Подошли:
Пилот Очоа!
Даяна. Фридрих.
Что вы скажете нашим зрителям?
Может, сказать что-то эпичное? Последняя фраза, достойная войти в летописи? Хотя нет, не буду портить примету:
Мы победим, Даяна. Ждите.
Кивнув Гаузе я двинулся вперед. Надо же, настоящий лидеростальные тяжи ждали рядом, пока я "давал интервью". Впрочем, на месте мы быстро разошлись. Ханна и Уилфред вышли вперед, Вуд встал рядом. Я опустил забрало, проверил системы, все откликинорма. Ну что же, можно начинать бояться. Теперь, когда никто не видит, уже можно. Командовать станет Циммерман, я лишь стою и молчу. А потом иду и дохну. Надеюсь, меня похоронят быстро. Не стоит оставлять героя вонять на солнце, это вредит его светлому облику.
Хотя разумнее надеяться на то, что меня будет кому хоронить. И не надо переживатьВинс и Дитрих уже там, чем я лучше их?
Время!
Гудок оповещения и я почувствовал, как задрожала челюсть. Так, совсем чуть-чуть, но отчетливо, клацнули зубы и я напрягся, стараясь удержать дрожь. А потом подумал, что если я сегодня сдохну, то чего жалеть аптечку?
Активация медблока. Пакет "осада".
Десять. Девять. Восемь. Укол. Шесть. Пять.
Мысли успокоились. В конце-концов не первый раз умираю. Чего напрягаться? Глянув влево проверилВуд стоит с опущенным забралом и проектор уже наготове.
Три. Два. Один.
Секундная задержка и секция барьера осыпалась. Ханна и Хендриксон развернули полотна щитов и шагнули вперед. Работаем.
Наблюдать со стороны было как-то непривычно. Мне почти ничего не нужно было делатьВуд успевал все раньше. Вовремя разворачивал щит над техниками, прикрывал на перезарядке, а когда Ханна скомандовала смену, четко выдвинулся и занял ее место. Четвертый тяж был попросту не нужен, так что можно было стоять и любоваться работой профессионалов.
Ненормальность я заметил минуте на десятой. Уже светилось семь десятков уничтоженных единиц на мониторе, но еще ни одного прорыва. Ни одной вылезшей из нор твари, ни одной засады. Да, по нам стреляли, причем достаточно плотно, ухитряясь обходить и рыцарские щиты, и защиту "принцев", но это был обычный огонь синтетов. Ничего похожего на Единство, подчиненное Лидеру. Не успели восстановить? Но тогда почему они даже взрывчатку не используютни одного подрыва! Смена тактики Единством? Но почему? Готовят
Рядом опустился-рухнул патрульный ракетчик, я машинально прикрыл его.
Что на крышах?
Чисто!
Он рванул вверх, а я поискал капитана ставки. Должность больше номинальная, потому что командующих синтеты умеют вычислять мгновенно и так же быстро их выбивают. Каждый боец должен знать свои обязанности, дело капитанавовремя дать понять, если что-то пошло не так. И кажется, он подумал о том же, потому что мы явно встретились взглядами. Но немолодой гоплит лишь покачал головой.
Меня снова начало трясти, недолго думая вколол вторую дозу, лишь удивившись тому, как рано это пришлось сделать.
Смена!
Я дернулся было, но Ханна уже перекрывала сектор Хендриксона. Чем бы заняться? У меня еще несколько минут жизни, на что бы их потратить? Вывести на боевой монитор какую-нибудь книжку и почитать?
Берегись!
Шаг в сторону, прикрыть меняющего батареи Уилфреда, выдернуть пускач... Убрать обратно. Прорвавшийся клубок расстреляли шагах в десяти перед линией. Опять я не нужен.
Левый "принц" выдал длинную очередь куда-то вверх, счетчик единиц пополнился сразу на два десятка. Если бы Лидер был активен, он бы не допустил такой ошибки. А кинетиккинетик активен?! Вот что важно...
Двадцать две минуты, я все еще не пригодился. Нельзя так мучать человекапульс зашкаливал, я обливался потом, но звать кого-то с "соской" было стыдно. Я же ничего не делаю, вообще ничего.
Еще атака, сразу четыре десятка единиц пошли, стреляя на ходу. Мехи вышли вперед, за линию щитов, и за десять секунд положили всех синтетов. А потом без проблем вернулись в строй и я снова убрал пускач в крепления. Нет, не хитрый ход, простая атака.
Тридцать минут, четыреста отметок. Сейчас должен появиться кинетик.
Смена!
Я напрягся, точнее попробовал это сделать. Но сил не было.
Активация медблока, повтор...
"Оператор, значения превысили..."
Активация!
Иначе я не то, что в атаку пойти не смогу, я сейчас упаду и заплачу.
Стало чуть полегче. Эй, а что, если вдруг свершилось чудо? И не нашлось у Единства ресурсов на нового Лидера и нового кинетика? Ну бывают же чудеса, да?
Смена!
Снова я задергался, пытаясь одновременно и шагнуть вперед и не мешать другим. Не мешать делать их работу. Моясовсем другая. Стоять и молоть чушь перед доверчивыми людьми.
Сорок одна минута. Пятьсот одиннадцать синтетов.
Волна!
Да, это наверняка оно. Мы отвлечемся и кинетик ударит. Пора.
Активация, пакет "штурм"!
Бурчание тупой нулевки я не слушал. Сейчас. Сейчас.
Сейчас!
"Принцы" снова выдвинулись вперед и залили огнем стремительно несущиеся к нам силуэты "клубков". Куски разлетались так высоко, что даже над щитами их было видно. Ну же?
Пальцы скребли по лэнсу, трогать пускач я не решался, выроню, руки дрожат.
Мехи вернулись в строй и неожиданно все стихло. Негромко гудели проекторы и генераторы щитов, кто-то тяжело дышал, стонал раненый и тихо матерился перевязывающий его гоплит, но ни стрельбы, ни... Самое время ударить. Самое время.
Сделали! Мы это сделали!
Мне пришлось наморщиться, чтобы понять, что они кричат. Мы сделаличто? Рядом затормозил мобиль поддержки, мимо пробежали санитары и только тогда я догадался оглянуться.
Барьеры осыпались, я успел увидеть распад только одного, самого дальнего.
Активация, пакет "выход".
Это было сказано машинально. Барьер очага рухнулнадо колоть антидот. Без мыслей, почему это...
Мы победили? Вот так, просто, без атаки и ультимейта? У Единства действительно не нашлось ресурсов? Даже Двойки не появилось, ни одной из двух, "положенных" этому очагу!
Майс! Мы справились!
Вуд стоял открыв забрало и весело скалился, вытирая пот с лица.
Да, мы справились. Даже без меня.
Все трое тяжей были в подпалинах от попаданий, у Ханны сбиты пластины на левой голени. Но это и всени одного безвозвратного, всего семь раненых. Так не бывает. Или это потому что сразу четыре тяжа в ставке? Но я ничего не... Не бывает. Тут что-то не так. Надо в больницу, и сразу в казарму, пересмотреть записи Дитриха, потому что здесь что-то не так. Слишком не так!
Пилот Очоа.
Наконец-то выучили правильное обращение. Я повернулся, рядом стоял незнакомый лейтенант с парой регуляров.
Прошу пройти с нами. Без доспеха.
Пройти? Еще один очаг? Ставка на заводском? Что случилось...
Оглянувшись, я вдруг понял. Если слишком не так, то надо выяснить причины. И самая очевидная...
Я арестован?
Лейтенант покачал головой:
С вами хотят поговорить.
Рядом остановилась Ханна, стащила шлем и возмущенно уставилась на пришедших за мной людей:
Майс, какого...
Я перебил:
Ханна, не сейчас. Ты после боя, живо к медикам.
Майс
Циммерман, выполнять!
Она насупилась, зло глянула сначала на меня, потом на лейтенанта и процедила:
Есть.
Поглядев на спину явно обидевшейся женщины я раскрыл доспех и вышел. В мокром поддоспешнике, в бинтах и с синяком на шее от медблока. А, еще глаза красные. Краем глаза я видел, что кто-то снимает происходящее, но был это Фриц или кто-то другой, разобрать не смог.
Прошу следовать.Лейтенант кивнул на машину, стоявшую в стороне. Полицейскую, кстати говоря.
Ну что же... Я оглянулся назад.
Видимо, придется поговорить.
Правило одиннадцатое - "Не жалей"
Если кто-то думал, что я буду сидеть и трястись, то он ошибся. Во-первых не первый раз так сижу и все эти штучки знаю, а во-вторых "отмену" я все-таки успел вколоть. Медиков, правда, никто не прислал, а значит завтра мне будет плохо. Ничего, бывало и хуже. Не у меня, у рыцарей прошлогодве-три ставки в день, а потом зачистка. У меня прямо курорт, верно? Отстоял свое и до завтра свободен.
Это если оно будет, завтра. Расстреляют? Или еще что, похуже. Есть ведь, за что...
Я должен был идти первым на кинетика, и он не появился. Вообще, даже Двойка не появилась, тупое техномясо приползло и убилось об ставку. Что должны подумать люди? Что я испугался и нажал переключатель на машинке, которой управляю Единством. Той самой, при помощи которой дорисовывал себя на ставке. Пока весь риск был на других, то я смело что-то там изображал, а теперь в последний момент сдал назад, напугался настолько, что даже не подумал о том, что будет потомлишь бы сейчас выжить. И нарушил ставку.
Стоявший рядом лейтенант старательно делал вид, что не смотрит на меня. Ну, подумаешь, сидит рядом в мокром поддоспешнике тип, который ради своего личного удовольствия угробил сотни людей, лишь бы прославиться и показать свою значимость. Ведь так они думают? Бао говорил, что меня проверяли, но ничего не нашли. Значитчто? Значит, хорошо прятал, а теперь попался. Меня подставили. Но кто это знает? Даже тень сомнения в таком деле это как приговор. Никогда не отмоешься, даже если найти настоящую сволочь и притащить за шкирку.
Это ведь ничего не решит. Если в самом деле кто-то навязал центральному очагу свою волю, то Единство может ответить лишь двумя способамиили схлопыванием очага и масштабным распылением новых зародышей, чего не случилось... Или изменением ставки. За то, что кто-то пририсовал меня, всего одного тяжелого юнита, единицы выставили кинетика. Это стоило нам двух рыцарей и почти четыре десятка бойцов-регуляров.
Что будет в следующей, "штрафной" ставке? Пять кинетиков в ряд? Или сразу Тиран? Или... да что гадать, теперь осталось немного подождать и мы все узнаем.
Сегодня у нас был шанс закрыть Единствода, я бы наверняка помер, но шанс был. Третья победа подряд, это почти всегда закрытие очага. Но кто-то изменил ставку. Я выжил. И мы сдохнем. Сейчас только одно может спасти... Не меня, городза время, что щиты опущены, зачистить как можно большее пространство, не считаясь с потерями. Да, у отрядов зачистки будут проблемы, ведь там и Двойки целы, и еще всякое. Не верится, что Единство не успело собрать нового кинетика. Им надо его найти, пока щиты опущены... а что станут делать, если найдут? И точно ли станут искать? Лучше пройти мимо с деловым видом, а то ведь... Это лишь дураки вроде меня лезут на них в лоб.
Мысли то бежали вприпрыжку, то становились вялыми. Конвоир сопел рядом, уставившись в стенку. Кто-то взял и сделал бессмысленными смерти Винса и Дитриха, всех бойцов обеих ставок. А подозревать будут меня. Как оправдаться? И можно ли это сделать вообще?
Встать.К лейтенанту присоединилось двое полицейских. Почему не регуляры? Не рискуют доверить кому-то одному, или просто не смогли поделить удовольствие меня допросить?Следуйте за мной.
Говорил один, второй тут же пристроился сзади. Попытался пристроиться, потому что бежать за уже двинувшимся говоруном я не стал. Сначала выпрямился, потянулся, повертел головой. Толкать или еще как-то выражать свое недовольство они не стали, хотя задний сопел довольно сердито. Лейтенант тоже ничего не сказал. Ладно, буду считать это хорошим знаком.
Да и чего я себя накручиваю? Может, Единство в самом деле выдохлось? Потому и никаких проблем?
Ага, как же... Двойка основной юнит, они появляются всегда, везде, даже если есть всего две-три единицы, одну постараются усилить. Но сейчас единиц были сотни, а Двойкини одной. Хотя, как всегда считалось, Единством управлять невозможно. Ни управлять, ни договориться, ни заставить нарушить правила. Даже в муви никогда злодей не использует Единстволишь пользуется его присутствием...
Сюда.
Мы остановились у дверей зала для совещаний. Через стеклянную загородку было видно, что там никого, я даже повернулся было спросить, но с другой стороны коридора показались еще несколько человек и сразу стало понятно.
Что же, так даже лучше. Наверное.
Хотя если бы мне сейчас не было все равно, испугался бы.
Здравствуйте. Господа, пилот.
Все вразнобой поприветствовали, а я кивнул в ответ:
Контролер.
Пилот Очоа, комендант города попросил меня провести разговор с вами об известных нам событиях. Вы можете отказаться...
Я готов.
Не помню точно, вроде бы власть в карантинном городе не может приказывать контролерам. Ну и Страже, но тем просто потому что их не осталось. Но ведь попросить можно по-разному?
Прошу.
Дверь закрылась, отрезая все звуки снаружи. Страха по-прежнему не было. А вот неуверенность появилась. Никто не знает, как эти ребята все узнают, их вообще редко просят о подобном. Сами приходят и сами все делают. В Службе Контроля занимаются двумя вещаминулевками и сдерживанием Единства, все прочие проекты они свернули еще при первом Падении. Но от прежних времен у них остался один непонятный инструмент -- им нельзя соврать. Невозможно, никаким образом. А как это достигаетсявсе молчат. Не думаю, что пытки, может химия? Но у меня и так полный набор в крови... может, сказать?
Контролер сел, поставил портфель рядом, приоткрыл и посмотрел на меня. В муви сейчас было бы затемнение, а потом открылась бы истина. В жизни он сунул туда руку и чем-то щелкнул. Уши на миг заложило, но почти сразу все стало по-прежнему.
Майс, как вы поняли, меня попросили провести с вами разговор. Неопределенность стала слишком велика, все средства задействовали, это ни к чему не привело. Точнее, привело лишь к ухудшению обстановки. Все подозревают всех. Достаточно искры, чтобы началось что-то, чему не место в карантинном городе. Тебя уже не подозревают...
Когда я, не удержавшись, хмыкнул, он спокойно пояснил:
Серьезно, не подозревают. Перестали. Но им приходится искать даже среди отброшенных вариантов. Ты можешь знать что-то, чему сам не придаешь значения.
И вы из меня это выковыряете?
Я покосился на портфель. Что у него там? Препараты? Какая-то хитрая машинка? Или тиски с зажимами? Заметив мой взгляд Контролер спокойно поднял портфель и убрал его под стол, а потом согласился:
Попытаюсь.
И нужно мое согласие?
Он сделал неопределенный жест:
Это скорее вежливость. Но всегда проще работать, если собеседник понимает суть происходящего.
Замечательно. Это я ему буду иглы подавать и советовать, куда побольней воткнуть? Впрочем, да пусть, не жалко. Вдруг в самом деле что-то не понял, а он сейчас поковыряется и все сразу станет ясно?
Тогда давайте. Постараюсь помочь.
Он вопросительно на меня посмотрел, явно удивившись, и я пояснил:
Наверное, вы правы насчет "не придаю значения". Простой школьник может не понимать, что увидел. А мне очень хочется знать, кто же во всем этом виноват.
Действительно хочется?
Я еще пытался понять, к чему этот вопрос, а Контролер вдруг перегнулся через стол и положил ладонь мне на запястье. Так, словно хотел подбодрить.
Не стоит бояться.
Пришлось пояснить:
Я не боюсь. Слишком устал. И это, у меня от стимов постоянно ощущение, что я в своем теле как в доспехе. Раздвоенность сознания такая.
Он спокойно кивнул. Уже началось или я по своей воле сказал? Вроде хотел... Чтобы не думать о всяких глупостях, я стал рассматривать его. Невежливо, да, но ведь интересно.
Мужчина средних лет, не слишком высокий, но и не мелкий. Среднее телосложение, обычные черты лица. Выделялось в нем только однотатуировка. Половина лица была скрыта сложным узором переплетающихся линий, создавая иллюзию погружения в тьму. Словно есть незаметная шторка, которая отбрасывает эту тень. И сейчас он откинет эту шторку, а потом случится что-то...
Начнем, пожалуй. Сколько вам лет?
И я начал отвечать. Он спрашивал, ему было интересно. Я, из глубины своего Майс-доспеха, с недоумением наблюдал, как мое тело само, без моего разрешения и даже без участия воли отвечает на любые, абсолютно любые вопросы собеседника. Нет, это не было больно или еще что-то, мне-внешнему хотелось выговориться. Контролер слушал, задавал наводящие вопросы, а я говорил. Тело говорило. А я лишь смотрел его глазами, скользя взглядом по линиям татуировки.
Постепенно он почти перестал спрашиватьпоток было уже не остановить. Я рассказывал обо всем сам, выкладывал все, даже то, в чем и себе не сразу признаешься. Меня тошнило правдой: школьные дела, увлечения, друзья, враги, драки, вечеринкивсе это сменялось работой, зависанием в зале подобий, снова работой, проблемами, новыми драками, полиция, мама, друзья, директор, нулевка, доспех, стучащие зубы и дрожащие колени, мысли о смерти, усталость, желание убить, непонимание происходящего...
Я захлебывался словами и это было замечательно.
А тому Майсу-внутри было грустно. Потому что так говорить можно было... Так говорить нельзя было никогда, ни с кем. Настолько откровенным нельзя быть даже с самим собой.
В какой-то момент мой слушатель снова стал задавать вопросы, но я почти не слышал его. Просто хотелось рассказать уже другоеотец, его записи, мое увлечение рыцарями и все, что с этим связано, так или иначе. Он пододвигал стакан и я послушно пил, потому что рассказывать таким пересохшим горлом было почти больно, но еще хуже было молчать и я снова говорил, говорил, говорил...