Согласен, кивнул Ален де Мезлоан.
Тут оба посмотрели на девицу и поняли, что она опечалена.
Что с вами? спросил у нее сир Ален де Керморван, который был помягче сердцем, нежели его друг. Что вас так огорчает?
Прошу простить мою слабость, сказала девица тихо. Человек есть прах и тлен, но всегда бывает печально вспоминать об этом, а сегодня ничто в моей жизни, кажется, не зависит от моего желания. Впрочем, мне ничего не остается, как только положиться на волю судьбы, ибо после нападения разбойников выйти за первого встречногомой удел. И если говорить от души, то я рада, что повстречала вас. Жаль только, что вас оказалось двое.
Тут уж ничего не поделаешь, заметил на это сир Ален де Мезлоан. Мы можем только обещать вам, что в вашей постели окажется лишь один из нас, а не оба разом.
Тут сир де Керморван почему-то покраснел и отвел глаза, и прекрасная Азенор поступила точно так же.
Таким образом, все решилось, и бесплодная доселе долина мгновенно вскипела людьми: из обоих замков прибыли слуги, и оруженосцы, и воины, и женщины, и все разом принялись за дело.
Тело сира Эсмура отыскали неподалеку от повозки, где ехала невеста, пока с нею не случилось несчастье. Выгрузив на землю два сундука с приданым Азенор, люди сира де Мезлоана поместили в повозку вместо них убитого сеньора и отвезли его в Ренн для достойных похорон. А сундуки и раненого сира Врана поместили в специально доставленный из Керморвана шатер, и там же поселили нескольких служанок, дабы они ухаживали за юношей и следили за его здоровьем, и подавали ему еду и питье по потребности.
Для девицы Азенор разбили второй шатер, из светлого шелка, и приготовили ей мягкое ложе из множества покрывал и звериных шкур. Туда же навезли множество красивых вещей и даже книг, дабы скоротать досуг и привести мысли в надлежащий порядок, а также маленькую виолу, потому что прекрасная Азенор немного умела играть и чуть-чуть пела разные трогательные песни.
Убитых же разбойников закопали подальше от того места, где все это происходило, и погребли их без всякой молитвы в безымянной земле.
Когда все это было устроено, настал черед для крепостей из прутьев и цветов. Все участники потехи нарядились как можно лучше и взялись за дело, так что через день в мертвой долине, как по волшебству, выросли две чудесных крепости. Они грозили друг другу цветочными башнями, а их неприступные стены были увиты венками и травами.
В качестве оружия использовались разные фрукты, и никто нигде не видывал такого изобилия битых яблок, порченных груш, гнилого винограда, собранных в одном месте, и чем хуже были плоды, тем с большим удовольствием их принимали.
Все участники предстоящего сражения вырядились наилучшим образом, то есть строго соблюдая полную несуразность: девицы обзавелись шлемами и сержантскими шапками, а юбки подоткнули и закололи наподобие очень пышных штанов и вооружились разукрашенными палками, похожими на епископские посохи. Что до мужчин, то те надели кирасы из цветов и взяли щиты из соломы, а за спины повесили себе корзины с фруктами.
В первый день сражение началось едва лишь солнце показалось над горизонтом. Длинные золотые лучи протянулись над долиной, и солнечный лик выглядел весьма удивленным, когда приподнялся в небе, а затем как бы расцвел мягкой и теплой улыбкой.
С воинственными криками люди перебрасывались фруктами и хохотали, сгибаясь пополам от неудержимого веселья, когда сгнившее яблоко, пущенное меткой рукой, размазывалось по лицу какого-нибудь бедолаги. Кругом только и делали, что вопили и смеялись, гонялись друг за другом, хватали девиц за талию и даже срывали поцелуй с губок, выпачканных сладким фруктовым соком.
Азенор в жутком рогатом шлеме поверх распущенных белокурых волос выступала во главе целого отряда женщин. В руке у грозной предводительницы была тяжелая дубина, обвязанная бантами. Девушка с трудом удерживала свое тяжелое оружие.
Сир де Керморван выступил ей навстречу из своей крепости и скрестил с нею оружие, несколько раз оплетя бичом из трав вышеупомянутую дубину, волочившуюся за Азенор по земле. А затем он вскричал:
Вы не должны сражаться, прекрасная дама!
Это почему еще? возмутилась Азенор.
Потому что выприз в нашей войне, а где это видано, чтобы приз сам вступал в битву?
Ну вот еще, сказала Азенор, улыбаясь. Шлем сбился на ухо, волосы упали на лицо, и зеленый глаз сиял сквозь растрепанный золотистый локон. Мне неохота сидеть в шатре и наблюдать за тем, как другие веселятся.
Эдак получается, что вы на чьей-то стороне! настаивал сир де Мезлоан. Вы подыгрываете сиру де Керморвану?
Нет!
Может быть, сир де Мезлоан понизил голос, вы подыгрываете мне?
Я просто делаю что хочу, ответила девушка. Сдается мне, потом такой возможности у меня потом не будет, ведь я неизбежно должна буду сделаться чьей-то женой.
И вам безразличночьей? спросил сир де Мезлоан, рассматривая Азенор.
С каждым мгновением ему становилось все яснее: ничего в жизни он не хочет больше, чем проиграть в шутейной войне и заполучить Азенор в жены. Румяная и растрепанная, с пятном на щеке, она казалась ему сейчас милее всего на свете. Он наклонился к ней и поцеловал ее в висок.
Ступайте, милая. Ступайте и помогите сиру де Керморвану, прошептал он. Помогайте ему изо всех сил, ибоклянусь шляпой Господней! я от души желаю ему победы!
Азенор задохнулась, глядя на него сияющими глазами. Она не дышала так долго, что сир де Мезлоан даже испугался:
Что с вами?
Я счастлива! выдохнула она наконец и убежала, волоча за собой дубину. На земле остался глубокий извилистый след.
А сир де Керморван был всецело поглощен осадой цветочной крепости. Ему ужасно хотелось победить и вручить добычу другу. Для самой Азенор в его мыслях места почти не оставалось; она была для сира де Керморвана не столько живой девушкой, сколько красивой геральдической фигурой, символом и знаком его превосходства над вторым Аленомсредством проявить благородство во всем, даже в рыцарственном споре.
Таким образом, сир де Керморван громко распоряжался среди своих людей, чтобы прикатили камнеметательную машину и зарядили ее почерневшими грушами. Над машиной летала целая туча ос, привлеченных сладким запахом, и несколько человек из прислуги были уже жестоко искусаны, а один корчился на земле и жалобно стонал: у него распухло веко.
Еще двое отчаянно чихали, потому что цветочная пыльца забилась им в ноздри. Их сир де Керморван презрительно именовал трусами и предателями и даже отдал приказ окатить их водой из кувшина.
А то от их чихания в носу чешется, объяснил он.
Девы-воительницы бились на палках с детьми-воителями, и при том дети были одеты как великаны, то есть во все огромное: распиленные половинки бочек заменяли им кирасы, а горшки, в которых их матери варят в мирное время кашу на все семейство, красовались на их головах, так что оттуда торчали только подбородок и две носопырки.
С уханьем раскачав котел, двое воинов из Мезлоана окатили сразу десяток врагов соком и водой со жмыхом. Раздался общий кашель, и несколько человек повалились на землю, отплевываясь, а одного даже стошнило.
Сидя у приятелей на плечах, проскакало сразу пятеро «всадников», причем пятый «всадник» был дюжей девицей с бесстыдно обнаженными коленками, а тот мужчина, на чьей шее она восседала, блаженно жмурился, ибо при каждом прыжке он ощущал прикосновения различных нежных мест означенной девицы.
Эти «всадники» схлестнулись в битве с другими подобными им, и принялись обмениваться ударами, причем их «кони» бодались между собою лбами, держа руки за спиной.
В общей сумятице растоптали две корзины с фруктами, так что образовалась небольшое болотце, чрезвычайно скользкое и распространяющее сладкий запах гнили.
И почти сразу же на этой жиже поскользнулись и упали несколько человек, и они извалялись так, что к ним страшно было потом прикоснуться, и волосы у них слиплись, а одежда стояла колом. А у одного парня даже ресницы склеились, и он всю вторую половину дня не мог раскрыть глаз и ходил слепой, пока наконец его не подобрала одна милосердная дева и не размочила ему веки чистой водой.
К ночи сражение затихло, и никто, даже мудрейший царь Соломон, не мог бы определить, есть ли в этой битве победитель.
Едва солнце скрылось, как в долине вспыхнули большие костры, и все участники принялись за трапезу, так что ночная тьма оглашалась пьяными выкриками и хрустом разгрызаемых костей, а спустя еще часгромким храпом: так велико было общее утомление!
Однако с первым же лучом солнца война возобновилась, и снова все кричали и бегали, размахивали оружием и пустыми руками, пытались забраться в чужую крепость или сорвать поцелуй у какой-нибудь воинственной красотки.
А сир Вран в это время лежал в своей палатке и наблюдал за ходом битвы. Грустная служанка подняла по его просьбе полог, чтобы раненому лучше было видно. Она грустила потому, что ей не дозволялось веселиться вместе со всеми, а велено было ухаживать за раненым молодым сеньором. Она-то думала, что будет хорошо проводить с ним время, ибо раненые молодые сеньоры бывают весьма ласковы с теми, кто за ними ходит. Но ничуть не бывало! Сир Вран даже не обращал внимания на бедную девушку. Он все время о чем-то думал, да так сосредоточенно, что искусал себе все губы.
Я нужна вам, сеньор? робко спросила служанка, поглядывая на Врана.
Он как будто очнулся от задумчивости и перевел на нее взгляд.
Ты еще здесь? Нет, ступай. Я усталбуду спать.
Он откинулся на подушки и закрыл глаза. Девушка ушла, но Вран даже не заметил этого. Он и дремал, и прислушивался к шуму за стенкой шатра. Если лежать неподвижно, то рана в груди почти не беспокоит.
Сиру Врану было всего шестнадцать лет, и редко можно было встретить юношу красивее: имелось в его внешности нечто такое, что сразу располагало к нему людей. И нельзя сказать, чтобы сир Вран этим обстоятельством не пользовался: как правило, ему удавалось добиться от других всего, что бы он ни захотел.
Он услышал, как в шатер кто-то входит, и открыл глаза, ожидая увидеть служанку, выжидающе глядящую на него. Что ж, ей придется подождать еще немного, пока у него появится настроение приласкать ее.
Каково же было удивление сира Врана, когда он увидел перед собой вовсе не девушку, а какого-то невысокого человечка весьма дурно одетого и отвратительно пахнущего! Впрочем, последнее обстоятельство не слишком обратило на себя внимание сира Врана, поскольку в этой долине господствовали разного рода неприятные запахи. Однако человечка этого Вран никогда прежде не видел.
Юноша приподнялся на локте и уставился на незнакомца.
Кто вы такой, а? резко произнес Вран. Что вы здесь делаете? Вы не из Керморвана!
Вот именно, отозвался человечек. Он присел на землю, рядом с ложем, на котором покоился Вран. Не волнуйтесь, не то у вас раскроется рана, а силы вам еще понадобятся.
Да кто вы такой? повторил Вран, глядя на него бессильно.
Так, ответил незнакомец. Я не более чужой для вас, чем какой-нибудь Эсперанс. О нем вы ведь тоже ничего не знаете, однако позволяете ему находиться подле вашей сестры.
Как ни странно, эти слова совершенно успокоили Врана.
Насколько я понимаю, заговорил незнакомец деловитым тоном, ваше материальное положение весьма плачевно, и у вас нет никаких надежд на будущее, кроме хорошего замужества сестры.
Точно, кивнул Вран. Ну еще и моя женитьба
О нет! живо возразил незнакомец. В вашем положении это безнадежно. Состоятельную и знатную невесту за вас не отдадут, связываться с простолюдинкой вы не станете, а благородная бедностьне для вас. Сперва следует немного поправить дела Не хмурьтесь, я дело говорю.
Может быть, и дело, проговорил Вран медленно, да какое вам-то дело до моих дел?
О, у меня имеется личный интерес, отозвался незнакомец и быстро потер ручки, совершенно как муха. Не будем обсуждать это, хорошо? Я хочу дать вам совет. От вас потребуется только сказать «да». Впрочем, можете даже ничего и не говоритьпросто кивните, вот так. И он несколько раз опустил подбородок к груди.
Я слушаю. Вран вдруг понял, что сейчас, сию минуту, происходит тот самый, единственный в жизни каждого человека разговор, после которого все изменится, необратимо и навсегда.
Сир де Керморван несколько богаче, чем сир де Мезлоан, сказал незнакомец. И существенно глупее, так что им легче будет управлять. Вы очень умный молодой человек, и с годами будете все умнее Я могу устроить так, что ваша сестра достанется в жены Алену де Керморвану.
Для этого, насколько я понимаю, должен победить сир де Мезлоан, сказал сир Вран. Но это шуточная война Вряд ли кто-то будет всерьез считаться с ее результатами. Да и результатов здесь никаких толком не добьешься, так что все дело решит, в конце концов, благосклонность моей сестры.
Да? чужак выглядел теперь сильно обеспокоенным. И что, по вашим наблюдениям, происходит с госпожой Азенор?
Вран совершенно не удивился, услышав, что незнакомцу известно имя его сестры. В какой-то момент юноша вообще утратил способность удивляться.
Я довольно хорошо изучил мою сестру, проговорил он. Судя по тому, как она вчера возбужденно болтала о своих подвигах, ей мил сир де Мезлоан. Да и тот к ней неравнодушен, насколько я успел заметить. Что до второго, то ему, кажется, она совершенно безразлична. Сира де Керморвана занимает лишь ход военных действий. Он глуповат, как вы и сказали.
М-да, уронил незнакомец и уставился прямо в глаза сиру Врану. Что же мы с вами, в таком случае, предпримем?
Разве мы можем что-то предпринять? удивился Вран. Мы с сестрой настолько бедны, что я даже не в состоянии повлиять на ее выбор жениха. А что касается богатства и знатности, то сир де Мезлоан, пожалуй, стоит сира де Керморвана. У меня не будет ни одного веского аргумента в пользу последнего.
Да, да, вы совершенно правы, пробормотал незнакомец. Вы и впрямь умны, сир Вран М-да А вы уверены в симпатиях вашей сестры? Это очень, очень плохо
Да почему же это плохо? не выдержал сир Вран.
Незнакомец заглянул ему в глаза еще глубже, и пылающий черный взор вдруг проник в самую душу сира Врана, так что юноше стало очень холодно.
Это плохо, прошептал незнакомец, потому что разрушает мои планы. А я намерен выдать госпожу Азенор замуж за сира де Керморвана, и вы должны мне в этом помочь.
Но как? спросил в отчаянии сир Вран.
Просто скажите «да», напомнил незнакомец. Или кивните головой, вот так.
И он снова впечатал свой острый подбородок себе в грудь.
И что будет, если я сделаю это? не выдержал Вран.
Незнакомец встал и выпрямился во весь свой крошечный рост. Он наклонился над раненым, дохнув зловонием ему прямо в ноздри:
Если вы скажете «да», то через десять-пятнадцать лет замок Керморван со всеми его землями будет принадлежать лично вам.
Он быстро отскочил назад и неуловимым движением переместился к выходу из шатра.
Постойте! крикнул ему вслед сир Вран.
Незнакомец замер возле выхода с поднятой ногой, готовой уже переступить порог. Потом, все еще стоя на одной ноге, он медленно повернулся в сторону Врана.
Кто вы такой? спросил сир Вран.
Я приставлен следить за тем, чтобы дела в Керморване шли из рук вон плохо, сказал человечек, щурясь. Ну, каково будет ваше последнее слово?
Да, сказал сир Вран. Да, да, да!
Ничего не подозревая о сделке, противники продолжали обмениваться ударами и перебрасываться снарядами. У замка, возведенного сторонниками Мезлоана, упала стена, на которую залезло сразу пятеро детей, но защитники храбро отбивались и изгнали этих нахальных карликов, переодетых великанами, а потом и сами перешли в атаку.
Возглавлял контрнаступление оруженосец сира Алена де Мезлоана, долговязый парень по имени Гаймерик. Этот Гаймерик был смешлив, и когда бы ни завязывалась дружеская перепалка, он всегда находился в самом ее центре. И если бы во время Яблочной войны вручали награды, подобно тому, как это делается на настоящих турнирах, то Гаймерик получил бы уже парочку из рук прекрасной Азенор. Ну а так ему приходилось довольствоваться тем, что он ввязывался во все драки, потасовки и штурмы, какие только происходили в долине.