Это будет стоить тебе одну звезду, объявила женщина. В неделю.
Что? поэт аж закипел от возмущения. Серебряную морскую звезду? Да какая мать станет так обдирать родного сына?
А с чего это я тут должна работать задаром? Если не желаешь помочь мне, родной крови, так и найми какую-нибудь девицу из тех таверн, где ты вечно ошиваешься.
Поэт уставился на мать. Сейчас она напустила на себя тот вид, который он терпеть не мог: её яростный румянец сменился победнымгоспожа Тинрайт знала, что всё будет так, как захочет она. Может, боги и вправду говорят с ней? Могла ли она как-то узнать, что Бриджид поклялась больше ни за что не помогать ему, что он загнан в угол, бежать ему некуда и жизнь его под угрозой?
Матушка, ты ведь понимаешь, что если ты хоть словом проболтаешься о том, что леди Элан здесь, Хе человек, который её ищет, убьёт меня? Не говоря уж о том, что он сделает с ней, бедной невинной девушкой?
Его мать скрестила на груди длинные руки.
Тем более тебе не стоит скаредничать, когда я прошу сущую мелочишку. Безопасность этой девушки дороже всех денег. Не могу поверить, что кто-то из моих детей упирается из-за медной монетки.
Мэтт продолжал смотреть на неё в упор.
Я не буду платить тебе звезду каждую десятицу, мама. Я не могу себе этого позволить. Ты будешь получать по две каждый месяц до тех пор, пока леди не поправится настолько, чтобы уехать. Впридачу ты будешь сыта и сможешь называть эту комнату своей.
Я буду делить комнату и кровать, ты хочешь сказать? Делить их с этой несчастной женщиной, которая больна боги знают какой заразой, бедняжка. Две с половиной в месяц, Маттиас. Небеса вознаградят тебя за праведные деяния.
Мэтт сильно сомневался, что небеса так уж заботят какие-то там ползвезды в месяц, но он нуждался в матери больше, чем она в нём, и она чувствовала это, как и всегда.
Ладно, нехотя согласился он. Две с половиной в месяц.
И где задаток? женщина протянула к нему длинную руку.
Задаток?
Ты ведь хочешь, чтобы я за ней ухаживала? Что, если мне придётся идти к аптекарю?
Мэтт сунул ей свою последнюю звезду.
Он шагал мимо шатких причалов на северо-западном крае Лагуны скиммеров, пиная высохший кусок корабельного вара. Воздух пропах солью и рыбой. Вопреки тому, что он собственноручно навлёк на свою голову страшные беды, чтобы купить толику свободы действия, возвращаться во дворец поэт не торопился.
"Женщина, которую я люблю и ради которой рискнул жизнью, испытывает ко мне отвращение, будто я какой-то клоп. Даже нетклопа в сравнении со мной она нашла бы безупречным! Я до сих пор сохраняю место при дворе лишь по благоволению того, у кого похитил жертву, и кто убьёт меня без раздумий, если только всё вскроется. А теперь вдобавок я был вынужден отдать последние деньги, чтобы нанять в сиделки собственную матьженщину, которой с радостью приплатил бы и ещё, только чтоб подольше её не видеть. Может ли моя жизнь быть ужасней?
Увы, лишь гораздо позже Мэтт Тинрайт понял, что в тот самый миг, когда он произносил в уме свою дерзкую речь, боги, несомненно, услышали его и расхохоталисьпожалуй, это была забавнейшая шутка из всех, что они слышали в тот день.
Хэй, здоровенная туша заступила ему дорогу. Хэй, вот так сюрприз! Я тебя знаю! Ты ж тот слизняк, которому я задолжал хорошую взбучку.
Тинрайт вскинул голову и сморгнул. Перед ним стояли двое верзил, одетых как рабочие из доков. Поэту было равно неприятно лицезреть обоих, но бледное, рыхлое лицо того, что стоял ближе, показалось ему до отвращения знакомым.
О боги, что я за дуракввёл вас в искушение! Это же тот проклятый стражник из Башмаков барсука, который грозился сделать из меня отбивную за то, что я отбил у него бабу!
Однако здоровяк сегодня был не в солдатской форме.
К добру это или к худу?
Боюсь, вы обознались, сударь, Мэтт опустил глаза, отступая в сторону.
Молниеносным броском ручища, огромная, как окорок, приберегаемый до Сиротин, ухватила его за воротник куртки, не дав увернуться и пригвоздив к месту.
Сомневаюсь, приятель. Сдаётся мне, я тебя знаю очень хорошохоть и понятия не имел, что это будешь именно ты, когда нас послали тебя искать. И теперь вот прикидываю, не выбить ли из тебя дух, рискнув серебром, которое нам заплатят за то, что мы доставим тебя куда надо? детина обернулся к своему не менее уродливому товарищу. Как считаешь, его милость всё-таки заплатит нам, если мы притащим ему этот мешок дерьма уже с парочкой разбитых костей?
Его напарник, кажется, серьёзно задумался.
Начальник-то у нас чутка вспыльчив, и мне б неохота его злить. Я знаю только, что парень был нужен ему живым.
Ну, давай скажем, что он споткнулся и несколько раз налетел на стену, предложил мучитель Тинрайта, ухмыляясь. Чай, не впервые у нас узник немножечко ломается случайно.
Узник? Начальник? Да что здесь происходит?до этого заявления у поэта только всё зудело в предчувствии обещанной трёпки. Что ж, ему уже не раз перепадало в прошлом, хотя от одной мысли о грядущих тумаках и делалось дурно. Но, похоже, эти двое задумали кое-что похуже.
Толли? Они поймали его для Хендона Толли? Неужели мучитель Элан узнал, что он, Мэтт Тинрайт, сотворил? Сердце Мэтта внезапно забилось так быстро, что голова у него закружилась и скрутило желудок.
Честно, это какая-то ошибка, он попытался вывернуться, но стражник поднял вторую здоровенную руку и отвесил поэту такую затрещину, что у того глаза застило белым светом, а в ушах зазвенело, будто голова его враз сделалась громадным часовым колоколом, бьющим на башне время. Когда Мэтт пришёл в себя, его волокли по улицам, и ступни его бились и царапали о мостовую, поскольку мужики тащили его исключительно небрежно.
Будешь опять болтать, и я с радостью врежу тебе вдвое сильнее, предупредил бледнорожий. А лучше просто схвачу тебя за яйца и буду выкручивать, пока не завизжишь, как девчонка сопливая. Как тебе такое, а?
Тинрайт только исступлённо молился. Он обращался и к Зории, и к Зосиму, и к Трём братьям, и ко всем божествам, каких только мог припомнить, включая тех, кого, кажется, сам же и придумал для своих виршей.
Впрочем, быстро выяснилось, что два неприятных типа тащат его не к замку, а в какое-то совершенно другое место. Они проволокли Тинрайта по целой череде узких улиц, затем через мост на восточную сторону лагуны, и наконец остановились у таверны, поставленной на сваях, торчавших прямо из воды. Вывеска отсутствовала, и вместо неё над входной дверью висел ржавый крюк остроги. Внутри было темно, а когда стражники грубо подняли пленника и перенесли через порог, Мэтту показалось, что они тащат его прямиком в промёрзлый тронный зал самого Керниоса. Но вообще-то пахло там скорее как во владениях морского бога Эриворапоэта окружил холодный сырой воздух, провонявший рыбой, кровью и морской солью.
Похоже, в эту таверну заглядывали одни только скиммеры. Пока Тинрайт и его похитители пересекали низкий главный зал, лодочники провожали их безразличными взглядами из-под тяжёлых век, как лягушки в пруду, которые ожидают, пока чужак пройдёт мимо, чтобы потом возобновить своё хоровое кваканье.
Зачем меня сюда притащили? гадал поэт. Я не знаю ни одного скиммера, кроме той ведьмы. Я никогда никому из них не делал зла. Зачем же кому-то из них желать зла мне?
Вперёд выступил высокий, но согбенный скиммер. Он был старсудя по его толстой огрубелой коже, и одет в настоящую рубаху с рукавамивесьма необычно для народа, которому на верхней части тела носить одежду было в общем не свойственно, даже в холодную погоду.
Что вам нужно, господа? спросил он гортанным голосом. Все взгляды в комнате по-прежнему были обращены на них, спокойные, но пристальные.
Стражник с одутловатой рожей не стал церемониться.
У нас есть дела в задней комнате, рыбья морда. И тебе уже заплачено.
Да-да, конечно, старый скиммер уступил им дорогу. Проходите. Он ждёт вас.
Дверь в заднюю комнату оказалась низкой, и Мэтту пришлось наклониться, чтобы пройти. Похитители ещё и помогли, пригнув его голову так резко, что чуть не сломали шею. Когда они позволили парню выпрямиться, он увидел, что попал в малюсенькую каморку, едва вмещавшую крупного бородатого человека, сидевшего за столом из ободранных досок.
Смотрю, вы его нашли, ухмылка Авина Броуна напомнила Тинрайту о зубастых волках и голодных медведях. Вышел из своего любовного гнёздышка, а?
Мэтт, и без того перепуганный, едва сдержал вскрик ужаса. Так Броун знает? Нет, не может быть! Наверное, он думает, что у меня в доках было назначено тайное свидание.
Не знаю, милорд, ответил тот стражник, который был не прочь подсобить Тинрайту упасть о стенку разок-другой. Мы просто ждали на улице, которую вы нам назвали.
Прекрасно. Приходите как-нибудь попозжеполучите свою награду за находку. Отличная работа, парни.
Спасибо, ваша светлость, поклонился стражник. Это вечером? Нам прийти вечером?
Что? Броун уже задумался о чём-то другом. Хм, ладно. Что, ваше доверие ко мне не простирается до последня?
Простирается, ваша светлость. Только нам нужно всякое, бледнорожий повернулся к товарищу, и тот согласно кивнул.
Тогда договорились, граф махнул рукой, и оба мужчины вышли.
В маленькой комнате надолго воцарилась неуютная тишинаБроун внимательно оглядывал Тинрайта сверху донизу, как мясник, прикидывающий, с чего начать разделку туши. Мэтт, у которого тряслись поджилки, мучительно раздумывал, не играют ли с ним злую шутку. Что, теперь, когда стражи ушли, предполагается, что он попытается сбежать? Не ищет ли Броун повода убить его? Нет, в этом нет смысла. Время, когда лорд-констебль грозил ему расправой, давно миновало, и с тех пор многое изменилось. Авин Броун, фактически, больше не распоряжался в Южном ПределеТинрайт знал, что граф потерял должность несколько месяцев назад, и его место занял один из приспешников Толли, жестокий Беркан Худ. В бороде графа Лендсендского сильно прибавилось седины, и выглядел он вроде бы даже ещё более грузным, чем прежде. Но с чего бы ему всё ещё желать зла бедняге Тинрайту?
Зачем я здесь, мой лорд? робко подал он голос.
Броун ещё немного поглядел на поэта, а потом склонился вперёд. Его нахмуренные брови, казалось, вот-вот сорвутся с лица и полетят, как два нетопыря. Граф поднял руку и наставил толстый указательный палец на пленника.
Я. Терпеть. Не могу. Поэтов.
Тинрайт с большим трудом протолкнул в горло слюну.
Пр-про простите, заикаясь, выдавил он. Я не хотел
Заткни пробоину, Тинрайт, Броун резко хлопнул рукой по столу, да так, что стены комнатёнки содрогнулись.
Мэтт нехотя признался себе, что тонкий, почти девичий взвизг, огласивший каморку, всё-таки, похоже, издал никто иной, как он сам.
Я всё о тебе знаю, продолжал гигант. Мошенник. Подхалим. Бездельник и пустышка. Свои крупицы успеха ты насобирал, примазавшись к тем, кто превзошёл тебя, и большинство из нихлюди наподобие Невина Хьюни и его шайки, которые сами те ещё отбросы общества.
Граф нахмурился ещё сильнее; если бы сейчас он сказал Мэтту, что съест его живьём, как злобный великан из сказки, поэт поверил бы, не раздумывая. Но вместо этого правитель Лендсенда заговорил тише, голос его стал глубже и задрожал от ярости, обещая пленнику невообразимые кары.
Но затем ты явился во дворец. Под стражей. Соучастник преступления, имевшего целью обман королевской семьи. И вместо того, чтобы лишиться башки, как и положено всякому грязному предателю из трущоб, ты получаешь дар, достойный герояпокровительство самой принцессы Бриони и место при дворе. О, как ты, наверное, ликовал в душе.
Не не так уж ликовал, мой лорд
Заткнись. И как ты отплатил за столь поразительную доброту? Похитил высокородную леди из королевской резиденции и держишь у себя как пленницу! Клянусь Тремя, парень, пыточных дел мастера будут просиживать до поздней ночи, измышляя новые способы содрать с тебя шкуру!
Он знает! Тинрайт не смог сдержаться и разрыдался.
Клянусь всеми богами, это не так! Она была она ещё О, умоляю, лорд Броун, не дайте им пытать меня! Я человек простой. И хотел лишь как лучше. Вы не знаете Элан, она такая хорошая, такая добродетельная, а Толли был так жесток с ней
В ужасе он осёкся, полагая, что только ухудшил своё положение, обвинив нынешнего повелителя Южного Предела.
Нет, я она вы Тинрайт никак не мог придумать, что ещё сказатьего кончина была предрешена и неминуема. И потому он замолчал и только изредка всхлипывал.
Колючая бровь Броуна поползла вверх.
Толли? Причём тут Толли? Говори, парень, или я сам начну вершить суд здесь и сейчас, и оставлю от тебя ровно столько, чтобы хватило выдохнуть признание перед лордом-протектором.
И Тинрайт заговорил: торопливо, забыв о своём обычном напускном глубокомыслии, спотыкаясь и комкая словаобъяснения и извинения мешались и путались, порой шмякаясь наземь, как овцы, которых гонят вниз по крутой горной тропе. Закончив наконец, он сел, утирая слёзы и сквозь пальцы поглядывая на Броуна, впавшего в молчание и глубокую задумчивость, но продолжавшего при этом гневно хмуриться, как будто он нарочно не давал этому выражению сойти со своего лица, зная, что вскоре оно вновь ему понадобится.
Ты молод, не так ли? внезапно спросил граф.
Тинрайту сразу же пришли на ум все его обычные возражения, но он только облизал пересохшие губы и сказал:
Мне двадцать, мой лорд.
Броун покачал головой:
Полагаю, некоторые из совершённых тобой ошибок мог в твоём возрасте допустить и я, он бросил на Тинрайта быстрый взгляд. Но не похищение Элан мКори из замка. Это серьёзное преступление, мальчишка. Это плаха.
Глаза поэта вновь наполнились слезами.
О боги. Как я вообще до этого дошёл?
Дурная компания, живо отозвался Броун. Водить знакомство с сочинителями и рифмоплётамивсё равно, что якшаться с ворами и безумцами. Что хорошего из этого может выйти? Впрочем, если удастся скрыть историю с госпожой мКори, у тебя ещё есть шанс дожить до преклонных лет. Но зная о твоём проступке и скрывая это ради тебя, я беру на себя определённый риск, поскольку таким образом я становлюсь соучастником грузный мужчина решительно и печально покачал головой. Нет, боюсь, я не могу взять на себя такой риск. У меня ведь есть семья, земли, вассалы. Это не будет справедливо
О, прошу вас, лорд Броун! кажется, граф слегка заколебался, склоняясь к проявлению милосердия, и Тинрайт приложил все старания к тому, чтобы слова его звучали любезно и убедительно. Пожалуйста! Я совершил это всего-навсего, чтобы спасти невинную девушку! Я сделаю для вас что угодно, если вы соблаговолите избавить меня от сей ужасной участи. Сердце моей бедной матушки будет разбито!
Что было, разумеется, совершенной неправдой: Анамезия Тинрайт, пожалуй, испытала бы настоящее удовольствие от того, что сбылись её самые зловещие предсказания.
Возможно, возможно. Но если я на свой страх и риск отпущу тебя, когда ты виновени покрою твоё преступление! тогда ты должен будешь кое-что для меня сделать.
Всё, что угодно. Может, мне разносить для вас сообщения? однажды он слышал краем уха, что Невин и другие служили Броуну подобным образом. Поехать к чужеземному двору? Мэтт легко мог бы вообразить участь куда худшуюи не одну! чем оставить позади мать, свои беды и весь этот мрачный город на несколько лун.
Нет, думаю, ты окажешься мне полезнее ближе к дому, возразил Броун. Говоря по существу, мне нужен человек, вхожий к Хендону Толли и его приближённым. У меня есть ряд вопросов, на которые я хочу получить ответы, и ты, Мэтти Тинрайт, ты станешь моим шпионом.
Шпионом? Шпионить за Хендоном Толли?
О, не только за ним. У меня много вопросов и много нужд. Существует ещё и некий предмет, местонахождение которого мне необходимо выяснитьи возможно, я даже попрошу тебя достать его для меня. Подозреваю, что он хранится в палатах Окроса, нового придворного лекаря. Не гляди так испуганно, Тинрайт, предмет не особенно ценныйпросто зеркало.
Зеркало? Не то ли это зеркало, с помощью которого Толли мучил Элан? Но только дурак или безумец мог бы подойти к такой вещи!.. Мэтт Тинрайт воззрился на графа, осенённый ужасной догадкой.
Вы вы даже не думали ничего говорить Толли. Он отдалил вас от двора! Вам только нужен был шпион!
Авин Броун откинулся назад и сплёл пальцы рук на обширном животе.