Неулыбчивый мужчина едва глянул на неё и зашарил глазами по маленькой каюте, где было жарко, как в бане, несмотря на холодную погоду снаружи, поскольку ставни были заколочены; духота усугублялась и вонью, исходящей от немытых тел и ночного горшка, который опорожняли лишь раз в день.
Я собираюсь в город, ответил он наконец. И не вздумайте что-нибудь выкинуть, пока меня не будет.
Что за город? название могло бы хоть примерно подсказать ей, где они сейчас, как далеко уже уплыли.
По изменениям в движении корабля и звукам девушка поняла, что судно встало на якорь, и последние несколько часов провела в страхечто, если они нагнали корабль автарка? Но, возможно, происходило что-то другое Киннитан постаралась не дать надежде слишком укрепиться в сердце.
Похититель не ответил на её вопрос, а только в последний раз осмотрелся.
Если не вернусь до захода солнца, еду вам принесёт кто-нибудь из команды. Я запретил им убивать тебя, девка, но если вздумаешь бунтовать или опять примешься за свои штучки, мальчишку им позволено пытать сколько влезет, его бледные, мёртвые глаза остановились на Голубе. Вот для чего он здесь. Как гарантия, что ты сделаешь всё, что тебе сказано. Поняла?
Да, Киннитан сглотнула.
Похититель вновь уставился на неё своими тусклыми стекляшками, пустыми, как у серебристо-красных рыб в прудах Обители уединения.
Мне нужна ванна, заявила пленница. Чтобы вымыться. Не думаю, чтобы даже ты стал передавать меня автарку такой вонючей.
Он отвернулся и шагнул к двери:
Возможно.
Почему ты не скажешь мне своё имя?
Потому что мёртвым не нужны имена, веско уронил мужчина и захлопнул за собой дверь.
Девушка услышала, как тяжело упал на место затвор.
Кто-то заговорил с ним в проходе снаружи: голос был похож на капитанскийодного из лучших моряков автарка, как выяснила Киннитан из подслушанных ею разговоров команды. Ещё ей удалось узнать, что капитану не особенно нравится подчиняться приказам их похитителя, кем бы и чем бы тот ни был. Киннитан высвободилась из объятий Голубя и тихонько подкравшись к двери, приложила ухо к щёлочке.
Но с этим ничего не поделаешь, оправдывался моряк перед безымянным человеком. Не бойтесь. У нас быстроходнейший корабльмы догоним флот автарка в несколько дней.
Раз нужноделайте, после долгого молчания произнёс её тюремщик. В его голос вкралась нотка чувствнетерпения, может, даже ярости. Я вернусь к ночи. Проследите, чтобы к тому времени мы были готовы отчалить.
Теперь уже капитан не смог сдержать раздражения:
Новый руль не приладишь в мгновение ока, даже в таком порту, как Агамид. Я сделаю всё, что смогу, но мы предполагаем, а боги располагают. Всё в их руках.
Неверно, грубо оборвал его похититель. Если мы не догоним автарка, даже боги не в силах будут тебя спасти. Это я тебе обещаю, капитан.
Киннитан на цыпочках вернулась к кровати и устроилась рядом с Голубем. Простыни отсырели, а на коже ребёнка выступил пот. Может быть, у него жар?подумала она почти с надеждой. Вот смеху-то будет, если убийца-похититель останется с носом, потому что они оба умерли от какой-нибудь заурядной горячки, пока он вёз их навстречу их судьбе.
Ш-ш-ш, тише, цыплёночек, прошептала она дрожащему ребенку. С нами всё будет хорошо. Всё будет хорошо
Но мысли её бешено скакали, как несущаяся вниз под горку арба. По словам капитана, они причалили в Агамиде, и милостью пчёл священного улья она узнала названиегород на юго-восточном побережье Эйона, к северу от Девониса. Одна из прачек Цитадели была родом отсюда. Киннитан тщательно переворошила память, но не смогла вспомнить больше ничего из рассказов той девушки, кроме того, что владение портом так долго оспаривали Девонис и Джаэл, что население говорило сразу на нескольких языках. Правда, пользы в этом знании не было никакой. Нужно было найти способ улизнуть с корабля, пока враг далеко.
Ты доверяешь мне? спросила она немого мальчика чуть спустя. Голубь, ты мне доверяешь?
Долгое время казалось, что ребёнок её не слышит, и Киннитан забеспокоилась, не слишком ли он болен, достанет ли у него сил хотя бы двигатьсяне то что пытаться сбежать, рискуя жизнью. Но потом мальчик открыл глаза и кивнул.
Отлично. Потому что у меня есть идея, но чуточку страшноватая. Обещай мне, что не будешь слишком бояться, что бы ни случилось.
Его тонкая ручонка высунулась из-под единственного ветхого одеяла и сжала её ладонь.
Тогда слушай. У нас будет только один шанс.
И если что-то пойдёт не так, один из ниха то и обаумрут. Она не сказала этого вслух, но Голубь и без того это знал. Пленники крали у смерти каждый свой новый день с тех пор, как Безымянный проволок их по сходням флагмана ксисского флота.
Жар или пламя, подумала Киннитан. Так или иначе, а я сгорю прежде, чем позволю автарку вновь дотронуться до меня.
Глава 9 Смерть во Внешних залах
Гоблины, особенно крупные одиночки, всё ещё встречались в глухих местах Эйона даже после второй войны с фаэри. Один гоблин был убит здесь, в Кертволле, на территории Королевств Пределов, в правление короля Устина; тело сохранили и выставили на обозрение публики, и все видевшие его соглашались, что сие есть существо неестественное.
Должен признаться, Чавен, из сказанного вами я не понял ровным счётом ничего, Феррас Вансен покачал головой. Боги, полубоги, чудовища, чудеса а теперь и зеркала! Я-то думал: ведьмовствоэто яды и дымящиеся котлы.
Доктор улыбнулсянемного вымученно.
Мы здесь рассуждаем не о ведьмовстве, капитан, а о науке, мягко поправил он. Разница в том, что учёные мужи ведут изыскания и делятся своими наблюдениями с другими учёными мужами, закладывая таким образом фундамент научного знания. Вот почему мне нужна ваша помощь. Прошу, расскажите всё ещё раз.
Я рассказал вам всё, что смог вспомнить, сэр. Я упал во тьму в Глубинах. Я падал очень долго. Тогда мне казалось, будто я спал и грезил. Я помню лишь обрывки того снаи я уже пересказал их вам. Затем я вышел из тьмыи да, эту часть я помню очень твёрдо. Я упал в мир тенейно вышел оттуда своими ногами. И обнаружил, что нахожусь в центре Города фандерлинговхотя вначале я этого не понял, конечно, потому что никогда прежде тут не бывал.
Но вы стояли на зеркале, я прав? Огромном зеркале, отражающем статую бога, которого фандерлинги зовут Повелителем жидкого мокрого камня, а мы, тригонатцы, Керниосом?
Вансен уже начал уставать и никак не мог понять, для чего Чавен продолжает задавать ему столько вопросов о том, как он вернулся к горе Мидлан. Разве он не объяснил всё в первый же день?
Я стоял на зеркале, да. Я не знал, что фандерлинги зовут его по-своему, но это определённо было изображение Керниоса. Теперь-то я понимаютот одноглазый монстр, Джикуйин, спланировал всё с самого начала: он хотел открыть двери в дом Керниоса, что бы это ни значило. Но я недолго об этом размышлял, поскольку быстро обнаружилось, что моего внимания требуют и другие срочные вопросы, он слегка улыбнулся. Орда фандерлингов, вооружённая разномастными острыми штуками, например. И если я помню верно, как раз вы и возглавляли их, Чавен, так что мне нечего вам поведать более такого, чего бы вы уже не знали.
Это всё имеет некий смысл, медленно проговорил доктор, как будто не слышал последних слов капитана. Собственно, слушать он, похоже, перестал сразу после того, как Вансен упомянул дом Керниоса. Возможно, в рудниках Глубин, куда вы упали, было второе зеркало, задумчиво пробормотал он. Или что-нибудь, что сработало похожим образоммы ведь даже предположить не можем, какими знаниями всё ещё владеют квары или какими однажды поделились с ними боги, Чавен принялся мерить шагами трапезнуюодно из немногих помещений в храме Метаморфического братства, кроме самого священного молельного зала, которое было достаточно просторным для того, чтобы два человека могли встать во весь рост и свободно двигаться. А на другом концерелигиозное место Города фандерлингов, посвящённое тому же богупод другим именем, да, но тем не менее. Это как если бы в некоем доме одна дверь открывалась в Эйон, а другаяв солнечный Ксанд!
И вновь, доктор, я вас не понимаю, Феррас Вансен уже устал обсуждать всё это, бесконечно обдумывая и взвешиваявсё-таки он был солдатом, его страна подвергалась опасности и он страстно желал что-нибудь для неё сделать. Но, пожалуйста, не тратьте силы на объясненияя слишком простой человек для таких материй.
Вы, как всегда, недооцениваете собственный ум, капитан Вансен, рассмеялся Чавен. Насколько вы сами убеждены в этомвот вопрос. В любом случае, не обращайте на меня внимания. Мне нужно как следует поразмыслить, прежде чем я смогу увидеть в этом хоть какое-то здравое зерно. Самое ужасное, что брат Окросодин из больших знатоков именно в этой области, и я просто до смерти хочу поделиться с ним узнанным и услышать его мнениедаже если часть меня жаждет вырезать ему сердце.
Боюсь, я с ним незнаком.
С братом Окросом? Предатель, грязный предатель! Я считал его коллегой и другом, но оказалось, что всё это время он был шпионом Хендона Толли.
На минуту лекарь аж онемел от захлестнувшего его негодования. Пока он пытался справиться с чувствами, дверь открылась и вошёл Киноварь.
Добрый день, господа! он махнул рукой, приветствуя собравшихся.
Вансен говорил с ним лишь дважды, но низкорослый мужчина успел ему понравиться, и капитан понимал, почему Сланец отзывался о нём так тепло.
Боюсь, нам придётся поверить вам на слово, магистр Киноварьне в том, что день хорош, но в том, что сейчас день. Перед тем, как попасть сюда, я был узником в рудниках Страны Тенейуж и не помню, когда я в последний раз видел небо.
Ещё ему страшно хотелось увидеть солнце. Вансен даже грезил об этом иногдакак грезят о любимом, но умершем родственнике.
Всё потому, что люди наверху больше думают о том, как бы всадить в вас стрелу, капитан, а не о том, чтобы дать вам глотнуть свежего воздуха, жизнерадостно пошутил глава фандерлингов. Но тут уж я не виноват, а? Да, собственно, я пришёл сюда за Сланцем Голубым Кварцем, но вижу, что разминулся с ним.
Он в верхних помещениях, устраивает свою семью, пояснил Вансен. А мы с Чавеном рассуждали тут о всяком разном. Должен признаться, я и знать не знал, как много всего происходило у вас, в Городе фандерлинговтайные туннели, Сланец и Опал с их найдёнышем из-за Границы Тени, магические зеркала. Как подумаю, что я жил над таким чудным местом и даже не подозревал об этом!
Опять зеркала? насторожился Киноварь. Что там ещё с зеркалами?
Ничего, вмешался Чавен. Зеркалаэто неважно, магистр, вопреки проявленному ранее интересуврач просто измучил Вансена вопросамитеперь он внезапно торопился сменить тему. Важно другое: нас так мало здесь, и мы зажаты между отступником Хендоном Толли в замке над нами и армией кваров за воротами. И если квары знают о туннелях Шторм-камня, как полагает Сланец, долго они там, снаружи, не останутся
Не успел лекарь договорить, как дверь открылась и вошёл Сланец Голубой Кварц собственной персонойдвигаясь медленно, будто нёс что-то тяжёлое.
В некотором смысле так оно и есть, - подумалось Феррасу Вансену.
От Сланца ожидали, чтобы он участвовал чуть ли не в каждом собрании, где требовали высказаться по всем вопросам, хотя очевидно было, что такая ответственность его тяготит. И всё же Сланец произвёл впечатление на Вансенаон усмотрел в нём черты своего старого командира Донела Мюррояособенно в его мрачноватой манере шутить, которая, увы, не могла скрыть доброй натуры фандерлинга.
Киноварь распахнул объятия:
А, вот и ты, Сланец, дружище! Несомненно, только что из-за стола! Его жена отменно готовит, вы знали?
С теми крохами, что выдают нам скупердяи монахи, хорошо, если Опал удастся сварить хотя бы похлёбку из гальки, - фыркнул Сланец. Метаморфные братья расценивают наслаждение едой как путь к нравственному падению, он закатил глаза. Как Никель заявил мне: Скажи спасибо, что хотя бы можешь сверчков нажарить. Нашим послушникам сверчковая тюря перепадает хорошо если раз в неделю, и для них это пир!
Упомянутый Никель, как всегда хмурый, заявился минутой позже.
Никак не могу заставить братьев работать. Им только бы сплетничать о Высоком народе да о фаэривместо того, чтобы трудиться во славу Старейших, пожаловался он.
Наступили странные дни, пожал плечами Киноварь. Не будь к ним слишком строг, брат Никель.
Магистрат Ртуть был представителем Хранителей Гильдии, и именно ей предстоялоо чём напомнил Никелю Киноварьрешать, станет тот настоятелем или нет. Даже Феррас Вансен не мог не заметить, как мгновенно изменилось поведение монаха.
Вы, конечно же, правы, магистр, поспешно согласился Никель. Абсолютно правы.
Капитан поймал взглядом выражение отвращения на лице Сланца Голубого Кварца и прикусил губу, чтобы не рассмеяться.
Так вы говорите, что удержать оборону в вашем городе невозможно? спросил Вансен.
Нет, капитан, ответил Киноварь. Но наш город не защищен стенами, как верхний, Южный Предел. Чем ближе от храма к Городу фандерлингов, тем больше туннелей, которые нужно удерживать. Десятки!
Тогда защищать нужно сам храм, неожиданно предложил Сланец.
Что за чушь ты несёшь, Голубой Кварц? было ясно, что Сланец нравится Никелю не больше, чем сам Никель Сланцу. Это священное место, а не поле битвы.
Поле битвы там, где случается битва, брат Никель, наставительно заметил Киноварь. И мы пытаемся сделать так, чтобы ни храм Метаморфического братства, ни Город фандерлингов ими не стали. По крайней мере, я полагаю, именно об этом говорит Сланец.
Более или менее, низкорослый мужчина огляделся, как будто внезапно смущённый всеобщим вниманием. Итак, что мы имеем? Племя теней, скорее всего, воспользуется теми из древних дорог, которые, начинаясь на материке, пересекают бухту и проходят через храм на большом расстоянии от города. Кроме того, эти дороги и пути, с которыми они соединяются, прямо над нами начинают разветвляться, так что к городским предместьям несколько первоначальных ходов разделяются более чем на сотню туннелейслишком много, чтобы защищать.
А что, если их перекрыть? предложил Вансен. У вас тут есть каменьпросто горы камня, боги свидетели! В Глубинах я видел, как рабы Джикуйина используют порох
Здесь мы зовём его взрывчатым порошком, Киноварь покачал головой. Да, у нас имеются и порох, и камень, но на то, чтобы перекрыть подступы к Городу фандерлингов, потребуется год работы и вдесятеро больше людей, чем у нас есть. Из города дороги ведут в полдюжины других каменоломен, к бассейнам с пресной водой, в десяток соседних поселений, не говоря уже о естественных пещерах и проходах, которые мы даже не облагораживали. Нам пришлось бы перекрыть их все до единого, он вздохнул. Сланец прав. Если народ сумерек пойдёт под бухтой дорогами Шторм-камня, тогда мы должны остановить их здесь, где ещё можно сократить количество входов в подземелья до разумного, с охраной которого есть шанс справиться, или мы вообще их не остановим.
Вы же не хотите превратить храм в военный лагерь?!.. завёлся Никель, но громкий стук в дверь оборвал его тираду, и молодой дородный брат Сурьма влетел в комнату. Лицо его раскраснелось.
Прошу прощения, господа, извините! Просто кое-кто из братьев там были они услышали какие-то звуки
Киноварь удивлённо приподнял бровь:
Что, во имя смертоносного обвала, ты такое говоришь, парень? Звуки? Какие звуки? И почему они не должны их слышать, эти звуки?
Сурьма постарался собраться с мыслями и объяснил:
В Скважинах во Внешних залах, магистрв скоплении каверн, соединённых ходами далеко за самыми дальними огородами храма. Несколько послушников услышали голоса, исходящие из глубин, и послали одного сообщить нам.
Почему они сначала не пришли ко мне? возмутился Никель.
Киноварь жестом приказал старшему монаху замолчать.
Не уверен, что понимаю твоё беспокойство, брат Сурьма. Эти послушникиони ведь постятся? Когда желудок долгое время пуст, он частенько вводит в заблуждение глаза и уши.
Сурьма склонил голову в знак согласия, но упрямо продолжил: