Не дожидаясь Тома, Грей схватил кинжал, который перед сном повесил на колышек палатки, и, откинув полог, выглянул наружу. Люди носились туда-сюда, спотыкались о палатки, выкрикивали приказы, звали на помощь. В небе стояло зарево, низко висящие облака отсвечивали багровым.
Брандеры, брандеры!крикнул кто-то. Грей сунул ноги в башмаки и влился в толпу, которая теперь бежала на берег.
Посреди широкой черной реки виднелась махина стоящего на якоре «Харвуда». И прямо на нее медленно надвигались одно, два три пылающих судна. Плот, нагруженный горючим мусором, щедро политый маслом и подожженный. Небольшая лодка, чей парус и мачта ярко полыхали в ночи. И что-то ещеиндейское каноэ, что ли, набитое горящей травой и листьями? Слишком далеко, не разобрать. Но брандеры были все ближе к кораблю.
Грей взглянул на корабльна палубе кто-то суетился. Было слишком далеко, чтобы различить отдельные фигуры, но что-то там явно происходило. Корабль не мог так быстро поднять якоря и уплыть прочь, они бы просто не успелино на воду спускали шлюпки, моряки отправлялись вперед, чтобы перехватить брандеры и отвести их прочь от «Харвуда».
Захваченный этим зрелищем, Грей не обращал внимания на то, что с противоположного конца лагеря по-прежнему доносятся крики и вопли. Но теперь, когда люди на берету умолкли, наблюдая за брандерами, они забеспокоились, запоздало осознав, что происходит что-то еще.
Индейцы!вскричал стоявший рядом с Греем человекэто был даже не крик, а какой-то особенный, пронзительный, рыдающий визг.Индейцы!
Все подхватили этот крик, и толпа ринулась в противоположном направлении.
А ну, стойте! Остановитесь!
Грей выбросил руку, ухватил крикуна за грудки и одним ударом опрокинул его на землю. Он повысил голос, тщетно надеясь остановить панику.
Эй, ты! Вот ты и ты! Хватайте своих соседейи за мной!
Человек, которого он ударил, снова вскочил на ноги. Глаза
у него были совершенно белые.
Это может быть ловушка!кричал Грей.Оставаться здесь! К оружию!
Стоять! Стоять!подхватил его крик низкорослый джентльмен в ночной рубашке. Глотка у джентльмена была луженая, вдобавок он подхватил с земли какой-то сук и принялся размахивать им направо и налево, разгоняя тех, кто пытался прорваться мимо него в лагерь.
Выше по течению вспыхнула еще одна искорка, и ещеновые брандеры. Шлюпки были уже спущены на воду, в темноте они казались просто черными точками. Если они сумеют оттолкнуть брандеры, «Харвуд» будет спасен от немедленного уничтожения. Грей опасался, что этот шум на другом конце лагеряне более чем хитрость, затеянная ради того, чтобы отманить людей от берега, с тем чтобы корабль защищали одни только моряки. А ведь французы могут спустить по течению и баржу, груженную порохом, и судно с абордажной командой, рассчитывая на то, что на бepery никто ничего не заметит!
Первый из брандеров благополучно миновал корабль, уткнулся в дальний берег и теперь мирно догорал на песке. Зрелище было великолепное. Коротышка с зычным голосомГрей подумал, что это явно сержант,сумел собрать вокруг себя небольшую кучку солдат и теперь, коротко отдав честь Грею, предоставил их в его распоряжение.
Прикажете им сходить за мушкетами, сэр?
Да, пусть сходят за мушкетами,ответил Грей.Бегом! Ступайте с ними, сержант,вы ведь сержант, да?
Сержант Алоизиус Каттер, сэр!кивнул коротышка.Приятно встретить офицера, у которого в голове есть мозги!
Спасибо, сержант. И постарайтесь привести сюда как можно больше людей, всех, кто под руку попадется, будьте так любезны. С оружием. И хорошо бы пару снайперов с винтовками, если таковые найдутся.
Разобравшись, таким образом, с делами, требовавшими сиюминутного внимания, он снова устремил взгляд на реку, где две шлюпки с «Харвуда» отводили в сторону еще один брандер, кружа вокруг него и отталкивая судно веслами. Грей слышал плеск воды и крики моряков.
Милорд?
Голос у самого плеча прозвучал так неожиданно, что Грей едва язык не проглотил. Он взял себя в руки и обернулся, готовясь распечь Тома за то, что тот лезет в этот хаос, но, не успел он собраться с мыслями, как молодой лакей наклонился к его ногам.
Я вам штаны принес, милорд,сказал Том дрожащим голосом.Подумал, если начнется сражение, они вам пригодятся!
Спасибо за заботу, Том,похвалил он лакея, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Он вдел ноги в штаны, натянул их на себя и заправил в них рубашку.Ты не знаешь, что там творится в лагере?
Он услышал, как Том сглотнул.
Индейцы, милорд...ответил он.Прибежали с воплями, набросились на палатки, одну или две подожгли. Я видел человека, которого они убили, и они... они сняли с него скальп.
Его голос звучал глухо, казалось, его вот-вот стошнит.
Это было ужасно.
Еще бы!
Ночь была теплая, но у Грея по рукам и затылку ползали мурашки. Леденящие вопли наконец умолкли, и, хотя в лагере по-прежнему было шумно, шум теперь звучал иначе: это были не беспорядочные выкрики, а отрывистые приказы офицеров, сержантов и капралов, которые начинали собирать людей, пересчитывать их по головам и определять нанесенный ущерб.
Умница Том притащил пистолет Грея, подсумок с пулями, мешочек с порохом, а также его мундир и чулки. Помня о темной чаще вокруг лагеря и о длинной, узкой тропе, ведущей к берегу,
Грей не стал отсылать Тома обратно, а только велел ему не соваться под ноги, когда сержант Каттеркоторый, повинуясь чутью опытного солдата, тоже нашел время натянуть штаны, вернулся с отрядом вооруженных солдат.
Все на месте, сэр!доложил Каттер, козырнув. С кем имею честь, сэр?
Я подполковник Грей. Будьте любезны, сержант, велите споим людям не спускать глаз с корабля и особенно следить, не появятся ли неосвещенные суда, плывущие вниз по течению. Когда распорядитесь, вернетесь ко мне и расскажете, что вам известно о происходящем в лагере.
Каттер отдал честь и исчез в темноте с криками:
Не зевай, говнюки! Гляди веселей, держи ухо востро!
Том издал придушенный вопль, Грей резко развернулся, машинально выхватив кинжали обнаружил у себя за спиной темную фигуру.
Не убивай меня, англичанин,сказал индеец, который днем провожал их в лагерь. Судя по голосу, он чему-то усмехался.Le capitaine прислал меня за тобой.
- Зачем?коротко спросил Грей. Сердце у него все еще колотилось от неожиданности. Ему не нравилось, когда его заставали врасплох, а мысль, что этот человек без труда мог убить его прежде, чем он его заметил, не нравилась ему еще сильнее.
Абенаки сожгли твою палатку. Он думал, что тебя и твоего слугу утащили в лес.
Том разразился крайне непристойной бранью и рванулся было прямо в лес, но Грей ухватил его за локоть.
Останься здесь, Том. Это неважно.
Да как же неважно, сто чертей в задницу?!ответил Томнегодование заставило его забыть о приличиях.Белья-то я вам, может, еще и найду, хотя это и непросто будет, а как же портрет вашей кузины с малышом, который она велела передать капитану Стаббсу? А ваша новая шляпа с золотым кружевом?!
Грей и в самом деле на секунду испугался: его юная кузина Оливия отправила с ним медальон с портретом ее самой и ее новорожденного сына, велев передать его ее мужу, капитану Малькольму Стаббсу, который служил под началом Вольфа. Грей лихорадочно похлопал себя по карманами с облегчением обнаружил в одном из них знакомый овал медальона.
Все в порядке, Том, портрет у меня. Ну а шляпа... насчет шляпы мы подумаем как-нибудь потом. Послушайте... как ваше имя, сэр?спросил он у индейца: ему не хотелось обращаться к нему на ты.
Маноке,ответил индеец. Похоже, все это его изрядно забавляло.
Хорошо, Маноке. Будьте любезны, отведите моего слугу обратно в лагерь.
На тропе показалась решительная фигурка сержанта Каттера, и Грей, не обращая внимания на протесты Тома, оставил слугу на попечение индейца.
В конце концов все пять брандеров благополучно проплыли мимо «Харвуда», либо матросы сумели их отпихнуть. Выше по течению появилось нечто, что могло бытьа могло и не бытьабордажным судном, однако импровизированное войско Грея на берегу отпугнуло их, и они ушли прочь, испугавшись выстрелов, хотя дистанция была слишком велика и пули не могли причинить серьезного вреда.
Как бы то ни было, «Харвуд» был спасен, и лагерь утих, хотя и пребывал в состоянии беспокойной настороженности. Ближе к рассвету Грей вернулся в лагерь, зашел проведать Вудфорда и узнал, что в результате набега погибло двое людей и еще троих взяли в плен и утащили в лес. Трое индейцев тоже были убиты, еще один был раненВудфорд собирался допросить этого человека, пока он жив, но не рассчитывал получить от него какие-нибудь полезные сведения.
Они все молчат как рыбы,сказал он, потирая покрасневшие от дыма глаза. Под глазами у него набухли мешки, лицо посерело от усталости.Просто закрывают глаза и затягивают свою треклятую песню смерти. И как ты с ними ни бейсяпоют, и все тут.
Грей услышал эту песнюили ему показалось,когда он устало заполз в одолженную у кого-то палатку. Уже светало. Слабый, высокий звук вздымался и опадал, подобно шороху ветра в листве над головой. Он тянулся некоторое время, потом резко обрывался и тут же начинал звучать вновь, слабый, прерывистый.
«О чем поет этот человек?гадал Грей, балансируя на грани сна.Важно ли для него, что никто из тех, кто его слышит, не понимает, о чем он поет? Быть может, тот разведчик Маноке, его зовут Маноке,где-то рядом. Может быть, он понимает...»
Палатка, которую Том нашел Грею, стояла в конце ряда. Воз можно, он выселил отсюда какого-нибудь младшего офицера, по Грей не собирался возражать. Палаточка была тесная, здесь едва хватало места для парусинового тюфяка, брошенного прямо па землю, и ящика, служившего столом, на котором стоял пустой под свечник, но все же это было какое-никакое, а укрытие. Когда Грей возвращался в лагерь, начинал моросить дождь, а теперь дождь деловито забарабанил по парусине, наполняя воздух сладковатым запахом сырости. Если песня смерти и продолжала звучать, ее сделалось не слышно за шумом дождя.
Грей перевернулся на другой бок, шурша сеном, которым был набит тюфяк, и тут же заснул.
Проснулся он внезапно и обнаружил, что лежит лицом к лицу с индейцем. Он инстинктивно встрепенулся, индеец в ответ издал негромкий смешок и слегка отодвинулся. Грей обнаружил, что никто не собирается приставлять ему нож к горлу, и пришел наконец в себя, как раз вовремя, чтобы не убить разведчика Маноке на месте.
Ч-что?выдавил он, торопливо протирая глаза.Что такое?
«И какого черта ты делаешь в моей постели?»
В место ответа индеец обхватил рукой его голову, привлек его к себе и поцеловал его. Язык мужчины скользнул по его нижней губе, ящеркой юркнул в рот и тут же исчез.
И сам индеец исчез тоже.
Грей, моргая, перекатился на спину. Приснилось, должно быть... Дождь припустил еще сильнее. Он втянул в себя воздух: в палатке, конечно, пахло медвежьим жиром и мятойон ведь сам им мазался,мерещится ему или в воздухе чувствуется запах меди? Сделалось светлеедолжно быть, уже наступил день: он слышал,
как барабанщик проходит между палаток, поднимая солдат. Барабанная дробь сливалась с шумом дождя, с криками сержантов и капраловно снаружи все еще было мутным и серым. Должно быть, он проспал не более получаса...
Господи Иисусе!пробормотал Грей, неловко повернулся и натянул на голову мундир, пытаясь заснуть снова.
«Харвуд» медленно шел вверх по реке, высматривая французских мародеров. Еще несколько раз поднимали тревогу. Один раз во время ночевки на берегу на них снова напали враждебные индейцы. На этот раз все закончилось благополучно: четверо разбойников были убиты, ранен был только один поваренок, да и тот не серьезно. Потом пришлось на некоторое время задержаться, выжидая пасмурной ночи, чтобы незаметно проскользнуть мимо крепости Квебек, грозно высящейся на утесах. Их все равно заметили, и пара пушек выстрелила в их сторону, но не попала. И вот наконец впереди показался порт Гареон, штаб-квартира генерала Вольфа.
Сам городок был почти что поглощен разросшимся вокруг военным лагерем, ряды палаток раскинулись на много акров во все стороны от небольшого поселения на берегу реки, и над всем этим возвышалась небольшая французская католическая миссияее крошечный крест еле виднелся на вершине холма за городом. Французские обитатели городка, равнодушные к политике, как и все торговцы мира, с чисто галльской непринужденностью пожали плечами и деловито принялись обсчитывать оккупантов.
Грею сообщили, что самого генерала в Гареоне нет: он ушел куда-то с частью своих войск, однако в течение месяца должен вернуться. Подполковник, не имеющий ни особых поручений, ни своего отряда, которым он командует, был всего лишь головной болью для всех: ему предоставили квартиру, соответствующую его рангу, и вежливо выпроводили прочь. Не имея никаких обязанностей, Грей только плечами пожал и отправился разыскивать капитана Каррузерса.
Найти его оказалось нетрудно. «Патрон» первого же кабачка, куда завернул Грей, охотно сообщил ему, что le capitaine снимает комнату в доме вдовы Ламбер, неподалеку от церкви католической миссии. Возможно, что это можно было узнать и любом кабачке. Когда они с Чарли водили знакомство, он уже тогда был не дурак выпить и, по-видимому, не изменил своим привычкам, судя по нему, как оживился «патрон», стоило Грею упомянуть имя Каррузерса. Впрочем, принимая во внимание обстоятельства, Каррузерса можно было понять.
Вдовамолоденькая, с каштановыми волосами, весьма привлекательная,уставилась на английского офицера с глубоким подозрением, но стоило ему упомянуть, что он старый друг капитана Каррузерса, ее лицо тут же смягчилось.
Воn,сказала она, распахивая дверь настежь.Он очень нуждается в друзьях!
Он миновал два марша узкой лестницы, поднимаясь в мансардy, где обитал Каррузерс, и с каждым шагом чувствуя, как вокруг становится теплее. Сейчас это было даже приятно, но днем тут, должно быть, была страшная духота. Он постучался и радостно вздрогнул, услышав знакомый голос Каррузерса, приглашавший его войти.
Каррузерс сидел в одной рубашке за расшатанным столом и что-то писал. По одну сторону от него стояла чернильница, сделанная из тыквы, по другуюкувшин с пивом. Он взглянул на Грея, поначалу не узнал его; потом его лицо озарилось радостью, и он вскочил, едва не опрокинув и кувшин, и чернильницу.
Джон!
Грей не успел протянуть руку, как очутился в объятиях,и от души обнял старого приятеля. Он вдохнул запах волос Каррузерса, ощутил прикосновение его небритой щекии на него нахлынули воспоминания. Но, несмотря на радость встречи, он сразу почувствовал, как исхудал Каррузерс, нащупал кости, выпирающие сквозь одежду.
Я уж думал, ты не приедешь!повторил Каррузерс, наверное, раз в четвертый. Он наконец выпустил его и отступил назад, улыбаясь и вытирая глаза, которые невольно увлажнились.
Ну что ж, скажи спасибо электрическому угрю!усмехнулся Грей.
Каррузерс непонимающе воззрился на него.
Кому?!
О, это долгая история, потом расскажу. Ты сначала вот что скажичто это за чертовщину ты пишешь, а, Чарли?
Радость, озарявшая заострившееся лицо Каррузерса, слегка потускнела, хотя и не исчезла вовсе.
Ах, это... Ну, это тоже долгая история. Дай скажу Мартине, чтобы принесла еще пива.
Он указал Грею на единственный табурет, имеющийся в комнате, и вышел, прежде чем Грей успел возразить. Грей осторожно сел, опасаясь, как бы табурет под ним не развалился, но тот ничего, выдержал. Мансарда была обставлена весьма скудно: кроме табурета и стола, здесь были только узкая кровать, ночной горшок и древний умывальник с фаянсовым тазом и кувшином. Тут было очень чисто, но Грей почувствовал слабый тошнотворный запах. Он сразу определил, что пахнет от закупоренной бутылки, стоящей за умывальником.
Впрочем, он не нуждался в запахе лауданума, чтобы догадаться, что Каррузерс балуется опиумной настойкой: это и так было видно по его осунувшемуся лицу. Вернувшись к табурету, Грей мельком заглянул в бумаги, над которыми Каррузерс работал. Это, похоже, были заметки, которые он готовил к трибуналу: сверху лежал отчет об экспедиции, которую отряд под началом Каррузерса предпринял по приказу майора Джеральда Сайверли.
«Приказ предписывал нам отправиться в деревню под названием Больё, в десяти милях к востоку от Монморанси, разграбить и сжечь дома и разогнать весь домашний скот, который нам попадется. Мы выполнили приказ. Некоторые жители деревни пытались оказывать нам сопротивление, вооружась косами и иными хозяйственными орудиями. Двое из них были застрелены, прочие разбежались. Мы вернулись с двумя повозками, нагруженными мукою, сырами и мелкою домашнею утварью; пригнали также трех коров и двух добрых мулов».