Они сели в машину, осматривая веселую толпу, большую часть которой пропитало неистовое желание добраться до героя дня и выпытать у него тайну.
Тот человек выглядит совсем как Том Мередит, внезапно заметила Юнис. Кстати, не знаешь, как будут голосовать Мередиты на выборах в клубе?
Кто из них?
Оба. Думаю, они на твоей стороне: кажется, им никогда не нравился Сэнфорд.
Юнис, не будь узколобой. В клубе голосуют, не исходя из личных симпатий или антипатийрассматриваются интересы клуба, благополучие организации.
Хорошо, тогда какого из кандидатов они считают лучшим для клуба?
Спроси Сэнфорда.
А, ну если ты не хочешь мне рассказывать
Юнис казалась расстроенной, и на ее хорошеньком личике появилось раздражение, когда она обернулась к Хендриксу.
Улыбнись мне снова, и тогда я расскажу тебе все, что ты захочешь. Если, конечно, я сам это знаю.
На эту речь девушка ответила ослепительной улыбкой, увидев которую Хендрикс смягчился.
Лучше спроси меня о чем-нибудь ещеувы, но я не представитель братьев Мередит.
Ну, расскажи, Юнис казалась маленькой плутоватой девочкой. Элворд, ты не мог обмануть меня. Расскажи мне, и тогда я приглашу тебя на чай, когда мы приедем домой.
В любом случае, ты меня уже пригласила.
Нет, если не расскажешь мне, о чем я прошу. Почему бы и нет? Это что, секрет? Уф! Я бы точно так же спросила у самого Тома Мередита, если бы встретила его. Но не обращай внимания, не хочешьне говори. Ты у меня не единственный близкий друг, есть и другие.
И кто они? Я льщу себя мыслью, что я ваш единственный по-настоящему близкий друг, ну за исключением мужа!
О, о чем разговор! Да если бы ты не был хорошим другом Сэнфорда, я бы с тобой даже не разговаривала бы!
Я не понимаю, как вы двое можете оставаться друзьями, и в то же самое время бороться за пост президента, вставила тетушка Эбби.
Вот и ответ! рассмеялась Юнис. Элворд является лучшим другом Сэна, и потому Сэнфорду так легко победить на выборах. Если бы на месте Элворда был более популярный кандидат, или на месте Сэнфорда был менее популярный кандидат, то победа не была бы такой легкой!
Ты ты Хендрикс изумленно взглянул на Юнис. Ее глаза дерзко плясали, алые губы презрительно изогнулись, и она скорчила ему небольшую гримасу, поправляя вуаль таким образом, чтобы спрятаться за кружевным узором.
Что это ты делаешь? Сдвинь этот чертов цветок, чтобы я видел, как ты говоришь!
Но Юнис лишь рассмеялась и ехидно сморщила носик, укрывшись ажурной завесой.
Я хочу, чтобы ты сняла эту штуковину, буркнул Хендрикс. Она меня раздражает.
Сэр, кто вы такой, что я должна избавлять вас от раздражения? Вуальэто неотъемлемая часть моего костюма.
Сними ее, говорю я тебе!
Ну вот, приплыли! Юнис так глумливо пожала плечами, что Хендрикс рассмеялся. Расскажи мне о Мередитах, и я сниму эту надоедливую вуаль, докучала девушка, хитро посматривая на Хендрикса.
Хорошо, прочь ее.
Медленно и аккуратно Юнис сняла вуаль и свернула ее. Спрятав сверток в сумочку, она с очаровательной улыбкой обратилась к Хендриксу:
Итак?
Ты прелесть, какая дурочка, ответил тот, пожирая ее глазами. Все, что я могу тебе рассказать о Мередитах, заключается в том, что я ничего не знаю об их позиции в отношении голосования.
Ну, а как ты думаешь, что предполагаешь, о чем догадываешься? продолжала приставать Юнис со всем своим шармом.
Ну, я думаю, что они чересчур старомодны для моих проектов. Хотя, с другой стороны, они достаточно далеки от того, чтобы разделять взгляды твоего мужа: им не нравится та атмосфера воскресной школы, которой он так добивается, и они думают, что нужно учитывать мнение молодежи.
Мнение молодежи! Ты что, считаешь Сэнфорда стариком?
Нет, ему только двадцать восемь. Но в клубе много новых членов, которые моложе, как бы это странно не казалось! Эти юноши хотят веселья и даже презренных фильмов, и кулачных боев! А поскольку все ониотпрыски богатых аристократических семейств нашего старого маленького города, то, думаю, что с их мнением нужно считаться. И раз уж ты так хочешь все знать, то могу поделиться своей уверенностью и надеждой на то, что такие влиятельные люди, как братья Мередит, согласны со мной! Вот так вот, мадам Сэнфорд Эмбери!
Спасибо, Элворд. Как ты думаешь, я могла бы убедить их перейти на сторону Сэнфорда?
Думаю, ты даже можешь убедить статую Юпитера спуститься с пьедестала и отнести тебе в Кони-Айленд, если ты посмотришь на нее таким взглядом! Но, в то же время, я не думаю, что твой муж согласится на подобную агитацию, пусть и в его пользу. Так что этого не будет, моя дорогая Юнис.
Как будто меня заботит что будет, а что нет. Я хочу помочь Сэнфорду.
Раз так, то дерзайте, прекрасная леди. Но только помните, что Сэнфорд Эмбери представляет консервативное крыло нашего клуба, и любая попытка действовать при помощи обаяния и очарования пойдет не в вашу пользу. Насколько я могу судить, мои сторонники, молодая часть клуба ну, такая развеселая часть клуба, вот они бы восприняли такую агитацию. Почему бы тебе не провести избирательную кампанию на моей стороне?
Юнис собиралась было ответить что-то презрительное, но дискуссию прервала тетушка Эбби, воскликнув:
Ой, Элворд, смотрите: сюда идет мистер Мортимер, а вместе с ним и сам Хэнлон!
Конечно машина Хендрикса, стоявшая возле места триумфальных событий, представлялась двум героям дня хорошей возможностью укрыться от толпы.
Интересно, не хотели бы наши дамы познакомиться с этим чудом? добродушно спросил Мортимер, и восторгу тети Эбби не было предела. Юнис так же сердечно поприветствовала Хэнлона, а Хендрикс пожал ему руку.
Расскажите нам, как вы все это проделали, сказал он, улыбнувшись таинственному читателю мыслей.
Вы все видели, ответил тот, отмахиваясь легким жестом, как бы отрицающим любые секреты.
Да, я видел. Но как по мне, видеть не значит верить, заявил Хендрикс.
Хэнлон, не обращайте на него внимания, сказал Мортимер, обиженно улыбнувшись. Такие разговоры могли ходить до испытания, но не сейчас. Хендрикс, что вы имеете в виду, говоря, будто не верите? Вы подозреваете меня в соучастии?
Нет, Мортимер. Я верю, что вы, как и все остальные, были обведены вокруг пальца при помощи какого-то хитрого трюка, Хендрикс внимательно посмотрел на Хэнлона, который невозмутимо ответил ему таким же взглядом. Я считаю этого юношу необычайным трюкачом, который смог обмануть всю общественность. Тот факт, что я не могу ни понять, ни объяснить то, как он это сделал, ничуть не мешает моему убеждению, что всю этотрюк. Однако, я готов поменять свое мнение, если мистер Хэнлон, глядя мне в глаза, даст честное слово, что он нашел перочинный нож каким-то иным способом, не связанным с чтением мыслей мистера Мортимера.
Я не на суде, заявил Хэнлон. И я не давал присягу подтверждать или опровергать что-либо. Я обещал сделать то, что сделал, но не брался защищать свою честь, давая высокопарные клятвы.
Увильнул от вопроса, рассмеялся Хендрикс, но Мортимер возразил ему:
Никак нет. Хэнлон прав. Если у него и есть какие-то секреты, то это наше дело раскрыть их. Но я думаю, что у него их нет, просто не может быть: кто-то из наблюдателей заметил бы что-то не то. За нами наблюдали сотни глаз. Некоторые из зрителей достаточно умны, чтобы заподозрить неладное, если бы там был обман.
Мистер Мортимер, спасибо, спокойно сказал Хэнлон. Я не делаю тайны из своего выступления. У меня не было ни сообщника, ни каких-либо приспособлений. Все могли наблюдать за произошедшим. Вы руководили мной. Я исполнял вашу волю. Вот и все.
Простота и приятные манеры Хэнлона очень понравились Юнис, и она улыбнулась ему.
Когда я приехала сюда, я была скептично настроена, вставила она. Да и сейчас я все еще не чувствую себя полностью убежденной
А я чувствую! заявила тетушка Эбби. И готова признать это. Меня выводят из себя все эти люди, которые верят в ваши способности, но отказываются это признать. Я хочу, чтобы вы выступили в Нью-Йорке!
Вынужден разочаровать вас, мэм, но это было мое последнее выступление.
Но почему? удивилась тетушка Эбби.
У меня есть на то причины, улыбнулся Хэнлон. Позже вы сможете о них узнать, если захотите.
Я хочу их знать.
Тогда прочитайте «Свободную прессу Нью-Арка» в следующий понедельник.
Ох! выдохнула Юнис, она почувствовала, в чем дело. Мистер Хэнлон, можно я скажу вам пару слов наедине?
Она вышла из машины и отошла в сторону с молодым человеком, вежливо проводившим ее.
Вскорости они остановились и завели короткий, но оживленный разговор. Юнис весело рассмеялась, и ее очаровательная улыбка разрушила неприступность Хэнлона. Вскоре он охотно согласился на предложение девушки, и в конце они пожали друг другу руки.
Хэнлон провел Юнис обратно к машине и, обратившись к Мортимеру, сказал, что они задержались настолько, насколько это было возможно, а теперь им пора возвращаться к устроителям мероприятия.
Это так, признал Мортимер. Я отпросился лишь на несколько минут. Всем пока! с этими словами он приподнял шляпу в прощальном жесте и поспешил вслед за Хэнлоном.
Итак, сказал Хендрикс, когда они начали путь домой, ты убедила его что-то сделать? Устроить у вас дома персональное представление?
Малыш, ты почти угадал с первой попытки! весело воскликнула Юнис. Все это был трюк, в воскресенье Хэнлон придет к нам домой и объяснит, как он его сделал, а в понедельник об этом будет рассказано в газете.
Господи! ахнула тетушка Эбби, и откинулась на спинку сиденья: ей стало плохо.
Глава IV. Эмбери
И это мое последнее слово на эту тему.
Эмбери прикуривал одну сигарету за другой, складывая окурки в пепельницу, которую держал на локте. Воскресный день сопровождался атмосферой отдыха и веселья, утомлявшей нервы и Сэнфорда, и Юнис.
Тетушка Эбби задремала, так как было еще рано для того, чтобы ждать гостя, Хэнлона.
Юнис вновь пыталась убедить мужа выделить ей карманные деньги, пусть небольшие, но регулярные. Семья Эмбери полностью соответствовала представлению о счастливом браке и стремилась сохранить это состояние. Они были близки по духу, нежны, благожелательны и проявляли готовность делать скидку на особенности характера или прихоти друг друга.
Но за одним исключением: Юнис считала недопустимым довольствоваться мизерной суммой денег, в то время как ее муж был богатым человеком. Не то чтобы Эмбери был скупым или экономным. Он желал, чтобы у его жены были все сумасбродные предметы роскоши, которые она только пожелает. Он был готов оплачивать любые ее счета. Сэнфорд никогда не попрекал за покупку дорогого или ненужного нарядадаже наоборот, он всегда восхищался ее вкусом и выказывал удовлетворение ее покупками. Он гордился ее красотой и всегда был готов к покупке новых украшений. Сэнфорд гордился грацией и шармом жены и считал, что обстановка в доме должна соответствовать ей. Оба любили развлечения, и он никогда не возражал против сумм, взимаемых флористами и поставщиками продуктов.
Но все-таки из какого-то чудачества, причуды или каприза он не хотел давать жене деньги на мелкие расходы.
Покупай свои мелочи у лучших ювелиров, а счета присылай мне, говорил он. Как и шляпки с платьями из французских магазинов. Везде, где угодно, ты можешь пользоваться моим счетом. Тигрица моя, чего еще может желать женщина?
Он никак не соглашался с ее бесконечно повторяемыми объяснениями, что наличные деньги могут потребоваться в тысяча и одном случае. Ну, а если ей все же удавалось его убедить, то он давал ей крохотную сумму, считая, что ее хватит на бесконечно длинный срок.
Трудно сказать, в чем была причина такого отношения к деньгам. Сэнфорд Эмбери не был скупцом. Так же он не был ни прижимист и не бедствовал. Щедро жертвовал деньги на благотворительность, причем об этом не всегда знала широкая общественность, а иногда не знала и жена. Но природа сыграла над ним какой-то странный фокус, что-то повернув в его мозгу, так что эта черта характера никак не хотела меняться.
Сейчас в Юнис Эмбери снова вспыхнул гнев. Так бывало, когда муж называл ее «Тигрицей». Он так ее называл из-за ее прекрасной грациозности, в которой он находил сходство с диким миром.
Юнис честно пыталась взять себя в руки, но в данный момент ярость брала верх, и в такие моменты Сэнфорд сравнивал ее с Катериной, заявляя, что он должен приручить ее, так же, как Петруччио приручил свою строптивую невесту.
Это раздражало Юнис сильнее, чем казалось: она знала, если муж заметит, что это раздражает ее, то он начнет еще чаще применять этот метод, ну прямо как Петруччио.
Таким образом, когда она приходила в ярость, а муж отвечал ей тем же, она знала, что он делает это намеренно, и старалась успокоиться.
В этот раз Юнис воспользовалась возможностью спокойно поговорить наедине, чтобы вновь поднять вопрос.
Эмбери выслушал ее не то, чтобы недоброжелательно, но с явно скучающим видом, а когда поток аргументов прекратился, он сказал:
Юнис, я отказываюсь выделить тебе пособие. Если ты не уверена в муже и не можешь доверить ему оплату всех твоих расходов, то ты неблагодарна за все, что я дал тебе. И это мое последнее слово на эту тему.
Вопиющая несправедливость этого решения как железом жалила ее душу. Она знала, что его доводы были нелогичны, несправедливы и даже абсурдны, но она не представляла себе, какими словами можно это описать так, чтобы он смог понять.
Полностью отчаявшись от бессилия, Юнис потеряла самоконтроль:
А у меня это далеко не последнее слово, кричала она. У меня еще найдется, что сказать!
Ну, это твоя женская привилегия, поддразнивал ее Эмбери.
Не только привилегия, но и долг! Я в долгу перед собственным самоуважением, перед своим положением в обществе, перед репутацией жены, жены видного человека И этот долг обязывает меня располагать некоторой суммой денег. Ты прекрасно знаешь, что я не прошу чего-то неправильного, и в этом нет ничего, что я хотела бы утаить от тебя. Ты знаешь, что у меня нет от тебя секретов, и я не хочу, чтобы они появились! Я просто хочу того же, что есть у других женщин, даже у самых бедных. Даже нищие дают своим женам какую-то мелочь на расходы. А у большинства женщин моего положения есть свой счет в банкеу них есть личные деньги!
Все? Юнис, вспомни: я сказал свое последнее слово на эту тему.
И ты вспомния его еще не сказала! Но скажу, и прямо сейчас. Поскольку ты отказываешь мне в удовольствии иметь свои деньги на повседневные расходы, то я должна буду получить их из иного источника.
Глаза Эмбери сузились, и он внимательно посмотрел на жену. Затем он улыбнулся.
Стенография и машинопись? спросил он. Или пошив? Юнис, не угрожай, этим ты ничего не добьешься!
Я добьюсь, чего хочу! И не говори, что я не предупреждала: я повторяю, что мне нужны личные деньги, а раз ты мне отказываешь даже в мизерной сумме, то не имеешь никакого права критиковать мои способы добывания денег!
Юнис встала, крепко вцепившись руками в спинку стула. Она окинула сердитым взглядом мужа, который по-прежнему лениво развалился на своем месте, пуская кольца дыма. Юнис в гневе была прекрасна: щеки горели румянцем, темные глаза зловеще сверкали, а изогнутые губы вытянулись в алую линию. Ее мышцы напряглись, дыхание участилось, но она держала себя в руках и напоминала не разъяренную фурию, а выжидающую тигрицу.
Эмбери был восхищен ее прекрасным видом, но он хотел исполнить свой замысел, и поднялся, чтобы «приручить» ее.
«Тигр, тигр, жгучий страх, Ты горишь в ночных лесах», процитировал он. Ты должна взять свои слова обратно. В них нет ни красоты, ни такта
А я и не хочу быть тактичной! Почему я должна? Я не собираюсь ни уговаривать, ни задабривать тебя! Ты отказываешь мне в моих потребностях, повторно отказываешь, и вотмое терпение кончилось. Я беру дело в свои руки!
Прекрасные руки! пробормотал Сэнфорд, беря их в свои. У тебя прелестные руки, Юнис. Разве не жалко использовать их для заработка денег?
Но я собираюсь именно этим и заняться! Я должна получить деньги, заработав их этими руками. Таким образом, ты не сможешь командовать, потеряв это право.
Почему? Я твой муж, и ты давала обет слушаться меня