Мы убили их в понедельник - Макдональд Джон Данн 42 стр.

Его слова снова напомнили мне о Джуди, я представил ее так живо, словно я ни на минуту не расставался с ней всю эту ветреную ночь.

Я понимал, что взваливаю на себя груз, который мне совсем не нужен, и чувствовал запах приближавшейся беды; но я сказал себе, что будет вполне разумно, если я позволю ему отдохнуть, а потом, когда он снова придет в себя, смогу спокойно с ним поговорить и убедить его позвать сюда шерифа Пэта Миллхоуза, чтобы он забрал его назад в тюрьму.

Электрический свет в ванной его слегка испугал, и, пока он мылся и брился моей бритвой, я надел брюки и теннисные туфли, собрал в кучу его грязную тюремную одежду вместе с разбитыми башмаками, вынес все это за угол дома, где Гудел ветер, выкопал яму в рыхлом песчаном грунте возле гаража, зарыл тряпье и притоптал сверху землю. На обратном пути я подкинул ему в ванную одну из своих пижам. Я застилал свободную кровать в своей спальне, когда он вернулся в комнату.

Начинал брезжить серый рассвет, и в комнате было уже достаточно светло, чтобы я смог разглядеть его как следует. Раньше у него была стройная фигура и круглое мальчишеское лицо. Теперь он так исхудал, что кожа на лице туго обтягивала выступающие кости. Работа на воздухе, под тропическим солнцем, сделала его тело темным от загара. Лицо было распухшим, покрытым зарубцевавшимися ранами, искусанным насекомыми, которые вдоволь поиздевались над ним во время бегства, а взгляд отяжелел от сна. Он сел на кровать и сказал:

 Наконец-то. Больше сотни миль по этим сумасшедшим пустынным местам. Трясина, кочки и осока.

Он лег на спину, натянул простыню и одеяло, глубоко вздохнул и заснул.

Я тоже попытался уснуть, хотя знал, что у меня нет никаких шансов. Я оделся, заварил кофе и выпил его на веранде. Ветер начал понемногу стихать и внезапно полностью улегся, как раз в тот момент, когда появилось солнце. В наступившем безветрии, как затхлое одеяло, повисла душная жара. Я услышал громкий всплеск воды рядом с моим причалом, схватил спиннинг, пробежал по тропинке и увидел на воде воронку от большого окуня, который только что ушел на дно. Стояла середина августа, в это время они часто выходят на кормежку при лунном свете, и эта стайка уже возвращалась домой, но напоследок решила перекусить. Я забросил блесну футов на десять дальше их предполагаемого убежища, повел ее обратно между воронок, и леска дернулась у меня в руках именно в ту минуту, когда я этого ожидал. Если бы он удрал под причал, как они частенько это делают, для него все закончилось бы порванной губой. Но он выскочил на открытую воду. Я почувствовал, как натянулась леска, но крючок сидел крепко, и в конце концов он повернул назад, потеряв свою прыть, а я поднялся футов на сорок вверх по берегу и повел его за собой. Я увидел, как он дважды вынырнул на поверхность, сверкнув позолотой в восходящем солнце. Я следил за всеми его рывками и хитростями, пока потихоньку не вытянул его на растертую в песок шелуху пустых раковин на берегуусталого, тяжело шевелящего жабрами, с глазами как две большие серебряные монеты. На глаз в нем было фунтов десять, может быть, немного больше. Мне пришлось его оглушить, только после этого я его подобрал, решив, что теперь он никуда не денется. Тут я заметил, что меня облепил целый рой москитов,  и лишь тогда мне вдруг вспомнилось, что дома меня ждет гость, которого разыскивает вся полиция в штате Флорида.

Прополоскав в воде удилище, я почистил рыбу, положил ее в свой маленький холодильник, умылся, сделал кое-какую домашнюю работу и оставил записку для Чарли Хейвуда:

Я надел коричневую футболку, которая была мала мне уже в тот день, когда я ее купил, и натянул брюки цвета хаки, сильно севшие после стирки.

Я запер дом и проехал четыре мили на север до Флоренс-Сити. Было утро понедельника, пятнадцатое августа, и воздух с каждой минутой становился все более жарким и влажным. Я вытащил свои письма и газеты из ящика возле почты, переехал через мост в торговый район по соседству с Оранжевым пляжем, припарковал свой старый «форд» возле офиса и перешел на другую сторону улицы, чтобы позавтракать у Сая.

 Ты ранняя пташка, Сэмбо,  сказал он.

 Сегодня понедельник, Сайрус. Новая неделя. Начало трудовых будней. Нужно как следует подкрепиться. Так что действуй, и поживее.

 Ладно,  ответил он и с кислым видом разбил на гриле два яйца.

Я нашел небольшую заметку о побеге Хейвуда внизу третьей страницы. Они все еще его искали. Сообщали, что его могут схватить в любую минуту. Предполагалось, что он угнал машину в Клюистоне и бросил ее в Тампе.

Когда после завтрака я вернулся к офису, Сис Гэнтри была уже на месте и открыла дверь. Большой и шумный кондиционер заработал и начал давать прохладу. Здание, где находился офис, принадлежало Тому Эрлу, агенту по операциям с недвижимостью. В нем была всего одна просторная комната, к которой примыкали отдельный кабинет хозяина, туалет с умывальником и кладовка. В комнате находилось семь столов, шесть из них занимали помощники и клерки босса, а один сдавали мне в аренду. Я представлял собой Ассоциацию автомобильной экспертизыслишком громкое название для фирмы, состоящей из одного человека. Месячная плата за аренду покрывала расходы на часть помещения, занимаемую моим столом, телефонные услуги (включая ответы на звонки в то время, когда меня не было на месте) и давала право поставить свое имя и название бизнеса на маленьком листочке, который вывешивали снаружи возле входной двери.

Сис Гэнтри изобразила удивление и сказала:

 Глазам своим не верю! Не иначе как твоя лачуга сгорела дотла.

 Милая леди, я поймал и почистил окуня раньше, чем у вас успел прозвонить будильник.

На самом деле ее зовут Дженис, но она отзывается только на имя Сис. Она местная, у нее восемь братьев: четверо старших и четверо младшихне больше и не меньше. Крупнотелая брюнетка, полная огня, энергии и жизни, с очень добрым сердцем. У нее большой рот сердечком, потрясающая фигураплотно сбитая, округлая, дороднаяи очень темные синие глаза.

Наши отношения нельзя было назвать простыми. Они начались не так, как следовало, и вскоре нам стало ясно, что лучше им было бы совсем не начинаться. Я встретил ее почти четыре года назад. Меня тогда вышвырнули из спорта, и я вернулся в свой родной город, мало заботясь о том, чем займу остаток своей жизни, хотя зарабатывать на хлеб мне все равно пришлось. Я прожил в городе несколько месяцев и занимался грубой плотницкой работой у одного из местных строителейименно тогда я встретился с ней. У нее за спиной было не менее скверное прошлое. Ей было двадцать пятьна год меньше, чем мне. Она вышла замуж за какого-то сумасшедшегопсихопата, алкоголика и мерзавца. Девушка с меньшим запасом жизнелюбия и оптимизма сбежала бы от него в первый же год. Но Сис выдержала целых четыре бездетных и безумных года, пока он не прострелил ей горло, а потом застрелился сам, засунув дуло себе в рот. Она выжила только потому, что в «скорой» оказался очень хороший врач.

Мы были парой самых завзятых неудачников во всем Флоренс-Сити и подружились, рассказывая друг другу о своих проблемах. Ей надо было чем-нибудь себя занять, чтобы отвлечься от собственных забот, и она выбрала меня. Только под ее нажимом я начал всерьез искать для себя какую-нибудь подходящую работу. Старина Берт Шилдер из Центрального банка, который знал моих родителей всю жизнь вплоть до того дня, когда пятнадцать лет назад они утонули в заливе во время шторма, предложил мне заняться этим случайно подвернувшимся деломоценкой автомобилей и устроил меня на работу в одну контору из Майами. Спустя четыре месяца я уже достаточно разбирался в бизнесе, чтобы попытать счастья со своей собственной фирмой во Флоренс-Сити.

Сис Гэнтри горячо поддержала меня в этом решении, подсчитала мои скудные средства, настояла на том, чтобы я купил дом, а не брал жилье в аренду, и нашла старый коттедж на берегу залива, стоящий на одном акре заброшенной земли в четырех милях к югу от границы города. Тогда она уже работала на Тома Эрла, и благодаря ей дом достался мне почти даром; потом, обеспечив мне жилище, она решила, что просто должна помочь мне в нем устроиться. Кроме того, она помогла мне заполучить стол в конторе Тома Эрла.

Я уже две недели жил в своем коттедже, но в наших отношениях не было даже намека на секс. Мы были просто друзьями, оба переживали трудное время, и общение друг с другом помогало нам скрасить жизнь. Как-то в воскресенье вечером она принесла мне занавески для кухни, которые изготовила собственноручно. Я закрепил на них зажимы, и она развесила их на перекладине. На побережье налетела октябрьская гроза, ливануло как из ведра, и в доме отключилось электричество. Мы стали глупо острить по этому поводу. У меня не было ни свечей, ни фонарика. Мы сели на диван. Время от времени комнату освещали вспышки голубовато-белых молний. Я потянулся за сигаретами и случайно коснулся ее руки. Потом я обнял ее за талию. При следующем всполохе я увидел ее лицо совсем рядом с моим, с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом. Наш поцелуй затянулся, и я почувствовал, как ее тело напряглось и придвинулось ко мне ближе, губы стали горячими, а дыхание быстрым и неровным. Она позволила отвести себя в спальню, послушная, как ребенок, и потом поворачивалась в разные стороны, помогая мне, пока я раздевал ее неловкими от нетерпения руками.

У меня никого не было после Джуди, и у нее никого не было после ее сумасшедшего мужа, который оставил шрам у нее на горле.

После этого прошло много недель, кончился старый год и начался новый, а между нами продолжалась эта чисто физическая связь. Все происходило в моем доме, защищенном от дороги и соседей густыми зарослями дикого кустарника. Наши встречи всегда были страстными, долгими и чувственными. Не было ни неловкости, ни поддразниваний, ни предварительных ласк в гостиной. Путь от входной двери до постели занимал у нас не больше тридцати секунд. Мы оба были крепкими, здоровыми людьми, и потому у нас было достаточно поводов для смеха и непристойных шуток относительно наших способностей в этой приятной и бесхитростной игре. Мы слонялись по дому нагишом, готовили себе еду и поглощали ее в огромных количествах. Она жила со своей семьей и поэтому считала необходимым хотя бы часть ночи проводить у себя дома в собственной кровати. Но почти каждое утро я просыпался от того, что меня будила Сис, которая вбегала в комнату, сбрасывала с себя одежду и забиралась под одеяло, смеясь, дыша мне в шею и вовсю работая руками и губами.

Я не знаю точно, почему все это закончилось. Может быть, потому, что она всего лишь хотела излечить меня от Джуди,  это было частью ее плана по возвращению меня в человеческое общество.

А может быть, причина была в том, что ее не устраивало создавшееся положение вещей. Ей хотелось чего-то большего. Наверное, она хотела замуж. Вслух об этом никогда не говорилось. Но она стала на меня давить. По крайней мере, в некоторых вещах она не скрывала своего недовольства. Ей не нравилось, что я слишком удобно устроился на своей маленькой работе и не проявляю никаких признаков того, что намерен добиться чего-то лучшего. У меня не было амбиций, я уже давно отказался от этой роскоши. Мне нравился мой бизнес, который давал мне средства к существованию и при этом не требовал слишком больших усилий.

Я был счастлив, что нашел именно то, что мне нужно. Несколько крупных компаний по страхованию автомобилей наняли меня за сдельную плату. Оценщикам и адвокатам из страховых агентств требовалась информация о размерах страховых убытков. Моя работа заключалась в том, чтобы точно оценить физический ущерб, нанесенный транспортному средству в дорожном инциденте, и правильно определить сумму страховых выплат. Я должен был обуздывать жадных клиентов, которые хотели получить полную стоимость своей машины, хотя у них помялось всего одно крыло, и в то же время обеспечивать справедливые выплаты со стороны страховой компании, если речь шла об ущербе, причиненном другому участнику аварии по вине держателя страховки. Чем честней, объективней и беспристрастней была моя оценка, тем лучше я делал свою работу.

Когда наступал туристический сезон, мои услуги были нарасхват. В это время к нам съезжались толпы отпускников из Огайо, Индианы и Мичигана, которые нещадно мяли друг другу крылья, гнули бамперы и разбивали фары. За это время я зарабатывал достаточно денег, чтобы безбедно существовать весь оставшийся год, когда досуга становилось больше, а доходовменьше.

Но Сис от меня не отставала. Я должен не сидеть на месте и пытаться расширять свой бизнес. Например, увеличить территорию своей деятельности. Искать новые страховые компании, которым нужны мои услуги. Нанять еще одного человека, если мне станет трудно справляться с возросшими объемами работ. Развиваться, расти, приобретать вес в обществе. Копить выручку и вкладывать ее в земельные участки.

По мере того как наша сексуальная активность в спальне стала спадать, Сис все больше сосредотачивалась на заботах о моем будущем. Но у меня уже было все, чего я хотел и в чем нуждался. У меня был кров, достаточно еды, одежды, табака и выпивки. У меня было время, чтобы ловить рыбу, охотиться на диких индеек и гулять по пляжу. Я был рад прожить остаток своей жизни, имея то, что уже имел. Но я не мог убедить в этом Сис.

Было еще кое-что, чего она от меня хотела, хотя и не признавалась вслух. Не уверен, что она сама смогла бы внятно сформулировать эту претензию. Ей хотелось получать от меня больший эмоциональный отклик. Ей нужны были слова, взгляды, поступки, которые говорили бы о бессмертной любви. Но такие вещи не подаришь каждому. Однажды я уже отдал все это Джуди. И она забрала все с собой. Поэтому теперь я мог только использовать Сис. Я испытывал наслаждение, пользуясь этим неутомимым телом, и был очень рад, когда ее всхлипы, стоны и крики говорили мне о том, что я даю не меньше удовольствия, чем получаю. Но я не мог перейти от этого плотского физического акта в область возвышенной любви, хотя чувствовал, что именно этого она от меня хотела.

В течение нескольких недель я выдерживал ее напор, прямой и косвенный, ради того, чтобы видеть ее в своей постели, но со временем баланс сил изменился, и я почувствовал, что игра больше не стоит свеч. Под каким-то неловким предлогом я попросил ее больше не приходить ко мне без приглашения. Потом я еще несколько раз звал ее домой, и она послушно появлялась, однако в наших отношениях что-то неуловимо изменилось, словно из них исчезли непосредственность и радость. Мы продолжали заниматься тем же, что и раньше, и уверяли друг друга, что все хорошо, но на самом деле это было не так.

Не было никакой последней ссоры, сожалений или чувства горечи. Наша связь выдохлась сама собой. Мы видели друг друга на работе почти каждый день. Разлука с ней не причинила мне боли, но оставила разъедающую душу неудовлетворенность, слабое чувство вины и ощущение какой-то недосказанности. Хотя с тех пор прошло уже два года, в ее присутствии я по-прежнему чувствовал неловкость. Я знал, что она ощущает то же самое и что так теперь будет всегда. Наши тела еще помнили друг друга. Нас связывало слишком много воспоминаний. Конец любви всегда печален. Любви у нас не было, но печаль все равно осталась.

Стол, который я арендую, расположен в задней части офиса. Я уселся за свой стол и некоторое время смотрел на Сис. Она сидела ко мне спиной, энергично печатая на машинке и прямо держась на своем жестком стуле. На ней были бледно-зеленая юбка и белая блузка, ноги она скрестила под стулом. Я посмотрел на изгиб ее тела, туда, где ее узкая талия переходила в круглые крепкие бедра, и ощутил прилив желания. Я знал, что от этого чувства никогда не избавлюсь. Однако прошло уже два года, и я вовсе не хотел возвращаться к старому. Мы так хорошо подходили друг другу, что не могли забыть об этом до конца. Я знал, что теперь она встречается с одним адвокатом, вдовцом, но подозревал, что, если я приглашу ее к себе домой, она посмотрит на меня с удивлением, потом улыбнется, вспомнив наши старые проказы, и кивнет головой в знак согласия. Но я не собирался ее приглашать. Когда что-то заканчивается, не стоит начинать все сначала. Как раз в самом начале я повел себя неправильновозможно, мы оба были виноваты в этом,  но все, что нам теперь оставалось, это попробовать продолжить с того места, где мы остановились, чтобы снова быстро дойти до конца.

Когда я стал просматривать свою почту, она обернулась, положив локоть на спинку стула, и спросила: