Неожиданно раздался легкий треск, до смешного слабый по сравнению с теми нечеловеческими усилиями, которые я приложил. Я скорее догадался, чем почувствовал, как что-то ослабло и упало с моих запястий. Я открыл глаза и при свете, шедшем из каюты, посмотрел на свои руки. Шнур лопнул, вероятно, в том месте, где Пегги успела повредить его маленьким напильником и обнажила медный провод. Я стал быстро разматывать оставшиеся петли. (Все это время она продолжала кричать, как человек, которого пытают.)
Наконец мои руки были свободны. Я стал развязывать лодыжки. Я почувствовал, что затекшие пальцы слабо и неуверенно теребят путы на ногах. Мне с трудом удалось сесть, и я постучал руками по палубе, пытаясь вернуть в них немного жизни. Но одновременно с кровью они стали наливаться нестерпимой электрической болью. Я знал, что пройдет много времени, прежде чем я смогу нормально шевелить руками, например развязать узел на ногах. Я схватился за напильник и сжал его в пальцах, как маленький ребенок сжимает в непослушных ручонках ложку.
«Мерзавцы! кричала она во всю силу своих легких. Мерзавцы, мерзавцы, мерзавцы!»
Я передвинул ноги к свету и стал неуклюже пилить стягивающий их шнур. Прошла целая вечность, прежде чем мне это удалось, и в следующий момент я, освободив лодыжки, сорвал с лица повязку и выплюнул изо рта кляп. Я попытался встать, но не смог этого сделать. Мои ноги ничего не чувствовали. Я рванулся вперед и, ухватившись за перила, стал топать по палубе ногами, чтобы восстановить кровообращение.
«Перестаньте! кричала она. Перестаньте! О Боже!»
Я отпустил перила и попробовал идтия был словно на ходулях. Руки висели вдоль тела как плети. Я пытался идти быстро, надеясь застать их врасплох и зная, что у меня уже нет времени.
Спотыкаясь и шатаясь, я ввалился в ярко освещенную каюту. Все трое были на низком диване слева. Уэбер на коленях стоял у дальнего конца дивана и со смехом держал ее за плечи. Он повернул ко мне голову. Руки у Пегги были по-прежнему связаны. Она была голой. Она извивалась всем телом на диване, судорожно выгибая торс и стройные сильные ноги. Марти, тоже совсем голый, не считая одной рубашки, ругался и боролся с ней, пытаясь поймать и раздвинуть ее ноги. Он сидел спиной ко мне.
Увидев меня, Уэбер широко раскрыл глаза. Он мгновенно выпустил девушку и отскочил назад.
Да держи ты ее! в ярости завопил Марти.
Я настиг его в два прыжка. Я не мог сжать пальцы в кулаки, поэтому ударил его по затылку тыльной стороной предплечья. Охнув, он обмяк и стал сползать на пол, а Пегги скатилась с кушетки и вскочила на ноги, глядя на меня с диким выражением, не видя и не узнавая.
Беги! крикнул я ей в лицо. Прыгай за борт!
Я знал, что Уэбер сделает в следующий момент, и сделает быстро, без колебаний. Я понимал, что не смогу его остановить, не успею даже подойти к нему. Я ударил ее по щеке бесчувственной ладонью.
За борт! заорал я еще раз.
Она быстро проскользнула мимо меня. Я бросился за ней, почти теряя равновесие и тяжело двигая ногами, слишком медленно, как в ночном кошмаре, когда пытаешься убежать от какого-то чудовища и чувствуешь, что твои ноги словно увязают в клее.
Уже выскочив на палубу, я услышал за спиной лающий звук выстрела. В тот момент, когда я ухватился за край люка, мою руку ужалило, и в лицо и горло полетели щепки и осколки. Бросившись на пол, я перекатился на бок, чтобы увернуться от пули, и увидел, как Пегги бежит к корме. Страх погнал ее прямо на перила, с которых она могла спрыгнуть в воду. Я увидел, как ее тонкое, гибкое тело выпрямилось в лунном свете, и понял, что, если она в этой позе прыгнет вниз, турбулентные потоки за кормой затянут ее под винты и сломают ей спину, шею или ноги, если только она не приземлится прямо в шлюпку. Но за мгновение перед тем, как нырнуть во мрак, она сжалась в маленький комочек.
Я вскочил на перила борта и прыгнул так далеко, как мог. Я тяжело упал в воду, погрузился в глубину, изогнулся, выпрямился и развернулся, слыша за собой громкий рокот работающих под водой двойных турбин. Потом вокруг стало тише; я плыл под водой из последних сил, надеясь, что все больше удаляюсь от яхты. Я вынырнул на поверхность. «Королева моря» находилась от меня в два раза дальше, чем я ожидал.
Я огляделся в поисках Пегги. Она хорошо плавала, и я надеялся, что она сможет продержаться на воде со связанными руками. Я знал, что она далеко отпрыгнула от яхты и не могла попасть под винты. Я посмотрел на лунную дорожку. Она была пуста.
Пегги!
Я выкрикнул ее имя и прислушался.
Пегги!
Я весь превратился в слух и на этот раз различил слабый ответ. Я проплыл ярдов пятьдесят в этом направлении.
Пегги!
Сэм, отозвалась она. Я здесь.
Я увидел ее в сорока футах от себя и подплыл к ней.
Сэм, они пытались
Я знаю. Выброси это из головы. Мы должны быть очень осторожны, милая. Боюсь, нам придется провести много времени под водой.
Я не смогу долго оставаться внизу со связанными руками.
Я знаю. Поэтому я буду помогать тебе и постараюсь удержать тебя под водой. Вот они идут.
«Королева моря» наконец сумела развернуться и теперь возвращалась назад, чтобы отыскать нас. Она шла очень быстро, и я видел белые буруны у носа лодки. Я знал, что Уэбер стоит на штурманском мостике. Как только я понял, с какой стороны он нас обойдет, я потащил Пегги в противоположную сторону, стараясь увеличить расстояние между нами и яхтой. Я перекинул ее связанные руки через свою голову, чтобы тащить ее на себе и в то же время пользоваться обеими руками. Она сильно помогала мне ногами, и мы плыли немного быстрее, чем я ожидал. Когда Уэбер оказался так близко, что мог заметить наше движение в воде при лунном свете, мы замерли.
Я сказал, понизив голос:
Приготовься нырять. Сейчас он включит прожектор.
Как я и надеялся, он остановился раньше того места, где мы спрыгнули за борт. На воде трудно правильно оценить расстояние и скорость. Он заглушил оба двигателя, и яхта застыла на месте. На всякий случай я опустил голову под воду и прислушалсянет, ничего похожего на звук турбин я не услышал.
Яхта дрейфовала в сотне ярдов от нас. Ходовые огни неожиданно погасли. Наступила мертвая тишина. Внезапно вспыхнул яркий белый луч. Он начал плясать по воде взад и вперед, без всякой системы. Когда он подобрался к нам, я шепнул: «Ныряй». Мы погрузились в волны. Вода была теплой, как суп. Она упрямо выталкивала нас наверх, и мне пришлось бороться изо всех сил, чтобы мы не оказались на поверхности. В конце концов мы всплыли. Но они уже светили на участок моря с другой стороны лодки.
Они давно утонули, сказал Марти.
Я поразился, как близко прозвучал его голос.
Заткнись!
Слушай, у нее ведь связаны руки, верно? И ты сказал, что достал его своим вторым выстрелом. Так почему они не могли утонуть?
Помощи от тебя никакой.
Это Бен его связывал, а не я, приятель. И потом, он подобрался украдкой и треснул меня сзади. Отсюда далеко до берега?
Примерно четыре мили.
Сколько ты еще собираешься светить этим прожектором, Мори, прежде чем кто-нибудь его заметит с суши и решит, что с лодкой что-то не так, а потом вызовет спасателей?
Я думаю, что зарево на горизонтеэто Бока-Гранде, Марти. Значит, мы в семи милях южнее города, а места здесь пустынные.
Все равно мне это не нравится. Я же говорил, что будет что-нибудь не так.
Господи, да заткнись же ты!
Любители всегда работают неаккуратно.
Продолжай светить прожектором. А я сделаю несколько больших кругов и посмотрю по сторонам.
Двигатели снова заработали. Он начал делать первый круг, но двигался слишком быстро, чтобы тщательно все осмотреть. Я почувствовал, что он раздражен и теряет терпение. Я мог предугадать движение яхты, но не безумные метания светового луча. Я боялся, что он застанет нас врасплох. На втором круге он прошел очень близко, и мы ушли под воду. Третий круг получился шире, и, когда мы нырнули, я увидел, что вся вода вокруг нас горит от яркого света.
Когда мы снова вынырнули, Пегги кашляла и выплевывала воду.
Я чуть-чуть наглоталась, сказала она. Мы слишком долго были внизу.
Вряд ли она сможет прийти в себя до следующего круга, тем более что теперь он шел прямо на нас. Я ждал до самой последней секунды, пока не увидел впереди нос лодки, потом нырнул в воду и постарался отплыть в противоположном направлении. Когда нас поймало турбулентными потоками и перевернуло под водой, я понял, как близко он прошел.
Но это был последний раз, когда он проплыл рядом с нами. Мы держались на поверхности и наблюдали за яхтой. Он был в двухстах ярдах от нас, потом в пятистах ярдах, потом уже в целой миле.
Милый, мы спаслись, сказала она.
Подожди, давай убедимся еще в одной вещи, ответил я.
И я увидел то, что ожидал. Ходовые огни включились снова.
Он встал на прямой курс и двинулся на юг, оставив нас посреди морской пустыни.
Мы так далеко от берега, милый, простонала она.
Зато как хорошо поплавать жаркой ночью. Освежает.
Куда мы должны плыть?
Направимся в эту сторону, думаю, скоро мы окажемся на суше, крошка. Там должен быть остров Лакоста.
Ты не можешь развязать мне руки, милый?
Я попытался это сделать. Мои пальцы были мягкими, как сосиски.
Попробую потом. Я развяжу их чуть позже, дорогая.
Но так я совсем не смогу плыть. Тебе придется все делать одному.
Немного ты нам все-таки поможешь.
От своих ботинок я избавился сразу, как только выпрыгнул за борт. В карманах у меня было пусто. Легкая рубашка и брюки почти ничего не весили. Я хотел их все-таки снять, но потом подумал, что они еще нам пригодятся, когда мы выберемся на берег.
Будь я один, у меня бы не было никаких проблем. Плывешь до тех пор, пока не почувствуешь, что руки работают словно сами по себе, потом отдыхаешь на спине и начинаешь снова, но уже другим стилем.
Однако, когда тащишь на себе другого человека, большого выбора нет. Легче всего было, когда она плыла сзади, ухватившись за мой пояс, и держалась между моих ног, помогая своими толчками моему медленному кролю. Но это не могло продолжаться слишком долго. Нам приходилось отдыхать, потом мы меняли положение, и я плыл на спине, а Пегги тянулась следом, держась за мою лодыжку и тоже работала ногами. Тяжелее всего было, когда я перекидывал ее связанные руки через свои плечи и плыл на боку.
У нас наверняка бы ничего не вышло, если бы вода была не такой теплой или обладала меньшей выталкивающей силой. Но даже в этих, самых благоприятных для нас условиях я начал сомневаться, что мы сможем добраться до берега. Вода для человека чужеродная среда. Она быстро отнимает силы. Прошло немного времени, и я плыл уже чисто машинально, полагаясь на одну только выносливость. И с каждым взмахом рук я уставал все быстрее.
В какой-то момент я осознал, что она все время повторяет мое имя. Я повернулся на спину, задыхаясь и пытаясь немного расслабить мышцы, которые отказывались держать меня на плаву.
Плыви один и найди помощь, сказала она. Я могу продержаться на воде хоть целую неделю и даже не устану, правда.
Когда смог ответить, я произнес:
Чепуха. Я наслаждаюсь каждой минутой путешествия.
Боже, какие мы веселые, остроумные и находчивые! выдавила она прерывающимся голосом. Неужели мы так и будем шутить до самого конца?
Ладно, улыбнулся я. Забудь об этом.
Послушай, я устала от твоего геройства, Сэм. Я люблю тебя всем сердцем. Оставь меня здесь. Плыви к берегу.
Шутки шутками, Пегги, но я тебя не оставлю. Мы сделаем это вместе или не сделаем совсем.
Значит, мы этого не сделаем, Сэм. У тебя уже не хватает дыхания.
Я немного отдохну. Потом все будет в порядке.
Как далеко еще до берега?
Примерно половина пути.
Если все так закончится, это будет такая гнусная насмешка.
Ничего не закончится. Поверь мне, все будет хорошо!
Не надо меня успокаивать. Я уже большая девочка.
Мы держались на плаву в темноте и молчали. Я искал выхода, но видел только одну реальную возможность спасти положение.
Давай я посмотрю, не смогу ли я развязать твой узел, дорогая.
Я как раз об этом подумала. Милый?
Да?
Желаю тебе удачи.
В темноте я нащупал узел с короткими концами шнура. Мои пальцы уже приобрели почти нормальную чувствительность, но по-прежнему были слишком неловки. Я был так изможден, что при каждой попытке развязать шнур уходил под воду. Я то дергал узел, то грыз его, пока не почувствовал, что у меня больше нет сил.
Что-нибудь получается? спросила она с каким-то неестественным спокойствием.
Все идет отлично, солгал я.
Если ты не сможешь этого сделать, я заставлю тебя меня покинуть. Я сама уплыву от тебя, Сэм. Ты не на найдешь меня в темноте. Я не буду тебе отвечать.
Перестань! Перестань нести этот бред!
Я попробовал еще раз и снова вынужден был восстанавливать силы, лежа на спине, но при этом не отпуская ее руку. При третьей попытке я ушел под воду, впился зубами в одну из петель на узле, почувствовал, как шнур режет мне десны, мотнул головой, словно волк, разрывающий мясо жертвы, и вдруг ощутил чудесное освобождение.
Через несколько секунд шнур уже лежал на дне залива, а она смеялась и плакала под лунным светом.
Потом Пегги медленно сделала круг около меня, чтобы восстановить циркуляцию крови в руках. Подплыв ко мне, она прижала свои соленые губы к моим и сказала:
Ну что, кто первым доплывет до берега, мистер?
Опять шутки?
Теперь все по-другому, милый. Мы можем позволить себе шутить.
Мне кажется, что победишь ты.
Скажи, когда будешь готов к старту.
Хоть сейчас, только медленно.
Задай темп, Сэм.
Теперь мы плыли плечом к плечу. Она приспосабливалась к моим движениям. Я думал, что одному мне будет двигаться гораздо легче, но вскоре понял, что уже потратил почти все свои силы. Их осталось совсем немного. Я должен был расходовать их с крайней осторожностью, если хотел добраться до берега.
Она снова позвала меня и схватила меня за руку, чтобы я остановился. Я едва не заплакал, как маленький ребенок, потому что меня остановили, а я не знал, смогу ли когда-нибудь снова сдвинуться с места.
Сэм, сказала она. Посмотри туда, милый.
Я посмотрел. Впереди я увидел темную линию берега.
Я обнаружил, что снова могу двигать руками. Спустя еще какое-то время я почувствовал, что коснулся коленом дна. Пошатываясь, я встал на ноги и сразу упал, попробовал встать снова, но уже не смог. Я пополз по влажному песку, но она поймала меня за руку и помогла мне подняться. Я навалился на нее почти всем телом, и мы побрели искать место, где песок был сухим и еще теплым от солнца, давно зашедшего за горизонт. Я упал на колени и опрокинулся на спину, тяжело дыша и чувствуя свое колотящееся сердце. Она опустилась рядом и присела на корточки.
Прошло много времени, прежде чем я смог на нее взглянуть. Она была тенью, нарисованной на фоне звезд. Но луна ярко сияла в ее волосах и бросала косые лучи на ее тело, озаряя его тут и там бледными серебристыми пятнами. Лунным светом был тронут ее подбородок, кончик носа, плечи, половина одной груди и сосок другой, изгиб округлого бедра и согнутое колено. Волны терлись о берег, как ласковый щенок.
Отважный герой, мягко сказала Пегги. Упрямый, сильный и надежный.
Нечасто приходится плавать с голой девушкой при лунном свете.
Сейчас я буду ласкова с тобой, чтобы выманить у тебя рубашку.
Она прильнула ко мне, вытянулась на моей груди и поцеловала меня в шею. Я провел рукой по гладкой коже на ее спине.
Надеюсь, теперь ничего плохого с нами не произойдет, прошептала она, как ты думаешь?
Теперь мы в порядке, милая.
Как тебе удалось освободиться?
Когда ты кричала, я сумел разорвать шнур. Наверное, он лопнул в том месте, где ты надрезала его напильником.
Она прижалась ко мне крепче:
Они вытащили эту мерзкую губку у меня изо рта, потому что Марти хотел, чтобы я кричала. Я надеялась, что мне удастся его укусить.
И он смог
Нет, милый. Но еще минута, и у него бы все получилось. Он ударил меня кулаком в ухо, и я боролась уже как во сне. Я не могла бы сопротивляться ему долго Послушай, ты знаешь, как я тебя люблю?
То, что ты чувствуешь, всего лишь благодарность, девочка.
Вокруг нас слышался слабый гул, который становился все громче и настойчивей. Моя девушка стала чесаться. Потом она села.
Сэм, здесь миллиарды комаров! Они съедят нас заживо!
Это большой сюрприз, который здешняя природа приготовила для туристов вроде нас.
Я отправил ее в воду. Я разделся до трусов, выжал рубашку и брюки и развесил их, натыкав в песок палок и сучков, выброшенных на берег морем. Потом я присоединился к ней. Когда на нас набрасывалось слишком много комаров, мы погружались в воду с головой. По мере того как ко мне возвращались силы, я чувствовал, как во мне растет неодолимое плотское желание. Близость смерти только обострила томление моего тела. Теплая мягкая вода, почти неощутимое покачивание волн, лунный свет, превращавший песчаный пляж в снежную равнину, все это будоражило мою чувственность. Пегги была совсем рядом, нежная и доступная, охваченная каким-то полуистерическим весельем. И ведь совсем немного времени отделяло нас от недавнего плена.