Нет. Покачала она головой, снова посмотрев на него. Я завидую тебе. Неожиданно ответила Кетрин.
Питер смог только поднять брови в удивлении.
Что значит завидуешь?
Ты понял все достаточно быстро, а мне понадобилось много лет.
Питер, наконец, понял, о ком она говорит, но не понимал, к чему ведет.
Майкл был тем мужчиной, за которого я собиралась выходить замуж, но я не любила его. Я думала, что люблю Майкла, но это была ложь, самообман. Просто когда-то утром я заставила себя поверить в то, что люблю его, но это не так.
В ее словах была горечь, сожаление, но не из-за неудачи, а из-за потери времени. Той драгоценности, которую вернуть не получится. Ты не должна винить себя. Если, кто и виноват, то это
Кетрин догадавшись, каким будет окончание его предложения быстро прислонила ладонь к его губам и решительно покачала головой.
Нет, не смей! Не смей говорить это! Пожалуйста. Мягче добавила она. Мы это уже обсуждали. Пожалуйста. Давай не будем возвращаться. Я сказала тебе, что все забыла и это правда. Я не хочу строить все на руинах прошлого.
Оливер был прав! Улыбка коснулась губ Питера и он, взяв ее руку в свою слегка коснулся губами.
Все равно, прости еще раз. Прости, что не поверил.
Кетрин неожиданно для самой себя засветилась лучезарной улыбкой.
По-моему, я и правда устала. Давай все-таки поедем в гостиницу.
Марлини понял, что это были окончательные слова. Они сказали друг другу все, что требовалось и больше не нужно ничего добавлять. Он снова притянул ее к себе и обнял крепче, чем раньше. Прощение. Он так жаждал его, что поверить, получив, было сложнее, чем дождаться. И теперь нужно было ждать, чтобы привыкнуть.
***
В темной комнате, освещенной только голубой люминесцентной лампой на прикроватной тумбочке, спала молодая женщина. Она откинула одеяло, прикрыв только щиколотки его уголком и, раскинувшись посередине кровати, тяжело дышала. Во сне она слышала далекие отголоски грома и испещряющие темное небо всполохи желтых молний. Она словно наблюдала за этим буйством природы со стороны.
Пустынное поле, поросшее старой сухой травой, словно дрожало от редких ударов грома. В его сердцевине стояло одинокое деревосовсем еще молоденькое, неокрепшее, то и дело, пригибающееся к земле под порывами жестокого ветра. Молнии били в землю рядом с ним, а оно, будто бы, защищенное невидимым кольцом оставалось недоступным для стихии.
Неожиданно отголоски грома стали приближаться, его стоны превратились в бьющие по ушам звуки, похожие на крики сов в полночь. Дерево, стоящее посреди поля вытянулось по струнке, его зеленая верхушка потянулась к нему и, показалось, что оно будто бы хочет взлететь, но поле крепко удерживало его в своем плену.
Одним ударом молнии трава, растущая на нем, воспламенилась, и все поле сгорело дотла в один миг.
Женщина откинула голову назад и резко проснулась. Она до сих пор чувствовала жар, будто это она горела, а не трава. Ее кожа покрылась испариной и покраснела.
Женщина подошла к окну и отдернула шторы, плотно отгораживающие спальню от улицы, и посмотрела наружу. Сонный город в три часа ночи был пугающе прекрасен своим блеском. Никакого поля, дерева или грозы. Она выдохнула, будто до последнего ждала, что этот кошмар окажется явью.
Ну, вот и все, агент Марлини. Вот и все. Наша история закончена. С долгими паузами проговорила Тереза и задернула занавески.
***
Кабинет агентов Насера и Халфани не был чрезмерно уютным. Да и просторным его вряд ли можно было назвать. Несмотря на достаточные полномочия, эти парни, которые кичились своими значками и положением агента общей разведки, ютились в маленькой комнатушке метров в 12.
Кетрин сидела на жестком креслеединственном во всей комнате, у письменного стола, Марлини, подпирал стену у входной двери, а агенты Насер и Халфани суматошно ходили из угла в угол.
Вы хотя бы понимаете, чем это грозит? Насер остановился посреди кабинета и уставился на Питера испуганно-недоверчивыми глазами.
Марлини оторвался от стены и, засунув руки в карманы, подошел к креслу, на котором в пол-оборота сидела Кет. Ее взгляд был, мягко говоря, недружелюбным, а на лице четко отпечатывалось пренебрежение.
Послушайте, Марлини говорил вежливо, но твердо. Давайте сделаем так, вы нам все рассказываете, мы занимаемся этим делом, раз уж нас к нему подключили, а в случае чего вы ни при чем. Идет? Глупо улыбнувшись, развел руками Питер.
Насер посмотрел на своего напарника, который в свою очередь внимательно следил за Кетрин, с предупредительной осторожностью рассматривающую обивку подлокотника.
Послушайте, я знаю, что вас не случайно пригласили сюда. Я знаю, что вы лучшие в своем деле. Я знаю, что ФБР не будет абы кому доверять такое дело. Но я знаю еще и то, что какими бы ни были результаты вашего расследованиянаши головы полетят.
А разве не вы получите Орден Республики, если виновные будут найдены? Кет повела бровями, высказав разумное предположение.
Халфани горько усмехнулся.
Мэм, сколько лет вы уже в ФБР?
Кетрин косо посмотрела на напарника и снова обратилась к агенту.
Немного. Какое это имеет значение?
Вы много дел расследовали за это время? Снова спросил мужчина.
Кетрин задумалась на секунду и пожала плечами.
Хм, десятки, я не знаю, сотни? Неуверенно произнесла она, подсчитывая сколько раз к ней обращались за консультацией, когда она еще не пошла в Академию и уже после прихода в ОТП.
Я уверен, что каждое из них имело гриф государственной важностиформально или неформально. И сколько раз за все это вы получили награды? В лучшем случае добрые слова от начальства. Без разочарования, с простой очевидностью сказал Халфани.
Кетрин и Питер посмотрели друг на друга, в глубине души согласившись с его словами.
Но речь сейчас не о том. Никто из здесь сидящих не делает свою работу только ради ордена от правительствавашего или нашего. Марлини говорил жестко, уверенно и напористо. Я хочу сказать, что раз уж вы приглашаете нас на обед, то разрешите хотя бы выбрать костюм.
Теперь пришла очередь Насера и Халфани обмениваться взглядами.
Ладно, ребята, тогда слушайте. Насер оперся ладонями на свой стол и стал объяснять: Три недели назад нам поступило сообщение о смерти одного из чиновников из министерства обороны. В общем-то, мало подозрительногоневрологическое расстройство, вызванное гнойником в мозгу.
Кетрин поморщилась от последних слов Насера, но продолжала внимательно слушать.
Потом было еще двое с теми же симптомами. А потом Абдулл Маджидстарший помощник заместителя министра. И это уже перестало быть просто смертями. Насер настораживающе оглядел агентов. И тогда мы вышли на вас. Американцы включили вас в группу агентов, наблюдающих за переговорами наших правительств. Мы до последнего сомневалисьстоит ли включать вас в эту работу.
Почему? Удивилась Кет.
Все убитые получали предупреждения, подобные тем, что вы нашли у того отравленного лягушачьим ядом. На них не обнаружено никаких токсинов. Это просто предупреждения о ближайшем наказании. Развел руками Насер. Они сами скрывали это, и наше начальство дало понять, что если подобная информация всплывет, то
Переговоры будут сорваны. Закончил за него Марлини.
Да. Кивнул Насер.
Мы потеряны. Мы даже не можем обратиться к кому-то за помощью. Огорченно добавил Халфани.
Думаю, теперь вы нашли тех, кого искали. Чип и Дейл спешат на помощь! Обреченно сказал Марлини с натянутой гримасой радости.
***
Месбах был выжат как лимон перед рождественским обедом. Его всегда смуглое лицо, теперь было больше похоже на забитую серой дорожной пылью решетку радиатора. Морщины в уголках его потухших темно-карих глаз стали более глубокими, губы потрескались, и руки ломило так, будто бы он в течение трех суток рубил вековые деревья над Сьерра-Невадой маникюрными ножничками.
Он зашел в ординаторскую и рухнул на диван, уткнувшись лицом в плоскую маленькую подушечку.
Ты в порядке? Спросил у него еще один врач, вошедший следом.
Он был примерно ровесником Месбаха, но чуть полнее и, несмотря на утомительные дни, с пышущим здоровьем темным лицом и выделяющимися на его фоне яркими зелеными глазами.
Если я еще жив, то тогда почему мне так плохо, если я уже мертв, то ты и в аду будешь меня преследовать?! Пробормотал Месбах, не отрываясь от подушки.
Его коллега издал резкий короткий смешок и сел за стол.
Да, эти дни были скорее похожи на марафонский забег, чем на больницу. Проклятый теракт! Ругнулся он, наливая себе остывший кофе. Я слышал, что у доктора Аль-Кахтани дочь погибла в этом ужасе.
Месбах чуть приподнял голову и повернул ее в сторону собеседника.
У Ясмина? О, Господи! Она же еще совсем ребенок. С неподдельным ужасом в глазах, шокировано произнес он.
Семнадцать лет. Гуляла с подругами после учебы. Решила посмотреть на «саккарский самолетик».
Месбах поднялся и сел на диван, оперевшись локтями в колени.
Ужасно. Это просто невыносимо.
Дверь в ординаторскую открылась и на пороге остановилась сестра Кеби. Ее лицо было похоже на маску мумии: широко распахнутые глаза, красивые черты лица, но без проблеска какой-либо эмоции. Она, словно, была охвачена паникой настолько, что даже рта раскрыть не могла.
Кеби? Месбах встал со своего места и приблизился к женщине. С тобой все в порядке? Кто-то умер? Обеспокоенно спросил он, взяв девушку за плечи и, чуть ли не силой, втащил внутрь.
Сестра Кеби? Все хорошо? Повторил вопрос другой мужчина.
Она по-прежнему стояла в неестественно напряженной позе, выпрямившись так, будто проглотила полутораметровую жердь. И только худая, будто высохшая за эти неугомонные дни, рука протянула Месбаху сверток.
Мужчина недоуменно посмотрел на нее, потом на свиток и взял его.
Что это? Спросил он. Хотя в его голове уже проносились тысячи предположений.
Он развернул плотную бумагу, больше похожую на музейный экспонат и увидел размазанные, нечеткие символы.
Что там? Поинтересовался другой врач, подошедший к нему.
Я думаю, что, Месбах быстро скрутил сверток и посмотрел на Кеби. Не волнуйся, слышишь?! Я позвоню сейчас кое-кому и мы все уладим! Хорошо? Не волнуйся. Только не волнуйся! Он прижал женщину к себе, и только обвитая его дрожащими руками она, наконец-то немного расслабилась.
Да что же происходит-то?! С недовольным нетерпением спросил мужчина, стоящий позади их.
Месбах повернулся, не отпуская женщину из рук, и кивнул головой в сторону своего стола.
Найди там карточку с именем агента Уинстера. Мне нужно позвонить. Сказал он. Они помогут. Они единственные, кто может помочь. Добавил мужчина снова повернувшись к Кеби.
***
Кетрин и Питер вошли в серый прямоугольный зал, облицованный мрамором. Мелкая плиточка на стенах колебалась в своих оттенках от бурого до цвета темного зеленого чая. По центру комнаты располагался огромный лежак почти черного цвета с позолоченными разводами, а по обе стороны от него в нишах в стене стояли две крупные раковины с начищенными до блеска краниками.
Марлини, Кетрин прошла по теплому полу и встала рядом с лежаком для массажа, легко поглаживая его закругленные края ладонью.
Что? Хочешь, чтобы я позвал банщика? Усмехнулся Питер, смотря на ее расслабляющееся лицо.
Просто в такие моменты мне кажется, что я вообще никогда не отдыхаю. Она поднялась и провела рукой по волосам. Ладно, Марлини, раз уж я никогда не отдыхаю, то и сейчас начинать не самое лучшее время. Равнодушно заметила она.
Ее лицо, еще секунду назад, выражавшее абсолютное спокойствие и томящееся в приятной неге, будто бы она и вправду пришла на процедуры в восточную баню, теперь превратилось в несгибаемое непроницаемое лицо робота. Марлини знал это лицо и ненавидел его, как только можно ненавидеть то, что любишь всем сердцем.
Кетрин обошла его и подошла к раковине на другой стороне. Она заглянула в кадушку, стоящую под раковиной и неопределенно хмыкнула.
Марлини, у тебя есть перчатка? Она присела на корточки и вытянула руку, уже зная, что получит желаемое.
Питер достал из внутреннего кармана пиджака латексную перчатку и отдал одну Кет, а вторую натянул на свою руку.
Что там? Спросил он, присаживаясь рядом.
Смотри. Женщина наклонила кадку так, чтобы им было видно дно. В щелях между досками была странная серая пыль. Это похоже на какой-то пепел. Такой же, как мы видели на месте последнего убийства. Кетрин повернула голову так, что почти столкнулась лбом с мужчиной.
Ее лицо за мгновение налилось краской, и она почувствовала смущающее жжение на щеках и, чтобы хоть как-то избавиться от него, девушка вскочила на ноги.
Мы отправим это в лабораторию. Хотя вряд ли это может что-то дать. Сказал Питер, поднимаясь вслед за ней.
Кетрин поморщилась, зная, что Питер прав.
Но у меня есть еще кое-что. Марлини достал из другого кармана продолговатую синюю лампу и включил ее.
И зачем нам лаборатория с тысячей сотрудников, если ты инспектор Гаджет? Усмехнулась девушка.
Марлини улыбнулся в ответ и стал проводить по стенам помещения, тщательно обследуя ее каждый уголок, пока, наконец, не достиг цели.
Смотри, Кет! Воскликнул он, заметив на одной из стен странные символы.
Кетрин встала на лежанку для массажа рядом с напарником и провела пальцами по изображенным знакам.
Я не египтолог, сразу предупредила она, будто бы Марлини итак этого не знал, но у меня был чокнутый профессор по культурам древневосточных цивилизаций. И однажды он заставил нас выучить не одну сотню самых распространенных египетских иероглифов.
Ты узнаешь эту надпись? С надеждой спросил Питер.
Это символ Нила. Указала она на изображение маленькой птички и волн рядом с ней. А этобог Хапи. Девушка перевела руку на другую группу знаков.
Бог Хапи? Уточнил Марлини, спускаясь на пол.
Да. Кет оперлась на его плечо и спрыгнула вниз. Покровитель Нила. Это бог Нила плодородного, разливов Нила, от которых и зависел урожай в Древнем Египте. Его изображали как эдакого водяногополноватого мужчину с синей кожей, большим животом и зелеными волосами. Он, кстати, сын Гора.
Интересные эстетические представления. Саркастически заметил Питер.
Кетрин проигнорировала его замечание и продолжила:
Помнишь, я говорила тебе о десяти казнях египетских? Марлини кивнул. Есть теория о том, что эти казни были направлены против конкретных египетских богов. Первая казньнаказание кровьюзаставляло египтян испытывать жажду. Они должны были поплатиться за то, что не могли утолить жажду свободы у евреев. Бог Хапи не уберег Нил он загнивания. Это был выпад против него.
Питер остановился в дверях и повернулся к девушке.
Ты же не веришь?
Я уже не знаю чему верить. Растерянно покачала она головой, хлопнув ладонями по бедрам. Эти люди умирали. Их кто-то намеренно травил. Намеренно, Питер. Она ткнула пальцем в его грудь и требовательно посмотрела в глаза. И я хочу найти виновного. Кем он ни был.
Ее уверенная удаляющаяся походка сказала Питеру, что Кетрин добьется задуманного любой ценой.
***
Рахмет вышел из спальни и захлопнул за собой дверь. Медленно спускаясь вниз по лестнице, он собирал все мысли, которые бурным потоком бродили в его голове.
Как она? Спросил другой мужчина, сидящий в глубоком кресле, в большой комнате, завешанной плотными шторами и освещенной тусклой напольной лампой у потухшего камина.
Рахмет тяжело выдохнул и сел рядом с ним на любимый пуфик своей сестры.
Я успокоил ее. Думаю, она сможет немного поспать. Ответил он. Послушай, Джафар, я знаю, что ее беспокоит.
Мужчина напротив напрягся и наклонился вперед.
Я знаю, что ее беспокоит. Повторил Рахмет. Она моя сестра и это естественно, но я должен сказать тебе, что этого ничего нет.
Джафар сжал кулаки и приложил их ко лбу. Он усиленно пытался не выдавать своего напряжения, но морщина, рассекавшая его лицо, выскочила как пружина из старого дивана и уже однозначно дала понять о переживаниях.
Ты был с ними, и она это знает. Ты был частью их, и она это знает. Ты можешь вернуться. С обеспокоенностью заговорил он. И она этого боится.
Рахмет удивленно посмотрел на мужчину и тут же опустил голову.
Я не вернусь. Но они постараются меня вернуть.