Еды и вина! Кровь Христова, неужто сэр брат, рыцарь войска Донского, должен умереть от голода и жажды, когда у него кошель набит золотом и серебром?
Тут же подоспела служанка с деревянными тарелками и глиняными кружками. Она одарила Сергея долгим задумчивым взглядом. Казак приосанился и пригладил усы большим пальцем. Служанка вернулась к работе, но Сергей успел заметить и взгляд, которым она оделила его товарища.
Славная круглая задница,сказал он Дорже, когда юноша сел рядом с ним.И бедра как у упряжной лошади. Эй, песий брат, ты ей, кажется, понравился. Или твои красивые сапоги и куртка. Давай, попытай удачи!
Калмык покраснел, невзирая на смуглую кожу, и оторвал край у буханки. Сергей расхохотался. Юнец был привередлив и трепетен, словно молодой священник, только-только из монастырской школы. Он даже дожидался на пути камня или куста, чтобы спустить штаны. Сергей успел это подметить по пути, хотя они только и делали, что скакали, спали и прямо на ходу жевали вяленое мясо. Если у вас по десять лошадей на каждого, можно поднажать как следует и проходить за день километров по двести, а то и больше.
«А нам надо было спешить. Особенно после того, как мы несколько часов вылавливали дохлого татарина из колодца...»
Малой, если причиндалами не пользоваться, они плесенью порастут,сказал Сергей.Такие тощие сопляки, как ты, способны трахаться, как кролики.
Доржа покраснел еще сильнее, потом сердито зыркнул на ржущего Сергея и припал к кружке с терпким красным вином.
«Я точно так же покраснел, когда дядя Игорь впервые сказал мне это,подумал Сергей.Правда, мне тогда было тринадцать лет, а калмыку все же поболе должно быть».
Лучше не напивайся,холодно произнес Доржа.Сегодня ночью нас ждет работа, если повезет.
Питие есть веселие Руси,рассудительно отозвался Сергей. Потом пожал плечами:К тому же это всего лишь вино. Какой казак будет пьян с вина? Мы рождаемся с виноградом во рту.
Но он ограничился двумя кружками. Парень таки был прав. Обглодав последние хрящики с поросячьих ребрышек и поковырявшись в зубах острием кинжала, казак бросил кости собаке, выглядевшей даже более голодной, чем раб, и с преувеличенной осторожностью в движениях направился в отведенную им клетушку. Если кто-то и вправду за ними следит, пускай они думают, что он напился и будет спать без задних ног.
«Невозможно отучить собаку валяться в дерьме, а татариналезть отомстить,подумал казак позднее той же ночью.Нету в них миролюбия, снисходительности и любви к ближнему, как в нас, христианах».
Дверь товарищи оставили открытойкак и многие обитатели караван-сарая, надеявшиеся на тот слабый ветерок, на какой можно было надеяться в душном летнем зное дельты. Сергей лежал в одних подштанниках, положив голову на седельные сумки и посматривая из-под век. В лунном свете блеснули изогнутые ножи, и в каморку проскользнули три фигуры в темной одежде; хвосты их тюрбанов были обмотаны вокруг лиц так, что открытыми оставались лишь глаза. Один пришелец остановился и занес нож, метя Сергею в живот.
Послышался глухой звук удара.
Казак врезал ногой в пах нападавшему, оттянув пальцы кверху, так чтобы удар пришелся мозолистым основанием стопы. Удар этот вколотил яички нападавшего в лонную кость, как молот вколачивает в наковальню кусок железа. Раздался визг, напоминающий вопль умирающего кролика, а за ним следомзвук, похожий на удар кувалдой по дубу: это колено казака встретилось со склонившимся лицом непрошеного гостя. Татарин свалился, то ли без сознания, то ли мертвый. Сергей воспользовался этим движением, чтобы вскинуть обе ноги, кувыркнуться через голову и выйти в низкую стойку.
Доржа начал двигаться одновременно с ним. У калмыка в руке был его пояс: пояс был затянут в петлю, а в петлю засунут обломок кирпича. Кирпич описал дугу и с чавканьем врезался в голову второго типа с ножом. Длинный кинжал выпал из обмякших пальцев, а хозяин кинжала зашатался и сполз по стене.
Третий татарин действовал с похвальным благоразумием и большой скоростью. Он швырнул нож в Доржу и бросился наутек. Молодой калмык вскрикнул от боли. Сергей не обратил на это вниманияперевязать раны можно будет и попозже; он ринулся вперед и провел подсечку. Убегающий с грохотом рухнул ничком с громким уханьем. У казака тоже изрядно перехватило дыхание, но он навалился на пытающегося встать татарина и врезал узловатым кулаком в поясницу врагудедушка всегда говорил, что это гораздо лучше, чем расшибать себе костяшки об череп. А потом добавил. И еще добавил. И так, пока враг не обмяк.
Да заткнитесь вы, шуты гороховые! Не мешайте спать добрым христианам!заорал кто-то из соседней комнатушки.
Прости, брат,сокрушенно отозвался Сергей. Да хранят твой сон святые.
Затем он за ногу отволок татарина к ним в комнатушку и остановился взглянуть на Доржу. Калмык был в подштанниках и нижней рубахе. На рубахе под левой рукой расплывалась красная полоса. Юноша зажал рану и помотал головой.
Просто царапина,произнес он напряженным голосом, выдающим его ложь.Давай сперва узнать, что должны. То есть узнаем.
Сергей буркнул задумчиво и осмотрел в темноте трех незваных гостей. Тот, которого он пнул и приложил коленом, дышал быстро и прерывисто; широко раскрытые глаза смотрели куда-то в пространство. С него толку не будет. Тот, которого он сшиб, был без сознанияи, возможно, истекал кровью изнутри из-за разбитых почек. Если он придет в себя, то будет только орать.
Господь свидетель, ты очень удачно ему врезал!произнес Сергей, когда оглушенный калмыком татарин зашевелился. Отличная работа. Сразу видно искусную руку. Я своих двоих считай прикончил, с них толку нету.
Искусность не по казачьей части, да?спросил Доржа, но улыбка его была кривой.
Сергей расхохотался, ухватил татарина, сдернул с него пояс, связал им татарину руки за спиной и сунул в рот кляп.
Ну, песья морда,произнес казак, стряхивая пот на татарина. Пленник успел полностью прийти в себя и теперь дерзко сверкал глазами.Как решишь, что не прочь поболтатькивни, ладно? А теперь чтоб без шумалюди спать хотят.
Дай я,произнес Доржа.
Сергей оглянулся. Калмык обвязался под одеждой запасной рубахой и двигался очень осторожно. Сергей пожал плечами и отступил в сторону. Доржа подобрал кинжал одного из татар, подержал его, пока взгляд пленника не остановился на бликах лунного света на отточенном клинке, а потом ударил, как кошка. Татарин выпучил глаза: кожаные штаны свалились с него. Не прошло и нескольких секунд, как он лихорадочно закивал, пытаясь орать и давясь мокрой тряпкой, проваливающейся в широко разинутый рот.
Доржа извлек кляп, подцепив его острием кинжала, и расположил кинжал так, чтобы кровь капала татарину на лицо. Сергей скривился и едва удержался, чтобы не прикрыть пах ладонями. Вместо этого он принялся одеваться, а калмык тем временем задавал вопросы на беглом татарскомон говорил на тюркском диалекте куда лучше, чем по-русски к моменту встречи с Сергеем, но непривычное произношение и подбор слов показывали, что он изучал его не в Среднем Поволжье, а где-то в другом месте. Допрос был тщательным и умелым: где, когда, сколько стражников, какие условные слова. Вопросы следовали один за другим, не давая затуманенному болью рассудку пленника сочинить ложь.
Убей меня!выдохнул наконец татарин. Лицо его было землисто-серым, в мелких капельках пота.
Доржа кивнул и нанес удар. Влажная сталь кинжала вошла в тело с негромким хрустом. Доставать его из груди врага калмык не сталне хотел давать путь фонтану крови. Затем он встал... пошатнулся, глаза его закатились, так что видны теперь были только белки,и рухнул навзничь, словно тряпочная кукла.
Боже мой! Кто ж знал, что рана такая серьезная!воскликнул Сергей и поспешил оттащить калмыка на свободный пятачок.
Он стянул с Доржи рубаху, чтобы добраться до раны. Наспех наложенная повязка насквозь пропиталась кровью. Но казак уставился на товарища, моргая и качая головой.
Боже мой!вырвалось у него снова, и он хлопнул себя ладонью по лбу.А-а-а-а! Я и вправду тупой казацкий бык!
Доржа открыла глаза и ощупала ребра, которые теперь были туго и умело перевязаны. А потом ее рука метнулась к лежащему рядом ятагану.
Сергей расхохотался. Взгляд девушки метнулся к нему, и клинок сверкнул иссиня-белым в темноте, поймав лунный лун.
Эй, сестренка, скольких человек ты убила при мне?Голубые глаза Доржы сузились. Сергей продолжал:Четырех. А ведь мы знакомы всего восемь дней! Так что если бы у меня были виды на твою тощую задницу, я бы не стал оставлять твой меч у тебя под рукой,верно?
Я слушаю,отозвалась Доржа. Она села, привалившись к глинобитной стене комнатушки и положив ятаган себе па колени.
Кроме того, парнем ты до неприличия смахивала на девчонку, а для девушки ты на мой вкус слишком похожа на мальчишку. И мы с тобой делили хлеб и соль и дрались друг за дружку. Так что пошли спасать твою принцессу... кто она тебеподруга или сестра?
Доржа невольно улыбнулась.
Единокровная сестра. Моя мать была наложницей, наполовину русской. Я выросла вместе с Бортэ... с принцессой... хану показалось забавным обучить меня на воина, чтобы я защищала ее.
Улыбка девушки сделалась шире.
Как она мне завидовала! Мы с ней и подруги тоже... более-менее. Она... знающая. Ученая.
Сергей крякнул и сунул девушке кожаную флягу. Доржа жадно напилась, потом встала и попробовала подвигаться.
Ну как?поинтересовался Сергей.
Неплохо,ответила Доржа.Из лука я бы стрелять не стала, но драться могу. Ты хорошо перевязал рану. Где трупы?
За стеной,ответил Сергей.Уличные свиньи наедятся сегодня до отвала. Ну, или нищие.
Он тоже встал, взмахнул длинными руками и ухмыльнулся.
Пошли!
«Ну и как его убить?»
Татары держали принцессуСергею она представлялась похожей на изображение с иконы, в негнущемся, расшитом золотом одеяниив доме богатого курдского купца, торгующего шелком, хлопчатобумажной тканью и рабами. Дом стоял на длинной узкой улице, но на ней было темно,хоть глаз выколи, слишком далеко до главных улиц с их газовыми фонарями. На улицу дом выходил толстой черной стеной, а за ней высилась четырехэтажная башня с узкими окнами. В одном окошке горела лампа; остальные были темными.
Дай фонарь,прошептала Доржа.
Сергей передал ей фонарь. Он принадлежал Дорже и был хорош: он был сделан из металла и работал на очищенной нефти. А вот чего Сергей до этого момента не заметил, так это того, что крышка фонаря может открываться и закрываться, если нажимать на ручку. Это калмычка и проделала. Длинная вспышка, короткая, короткая, длинная, длинная, длинная. Это не походило ни на один известный Сергею код, но...
На второй раз окно потемнело... потом посветлело, повторяя ту же самую последовательность; больше всего это походило на то, будто кто-то взмахивает тканью перед источником света.
Она там,заявила калмычка.И говорит: «Иди ко мне». Мы пользовались этим сигналом, когда хотели тайком выбраться из ханского дворца в Элсте.
Вы вдвоем, наверно, творили чудеса ради душевного покоя вашего отца,произнес Сергей, ухмыляясь в темноте.
Доржа шикнула на него.
Ну и как нам лучше всего попасть внутрь?
На стенах у них часовые,сказал Сергей.Лучше всего идти через входесли мы сумеем проделать это тихо.
Думаю, я смогу. Пошли.
Они описали круг, не встретив ничего подозрительнее бродячей собаки, обнюхивавшей валяющееся в сточной канаве тело, не то мертвецки пьяное, не то мертвое. Собака зарычала и удрала. Здешний район считался приличным, а это означало, что здесь мало кто выходил из дома в такой поздний час. Наконец они осторожно подобрались к улице, подходящей к особняку курда спереди. Они старались держаться правой стороны улицы: луна была такая яркая, что там залегли тени. Но та же самая луна, ярко освещала часового перед входом; он стоял, опираясь на копье, и лунный свет блестел на отточенном металле и на черных лакированных чешуйках доспеха без рукавов.
И как нам пробраться мимо него?шепотом поинтересовался Сергей.
Предоставь это мне,отозвалась Доржа.
Если ты собираешься его резать, так это будет слишком шумно...
Калмычка смерила его сердитым взглядом, затем прислонила свой щит, меч, лук и колчан к стене и неспешно зашагала к часовому. Часовой дремал стоя, но при ее приближении выпрямился и направил копье в ее сторону.
Кто идет к дому Ибрагима аль-Вани среди ночи?прорычал он по-татарски.
Доржа заговорила. Сергей выпучил глаза от изумления. Если не обращать внимания на произношение, Доржа всегда говорила с ним бодрым чистым голосом, похожим на юношеский, во всяком случае, достаточно похожим, чтобы одурачить его. Но теперь...
Та, что ищет доблестного воина,произнесла Доржа голосом, который никто не принял бы за голос мужчины какого бы то ни было возраста; этот голос был полон мускуса, меда и обещания.Но я вижу, что уже нашла его.
Сергей снова выпучил глаза, когда татарин прислонил копье к стене и две фигуры слились. Мгновение спустя татарин осел на землю, лишь негромко заскулив. Когда Сергей подошел, Доржа вытирала губы тыльной стороной ладони.
Да, боюсь, повторить этот трюк у меня не получится,произнес казак, вручая Дорже ее оружие.
Птха!бросила девушкане то это что-то означало по-калмыцки, не то просто выражало недовольство. Затем она наложила стрелу на тетиву.Бери его ключи. Я тебя прикрою.
Плохо у них налажена охрана,заметил Сергей. Он мастерски прислонил труп к стене, придав ему позу, которую мог бы принять спящий.Им следовало бы поставить его на улице, дверь запереть изнутри, и смена пусть приходила бы изнутри.
Хотя купец, скорее всего, принимал меры предосторожности только против воров, а не против нападения, привычки так просто не изменишь. Двери в доме были толстые, дубовые, оплетенные стальными полосами из развалин, которые в местах пересечения были скреплены мощными болтами. Замки были хорошо смазаны.
«И опять не подумали о безопасности. Старый добрый скрип предупредил бы дом».
Дверь приотворилась наружу, ровно настолько, чтобы пропустить их во внутренний двор. Он представлял собою узкий мощеный прямоугольник; вдоль одной его стороны выстроились конюшня, казарма и склад, а с другойжилище самого купца. Возможно, у него имелся собственный внутренний дворик для здешних женщин. Башня стояла у дальней стены, отдельно от остальных построек. Вероятно, ей отводилась роль убежища на случай бунта и хранилища для самых ценных товаров.
Погоди,произнес Сергей.
Он вынул из-за пояса еще одну вещицу, доставшуюся ему в наследство от деда. Это был кусок гибкого металла; с обеих сторон к нему были прикреплены деревянные ручки. Казак перекинул ее через засов и принялся тягать то за одну ручку, то за другую. Раздался едва слышный скрежет, и на камни мостовой посыпались металлические опилки. Сергей сдерживал себя, чтобы не спешить: дед предупреждал его, что пилка может потерять закалку и сломаться, если перегреется, и ни один нынешний кузнец не сумеет вернуть ей чудесные свойства.
Бортэ будет интересно взглянуть на эту штуку. Она любит вещи, сделанные до Изменения,негромко заметила Доржа.
Говоря это, она следила за двором, держа лук наполовину натянутым, готовая в любой момент пустить стрелу. Через полминуты засов распался, и Сергей поймал его прежде, чем тот грохнулся на камни. Затем он осторожно притворил дверь обратно и запер ее, оставив ключ в замке. Может, это ни на что не повлияет, а может, какой-нибудь дурень взглянет и решит, что с дверью все в порядке. Никогда нельзя знать заранеетак говорил дедушка.
Они пересекли двор и приблизились к башне. По дороге Сергей зачерпнул в корыте пригоршню водысмочить начавшее пересыхать горло. Темные силуэты зданий, казалось, следили за ним пристально и недобро, а по спине бежали мурашки от ежесекундного ожидания стрелы в спину. В степи или даже в лесу казак чувствовал себя как дома. Но это походило на бой в гробу.
В двери открылся глазок, и кто-то заговорил на мелодичном, текучем наречиивпрочем, речь неизвестного заглушала толстая, окованная железом дверь.
ПарольМеч Азраила,отозвалась по-татарски Доржа, помянув ангела смерти.
В ответ раздалось мрачное бурчание и новая тирада на неизвестном языке. Доржа заговорила снова:
Хватит блеять, как баран, ты, курдский павлинопоклонник! Говори по-человечески! Наш вождь велел проверить, как там калмыцкая женщина.