женщине, потому что пропустил все из-за нее, и она отпрянула назад, исчезая в тумане.
Но пьеса не закончилась. Сначала мне показалось, что актеры уже откланиваются, потом я сообразил, что вместо лиц у них безобразные маски и что они беззвучно кричат мне, чтобы я остановил пьесу и повернул действие обратно. Тин, Гриндл и Линк потеряли голову, в ярости пытаясь пробить прозрачную стену, но их отбросило на землю. Их лица были искажены, руки скрючились, превратившись в когтистые лапы. Я засмеялся, глядя на них, и они застыли, а потом исчезли.
Помещение залили звуки и желтоватый свет. Меня мягко расталкивали, чей-то голос произнес:
- Майк проснись, пожалуйста.
Я открыл здоровый глаз, второй тоже немного приоткрылся.
- Марша?
- Ты говорил во сне. Ты проснулся, Майк?
Она выглядела усталой. Медсестра позади нее тоже выглядела усталой. Малыш у нее на руках улыбался мне.
- Я проснулся, детка. - Я знаком попросил ее задернуть штору.
- Ты проспал весь вчерашний день, всю ночь и большую часть сегодняшнего.
Я потер лицо. Припухлость немного сошла.
- Боже! Сколько же времени?
- Почти половина пятого. Майк, капитан Чэмберс у телефона. Ты можешь поговорить с ним?
- Да. Дай мне что-нибудь накинуть.
Я с трудом натянул брюки, ругаясь каждый раз, когда задевал больное место. Я был весь заклеен пластырем и измазан йодом, но мучительная боль несколько утихла. Я вышел из спальни и взял трубку.
- Алло?
- Где ты был, Майк? Я же сказал, чтобы ты позвонил мне.
- Заткнись. Я спал.
- Надеюсь, что ты выспался. Окружной прокурор добрался до Гриндла.
- Хорошо.
- Теперь ему нужен ты.
- Теперь-то что, обвинение в убийстве?
- Никакого обвинения не будет. Я все объяснил. Он хочет заполучить Тина и полагает, что ты опять что-то крутишь.
- Что это с ним?
- Поставь себя на его место и поймешь. Бедняга выбивается из сил, чтобы удержаться на посту.
- Боже мой, я уже достаточно ему дал. Чего он хочет? Он ждал, что я для него убью Тина?
- Не паясничай, Майк. Он не хочет убивать Тина. Ему не нужно некрологов в газетах. Он хочет поставить его перед судом, чтобы предать все гласности. Это единственное, что поможет ему удержаться на посту.
- А что случилось с глухим?
- Парень располагал только номером телефона. Если он не звонил ежечасно, объявлялась тревога. Мы проверили. По этому номеру никого не было. Парень работал через посредника, который передавал информацию нужным людям. Обоим платили одинаково - пачка денег по почте первого числа каждого месяца.
- Полагаю, Эд Тин надрывается от смеха.
- Не совсем, но усмехается, это точно. Мы проверили его алиби на позавчера; оно безупречно. Мы с тобой знаем, что оно дутое, но в суде его никто не опровергнет.
Согласно Тину, обвинение абсурдно. Он всю ночь играл в карты с друзьями.
- Ерунда. Хороший допрос под лампой, и он заговорит.
- Но под лампу его не посадишь.
- Можно сделать по-другому, - предложил я.
- По-другому тоже не выйдет, Майк. У Тина целая шайка адвокатов и банда боевиков с законной лицензией. Попробуй что-нибудь сделать и подставишь собственную шею.
- Прекрасно. Так что же с прокурором?
Он ответил не сразу:
- Майк, ты честен со мной?
- Ты знаешь все, что известно мне, Пэт. А что?
- Прокурор не отстанет от тебя, если ты не продвинешься, - сказал он. - И кстати, позвони Эллен, когда будет время. Она хочет поговорить с тобой.
- Она сейчас там?
- Нет, ушла недавно. У меня еще кое-что есть для тебя. Плейбой нашелся.
- Марвин Холмс?
- Да. Таможенники сообщили нам о нем, но было слишком поздно, чтобы задержать его. Мы следили за ним до Нью-Йорка и здесь потеряли. Он был с блондинкой, по виду - иностранкой.
Я с минуту обдумывал это.
- Он все еще напуган.
- Похоже. Надеюсь найти его сегодня. Он слишком известен, чтобы долго прятаться. Позвони мне, когда будет время. Здесь просто сумасшедший дом. Хотел бы я, чтобы прокурор для разнообразия командовал из своего собственного учреждения.
Я услышал щелчок в трубке. Старина Пэт! Мы по-прежнему играли в одной команде.
Марша устроилась в уголке кушетки и отчаянно зевала.
- Нам надо бежать, детка.
Рот ее закрылся.
- Что случилось?
- Со мной хотят побеседовать, а у меня нет на это времени. Я хочу уйти куда-нибудь, где меня не потревожат с неделю, пока я сам не захочу кого-нибудь видеть.
- Что ж можно поехать ко мне. Я тебе надоедать не буду. Я хочу просто забраться в постель и заснуть вечным сном.
- О'кей.
Я вернулся в спальню и завершил свой гардероб. Раздался легкий стук в дверь, и я отозвался, разрешая войти. Дверь открыла медсестра и остановилась на пороге, держа мальчика за руку. Увидев ремень кобуры, свисающий со стола, он рванулся к нему.
Она перехватила его на полпути и оттащила назад.
- Лучше бы он так любил игрушки, - сказала она.
- Может быть, он станет полицейским.
Эти слова вызвали неодобрительный взгляд.
- Надеюсь, не станет. - Она помолчала. - Мисс Ли сказала, что вы опять должны уйти.
- Да, должен.
- Не могли бы вы оказать мне услугу?
- Конечно!
- Утром ко мне пришли маляры. Не позволите ли вы мне побыть сегодня у вас?
- Пожалуйста. Вы окажете мне услугу, если останетесь. Если кто-то объявится, скажите, что меня нет и вы не знаете, где я и когда вернусь. Хорошо? Они будут достаточно респектабельны.
Она вздохнула с сомнением и ушла в гостиную. Я справился со шнурками ботинок, нацепил кобуру с пистолетом и снял с вешалки пиджак. Костюм, в котором я был позавчера, висел на спинке стула, и с первого взгляда было ясно, что носить его больше нельзя. Я выложил все из карманов, скатал костюм в тугой шар и отнес на кухню. Бросив этот шар в мусорное ведро поверх старой детской одежды, я плотно закрыл крышку и задвинул ведро в угол.
Марша ждала меня.
По дороге она почти моментально уснула, и, когда мы доехали, мне стоило большого труда разбудить ее.
Я попробовал трясти ее, щипать, а когда это не сработало, наклонился и поцеловал.
Это помогло.
Она сморщила нос и с трудом разлепила глаза. Я сказал:
- Мы приехали. Вылезай.
- Ты все-таки это сделал. - Она улыбнулась.
- Твоя усатая телохранительнице свернет мне за это шею.
Ее губы опять изогнулись в улыбке.
- Так вот почему ты поехал с такой готовностью. Ты думал, что за тобой будет кому присматривать. Очень жаль, Майк, но я одна. Сиделка ушла.
Я игриво потрепал ее по подбородку и вытащил из машины. Она взяла меня за руку, и мы вместе поднялись наверх.
Вечерний свет проникал сквозь шторы; последние косые лучи солнца образовывали на ковре причудливый узор. Марша устроила меня в большом кресле и исчезла на кухне, откуда донеслись приятные звуки, производимые женщиной в своей стихии.
Я почувствовал аромат кофе и услышал, как бекон и яйца шипят на сковородке. Желудок мой вспомнил, как давно его ничем не наполняли, и заурчал в предвкушении,
Я пришел раньше, чем меня позвали.
Она спросила:
- Голодный?
- Умираю.
- Я тоже. Доела у тебя пачку крекеров и с тех пор ничего в рот не брала.
Кофе был горячим и крепким, как раз по моему вкусу, после него я перешел к сигарете.
Марша настроила маленький транзистор на местную станцию и нашла музыку: все было прекрасно, пока оркестр не смолк и не начались новости. Комментатор быстренько закончил обычную процедуру, представившись публике, и сказал:
- Сегодня наступил конец целой эры. Человек, известный полиции, прессе и преступному миру под именем Лу Гриндл, был найден мертвым в летнем коттедже близ Ислипа, Лонг-Айленд. Еще два человека, известные как сообщники Гриндла, обнаружены убитыми, один в том же коттедже, второй - на дороге, в двадцати милях к востоку. Дом стал местом ожесточенной перестрелки: согласно данным полиции, один из людей Гриндла убит пулей из его пистолета. Приехавший на место первым репортер заявляет, что Гриндл и его люди использовали дом в качестве камеры пыток.
Окружной прокурор запретил какие-либо комментарии, но, по слухам, он располагает всеми фактами.
Лу Гриндл был продуктом рэкета начала двадцатых годов. Предполагают, что он являлся ключевой фигурой в
Я протянул руку и переключил приемник на другую станцию - по всей комнате разнеслись звуки пианино на фоне барабанной дроби. Но Марша не слушала.
- Майк это был ты?
Я усмехнулся. Рот мой перекосился на одну сторону, и я сказал:
- Они хотели убить меня. Избили и повезли на прогулку.
Она уперлась ладонями в стол, готовая вскочить с кресла.
- Боже мой, Майк! - Она вся дрожала.
- Больше они этого не сделают, детка.
- Но почему, Майк?
- Не знаю. Честное слово, не знаю.
Она обмякла в кресле и откинула волосы с лица.