- Об этом я тоже слышала.
- Вам надо перестать собирать сведения из вторых рук.
Она сложила последние бумаги в стопку и скрепила их зажимом. Повернувшись, она одарила меня взглядом, которого Пэт не мог видеть, но значение которого было написано на ее лице.
- Пожалуй, надо, - сказала она.
Я почувствовал, как мурашки побежали у меня по спине от ее голоса.
Пэт сказал:
- Ну и мерзавец ты, Майк. Это про тебя с женщинами.
- Они необходимы. - Я смотрел на дверь, которая закрылась за ней.
Его рот скривился в усмешке:
- Только не мисс Скоби. Она обходится без провожатых. Ее имя ничего не говорит тебе?
- А оно должно о чем-то говорить?
- Конечно, если ты следишь за светской жизнью. Ее семья имеет вес в Техасе. Старик держал ранчо, где разводил Лошадей, пока не пошел спрос на нефть. Тогда он оставил дела и стал наслаждаться жизнью. Сейчас он разводит скаковых лошадей.
- Конюшни Скоби?
- Ага. Эллен его дочь. Когда ей было восемнадцать, она разругалась со стариком, уложила чемоданы и ушла.
Эта конторская работа - первая, которую она получила. Работает уже больше пятнадцати лет. Она из тех девушек, с которыми трудно иметь дело. Когда делает ставки, она выигрывает.
- Какого черта она тогда работает?
- Спроси ее.
- Я спрашиваю тебя.
Пэт опять усмехнулся:
- Старик лишил ее наследства, когда она не захотела выйти замуж за сына его друга. Он поклялся, что она не увидит ни цента из его денег, так что теперь она ставит только тогда, когда бежит лошадка Скоби, а при том, что она знает о лошадях, обмануть ее трудно. Каждый раз, когда выигрывает, она посылает отцу телеграмму, указывая выигрыш, и он каждый раз бесится. Тем не менее подсказки у нее не проси. Она не пойдет на это.
- А почему окружной прокурор не использует ее, чтобы иметь своего человека в тех кругах?
- Он пробовал, но теперь она слишком широко известна. Репортер, пишущий для одной из газет, прослышал про ситуацию и несколько лет назад здорово обыграл это в воскресном приложении. Так что теперьв этой роли она бесполезна.
Я откинулся на спинку кресла и уставился в потолок.
- Техасская девочка. Мне нравится, как они сложены.
- Да, высокая девочка. - Пэт хрюкнул. - Высокие тебя каждый раз берут за душу. - Он побарабанил пальцами по столу. - Давай спустимся на землю, Майк. Что нового?
- Деккер.
- Это уже не ново. Мы все еще ищем шофера, который задавил своего напарника. Ты знаешь, машину нашли.
Я выпрямился.
- Ты не совсем промахнулся тогда. Там две дыры от пуль. Одна пробила заднее окно, а вторая прошла сквозь бензобак. Машину бросили в Бруклине.
- Краденая?
- Конечно, а чего ты ожидал? Пули от твоего револьвера, рисунок шин соответствует отпечаткам на теле, а нормального отпечатка пальцев нигде нет.
- Великолепно.
- Скоро мы это дело закроем. Даю слово.
- Прекрасно.
Пэт посмотрел на меня, раздраженно нахмурившись:
- Ты никогда не бываешь доволен.
Я вытряхнул сигарету из пачки и закурил. Пэт пододвинул ко мне пепельницу. Я сказал:
- Пэт, у тебя дырявая голова, если ты думаешь, что это дело такое простое. Деккер был должен ростовщику несколько тысяч, и на него нажимали. Парень обожал своего ребенка, а они, наверное, пригрозили, что расплатится мальчик, если он не пошевелится.
- Ну и что?
- Боже, ты-то не превратишься в такого же циника, как остальные полицейские? Тебе нравится, когда на улицах убивают только потому, что какой-то мерзавец хочет получить назад свои деньги? Черт, кого винить- беднягу вроде Деккера или подонка, который готов отправить его на тот свет в случае неуплаты?
- Есть закон против ростовщиков.
- Против игорного бизнеса тоже есть закон.
Лицо Пэта потемнело от гнева.
- Закон был проведен в жизнь,- отрезал он.
Я подчеркнул прошедшее время:
- Был? Приятно слышать. Кто теперь командует рэкетом?
- Черт побери, Майк, этим занимается не мой отдел.
- А должен бы, на сегодня из-за этого погибли два человека. Я хочу знать, является ли рэкет организованным?
- Я слышал, что является, вернее, являлся, - ответил он хмуро. - Фаллон финансировал его перед тем, как умер. Когда государство пошло в наступление на них, кто-то взял ростовщиков под свое крыло. Я не знаю кто.
- Фаллон, Фаллон Этот тип умер в сороковом году и все еще заставляет вспоминать о себе.
- Что ж, я ответил тебе.
Я кивнул.
- Пэт, кто такой Дикси Купер?
Он прищурился:
- Откуда ты получил информацию? Черт возьми, ты повсюду суешь нос!
- Так кто он?
- Этот парень осведомитель отдела. Источник дохода его неизвестен, говорит, что он нечто вроде посредника.
Всегда знает, где есть то, что кому-то нужно, и собирает проценты как с покупателя, так и с продавца. Во всяком случае, так он говорит.
- Тогда он по уши сам знаешь в чем. Этот тип ростовщик. Это как раз тот, у кого Деккер просил денег.
- Ты можешь доказать это?
- Угу.
- Докажи, и мы арестуем его.
Я встал и нахлобучил шляпу.
- Я докажу. Я заставлю его кричать, добиваясь разговора с кем-нибудь в полицейской форме просто ради того, чтобы ему не открутили руки.
- Полегче, Майк.
- Да, да, я сделаю именно так. Я скручу его так же, как он скрутил Деккера. Ладно, полегче.
Пэт долго смотрел на меня, хмурясь. Когда я попрощался, он только кивнул, а когда я закрывал дверь, он потянулся к телефонной трубке.
Дальше по коридору захлопнулась другая дверь, и мимо меня, вежливо улыбнувшись, прошла приземистая брюнетка. Когда она вошла в лифт, я бросился назад по коридору, толкнул дверь и сунул голову внутрь. Эллен Скоби стояла, поставив одну ногу на стул, задрав подол платья до невозможных пределов и поправляя чулок.
- Прелестная ножка, - сказал я.
Она быстро оглянулась, не удосужившись одернуть платье, как сделало бы большинство женщин.
- У меня есть еще одна не хуже, - сказала она. Ее глаза опять были включены на полную мощность.
- Разрешите взглянуть.
Она приняла журнальную позу и стала медленно поднимать платье, пока не стало дальше некуда. Она была права. Другая была так же хороша.
- Люблю брюнеток, - сказал я.
- Вы любите всех подряд. - Она опустила платье.
- Брюнеток особенно. Вы сегодня вечером заняты?
- Да мне назначена встреча с вами, не так ли? Что-нибудь, чему мне надо научиться в черновой работе?
- Детка, - сказал я, - я не думаю, что вам надо чему-нибудь учиться. Абсолютно.
Она засмеялась глубоким гортанным смехом, подошла и взяла меня за руку.
- Обожаю мерзавцев, - сказала она. - Пошли.
Мы прошли мимо кабинета Пэта, и я услышал, что он все еще говорит по телефону. Его голос низко гудел, в нем звучали настойчивые нотки, но я не мог расслышать, о чем он говорит. Когда мы уже были в машине, Эллен сказала:
- Надеюсь, вы понимаете, что, если нас увидят вместе, мой босс подвергнет вас проверке с головы до ног.
- Тогда проверяйте вы. У меня неплохая анатомия. Она усмехнулась:
- Он сам себе сейчас боится доверять.
- Обо мне можно не беспокоиться, детка. Он так часто меня проверял, что знает, сколько у меня родинок. Кто, черт возьми, выдает информацию?
- Если бы я знала, получила бы повышение. Сейчас в конторе военные меры предосторожности, вплоть до того, что в присутствии полицейского сжигается содержимое мусорных корзин. Знаете, думаю, кто-то сидит в соседнем здании с телескопом и читает по губам.
Я засмеялся:
- Вы говорили об этом прокурору?
Она демонически усмехнулась:
- Угу. Я сказала об этом в шутливой форме и не поручусь, что он не пошел и собственноручно не задернул все шторы. Теперь меня все ненавидят. - Она замолчала, выглянула в окно, потом с любопытством взглянула на меня. - Куда мы едем?
- Спросить одного парня о другом парне, - сказал я.
Она откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Открыла она их, когда я припарковался на Пятьдесят второй улице. Служитель взял мои ключи и вручил мне билет. Вечер только начинался, и пивные заведения вдоль улицы открывали двери.
Эллен потянула меня за руку.
- Мы не очень напьемся сегодня?
- Вы часто бываете здесь?
- Иногда. Я не очень люблю такие места. Куда мы идем?
- В «Стеклянный бар».
- Притон педерастов, - сказала она с отвращением. - Последний раз, когда я была там, три женщины попытались меня лапать, а парень, который был со мной, нашел это очень забавным.
- Черт побери, хотел бы я быть на месте тех женщин, - засмеялся я.
- Будете, будете. - Она говорила, как о само собой разумеющемся, и отнюдь не безразлично. У меня опять по спине побежали мурашки.
В «Стеклянном баре» кругом был хром и пластик, стекло существовало, только чтобы из него пить. Стойка бара полукругом возвышалась близ двери, задняя часть зала была занята столиками и эстрадой для оркестра. Ударник разогревал свои инструменты, пара красоток извивалась в такт его диким ритмам, а горстка лиц подозрительного вида кидала на них вожделенные взгляды.
Я швырнул шляпу рыжей девице в окошко гардероба. Рыжая сунула мне картонку с номером, и я спросил ее:
- Дикси Купер уже здесь?
Она наполовину высунулась из окошка и обвела взглядом комнату.
- Не вижу. Наверное, он в задней комнате. Пришел полчаса назад.
Я поблагодарил ее и взял Эллен за руку. Мы выпили на скорую руку у стойки и протолкались сквозь толпу к задней комнате; девицы все еще извивались, а ударник не выказывал никаких признаков усталости. Он не спускал глаз с вихляющихся бедер, а странные личности перебрались за столик ближе к эстраде.
Были заняты только четыре столика, но публика, сидящая там, не походила на тех, кого я искал. У стены сгорбился в кресле парень, читающий бульварную газетенку и потягивающий пиво. У него был низкий лоб, а челюсть, когда он читал, шевеля губами, выдвинулась углом вперед. Какой-то крашеный тип, сидевший по другую сторону стола, пытался втянуть его в разговор, но в ответ слышал время от времени только невнятное бормотание.
Крашеный поднял голову и улыбнулся мне, но улыбка застыла в гримасе отвращения, когда он увидел Эллен. Я сказал:
- Дуй отсюда, Жозефина, - и он, выгнув дугой брови, засеменил прочь.
Тип с торчащей вперед челюстью даже не взглянул на меня.
Эллен не стала дожидаться приглашения. Она уселась в кресло и облокотилась на стол в ожидании самого смешного. Тип с торчащей челюстью прервал чтение, чтобы спросить:
- Чего надо?
Я вынул пистолет, сунул между его глазами и газетой и позволил насладиться зрелищем, пока он не побелел до кончиков ушей. Тогда я тоже сел.
- Ты Дикси Купер?
Его голова повернулась, как будто кто-то дернул за веревочку.
- Да, - он почти шептал, не спуская глаз с моего оттопыривающегося пиджака.
- Был такой парень, - сказал я, - Уильям Деккер; недавно он просил у тебя взаймы, а сейчас мертв.
Купер дважды облизал губы и попробовал покачать головой.
- Слушай, я
- Заткнись.
Его глаза, казалось, подернулись блестящей пленкой.
- Кто его убил? - спросил я.
- Клянусь богом, приятель я Боже, Я не убивал его, клянусь
- Ты сукин сын, когда ты стал давить на него, чтобы получить свои грязные деньги, он был вынужден пойти на кражу, чтобы заплатить.
На этот раз его взгляд оторвался от моего пиджака и встретился с моим. Его верхние зубы оголились, а голова забавно затряслась.
- Я не понимаю На него никто не давил. Он заплатил. Я дал ему тысячу, а через два дня он мне ее вернул. Клянусь, я
- Погоди. Он вернул тебе все деньги?
Его голова качнулась.
- Да. Все целиком.
- Ты знаешь, зачем они были ему нужны?
- Я думаю, он играл на бегах.
- Он проиграл. Это значит, что он оплатил и долг, и свои потери. Где он достал деньги?
- Откуда мне знать? Он заплатил мне, я уже говорил.
Дикси охватила дрожь, когда я с усмешкой взглянул на него.
- Ты знаешь, что с тобой будет, если я выясню, что ты лжешь?
Наверное, он знал. Он оскалился так, что оголились десны. Каким-то образом он справился со своими зубами и произнес:
- Я могу доказать! Он отдал мне долг в баре Берни Хермана.
Спроси Берни, он видел, как тот платил, и должен вспомнить, потому что я угостил всех присутствующих.
Я опять усмехнулся, вытянул свою сорокапятку, передал ее под столом Эллен и сказал:
- Спрошу, мой мальчик. А ты веди себя прилично. Эллен, если он попытается сбежать, всади ему пулю в ногу.
Она была превосходной актрисой - даже не сменила улыбки, только придала ей убийственно женственную окраску, и не намеренно, а просто потому, что ее это зрелище страшно развлекало и она наслаждалась каждой его минутой.
Я вышел к телефону, нашел номер Берни Хермана, переговорил с ним и услышал то же самое, что и от Дикси. Вернувшись к столу, я обнаружил их в прежней позе, только у Дикси пересохло во рту.
Эллен вернула мне пистолет, и я сунул его на место. Кивком я велел ей встать как раз в ту минуту, когда официант решил, что наступило время принять наш заказ.
- Твой приятель очистил тебя от подозрений, Дикси. Вот и оставайся вне подозрений, а то получишь пулю прямо в свои торчащие зубы. Ты ведь это понимаешь, правда?
Капля пота скатилась ему в глаза, и он моргнул.
- Пойдем, киска, - сказал я, и мы вышли, оставив его на месте. Проходя мимо официанта, я ткнул пальцем в направлении стола: - Отнеси-ка ему виски. Двойную порцию, и поскорее.
Он сделал пометку и пошел за заказом.
Негр-пианист пытался заглушить музыкой гомон толпы, которая в четыре ряда стояла вокруг стойки бара. Прикрывая Эллен спиной, я начал проталкиваться в толпе. Не споткнись я о ногу, выставленную в проход, я бы не заметил Лу Гриндла, сидящего в одной из кабинок с типом, похожим на банкира с Уолл-стрит. Только был он не банкиром, а величайшим букмекером за всю историю, и звали его Эд Тин.
Лу замолчал и уставился на меня своими змеиными глазами. Я сказал:
- Твой парень еще в морге, Лу. Вы не собираетесь устроить большие похороны на днях?
Эд Тин улыбнулся, и морщинки вокруг губ превратились в глубокие складки.
- Твои друзья, Лу?
- А как же, мы старые друзья, - сказал я. - В один прекрасный день я выбью этому другу зубы.
Лу ни капли не испугался. Ублюдок, казалось, напрашивался на то, чтобы я выполнил свою угрозу. Эллен легонько подтолкнула меня сзади, мы прошли сквозь толпу к гардеробу, где я получил шляпу, и вышли на вечернюю улицу.
Теперь ее лицо было другим. Улыбка исчезла, и она наблюдала за мной, как будто я вот-вот ее укушу.
- Боже мой, Майк, шутки шутками, но не заходи слишком далеко. Ты знаешь, кто это?
- Да, отбросы. Хочешь услышать, как они называются точно?
- Но Они же опасны.
- Мне говорили. Так еще веселее. Ты их знаешь?
- Конечно. Мой босс отдал бы десять лет жизни, чтобы засадить любого из них. Прошу тебя, Майк, не втягивай меня в это. Я ничего не имею против того, чтобы держать под прицелом кого-нибудь вроде того человечка, но эти двое
Я обнял ее за плечи и сжал.
- Киска, когда меня сможет запугать парочка подобных мерзавцев, я повешусь. Они производят впечатление, потому что имеют деньги, а также власть и оружие, которые можно купить за деньги. Но сорви с них одежду, чтобы не осталось ни одного кармана для денег или оружия, и они окажутся просто двумя червями, которые ищут, куда бы спрятаться.
- Поступай по-своему, но я должна выпить. Побольше и прямо сейчас. У меня живот свело.
Она, конечно, говорила о том, что внутри. Я пощупал ее живот - с ним все было в порядке. Она пихнула меня локтем, чтобы освободиться, и заставила вести ее в бар.
Бар был почти пуст, а единственной личностью, внушающей страх, был пьянчуга, спорящий с барменом. Мы выпили, я спросил, не хочет ли она еще, но она покачала головой:
- Одной хватит. Я бы предпочла поехать домой, Майк.
Она жила на верхнем этаже единственного нового здания в квартале. Около полудюжины старых домов было снесено, чтобы освободить место для нового дома, и он стоял, подобно красотке в купальном костюме на собрании старых дев.
Большинство новых автомобилей с откидным верхом и элегантных черных седанов стояло, сгрудившись, перед ее домом.
Я поставил свою машину позади других у тротуара и открыл ей дверцу.
- Ты не зайдешь перекусить перед сном?
- Мне казалось, что это я должен напроситься, - засмеялся я.
- Все меняется. Особенно в моем возрасте.
Я поднялся за ней.
Еще не дойдя до квартиры, я оказался в мире автоматического лифта, коридоров, отделанных мрамором и устланных толстыми темно-бордовыми коврами, дорогих безделушек и старинной мебели. В квартире было не хуже. Для тесного Нью-Йорка это было роскошью. Шесть комнат были обставлены великолепно, насколько я мог судить. В гостиной стояла ультрамодная мебель геометрических форм, которая выглядела жутко, пока не усядешься. Вдоль облицовки фальшивого камина висела коллекция подлинного Поля Ревера, которая тянула на кругленькую сумму. Самые большие из вещиц, снабженных медными табличками с историческими данными, использовались вместо цветочных горшков.