Калитка во двор башни была не заперта. Внутри оказался небольшой сад и дорожка, вымощенная белым камнем. Дальше, почти у самых стен башни, блестело зеркало прудика. У воды стояло кресло, а в кресле сидел старик. Других людей я не увидел. Было тихо, только птицы перекликались в ветках.
Старик, одетый в белое и сам белыйдлинные волосы и борода, и даже кожа какая-то очень уж белая, он почувствовал меня да-да, именно почувствовал, не увидел, он слепой, догадался я. Он повернул ко мне длинное лицо, и я понял, что у него хорошее настроение.
Какое чистое утро, Аль, произнёс он. Ты в нёмкак светлая птичка. Свободная, чудесная птичкано Троготт тебя испугал ночью, да? Твоё сердце бьётся, как будто тебя поймали и хотят посадить в клетку. Но ты свободен, Аль. Можешь играть, летатьникто не отберёт у тебя твою волшебную игрушку, никто не придёт к тебе и не потребует ничего. Мастера, Аль, не создают своё могущество из радости и свободы летающих мальчиков. Они только предлагают.
Я молчал. Пересохло во рту, да и не знал я, что нужно сказать.
Если бы ты не был так напряжён, напуганя показал бы тебе сад, башню, город Город с башни так прекрасен, ты Ах, да; ты наверняка уже поднимался выше самых высоких шпилей!.. Но, если захочешьесли тебе будет грустно, одиноко, если захочется спросить о чём-то важном, а рядом не окажется человека, способного выслушать и тем более понять Приходи сюда в любое время. Тебе откроют. Или прилетай. Ты любишь читать? У меня прекрасная библиотека, сам я букв различить не могу, приходится приглашать чтеца Ты мог бы брать книги из башни домой. В удобное для тебя время Ты так стиснул губы, Аль Ты, наверное, охрип, выпей воды. Я хочу услышать от тебя хоть словонаверняка твой голос мне понравится
Это было невыносимо глупоно я не мог говорить. Чем больше слов произносил старик, тем сильнее сжимались, словно сведённые судорогой, мои губы. Я кивнул, понимая, что Мастер этого не видит. Надо было сказать: до свидания, мне пора идти. Но как?! И уходить молча невозможно.
Он замолчал, прислушиваясь к чему-то. И кивнул:
Ничего-ничего. Это всё неважно. Приходи Взгляд Мастера, сковывавший меня, изменился. Я понял, что позади кто-то есть. Повернулся, обмирая Нимо! Прошу тебя, проводи нашего гостя. Его зовут Аль.
Солнце ударило всей июньской силойи сияли у дорожки кусты неведомого растения золотистыми и белыми соцветиями и блестящими, будто мокрыми, листьями; слепили дрожащие блики в пруду; и пронзительно синело небо. А среди всего этого стоял он. Нимо.
На нём была одежда я не знаю, как назвать этот цвет. Сперва показалось, что она белая, но когда Нимо чуть шевельнулся, я понял, что золотистый оттенокне от солнечного света, а на самом деле. Но он лёгкий, исчезающий Я вспомнил словосочетание «белое золото». Никогда не видел такое; а может, видел, но не знал, что этооно. Но слова эти были лучше всего.
Нимо, тонкий и лёгкий, как наваждение, взмахом руки позвал за собой. Раздвинулись кусты; время растворилось, как на границе снаи я уже стоял за оградой. День потускнел, как будто погасили половину светильников. Улицы были пусты. Мысли кристально чистые и какие-то хрупкие, точно корочки наста над пустотой растаявших сугробов Откуда эта снежная фантазия?.. Я опять подумал о Нимо и понял, что не знаю, мальчик он или девочка? Он нереальный, как призрак, и вместеможет быть, больше настоящий, чем весь мир. Когда он открыл для меня двери и отодвинулся, пропускаяи сад, и тропинка, и небо, и ограда сделались зыбкими, далёкими, неясными.
* * *
Ветер налетелсвежий и незнакомый. Брэндли привык к запахам болот. Привык узнавать, откуда дует ветер, по запахуморскому, солёному, или пахнущему снегом с гор. Этот ветер был другим. Он ворвался, как будто распахнули дверь в душной комнате. Он, ветер, и сам удивилсякуда это я попал? Пах смолистыми деревьями, хватал с земли мелкий, летучий мусорматросы ругались, кому-то запорошило глаза.
Ругался боцманна команду, на морских чертей: корабль оказался недостаточно готов, и непонятно было, что делатьподнимать паруса или ждать, пока ветер не станет ровным.
Вертится, как юла, смеялся Аль. Как щенок у ног.
Брэндли таращился на Аля. Волосы мальчишки плескались, словно невидимые чертенята плясали у него на голове. Аль вытянул губы «трубочкой»; водяник подобрался, ожидая свистано звука не было. Аль обеими руками обхватил себя за плечи, чуть покачиваясь из стороны в сторону. И тогда протянулся тихий и непрерывный свистоткликнулся ветер: сверху, откуда-то от самых трюм-рей. Сперва Брэндли решил, что тон звука не меняется. Но он медленно-медленно дошёл до такого низкого, что водяник изумилсякак может ветер рычать, словно дракон?
Мы отправляемся немедленно, объявил водянику Ба Цзинь. Такой ветер, мы не можем сомневаться.
Брэндли кивнулзачарованно и грустно. Он уже двинулся к трапу, но поискал глазами Дзынь. И не увидел бы её, но ведьмучка запелахрипло, как будто скрипело дерево. Дзынь взобралась до фор-стеньги и висела там, как-то по-звериному зацепившись ногой и рукой, другую руку и ногу отставила в сторону. Брэндли стало страшно, только непонятноотчего. Дзынь полетит на «Лунной бабочке»
Водяник отодвинулся, прислонившись спиною к фальной лебёдке. Ему хотелось съёжиться, быть крошечным и незаметным, на какое-то время просто исчезнуть, чтобы всё случилось помимо его воли. Он не виноват, он ничего не решалпросто так вышло.
Ближе к ночи небо очистилось от облаков, только далеко над скалами висела обширная туча. Сизым брюхом она касалась трёх пиков, и всё это вместе было как чудовищный треножник демонов, под которым вот-вот должен разгореться огонь. Брэндли пожалел, что солнце не садится на востокетогда бы оно, оказавшись между тучей и скалами, устроило грандиозную феерию пламени
Ведьмучка, подкравшись неслышно, пихнула его в бок:
У тебя на носу сопля! и расхохоталась. Брэндли дёрнул локтем ох, нет; конечно, это опять её дурацкая шутка! Третий или четвертый раз за день. Водяник уже почти привык. И даже не злилсяу Дзынь была манера вот так шутить наедине. Человековские дети, насколько он их знал, разыгрывают друг друга в компании, чтобы над одним посмеялось побольше народу. Дзынь делала всё наоборот. Это было странно.
На рассвете «Лунная бабочка» оказалась по ту сторону гор.
В каюте воздух застоялся. Когда Брэндли вышел на палубу, что-то показалось неправильным, и, как нарочно, водяник глубоко вдохнул и выпучил глаза от ужасаподумав, что всё внутри сейчас разрежут крохотные льдинки! Чудилось, будто воздух превратился в поток острых, как лезвия, льдинок.
«Бабочка» плыла неимоверно высоко.
Водяник никогда не видел, чтобы корабли поднимались в такую высь.
Белые сверкающие гроздья кристалловскалы во льду, остались далеко позади и внизу. Они замерли неподвижно. Они виделись отсюда совсем не такими, как с болот. Там горные хребты были мягкого тёмного цветаот укрывших подножия лесов, а вершиныугрюмо-мглистые. Здесьцарство контраста, сверкание льда и чёрные трещины до самой сердцевины тьмы. И воздух был таким же.
Водяник в смятении закрыл глаза. Что там, впереди? Дымка облаков и просыпающееся солнце, больше Брэндли не рассмотрел. Так высоко и так неподвижно. Весь мирсловно громадный хрустальный шар, а в самой серединке на ниточке подвешен корабль со съёжившейся пылинкоймалюсеньким водяником, вцепившимся пальчиками в леер у самой границы бездны Леер-струна чуть-чуть гудит, звенит, и Брэндли страшнопорвётся в любой миг. Но оторвать от него пальцы и сделать шаг назадникак.
Палуба стала наклоняться Темнота.
Брэндли понял, что его перенесли в каюту. Кто-то сухо шуршал, зажурчала водакипяток, понял по звуку водяник. Звякнула чашка. Долгий, умиротворённый вдох. Выдох.
Легче пуха конёк
Сел на ветерок.
Красный сок
По травам тёк.
Стрёкот, цокот,
Острова
Видно
Летят
Что за дурацкие стишки? подумал Брэндли. Потом голос Аля продолжал что-то декламировать, но слова стали совсем уже непонятные, и водяник успокоился. Наверное, стишков таких и не было, это из бессмысленных звуков в голове сложились несуразные слова.
Распахни окно!
Блеск небес
Даль летит
На тебя
Звон сквозь сон
Проведёт
Нас вдвоём
На Острова
Ему и правда приснился мгновенный сонбудто он смотрит на окно, закрытое шторами. И тут откуда-то вбегает в комнату кто-то, раздёргивает эти занавесытяжёлые, золотые, будто налитые мёдом соты и в комнату врывается свет, и плывут в этом сиянии далёкие, зелёные холмывсё выше и всё дальше, а над ними, прямо на Брэндли, скользит огромный, пылающий парусами корабль.
Водяник вздрогнул; сильно, как будто пихнули. Сел на постели, вытаращил глаза:
Что это?!
Книга Бродяг. Аль и правда держал в руках книгу. В тёмно-жёлтом, потрескавшемся кожаном переплёте.
Ты её читал?! изумился Брэндли. И тут же ахнул про себякакой же он идиот!
Я читал её давно. Сейчас я вспоминал На самом деле она на чужом языке. Нимо успел мне рассказать из неё немного, но даже из этого я помню только обрывки. Я помню, как звучали эти стихи, но точные слова не даются мне.
Водянику ужасно захотелось выспросить Аля обо всём. Кто такой Нимо? Что это за книга такая? Куда они летят? И самое главноеуслышать историю самого ветряного мага! Но он боялся кто знает, каким-нибудь неловким вопросом не испортит ли он всё?
А где Дзынь?
Она ушла. Ночью ушла.
Как?! растерялся Брэндли. Прямо с корабля ушла? Зачем?
Аль пожал плечами.
Она ушла, едва горы проплыли под нами. Ба Цзинь так сказал. Она будто увидела что-то внизу. Засмеялась и прыгнула.
Почему же он её не остановил?
Зачем? Она же ведьма. Когда хочетуходит.
Брэндли почувствовал растерянность и обиду. Будто его обманули, бросили. Ведьмучку он почти не знал, но всё-таки она оставалась самым «домашним», самым привычным ему существом на этом чудном корабле далеко-далеко от дома. Заманила меня, подумал водяник. Я и сам хотел Но разве я бы решился без неё на такое.
А где мы сейчас?
Сейчас? Аль сморщил переносицу, потёр пальцем висок. Думаю, над Дикоречьем. Ветер пахнет сосновыми лесами, озёрной водой, но в нём уже есть струйки с пыльцой из Цветочной долины.
А вы торгуете пыльцой?
Это страшная тайна! нахмурился Аль. Но тут же рассмеялся. Ну конечно! Самое выгодное и приятное занятие для тех, кто знает дорогу и способен одолеть этот путь. Знаешь, сколько кораблей разбили бури над Костяным хребтом? Водяник помотал головой. Не меньше пяти. А теперь думай сам, если их всего десятка три было! Какою бы сказочной прибылью ни манила Пыльца, немногие рискнут кораблём. Но это такое искушение Аль закончил шёпотом:Летать в Цветочную долину!..
* * *
Ведьмучка, щурясь, наблюдала за густыми, волокнистыми струями тумана. Казалось, посередине леса овальным пятном лежит голова седого великана, а его волосы упали на деревья, на поляны; упали и плывут, удлиняясь, распускаясь.
Ночной ветер нёс «Лунную бабочку» осторожно и тихотак женщина вносит свечку с крохотным огоньком на фитильке в спальню к ребёнку. Ветер дремалон был околдован картинками из сонных видений Аля.
Ведьмучка вскрикнула несколько раз ночной птицей. Раскинула руки. Засвистелатихо, протяжно; почувствовала, как ветер встрепенулся в забытьи, тут же ласково хлопнула по нему ладонямиполно, лети спокойно, а то Аль проснётся, встревожится.
Оглянулась, прыгнулаи полетела вниз, в туман.
Под головой косматого туманного великана пряталось лесное озеро с чёрной гладью воды. Ведьмучка падала в него, соскальзывая с упругих лоскутов тумана. В смоляной тьме мелькнули звёзды, потом погасли, небо перевернулось: вот оно было вверхуи вот оно уже внизу, и вот снова вверху. Ух! Ведьмучка уселась на скользкий от тумана и плесени пень-выворотень, переводя дух. Прислушалась: знакомо скрипела старая ракита, жалуясь на обожженный молнией бок.
Долго сидела, скрючившись, маленькая ведьмучка. Щипала губу, сопеладумала. Ничего не надумала нет, надумалачто надо совета и помощи просить у Большой Ха.
Большую Ха мало кто знал из неведьм. Старшие из водяных знали, ясное дело. Старый людской король знал, а молодой, скорее всего, даже не слышал о ней. Откуда ему? Старый король обошёл, объехал, облетел всю странуа новый сидит сиднем. Колдуны когда-то знали Большую Хано колдунов давным-давно не видали в Болотных Украинах, никто их тут не замечал со времён Волны. Ведьмучке доводилось читать человековскую сказку о том, что колдуны сгинули, когда все вместе встали против Волны в надежде магией остановить стихию Как же!
Однажды ведьмучка пересказала легенду Большой Ха, и та ехидно засмеялась.
Есть такая человековская поговорка: «носить воду решетом».
Зачем?
Низачем. Собрать колдунов вместе и заставить их делать одно делотак же трудно, как вычерпать решетом воду из колодца.
А сейчас белые глаза Большой Ха уставились на ведьмучку. Дзынь говорила о мальчишке, ветряном маге. А Большая Ха молчала и смотрела. Долго-долго. Мало кто знал Большую Ха, но не было никого даже среди ведьм, кто мог спокойно выдержать её взгляд. Кроме Дзынь. Никто не знал, почему ведьмучка не боится Большую Ха. Даже сама Ха.
Я пойду в человечий город, сказала ведьмучка.
Вот как?
Я хочу найти место, где делают ветряных магов. Большая Ха промолчала. Ты почему молчишь?
Ты странная. Ведьмучка засмеялась. Такая же странная, как я Знаешь, почему мы не ходим к людям в города?
Там мало тумана и влаги, и много огней, железа; подземные реки далеко и заслонены камнями, а ещё ихние маги убивают нас.
Правильно. Хотя тех магов, которым это под силу, я не видела давно очень давно. Но главное, в людских городах много, слишком много еды.
Человековской еды?
Большая Ха долго и хрипло смеялась. Даже до писка в грудидавно не случалось ей так забавно поговорить.
Нет. Нашей еды.
Ведьмучка таращилась на неё, и это ещё больше веселило Большую Ха.
Моя маленькая, забавная Как же мне не хочется это говорить Помнишь, как зимою тебя подобрал человечина на санях? Ведьмучка молча наклонила голову. Конечно, я знаю об этом. Любая ведьма хотя бы раз Расскажи мне, что случилось в трактире?
Горячая вода прошептала Дзынь. Я никогда не сидела в горячей воде. А он сделал целый большой чан горячей воды и посадил меня туда. Мне стало так странно Поплыл туман пар. Я видела какие-то места. А потом он вынул меня, и он тоже был горячий. Я обхватила его, потому что Кажется, мне стало холодно, страшно холодно. Я испугалась, мне никогда не было так холодно. А он был горячий. Я грелась, пока не заснула. Потом видела странные сны Ужасные сны.
Большая Ха кивнула:
Самое страшное, что ты была не собой.
Да Даже мысли были чужими. Я была большущим, неуклюжим человечиной, я вспоминала разные непонятные места и каких-то других человечин, которые были мне противными, но тому, большому человечине они нравились. Потом я увидела себяголую и жалкую, как раздавленная лягушка. Мне захотелось ту, другую, оттолкнуть, но тут человечина пересилил меня Понимаешь?! Я испугалась. Никогда человечина не мог пересилить меня, я же сильнее. И мне стало так жутко, что я потерялась в человечине, и долго-долго его сны мучили меня, я будто куда-то шла то я думала, что уже стала просто собой, то снова оказывалась человечиной Потом я нашла омут, замечательный, чёрный омут посреди замёрзшей реки. Я кинулась туда, и только один миг был ужас и холода потом я поняла, что всё стало хорошо и по-прежнему. Но я ещё много дней сидела под корнями вяза
Ты съела его, покивала Большая Ха. Иногда мы съедаем человечину. Ты испугалась, потому что не знала, как это бывает. Взрослого человечину есть не так приятно, потому что в них много дурных памятей. Я знала немало ведьм, которым это нравитсячеловечина упирается своими памятями и долго не хочет становиться нами. Случалось, мы брали маленьких, у которых уже есть память, но мягкая, светлая, податливая. Они сами хотели стать намиим интересно. Взрослых, старых человечин плохо съедатьих дурные памяти портят нас. Я знала одну, она сошла с ума от чужих памятей и ушла к человечинам. Она долго мучилась, пока их маг не разорвал её горячим железом.