По счастью, скрип досок и шаги заглушили легкое царапанье железа по железу. Но как отвлечь от двери застрявших рядом стражников, Аррайда не представляла. А ведь предстояло еще отпереть двери в камеры Мехры и Галура.
Запирай назад, зашептала она в ухо орсимеру. По счастью, Глорб не стал протестовать и расспрашивать, зачем ей это надо, а послушно запер двери. Идем за теми двумя. Оглушить их сумеешь?
Бронник хмыкнул.
Наемница не раз уже замечала, что чем безумней идея, приходящая в голову, тем легче она получает свое воплощение. И в этот раз ей с орсимером повезло дважды. Тот ординатор, что восхищался страстностью кошек, во-первых, уже расстался со своим спутником, а во-вторых, снял шлем с подстежкой и вытирал пот с обширной лысины. Гро-Казар медлить не стал. На пару они отволокли беспамятную жертву в глухой отнорок и стали стаскивать с нее доспехи. А поскольку были опытны, то и справились быстро.
Аррайда помогла Глорбу умяться в ординаторскую броню:
Постучись и потребуй вывести на допрос своего Темира и Мехру Мило. Прибавь, что Берел Сала только что вырвался от Сариони и рвет и мечет, так что пусть потарапливатся.
Погоди, девчонка, не части, орк поправил шлем на круглой голове, возмечтал почесать лоб, да только зря стукнулся о личину. Дай, повторю, правильно ли запомнил.
И торжественно выступил из ниши.
Аррайда подумала, что в Глорбе пропал незаурядный актер: орсимер до того умело скопировал движения лысого, что различить его с ординатром было почти невозможно.
Ну, ты нахалка, шепнул бронник, как напутствие, и строевым шагом направился к тюремной двери, стараясь не подлетать при ходьбе. Похоже, порядок вызова заключенных у ординаторов и легиона особо не различался. И бумаг у Глорба не спросиликогда заключенных переводят всего лишь из коридора в коридор, а тюрьма висит высоко в воздухе, формальностями можно пренебречь. Тюремщикам и в голову не приходило, что кто-то может устроить столь дерзкий побег. Галура и Мехру вывели, скованных общей цепью, и передали Гро-Казару ее конец.
От железа Глорб избавил пленников все в том же отнорке, действуя отмычкой куда более уверенно, чем с дверью.
Свалил на беспамятного лысого ординатора его доспехи. Подмигнул изнывающей от дурных предчувствий Аррайде.
Вручил каждому по свитку божественного вмешательства.
Темир, уходишь первым, и сразу в сторону. Вы, девушкана счет пять следом за ним, кивнул Мило. Потом ты. Япоследний.
Наемница на этот раз спорить не стала.
Она не узнала, на сколько опоздали их схватить ординаторы. Заклинание сверкнуло перед глазами, и Аррайду бросило в Эбенгард. Она тут же отпрянула, и почти сразу же на место, где она до того стояла, выпал Глорб Гро-Казар.
Бывшие пленники небесной тюрьмы и их освободители смешались с толпой молящихся, поваливших после завершения службы из Эбенгардской часовни Девяти, и благополучно покинули замок.
Галур, худой черноволосый данмер с залысинами и поджатыми в вечном презрении узкими губами, немедленно заявил, что собирается в трактир «Шесть рыбок» отпраздновать свое освобождение. Орсимер выразительно поглядел на Аррайду и страдающе приподнял брови. Коротко хлопнул наемницу по плечу:
Ну, ты знаешь, где меня найти, и поспешил за другом.
Мехра же потянула Аррайду за штабеля подгнивших бочек и поленниц за портовыми складами. Приняла от нее чистую одежду, охотно переоделась, старую скатала и запихала в кожаную сумку, чтобы выкинуть на досуге. Не отказалась и от сотни предложенных «дракошек». Улыбнулась, запрявляя за ухо прядь вороных волос:
Спасибо. Кай говорил, тебе нужны утраченные пророчества. Когда будешь готова, иди в Восточные доки, здесь, в Эбенгарде. Найди баркас «Полосатый», спросишь Блатту Хаттерию. Скажешь ей: «Мехре хочется свежей рыбки», и покажешь Кольцо окружения. Блатта доставит тебя в Холамаян. Это обитель жрецов-отступников. Там встретимся.
Данмерка улыбнулась, поколебалась, словно желая что-то спросить, и исчезла в портовом лабиринте. Аррайда глубоко вздохнула.
Розовое солнце катилось к горизонту, блестя на воде. Пахло гнилью и свежей рыбой. Прибой колотился в каменное подножие «Черного сердца». Наемница чувствовала себя опустошенной и усталой. Прыгая по мосткам и перебегая по песку, она обогнула взметнувшуюся до неба крепость и уселась на клочке травы под приметным камнем, похожим на голову гуара, спиной к крепости, к воде лицом. Прислонилась к шершавому боку валуна, за день прогретому солнцем. Разложила перед собой на платке баклажку с флином, кусок хлеба и пару луковиц. Убедившись, что здесь нет никого, кроме чаек и грязекрабов, роющихся в отдалении, набросала пару шифрованных писем. ОдноТьермэйлину: что у нее все в порядке и она вскоре отправляется в Холамаян. Второеразведчице Элон из Сейда-Нина с просьбой собрать любые сведения о девушке Пикстар, вероятном воплощении Нереварина, как можно скорее и как можно подробнее. Свернула письма и сунула в щель на «гуарьей голове»для посыльного, которого никогда не увидит. И с чистой совестью принялась за ужин.
Утраченные пророчества. Холамаян
Солнце протаптывало серебряные с розовым дорожки на волнах Внутреннего моря, согревало холодные лбы валунов; поднимаясь, укорачивало тени, заставляло их уползать под влажные, поросшие мхом бока. Баркас «Полосатый» привычно нырнул в щель среди камней, где плещущая вода отдавала гнилой рыбой и все еще было очень холодно. Несколько коротких ударов весели нос ткнулся в хрустящую гальку берега. Пара матросов-данмеров, спрыгнув, протянули баркас вперед, чтобы не сняло игривой волной. Аррайда сунула в петлю «Погибель магов», привычно закинула сумку на плечо и, сказав «спасибо» экипажу, спрыгнула на первую ступеньку каменной лестницы, уводящей в разбавленные валунами заросли комуники, удушайки и зонтичной акации. Девушку уже ожидали. Данмерка в коричневой грубой рясе с капюшоном, подпоясанная веревкой, ласково кивнула и попросила поторопиться.
Нашу обительХоламаянне зря называют потаенной, в нее можно попасть лишь на рассвете и на закате, высоким красивым голосом пояснила она и легко запрыгала по ступенькам, оставляя на сером камне влажные следы босых ног. Аррайда поспешила за ней. Каменные ступени иногда раскачивались, травы хлестко лупили по коленям, осыпали желтой пыльцой.
Лестница перешла в каменистую тропу и уткнулась в откос с утопленной в нем резной каменной дверью. Монахиня дернула торчащую веревку, где-то в недрах горы басовито загудел колокол, и дверь отъехала. Из отвора резко пахнуло цвилью и холодом. Аррайда, пригнувшись у низкой притолоки, вошла вслед за монахиней, за спиной скрежетнуло, и на мгновение сделалось темно. Розовая полоса света забрезжила впереди, как избавление.
Свет Хозяйки зари, оказавшей нам свое покровительство в этом храме и оберегающей нас от псов рыкающих, идущих по следу, торжественно произнесла данмерка, сыпанув перед собой горсть искристой пыльцы.
Но а
Госпожа Азуране просто даэдра, она одна из Предтеч, не враждебных людям и указующих дорогу к свету истинной веры, монахиня откинула капюшон и улыбнулась. Прости, я не буду сейчас говорить с тобой о вере. Тебе нужно отдохнуть с дороги, умыться и поесть. Тобой займется Натлика. А я сообщу отцу настоятелю и госпоже Мехре о твоем прибытии. Можешь ходить где угодно и заниматься, чем пожелаешь. За тобой придут.
Монахиня подвела Аррайду к двери в келью и бодро зашлепала прочь по коридору. Над ней полетел наполненный мотыльками стеклянный розовый шар. А наемнице выскочила навстречу растрепанная девочка, сдувающая лезущие в рот темно-рыжие волосы. Алые глаза юной данмерки сверкали любопытством. Она отступила задом, позволив гостье войти в покой, вырубленный в скале и освещенный солнцем через трещину в своде. Искрились слюдяными чешуйками серые, без украшений стены. Топчан с тощим сенником и парой подушек был застлан грубым волосяным одеялом. Ярко выделялись лишь кувшин и таз для умывания да «Утешение в молитве»багряный увесистый том на консоли рядом с постелью.
Натлика потеребила передник:
Умыться желаете? Мы обычно купаемся в море, а воду берем в ручье наверху, она ледяная. Но я могу сбегать на кухню за кипятком.
Аррайда покачала головой. Сбросила броню, стеганку, рубаху. Наклонившись над тазом, с наслаждением подставила под холодные струи из кувшина шею и плечи.
А когда ранятбольно? спросила девочка-данмерка, разглядывая шрамы. Если придется страдать за веру, я смогу терпеть?
Лучше не надо.
Наемница с фырканьем и плеском умыла лицо и наклонилась за мылом, «убежавшим» под табурет, вспомнив жгучее, терновоето, что подала ей данмерка-служанка в бане у Арилля. Ох, и глупая она тогда была
Я серьезно, протянула Натлика, а вы смеетесь.
Я не с тебя.
Девочка зарделась, протянула грубо тканое полотенце. Затем, когда Аррайда вытерлась, подала чистое белье и коричневый, как у встречавшей монахини, балахон.
Вот. Тут доспехи не нужны. Можете в келье оставить, мы чужого не берем.
Спасибо.
Натлика сняла салфетку с подносакувшин с гуарьим молоком, вяленая скрибятина поверх миски с рассыпчатым рисом, рядом деревянный кубок, ложка и ломоть серого хлеба.
Позавтракаешь со мной?
Девочка закрутила головой так, что взметнулись темно-рыжие пряди.
Не, спасибо. Ешьте и отдыхайте. А то пройдите в библиотеку, два поворота направо, да вам любой покажет. А я простирну пока, она похватала сброшенную Аррайдой одежду, кинула в корзинку и сбежала вместе с ней, звонко шлепая по камням босыми ступнями. Наемница хмыкнула: похоже, тут все предпочитают ходить босиком. Ну, все, кого она встретила.
От еды Аррайду разморило, она решила отложить знакомство с обителью на потом, растянулась на жесткой постели и закрыла глаза. Ей казалось, она проспала не больше минуты, но полоса солнечного света успела изрядно сдвинуться и, точно теплыми пальцами, гладила лицо. Наемница заморгала и села. В келье она была не одна.
Данмер в коричневой рясе глядел на нее; лицо, спрятанное в тени капюшона, было практически неразличимо, только светилилсь углями задумчивые, усталые глаза.
Я разбудил тебя? Прости.
Он шевельнулся, повеяло легким запахом мускуса и канета.
ЯГильвас Барело, настоятель Холамаяна. Мне хотелось посмотреть на тебя. Когда человек спитон не притворяется. А я должен знать, кому доверю оружие.
Аррайда сердито подобрала ноги и обхватила руками колени.
Я пришла за утраченными пророчествами!
Гильвас тепло улыбнулся.
А ты разве никогда не задумывалась, девушка, что словом можно искалечить или даже убить? Что по слову начинаются войны и воздвигаются города? И, в конце концов, теперь улыбались не только губы, но и глаза, что есть заклинание, как не слово, отпирающее силу?
Настоятель мягко кивнул.
Мехра очень тепло отзывалась о тебе. И я склонен с ней согласиться. Еще раз прости старика, в алых глазах данмера сверкнуло лукавство. Отдыхай и обдумай то, о чем мы говорили. И подумай еще, зачем ты пришла сюда? Ты взыскуешь истины или просто посредник, чтобы передать бумаги одного лица другому лицу? он взял кувшин с молоком и кубок и присел на край постели. К нам уже приходили за Апографом. И я задавал этот вопрос. И очень давно и совсем недавно.
Кому? спросила девушка, предугадывая ответ.
Последняя называла себя Пикстар. Не стоит тебе тревожиться об этом. Переписчики уже работают. То, что ты сделала для Мехры Очень ловко у тебя это получилосьвытащить ее из небесной тюрьмы.
Полагаешь я только из-за бумаг, да? Или думаешь, это подстроил храм? Чтобы я сюда попала?!
Наемница дернула ладонью с золотыми печатями гильдий и Храма Альмсиви, точно собиралась стряхнуть их с руки. Настоятель, отставив кубок, повернул руку ладонью наружу, чтобы стала видна такая же точно храмовая печать.
Не сердись. Если бы я думал так, тебя бы здесь просто не было.
Он налил в кубок молока и протянул Аррайде. Молоко было терпким и сладким и пахло летом. Сам Барело отпил из кувшина, довольно зажмурился, шевеля смешными белыми усами над верхней губой.
И наемницасама не поняла, какзаснула опять. А когда проснуласьсвет, озаряющий келью, был уже розовым. Досадуя на себя, она отряхнула балахон, умылась, съела остывший обед, оставленный для нее под полотенцем, и наугад пошла по пустому коридору искать библиотеку.
Переписчики только что закончили работу, успокоил ее Гильвас Барело, указывая острым подбородком на свитки, загромоздившие стол у входа. Пойдем, я покажу тебе библиотеку.
Они двинулись в путь по тесным проходам между уходящими ввысь шкафами, туго набитыми книгами. Книги топорщились обтрепанными листами, переплеты глухо темнели или мерцали позолотой и серебром. От шкафов пахло кожей, пылью, смолой и деревом.
Аррайда сдавленно прошептала:
Какая огромная! Она больше, чем в Залах мудрости в Вивеке.
Потому что ту библиотеку озаряет свет Альмсиви, а сюда пролегла их тень. Тени всегда длиннее. И тени прячут то, что многим хотелось бы скрыть. Даже богам, торжественно ответил Гильвас Барело.
Это меня, что ли? к ним с приставной лестницы спрыгнула Мехра Мило, в синем вылинявшем платье похожая на девочку. Данмерка прижимала к груди растерзанный том и улыбалась.
Вот, примас, держите ваши «Инструменты Кагренака».
И стеснительно обняла Аррайду.
Барело прокашлялся.
Спасибо, Мехра.
Если бы я знала, что здесь такая библиотека, заговорила она оживленно, направляясь за ними, то уже давно бы сюда перебралась. Правда, разобрать и привести все в порядокработы лет на сто! Но мне нравится.
Да будут у вас помощники, умоляюще вскинул руки с книгой настоятель. Понял уже.
Они немного посмеялись.
Так вот, о чем это я Барелло вывел женщин к тому же столу у входа и, подвинув свитки, уселся на угол. Мне твердили, что истинакак лекарство, что ее надо подавать строго дозированно, а слабого человека она может просто убить. Но если незрячий стоит над пропастью! Он испугается, прозрев, но все же может спастись, а слепо шагнув впередне спасется точно.
Я пообещала Аррайде достать Утраченные пророчества, попыталась вернуть его с неба на землю Мило.
Да я разве отказываю? Гильвас вскинул мохнатые брови. Вот же копии. Я перечитал Апограф и раскопал два особенно интересных отрывка. «Незнакомец» и «Семь Видений» среди степняков довольно известны. А «Потерянное Пророчество» и «Семь Проклятий», связанные с загадками Воплощенного, есть только у нас. Думаю, это те самые, которые тебе нужны.
Улыбнулся гостье.
Не сочти меня многоречивым стариком. Но куски истины, собранные в Тайнопись нашими братьями, темны, как вода в облацех, и нуждаются в пояснениях. Возможно, у тебя возникнут вопросы. Не стесняйся, спрашивай.
Словно наяву, прозвучал для наемницы суховатый голос Нибани Месы, провидицы племени Уршилаку: «Не пытайся толковать и переспрашивать. Раскрой свое сердце и слушай. Слушай, как слушала я былую пророчицу племени, и как слушали меня те, кто назвались Нереварином до тебя». Звездную россыпь над головой сменил каменный свод, Нибанивъедливый книжник Гильвас Барело, повинующийся не сердцу, а разуму; целый остров и долгие дни пути между берегом Азуры и берегом Шигората. Но знание, как воду, следует брать там, где оно есть.
Я верил горячо и искренне, придя новичком в храм. Но чем выше поднимался по служебным ступеням, чем больше узнавал, тем сильнее колебалась моя вера.
Серые пальцы, как корешки, пробежались по костяным свиткам.
Когда не принимаешь за истину все, что тебе говорят, а стараешься думать сам, то поневоле задаешься вопросами. А когда начнешь задавать вопросыпросто не можешь остановиться. И я спрашивал и спрашиваю до сих пор. Почему Неревар победил объединенные войска двемеров, северян и орсимеров у Красной горы, но остался всего лишь святым, когда его соратники сделались богами? Что за предательство совершил Шестой ДомДом неоплаканный? Почему Альмсиви и Дагот черпают силу из одного источника, и при этом Триединые благостны, а Дагот Урнаоборот? Почему они заперлись в своих дворцах и перестали приходить на помощь, когда на Морроувинд обрушились семь проклятий и эта помощь нужна, как никогда? Так вот, по поводу «Семи проклятий».
Он выбрал нужный свиток и развернул. Прочитал негромко: «Сквозь двери Неоплаканного Дома из залов Дома Вероломных вырвутся казни, счетом семь. Проклятие Пепла наследует Проклятию Огня. Им последуют Пролятия Плоти, Призраков, Семени и Отчаянья. И завершит перерождение Седьмое ПроклятиеПроклятие Снов».