Через несколько секунд я спросил:
Куда он пошел?
Вероятно, в гараж. Он держит там краски и другие вещи.
А. Только в гараж.
Она улыбнулась. Как будто сам дьявол коварно улыбался. Но это была красивая улыбка.
Мистер Логан, сказала она.
Да?
Подойдите сюда.
У нее было вызывающее трепет контральто. Низкое и мягкое, как ночь, как мгла. Под стать ее черным волосам, бровям и глазам. Я подошел к дивану.
Сядьте, предложила она.
Я сел около нее и она сказала:
Посмотрите на меня.
Ее слова удивили меня. Я ожидал, что она скажет что-то другое.
Что? спросил я. И невольно затаил дыхание.
Посмотрите на меня, мистер Логан. Просто посмотрите. Вы не против? Она говорила очень медленно, почти лениво.
Нет. Конечно нет. Я Странный получался разговор.
Она полулежала на локте, теперь же легла на спину, опустила руки по бокам и вытянула ноги. Она взглянула на меня и проговорила:
Мне нравится, когда на меня смотрят, мистер Логан. Я люблю, когда на меня смотрят мужчины. Она облизала губы и улыбнулась. Поэтому я позирую в таком виде. Я получаю от этого удовольствие: чувствую себя лучше.
Она немного помолчала, потом продолжала:
Питер смотрит сквозь меня. Но вы-то нет. Я знаю, что вы испытывали возбуждение, глядя на меня. Было? А сейчас?
Ну, да. Конечно, Эйла.
Можно звать тебя Марком?
Да.
Посмотри на меня, Марк. Сядь поближе ко мне, еще ближе, Марк.
Я подвинулся ближе к ней, всматриваясь в ее странной красоты лицо. Я обнял ее за талию, лаская ее выпуклую грудь.
Она медленно повела головой, глядя мне в глаза.
Нет, сказала она. Не касайся меня. Пока не надо, Марк.
Она взяла меня за руки и отодвинула их от себя, потом вновь вытянула свои руки вдоль тела. Ее кожа ярко блестела. Я посмотрел ей в лицоглаза у нее были закрыты, но она улыбалась.
Я коснулся ее бедра и невольно начал ласкать. Она открыла глаза, посмотрела на меня и снова облизала губы.
Хорошо, сказала она. Сейчас хорошо, Марк.
Я нагнулся к ней. В этот момент хлопнула входная дверь.
Выражение лица Эйлы не изменилось. Я соскользнул с дивана и встал.
Я я лучше пойду.
Он не возражает.
Что?
Питер не возражает. Я для него только натурщица. Останься.
Я покачал головой.
В комнату вошел Питер. Он размахивал рукой, держа в ней серебристый тюбик.
Желтый крон! ликующе заорал он.
Я был готов врезать ему в челюсть.
Питер начал наносить краску на полотно. Эйла приняла первоначальную позу. Через одну-две минуты она повернула голову и посмотрела на меня. Ее яркие алые губы изогнулись в улыбке. Потом она отвернулась. Длинные багряные ногти мягко поскрёбывали по дивану. Я слышал этот тихий звук.
Питер продолжал мазать полотно. Я вышел.
На Уилширском бульваре я заехал в ресторан для автомобилистов и с трудом впихнул в себя гамбургер, запив его черным кофе. Чувствовал я себя совсем нездорово. Посидел несколько минут в машине, размышляя о Энн Уэвер и о Эйле Вейчек и мне стало еще хуже. Потом поехал по бульвару к себе домой.
Мне пришлось растолкать привратника, дремавшего за столом, однако в конце концов я получил свой ключ и поднялся на лифте на пятый этаж. Войдя в комнату, захлопнул дверь и двинулся в темноте к маленькой настольной лампе справа от меня. Я нашел ее на ощупь, включили никакого результата. В комнате по-прежнему было темно, и я мысленно напомнил себе, что надо бы иметь запас лампочек.
Я пожал плечами и, шаря рукой по стене, добрался до выключателя. Нажал его и опять никакого результата, только легкий щелчок в темноте. Несколько мгновений я тупо смотрел в темноту, но потом почувствовал, как внутри меня нарастает беспокойство. Я автоматически втянул голову в плечи, вспомнив, что внизу свет был, да и холл на моем этаже был освещен. Я уже решил вернуться за револьвером, когда сзади меня воздух слегка заколебался и моя голова взорвалась.
Я плыл плыл в голове стучало и она протестовала, как будто ее зажали в тиски. В глазах мелькали какие-то неясные очертания, сердце бухало, голова наливалась кровью. Казалось, что череп увеличивается, сокращается, ноет и разрывается от боли. Рядом со мной послышалось какое-то движение, и я с усилием открыл глаза.
Я ничего не видел и плохо соображал. Хотел было приподняться, но не мог пошевелиться. Чувствовалось, что что-то прижимает меня к полу. Я потряс головой, темнота закружилась и я ощутил чьи-то руки на моей левой руке, причем не через пиджак или рубашку, а именно на коже. Я не помнил, чтобы я снимал пиджак. Сколько я здесь пролежал? Я снова попробовал подняться, разобраться, что случилось, что происходит.
Потом я почувствовал боль в изгибе руки. Она была неожиданной и острой, словно мне в тело вонзилась игла. В изгиб руки, в вену. Меня охватила внезапная паника, когда я вспомнил, как Брюс постукивал по руке и объяснял Боль чувствовалась именно в том месте, где показывал Брюс. Нет. Я должно быть сошел с ума. Это невозможно. Однако я ощущал это странное давление и собрал все силы, пытаясь вырваться из невидимых пут.
Я по-прежнему ничего не видел, голова все также болела. Становилось все темнее и темнее. Казалось, что я лениво погружаюсь в теплую мглу, ныряю и плыву одновременно.
Я задыхался, потом мне что-то запихнули в рот. Стало немного легче. Голова уже не болела так сильно. Я устал и хотел расслабиться. Я так чертовски устал.
Глава 8
Зазвонил будильник, я приподнялся на локте и со злостью посмотрел на него. Семь утрапора вставать. Я схватил ближайший ко мне будильник, нажал на кнопку звонка и снова лег в ожидании, когда загремит второй будильник и вытащит меня из постели.
Только в это утро второй будильник не зазвонил. В конце концов я с трудом продрал глаза и оглядел комнату. Посмотрел на будильник. Странно, он, видимо, остановился где-то после трех утра. Очевидно, я забыл его завести, хотя первый, тем не менее, поставил. Когда я просыпаюсь у меня не голова, а цементная плита, но сегодня я был дурее обычного.
Я зевнул и в голове застучало. Я тупо заморгал, поднял руку и нащупал наклейку на затылке. Тут я вспомнил Люсьена и второго бандита, который треснул меня вчера у Джея. Надо свести счеты с этими ребятами, может даже сегодня.
Черт с ними. Я дополз до кухни, поставил кофе, зевая, добрался до ванной комнаты и встал под душ. Через пять минут я окончательно проснулся и растерся толстым полотенцем. Я заметил небольшое красное пятнышко на изгибе левой руки. Немного болело, но оно было такое маленькое, что волноваться не стоило. Я прижег его йодом, зашел в кухню, налил чашку кофе, и пока он остывал, пошел одеваться.
Заглянув в шкаф, я выругался. Черт побери, куда подевался серый габардиновый костюм, который я надевал вчера. Обувные колодки не были вставлены в полуботинки, а почему-то валялись на полу. Я почесал затылок и огляделся. А, всё здесь. Одежда была аккуратно сложена и повешена на кресле, на полу под ним стояли мои начищенные коричневые полуботинки. Я уставился на них. Если у меня в глазах не двоилось и не троилось, я всегда вешал одежду в шкаф.
Я попытался пошевелить мозгами. Разве вчера вечером я здорово погудел? Один стаканчик у Джея, один с Эннстранная девица эта Энн. Хотя заинтриговывает. После этого ничего не пил. Встретился с Борденом, потом с Питером и Эйлой. Девочка, что надо. Никогда не видел такой коварной улыбки.
Я почувствовал, что плотоядно улыбаюсь и согнал улыбку с лица. Я не мог вспомнить, пил ли я что-нибудь, когда вернулся домой. Черт, я даже не мог вспомнить, как раздевался. Осторожней, Логан, подумал я. Стареешь, мальчик.
Я пожал плечами и надел коричневые брюки, чистую рубашку, носки в ромбик и коричневые ботинки. Потом вернулся на кухню и поджарил яичницу. После второй чашки кофе направился в спальню, выдвинул ящик комода и вынул портупею с кобурой. Несколько секунд внимательно смотрел на нее со странным чувством. Револьвера не было.
Я пошарил по всем ящикам, но ничего не нашел. На меня это было совсем непохоже. Мой мощный магнум калибра 9 ммэто не такая штука, которую можно бросать где угодно. Я потратил двадцать минут на обыск всей квартиры. Даже спустился вниз и осмотрел машину. Чисто. Вернувшись домой, я растянулся на диване, который стоял в тусклой передней, и попытался привести мои мысли в порядок.
Может сегодня день просто не сложился? Просыпаешься, вываливаешься из постели и весь день идет кувырком. Но что-то все-таки было очень странно. Я пощупал затылок. Удары сердца отдавались в голове, и я подумал, а нет ли у меня сотрясения мозга. Я вспомнил, что когда пришел в себя в магазине Джея, зрение у меня некоторое время было нарушено. Правда, всего несколько секунд, и потом, вроде, все было нормально. Но думать было трудно.
Я все еще пребывал на диване, когда раздался стук в дверь. Стук был громкий, и я вздрогнул. Я посмотрел на часы. Только начало девятого. Кого это черт принес в такую рань?
Я подошел к двери и открыл ее.
Сначала я даже не разобрался, кто это был. Первый кого я увидел, был полисмен, стоявший сзади человека в коричневом костюме, маячившего прямо у меня перед носом.
Хелло, Марк.
Я взглянул на штатского. Ну надо же, Хилл. Лейтенант уголовной полиции Джим Хилл, мой приятель.
Ну, привет, сказал я. Что гигант уголовки здесь вынюхивает? Хочешь посоветоваться, Хилл?
Он не расплылся в улыбке.
Не возражаешь, если мы войдем, Марк?
Черт возьми, нет, конечно. Кофе еще горячий, если хотите.
Они прошли за мной в квартиру. Я направился на кухню, но Хилл сказал:
Не надо кофе, Марк. Мы по делу.
По делу? спросил я. В этот час? Ну, даешь. Он прикусил губу, посмотрел на меня и я прекратил свои шуточки. Черт побери, что происходит? Хилл ты ведешь себя так, как будто я подхватил венерическую болезнь.
Да, как насчет того, чтобы пройти с нами, Марк?
Куда?
В центр.
Зачем?
Там объяснят.
Несколько секунд мы пристально смотрели друг на друга. Я спросил:
Ты, что, шутишь?
Нет.
Он больше ничего не сказал, просто ждал. Я вздохнул.
Подождите, пиджак надену.
В спальне я вынул коричневый твидовый пиджак из шкафа и надел его. Когда я повернулся, то заметил, что полисмен стоял в дверях и следил за мной. Я проскользнул мимо него и вышел вместе с Хиллом.
Выйдя на улицу, я направился к своей машине, но Хилл сказал:
Мы тебя довезем, Марк.
Я сел вместе с ним на заднее сиденье темно-серого радиофицированного автомобиля, и мы в молчании доехали до муниципалитета.
Мы поднялись наверх, прошли под указателем «Полицейское управление» и пошли дальше, минуя различные отделы. Я ходил по этому коридору десятки раз, но всегда без личного эскорта. В самом конце холла находился кабинет начальника уголовного бюро, а слева, за углом в комнате 42отдел убийств.
Когда мы дошли почти до конца коридора, я сказал:
Хилл, ради бога, раскрой рот.
Да, Марк. Через минуту.
Мы завернули за угол и вошли в комнату 42. Я был здесь сотни раз, но сейчас все выглядело по-другому. Длинный, поцарапанный сосновый стол у большого окна, еще один стол у двери, стулья с прямой спинкой, на стене календарь из морга и справа от меня небольшой закуточек.
И Грант.
Капитан уголовной полиции Артур Грант, начальник отдела убийств. Он стоял, прислонившись спиной к стене, высокий и на вид изящный, однако под плохо сидящем на нем костюме скрывалось крепкое, жилистое тело. Как всегда, он немного сутулился и покусывал свои пышные, аккуратно подстриженные усы, поглядывая на меня темными, ничего не выражающими глазами. Жесткий, но лучший полицейский, какого я когда-либо знал, и вообще очень хороший человек.
Он выглядел утомленным. На столе перед ним стояла стеклянная пепельница, полная окурков, причем некоторые из них были едва начаты. Похоже, он был здесь уже давно.
Хелло, Марк, сказал он. И все. Обычно мы перебрасывались парой шуток, но на этот раз обошлись без них,
В чем дело, Арт?
Марк, произнес он. Сделай следующее. Расскажу нам, что ты делал вчера вечером. Ты знаешь порядок.
Порядок я знал, прекрасно знал, даже без всяких напоминаний о Конституции. По крайней мере дважды в неделю я заходил сюда и подолгу беседовал с Артом. Я спросил:
Что за черт, Арт? Что я, по-вашему, сделал?
Это важно, Марк.
Я никогда не видел его таким несчастным. Конечно, он был моим другом, но уж если у него были какие-то основания, он свое дело все равно сделает. Я же Нисколько не облегчал его задачу.
Окей, Арт. Что ты хочешь узнать?
Кроме Хилла, Гранта и меня в комнате находился еще один полисмен в штатскомсержант, которого я где-то видел. Полисмен в форме куда-то пропал по дороге.
Грант сказал:
Начинай примерно с семи вечера. До этого все ясно.
Отлично. Я сел на стул, который он мне предложил, а Хилл сел напротив меня у другого края стола. Арт и сержант продолжали стоять. Я начал говорить. Рассказал им о том, как пошел к Джею после семи часов, коротко, в общих чертах обрисовал, что я там делал. Потом рассказал о том, что встречался с Энн, Борденом, Питером и Эйлой.
Потом я сказал:
Когда я вернулся домой, я
Я остановился и Хилл подстегнул меня:
Ты что, Марк?
Ну, вошел, конечно, и, по-моему, сразу лег. Я должно быть чертовски устал.
Должно быть? Ты, что, не знаешь?
Я ощутил неприятный холодок. Хилл ловил меня на удочку, но пока мне никто не объяснил, почему я здесь, а я уже приближался к тому моменту, когда мне надо было это знать. Я сказал:
Ну, я устал. Честно говоря, не слишком хорошо помню. По той простой причине, что взгрели меня вчера.
Арт резко произнес.
Что такое? Ты об этом не упоминал, Марк.
Это было раньше. Пара мальчиков осложняла жизнь Джею Уэверу, и я обещал прийти и помочь ему. Получилось не очень здорово. Их было двое, и один из них врезал мне, пока я развлекался с другим.
Твоя наклейка из-за этого? спросил Хилл.
Я потрогал затылок.
Да. Немного кровило. Малый должно быть трахнул рукояткой пистолета. Никто ничего не сказал, поэтому я закруглился. В общем, лег спать. Будильник прозвенел в семь и я встал. Выпил кофе, потом вы объявились. Я кивком показал на Хилла.
Это все? спросил он.
Еще что-нибудь надо?
Когда ты вчера вечером ввалился домой, ты не пил или еще что-нибудь? Сразу лег?
Я попытался ухмыльнуться, но из этого ничего не получилось.
По правде сказать, я не очень хорошо помню. Пожалуй, этот удар оказался посильнее, чем я думал. Может, небольшое сотрясение.
Они молчали.
Я почувствовал, что у меня на лбу выступил пот.
Слушайте, в чем дело, черт бы вас побрал! Я уже десять минут здесь треплюсь.
Полегче, Марк, сказал Арт.
Хилл закурил и предложил мне сигарету.
Ты никуда не выходил, после того как лег? спросил он.
Когда я закуривал, спичка у меня в руке немного дрожала.
Черт возьми, я не вставал, ответил я. Что, по-твоему, я делал? Прыгал по крыше?
Тогда ты помнишь, как ложился спать?
Ну, конечно Самое смешное, я ничего не помнил. Я хотел было рассказать о всех тех странностях, которые заметил сегодня утром, но передумал. Все это мне не нравилось. Я продолжал. По-твоему, я забыл, что лег спать? По-твоему, я чокнулся? Я лег и спал как ребенок. Как уставший ребенок. Ну, что?
Хилл затянулся и я видел, как кончик его сигареты засветился огоньком и потом стал серым.
Тебя, случайно, никто не мог видеть в городе после двенадцати?
После двенадцати? Я же сказал тебе, Хилл, что я спал? Что ты тут навешиваешь мне лапшу, что меня видели после двенадцати?
Он покачал головой.
Я только спросил, могло ли это быть?
Нет, черт побери, не могло. Я начал злиться. Может у них тут и работа, но с меня хватит. Окей, друзья, сказал я. В чем дело? Я не люблю в игрушки играть, а от этой мне уже тошно. Я перевел свой взгляд с Хилла на Гранта и прорычал. Или вы мне говорите, зачем здесь вся компания собралась или я заткнусь. Я рассказал вам все, что знаю и, как говорят, мне скрывать нечего. А теперь молчу.
Минуту никто ничего не говорил, потом Арт вздохнул.
Ладно, Марк, сказал он. Сейчас все узнаешь. Между прочим, револьвер при тебе?
Внутри у меня все перевернулось. Я тихо произнес.
Нет. Что ты меня спрашиваешь о револьвере? Я кивком головы показал на Хилла. Он знает, что я без оружия. Я был без пиджака, когда он пришел. Я попытался отвести этот вопрос, но я помнил, что револьвера при мне просто не могло быть. В горле вдруг все пересохло. Выкладывай, сказал я.