Такая у Гаса манера. Когда вы с ним соглашаетесь, он набрасывается на вас с таким видом, словно вы пытаетесь с ним спорить. Людям, которые видят его в первый раз, понять это бывает порой довольно трудно.
Хотя я был единственным посетителем в баре, он наклонился ко мне через стойку и заговорил конфиденциальным тоном:
Знаешь, об этом деле разное говорят.
Например, Гас?
Например, за неделю до ареста он появился здесь поздно вечером, подвыпивший, но не слишком, и со следами от губной помады по всему лицу. Купил целую бутылку, понимаешь, о чем я говорю? И вид у него был какой-то заносчивый. Словно он готов с каждым полезть в драку. Совсем не похоже на этого парня, понимаешь, о чем я говорю? Я даже выглянул на улицу, чтобы посмотреть, куда он пойдет. И что ты думаешь? В машине его ждала женщина. Я плохо разглядел ее при уличном свете, заметил только волосы, серебряные, как десятицентовая монета, крашеные волосы шлюхи.
И что это доказывает, Гас?
Ты что, ничего не понимаешь, Сэм? В деле ничего не говорилось о его подруге. Он был хороший паренек, но у него была дешевая шлюха, которая его спаивала и обирала. И она тянула из него деньги, пока он не пошел на эту глупость. Я сто раз видел такое раньше, понимаешь, о чем я говорю?
Я сказал, что он великий психолог, и отправился обратно в офис. Отчеты, перепечатанные без ошибок, уже лежали на моем столе. Мисс Элис Джессап делала мою работу с такой быстротой, что обкрадывала саму себя.
Я поблагодарил ее, запечатал конверты и сказал:
Уже четверть шестого, Элис.
Я знаю, но я хочу подождать Сис, потому что она должна все запереть.
Я сам ее подожду. Где она?
Она скоро вернется. Это насчет аренды. Она пошла показывать клиентам дом как раз перед тем, как вы пришли.
Я просидел минут десять в одиночестве, потом услышал, как тормозит машина и шаги на крыльце. Ее белая блузка слегка взмокла, а зеленая юбка немного смялась. Я подумал о четырнадцатилетием Чарли, подсматривавшем за купающимися девушками.
Чему ты улыбаешься, Брайс? спросила она.
Я вспомнил один анекдот, который не могу тебе рассказать.
Не очень-то это вежливо, а? Поздравь меня, я сдала в аренду дом.
Хорошая сделка.
В августе любая сделка хороша.
Она подошла ближе, села на краешек стола и посмотрела на меня.
Как у тебя дела, Сэм? спросила она, серьезно глядя на меня своими темно-синими глазами.
Я вообще люблю лето, а это не хуже остальных. Можно ловить рыбу, купаться, читать, да и работы немного. Хорошо еще сходить в кегельбан и выпить кружку пива.
У тебя сейчас есть девушка, Сэм?
Девушки нет.
Это для тебя не вредно, милый?
Может быть, и вредно. Зато спокойно.
Неужели я была так ужаснатогда, когда была твоей девушкой?
Ты была очень хороша, Сис, хороша во всем.
Она посмотрела на меня, и я заметил в ее взгляде боль, которую она с таким достоинством скрывала от меня все это время.
Не знаю, была ли я хороша, Сэм. Но то, что мы делали, было замечательно
Наверно, это я был плох. По крайней мере, для тебя, а может быть, и для всех остальных.
Я знаю, что с тобой не так, Сэм. Раньше я этого не понимала. Но теперь я знаю, в чем дело.
Клеймо, которое поставила на мне Джуди?
Тебе нравится терзать себя этой чертовой Джуди, верно? Нет, я не о том, Сэм. Дело не в ней. Дело в самом тебе. Ты так и не осознал по-настоящему, что ты собой представляешь, Сэм. Ты хотел быть горой мускулов, сгустком энергии и силы. Ты прячешь свой ум, чувствительность и интуицию. Знаешь, ты довольно сложный случай, Сэм. Ты стараешься не думать и от этого терзаешься еще больше. Тебя не устраивает просто любить женщину, Сэм. Ты хочешь видеть нас насквозь. И при этом тебе нравится казаться грубым и простым. Наверное, это что-то вроде защитной окраски. А может быть, ты считаешь это проявлением мужественности. Я не знаю. Впечатление такое, словно ты нарочно принижаешь себя. Но люди чувствуют правду и испытывают неловкость, потому что ты не тот, кем хочешь казаться.
Все гораздо проще, сказал я и притворно зевнул. Ты слишком усложняешь. Я простой парень, с простыми интересами.
Ну да, как же. Как только кто-нибудь пытается подойти к тебе поближе, ты сразу замыкаешься в свою броню. Как бы там ни было, я хотела тебе сказать, что собираюсь выйти замуж.
За того адвоката?
Да. За Кела Макаллена.
Ты его любишь?
Он мне нравится. Я его уважаю. И вообще, этот вопрос неуместен. Разумеется, я от него не без ума. Но мне двадцать девять, Сэм, и я создана, чтобы рожать детей, и любому дураку ясно, что мое время уходит. Ему сорок четыре, это умный и надежный человек, он меня любит, и в его присутствии я чувствую себя как маленькая девочка.
Любовьэто важно. Но есть еще постель. Как насчет постели?
Это всегда вопрос принципиальный, правда, Брайс? Пока ничего не было. Не знаю, как это получилось. Он человек консервативных взглядов и старается уберечь меня от своих необузданных инстинктов, чтобы я могла войти в его дом как настоящая невеста. Мне кажется, я знаю, на что иду, Сэм. Отношения между мужчиной и женщиной не совсем такие, как в той статье, которую я читала во «Всемирной энциклопедии». Ему всегда будет немного не хватать его первой жены, и я на него за это не в обиде. Думаю, я хорошо смогу поладить с двумя его детьми, которые учатся в колледже. Но должна ли я все это делать, Сэм? Стоит ли мне попробовать? Я очень хочу детей, и хочу как можно скорее.
И ты решила спросить об этом у меня?
Да, потому что ты меня знаешь. И потому, что я тебе доверяю.
Я могу сказать, что думаю на этот счет, Сис, но боюсь, что ты примешь это за грубость или пошлость.
У тебя есть голова на плечах. И ты можешь сказать мне все, что думаешь, Сэм. Ты же это знаешь. Она усмехнулась. Если разобраться, ты и так уже сказал мне достаточно, я поняла
Помолчи минутку. Я думаю, что ты самая страстная, пылкая, неутомимая и ненасытная девушка во всем городе.
О, благодарю вас, сэр!
Если ты выйдешь замуж, то будешь нести, так сказать, сексуальную ответственность за этого парня.
И что из этого?
А то, что пока ты его еще не любишь. Но если он сможет немного раскрепоститься, и если он сделает тебя матерью, и если он тебе уже нравится, то дело кончится тем, что ты его полюбишь и все будет замечательно.
Если, если Ты все время повторяешь «если».
Но если в постели ничего не выйдет, то замужество превратится для тебя в ловушку, и, поскольку ты слишком упряма, чтобы это признать, это будет настоящий адпотому что физические отношения представляют для тебя куда более существенную часть брака, чем для большинства других женщин.
Вижу, к чему ты клонишь, негодяй. Я должна соблазнить бедного джентльмена.
Это было бы вполне разумно, Сис.
Я уже предпринимала кое-какие попытки, но потерпела неудачу. Есть какие-нибудь идеи?
Ты уже ответила ему согласием?
Нет.
Тогда сделай это, потом поезжайте в какой-нибудь мотель за пределами округа и отпразднуйте свою будущую свадьбу, а если ничего хорошего из этого не выйдет, скажи, что ты передумала.
Это его ранит.
Если у вас ничего не получится, это уже не будет иметь большого значения.
Она просияла улыбкой и сказала:
Знаешь, ты не лишен здравого смысла.
Только когда это касается других людей. Береги себя, Сис.
Я подошел к двери, положил руку на щеколду, потом повернулся, нахмурил брови и произнес:
Есть еще одна вещь, которую следовало бы сделать.
Какая?
Нет, пожалуй, лучше не стоит. Забудь об этом.
Она подскочила ко мне, ухватилась двумя пальцами за нагрудные карманы моей рубашки и нетерпеливо притянула к себе:
В чем дело, Сэм? Что это за вещь?
Я бы сказал, тут важно признать, что знаниесила.
Она топнула ногой:
Немедленно выкладывай, что у тебя на уме!
Мне просто пришло в голову, что перед тем, как вы устроите то дельце с мотелем, неплохо бы прислать ко мне Кела, чтобы я детально проинструктировал его насчет того, как решить незнакомую ему проблему ну что нужно делать и чего не нужно
Она размахнулась правой, и я вовремя поймал ее кулак, а потом едва успел ухватить левый, которым она от души хотела отвесить мне затрещину. Ее лицо раскраснелось, и она со мной боролась, пытаясь в то же время удержаться от смеха.
Ты грязная противная вонючка! выпалила она.
Когда ее тело обмякло, я ее осторожно отпустил. Мы стояли почти вплотную и с улыбкой смотрели друг на друга.
Ты чудовище, сказала она мягко.
Бьюсь об заклад, что ты победила бы этого адвоката в честной схватке.
Ее грудь поднялась и опустилась в глубоком вздохе, потом она взглянула на меня, и я увидел, как изменилось выражение ее глаз и губ.
Сэм, мой милый, ты всегда останешься частью моей жизни, прошептала она.
Надеюсь, не самой худшей ее частью.
Она опустила глаза и сказала:
Это стыдно, и нечестно, и грешно, наверно. Но, может быть, мы как ты это назвал?.. отпразднуем еще раз то, что было хорошего в нашем прошлом, Сэм?
С моих губ уже готовы были слететь пылкие слова согласияпускай это было глупо, все равно, но тут я вспомнил о Чарли.
Ты не могла бы приехать ко мне часов в девять вечера? Или, может быть, лучше я сам за тобой заеду?
Она снова глубоко вздохнула, потом расправила плечи и сказала:
Нет, дорогой. Это был бы слишком обдуманный поступок, и, если дать мне время, я начну колебаться, а потом потом буду мучиться угрызениями совести. Другое дело, если бы прямо сейчас если бы ты успел домчать меня до дома, превысив все ограничения скорости Ладно, забудем об этом, Сэм. В конце концов, это была плохая идея.
Я надеюсь, что ты будешь счастлива, Сис.
Я ужасно хочу детей, и как можно больше. Одного из них я назову Сэмомчто бы об этом ни подумали другие.
А если все будут девочки?
Все равно, Сэмхорошее имя.
Шагая вдоль фасада дома к своей машине, я оглянулся назад и увидел, как она с задумчивым видом закрывает пишущую машинку. Подняв голову, она заметила мой взгляд, заговорщицки улыбнулась и подмигнула на прощанье.
Уже усаживаясь в свой раскаленный солнцем пикап, я слишком поздно вспомнил о красном кожаном диванчике в кабинете Тома. Она была правая чудовище, безнадежно развратный тип. Мне стало стыдно, что такая мысль вообще могла прийти мне в голову. Я отлично знал, что на предложение заняться одноразовой любовью на кожаном диване босса у Сис могло быть только две реакции: она или пришла бы в ярость, или стала бы корчиться от смеха. Несмотря на свою страстность, она всегда требовала соблюдения определенных правил, в которые входили нестесненность во времени и интимность обстановки.
Пока я ехал по городуменя ждало еще одно дело, которое пришлось отложить на внерабочие часы, мне удалось несколько реабилитировать свой моральный облик размышлениями о том, что безнадежно развратный тип не выдержал бы столько времени без женщин. Я же прекрасно обходился без них и убедился, что несколько месяцев воздержания никак не влияют на мою мужественность. Сколько их уже прошло? Больше пяти, если считать с того бурного уик-энда в марте, который я провел с невероятной туристкой в Форт-Майер. Держатель страхового полиса одной из связанных со мной компаний врезался в передний бампер голубого «бьюика», принадлежавшего ее благоверному, а потом, по каким-то связанным с его бизнесом делам, мужу пришлось срочно улететь в Филадельфию, и он оставил свою жену в разбитой машине, чтобы она дождалась ремонта и дальше ехала на север одна. Я появился на месте аварии уже после отъезда супруга, и она описала мне его в нескольких словах примерно так:
Это первая возможность за всю мою супружескую жизнь остаться, наконец, хоть на минуту однойбез этого напыщенного, жадного, ревнивого и пузатого коротышки. И я вовсе не собираюсь провести остаток жизни, с сожалением думая о том, как я могла бы воспользоваться этим единственным шансом, который мне предоставила судьба. Так что, может быть, лучше перенесем эти напитки в спальню?
Она была высокой шатенкой с морковно-рыжими волосами, такая тощая и сухопарая, что мне никогда бы не пришло в голову обратить на нее внимание. Но она обрушилась на меня так неожиданно, что я не сумел придумать какого-нибудь простого способа от нее избавиться, а на сложный уже не оставалось времени. И поэтому я вдруг обнаружил, что с бокалом в руке шагаю вслед за нею в спальню ее мотельного номера. А потом оказалось, что впечатление костлявости волшебным образом исчезло, как только она сняла с себя одежду. Я был инструментом, который она использовала, чтобы отомстить жизни за все шестнадцать лет своего тоскливого брака, и меня почти испугала ее решимость не упускать в этом деле ни одной секунды. Я отправился взглянуть на «бьюик» в пятницу днем, а увидел его только в понедельник утром, и потом мне пришлось работать пятнадцать дней без выходных и по двенадцать часов в сутки, чтобы наверстать время, упущенное за этот рыжеволосый уик-энд.
Если не считать таких неожиданных и мимолетных приключений, то в общем я убедился, что мужчина вполне может жить без женщины. Иногда дом кажется слишком пустым. Иногда не знаешь, куда себя деть, и это становится похоже на болезнь. Но я осознал и другоея могу обходиться без любой женщины, кроме одной. Я еще не научился жить без Джуди.
Я встретил Джуди Колдуэлл в конце своего последнего футбольного сезона во время учебы в колледже. Мне оставалось два месяца до двадцати двух лет, а она была девятнадцатилетней ученицей одной из частных женских школ на Восточном побережье. Ее привез на футбольный уик-энд родной брат, который относился к ней с такой серьезностью и так много говорил о ней, что при встрече мы ждали неизбежного разочарования. Но когда Джуди вошла в комнату, улыбнулась и огляделась по сторонам, не успев еще произнести ни слова, все остальные женщины перестали существовать для нас. С изысканно-небрежной волной восхитительных белокурых волос, подвижным ртом, бездонными фиолетовыми глазами, подтянутая и элегантная, сильная и безупречно сдержанная, она показалась мне самым живым существом из всех, кого я когда-либо встречал. Еще не услышав ее голоса, я уже хотел обладать ею вечно.
Она была, в полном смысле этого слова, символом высокого общественного положения. В год, пожалуй, появляется не так уж много девятнадцатилетних девушек такой изысканной породы. Да и за десятилетие их наберется прискорбно малов любой возрастной группе.
Если вам посчастливится встретить одну из них, вы можете смело идти с ней в любое публичное место цивилизованного общества, и вас тут же заметят как человека редкой удачи и исключительных достоинств.
Некоторые из них неизбежно оказываются в шоу-бизнесе, и тогда появляются звезды вроде Лиз Тэйлор или Джули Ньюмар.
Это красивые и энергичные создания, которые живут яркой и насыщенной жизнью, в постоянном эмоциональном напряжении. Они несравненно женственны. Они ценят и ищут любые проявления мужской силы, презирая в то же время слабых. Когда они точно знают, чего хотят, то добиваются этого с безжалостностью, которая смутила бы любого пирата. Но никтодаже они самине может предугадать, что взбредет им в голову в следующую минуту.
Они чистоплотны, как пантеры, и так же вкрадчивы и самовлюбленны. С физической точки зрения их появлениеудар в сердце. Их кожа неправдоподобно безупречна. Их телаотдыхают они или двигаются, со всеми их изгибами, впадинами и выпуклостями, заставляют замечать в других женщинах какую-то странную незаконченность. Они едят с аппетитом животного, смеются, широко открывая рот, и спят с лицом невинного младенца. Они чувствуют, что попали в этот мир для того, чтобы жить, и никогда не устают от жизни.
За десять минут они могут заставить вас испытать пятьдесят разных эмоций, среди прочих и такие, о которых вы никогда не слышали и вряд ли сможете их описать.
Погруженным в уныние мужчинам, которым не дано обладать ими, и женщинам, которые не могут с ними соперничать, остается только утешаться бранными словами: пустышки, кривляки, самоуверенные дурочки, испорченные, безнравственные, легкомысленные
Но те немногие, которым удается овладеть такой женщиной, в той степени, в какой это вообще возможно, получают в дар огромное сокровище. Их любовь доставляет несравненное, исключительное наслаждение. Их страсть не знает пределов. В любви они так раскрепощены и умелы, что это воспринимается какой-то своеобразной невинностью, редкостной и не имеющей цены.
Джуди была одной из этих избранниц природы, и, безусловно, она была олицетворением высокого общественного статуса. Со всеми вытекающими отсюда неприятными последствиями, которых не могли избежать ни она, ни те, с кем ее связывала судьба.