Вы англичанин? Француз? Немец?спросил Томми.
Человек рассмеялся.
Здесь больше нет национальностей. Здесь мы все просто люди.
Он ушел. Потом пришел врач, сменил повязку на плече и дал Томми пилюлю.
К Томми пришел бывший капитан. Это был невысокий человек в выцветшей форме со следами капитанских знаков различия.
Добро пожаловать в Ниниесландо,сказал он.
Здесь чисто,сказал Томми.Я от такого отвык.
Самое меньшее, что мы можем сделать,отозвался капитан, обводя рукой окружающую обстановку и обозначая тем самым Все, Что Здесь Есть.Вы научитесь,продолжал он.У вас огромное преимуществовы уже говорите на этом языке, так что нам не надо учиться. Пока не оправитесь от ранения, будете выполнять легкие работы...
У меня давно не было практики,сказал Томми.Мой брат был филологом, он хорошо знал языкно его убили на Сомме.
Он бы нам пригодился. Итак,капитан заговорил тоном лектора.Мы находимся в нескольких футах под ничейной попкой. Мы оказывались тут по одному. Растерянные. Раненые, брошенные и, к несчастью, слегка безумные. Мы копали свои пещеры и тоннели, подключались к линиям связи и электрическим проводам, таскали воду. Мы тут строим общество людей, чтобы захватить Землю после того, как Война наконец кончится. Сейчас наша цельвыжить, а для этого нам нужно добывать пищу, воду, электричество, одежду и снаряжение, захватывая по ночам команды чистильщиков. Мы ходим к траншеям и берем то, в чем нуждаемся. Пусть лучше послужит нам, чем для убийства. Нас в этом секторе 5600 человек. Вдоль всего Западного фронта нас около полумиллиона, и мы ждем своего часа и начала Нового Мира братства. Мыпервые вестники его, бывшие солдаты, которые живут мирно, имея единый язык и единую цель, которых не устрашила сама Война, мыживая альтернатива национализму и фанатизму. Представьте себе, что будет в тот день, когда мы выйдем отсюда.
Томми протянул ему руку, бывший капитан ее пожал.
Приятно встретить настоящего идеалиста,сказал Томми.Многие ведь не...
Вот увидите,перебил его бывший капитан.У нас тут много работы, а добывая котелок с бобами, можно забыть о главной цели. Война была устроена для нас, только не для тех, для кого надо. Для тех, кто сражается, для тех, кто все еще верит в Войну. Не сделайте ошибкипредупредил он.Гансыне враги. Англичанене враги. Ваши бывшие командиры и Штабне враги. Враг сама Война. Ее поддерживают страхи тех, кто сражается. Это машина, которая превращает людей в воспоминания.
Всякую болезнь, самострел или несчастный случай обе стороны называют «убылью»perdajo,то есть эти смерти не внесли никакого вклада в войну, не принесли ни одной вражеской смерти.
Человек на Войне сточки зрения Войнырасходуется впустую. Война думает за Генеральный Штаб. За эти три года у них не было ни одной идеи, которая не принадлежала бы Войне.
Так что у нас есть преимущество. Одна-единственная осветительная ракета, которую никто не ожидал, дала такой результат, как будто в нашем распоряжении была батарея крупповских гаубиц. Война обеспечивает нам гаубицыкак и тем, кто сражается в ней.
Нет нужды говорить вам, что я тут вроде уэллсовского странствующего артиллериста из «Войны миров». Здесь каждый должен прекратить думать как комбатант и начать думать как гражданин Ниниесландо. Что мы можем сделать, чтобы отобрать у Войны руль? Что мы планируем, чтобы улучшить мир, в то время как Война заставляет его резать горло самому себе? Мы здесь для того, чтобы придать этому немного смыслаостановить длань Войны. Когда человечество поймет, что Войнаэто и есть его враг, оно сможет присоединиться к нам ради прекрасного будущего. Заменгоф был прав, эсперантопуть к новому миру!
Прощаясь, он сказал:
Удачи, новый гражданин Ниниесландо...
Несколько недель спустя они направлялись к французскому складу, чтобы взять там припасы для Ниниесландо а уж там повар сделает из них кое-что повкуснее, чем могут додуматься французы. На них было надето кое-что из французской формыв такое время никто не обращал на это особенного внимания, был бы цвет подходящий. На Томми была французская каска, привязанная за подбородочный ремень к поясу, в той манере, какой щеголяют французские рабочие.
Они заняли свое место среди ожидающих. Очередь продвигалась минута за минутой, пока не пришла их очередь грузиться.
Никакой брюквы,сказал их сержант, который воевал под Верденом.
Ну конечно,отозвался сержант-снабженец.Как заказывали.
И показал грубый жест.
Они взяли свои сухие пайки и мешки и вместе с прочими носильщиками пошли обратно к своим окопам. Ход сообщения постепенно углублялся, стены рва становились все выше, пока они шли по настилу. Впереди слышался отзвук шагов. Тот же звук следовал за ними.
Где-то в поперечной траншее между первой и второй линиями они просто исчезли вместе со всей своей ношей, свернув в очередной ход сообщения.
Они принесли добычу в ярко освещенную электрическим светом кухню под первой линией.
О, отлично!сказал повар и заглянул в мешок.Брюква!
Томми стоял на посту подслушивания вместе с одним бывшим немецким лейтенантом.
Много разговоров сегодня,сказал тот.Они не много замечают, когда мы говорим с другими секторами в последнее время.
Конечно,сказал Томми. Противники подключаются к линиям связи друг друга, чтобы добыть информацию. А слышат они не только противника. Но и нас.
И что они с этим делают?спросил бывший немец.
Пытаются понять, на каком это языке. Наши точно были озадачены.
Они думают, что это какой-то балканский язык,сказал бывший немец.А наши думают, что это валлийский или баскский. Ты когда-нибудь подслушивал?
Нет, подслушивают офицеры.
Ты бы сразу распознал. Но Война научила офицеров, что рядовыеэто ленивые неграмотные свиньи, которые только отлынивают от работы и озабочены добыванием выпивки. Что они могут знать о языках? Были бы они другимибыли бы офицерами. Не правда ли?
Истинная правда,согласился Томми.
Неделю спустя Томми сидел в ярко совещенной библиотеке, изучая загадочный набор чтения, утащенный с обеих сторон. Тут были книги на эсперанто, опубликованные по большей части в начале века. На эсперанто тогда была мода, пока народы не решили, что это все мечты, и не вернулись к своим вооруженным состязаниям и «местам под солнцем». Среди этих книг были, конечно же, романы, переведенные на эсперанто.
Был тут также самый полный набор топографических карт Фронта. Томми рассматривал свой сектор. Он увидел там устья тоннелей и коридоры Ниниесландо, увидел, что британский пост подслушивания помечен «гипсовая лошадь». Он мог проследить ходы Ниниесландо от швейцарской границы до Пролива (кроме тех мест, где траншеи на передовой проходили слишком близко друг к другу. Там едва хватало места, чтобы проложить проход, не привлекая к себе внимания).Там Ниниесландо сходилась к одному тоннелю не шире хода сообщения на поверхности, только чтобы обеспечить сообщение между двумя секторами.
Обе стороны гам, наверху, пожертвовали бы тысячами людей за любую из этих карт.
Это означало, что Ниниесландо работает день и мочь, слушая и картографируя малейшие изменения. Карта, лежавшая па верху каждой стопки, была самой свежей. Можно было просмотреть всю стопку и просмотреть историю Войны иногда до конца 1914 года, когда немцы решили провести передовую повыше, пусть даже на фут-другой. Ниниесландо была основана как раз тогда, когда война зашла в тупик.
По большей части линия фронта с тех пор не менялась, разве что становилась более разбитой, грязной и тошнотворной. Иногда она менялась на несколько футов или на сотню ярдов и ту или другую сторону.
Как сказал бывший капитан, «Война сделала нас лучшими инженерами, машинистами и солдатами в истории. Жаль, если это все пропадет, так что мы использовали эти умения для постройки лучшего мира здесь, под землей».
Томми оглядел ярко освещенную библиотеку. Он провел бы здесь всю жизнь, строя новый мир, это правда.
Три ночи подряд каждая сторона высылала группы за линию фронта. Ожесточенные стычки вспыхивали по всему сектору.
Для мусорщиков Ниниесландо это было золотое дно. Они делали свое дело эффективно и тщательно, оставляя за собой нагие тела по всей Нейтральной Полосе. Стоны умирающих преследовали их, когда они возвращались в Ниниесландо через тайные проходы.
Рана в плече у Томми прекрасно зажила. Он лежал на своей чистой койке, сдав трофеи после вылазки. Груды добычи были куда больше, чем обычно,все для Ниниесландо. На груди у Томми лежала раскрытая «Оксфордская антология английской поэзии». Он терял этот язык, он слишком давно на нем не говорил. Теперь он думал и даже сны видел на эсперанто. Так и должно быть. Национальные языкиэто камни преткновения и тормоза человечества. Томми прочитал несколько стихотворений и закрыл книгу. Когда-нибудь, подумал он, когда нас одолеет ностальгия по временам разделения людей по языкам. Он вообразил пасторальную поэму будущего, написанную на эсперанто, с пастухами и нимфами, строка за строкой передающую английский оригинал, как будто это был такой же мертвый язык. Как древнегреческий или латынь. Он мечтал о мире, в котором такое возможно.
Пару дней телефонные линии были странно молчаливы. Но зато между окопами, наблюдательными постами и штабом носились курьеры. С обеих сторон. Что-то готовилось. Одного курьера подстерегли днем, что было опасным делом, но у него не было никаких бумаг. Команда захвата не решилась пытать курьера, просто доложила, что приказы, скорее всего, устные. Может быть, так совпало, что обе стороны планируют одновременно нарушить равновесие. Это мог оказаться тот самый большой пожар, которого ожидал Ниниесландо.
Конечно, это Война устроила так, что обе стороны утратили преимущество внезапности, почти одновременно начав артподготовку. Ниниесландо ждалчто бы ни произошло, Нейтральная Полоса будет завалена мертвыми и умирающими, только мародерствуй.
Слишком тихо,сказал кто-то в коридоре.
Они никогда не отключали телефоны так надолго,раздалось в ответ.
Томми шел по чистому коридору. Он думал о том, что в нескольких футах у него над головой находится мир ekskremento и malpurajo, в котором третий год идут сражения. Здесь же был более яркий, чистый мир, который и вообразить себе не может человек с поверхности.
И тут первые снаряды начали рваться у него над головой. С потолка посыпалась пыль. Стена пошла трещинами.
Томми осознал, что находится точно под серединой Нейтральной Полосы. Артиллерия обеих сторон не должна была обстреливать это месторазве что у них с прицелом было совсем плохо. Они должны были целить по окопам противника.
Ниниесландо содрогнулся и покачнулся от обстрела. Свет погасснаряд где-то перебил провод.
Томми зажег спичку и нашел электрический фонарь в нише у поворота. Включил его и пошел в библиотеку.
Вошел туда и посветил вокруг. Кое-какие книги попадали с полок, но ничего страшного.
Он сел за стол. Из дальнего конца коридора послышался шум. В дверь вбежал окровавленный человек с дикими глазами и крикнул:
Tri rugo bendos!
«Три красных ленты» или «банды»? Это метафора такая, что ли? Или там три марксистских отряда? Или это как в приключениях Шерлока Холмсабуквально как в «Пестрой ленте»? Что он хотел сказать? Томми шагнул к нему, но тот побежал дальше.
Томми вернулся в холл и поднялся на наблюдательный пост с двумя амбразурамиодна выходила на северо-восток, другая на юго-запад.
То, что он увидел на северо-востоке, ошеломляло. В разгар дня сюда приближались немецкие солдаты с винтовками на изготовку, с примкнутыми штыками. Они пробовали землю и мусор по мере продвижения. На левом рукаве у них были нашиты три красные полоски на белом фоне.
Томми посмотрел в другую амбразуру, удивляясь, почему немцев не косят пули. С этого направления тоже приближались английские и французские солдаты. На правом рукаве у всех были нашиты три красные полоски на белом фоне. Пока он смотрел, несколько солдат исчезли за насыпью. Послышались выстрелы. Ninieslandoja (у него не было трех полосок на рукаве) споткнулся и упал мертвым в пыль. Стрельба продолжалась, постепенно стихая.
Потом снова послышались выстрелы.
Томми побежал в госпиталь.
У плотника много разных красок, но очень мало их напоминало красныйэто последний цвет, который хочется видеть на поле боя.
Когда Томми прибежал в госпиталь, он обнаружил, что бывший капитан уже там. Он рвал ткань на повязки.
Томми подошел к аптечке и посмотрел, что там есть. Бутылочки упали и разбились.
Наконец-то они решились,воскликнул бывший капитан.Они объединились для того, чтобы избавиться от нас. Наши вылазки на прошлой неделе, должно быть, вывели их из себя.
Томми взял кусок ткани и быстро нарисовал на ней три полоски, обмакнув кисть в меркурохром. Одну он отдал капитану, одну сделал себе.
Сначала они покончат с нами,сказал он.Потом продолжат убивать друг друга. И так по всему Западному фронту. Никогда не думал, что они смогут сохранить в тайне такой план так долго...
Бывший капитан дал ему английскую каску и новый армейский ремень. Винтовку взял? Отлично, попробуй слиться с ними. Говори по-английски. Удачи.
И он вышел.
Томми пошел в обратную сторону, он бежал туда, где должны были быть немцы.
Стрельба стала громче. Томми понял, что сейчас по нему может стрелять и Ниниесландо тоже. Он обошел поворот коридора и наткнулся на немецкого солдата. Тот поднял дуло своей винтовки в потолок.
Anglander?спросил немец.
Д-да,ответил Томми, тоже перехватывая винтовку.
Там позади есть еще,добавил Томми.Немного, подземники уже бегут сюда.
Немец смотрел на него, ничего не понимая. Он перевел взгляд дальше, туда, откуда пришел Томми.
Раздался шумвсе больше немцев появлялось из этого зала. Они поднимали свои винтовки, видели красные полоски на рукаве Томми, опускали винтовки обратно.
Томми бежал вместе с ними дальше по коридору странной конструкции. В толпе волновались. Один ниниесландер выстрелил из комнаты дальше по коридору, и его тут же убили немцы.
Отличный выстрел,сказал Томми.
Возможно, другие слышали, как он говорил по-английски.
Мои люди,сказал Томми. Он помахал немцам и пошел на голоса.
Английский капитан с пистолетом наготове стоял перед группой солдат. Перед ним на полу лежали тела двух жителей Ниниесландо.
Ну, и какую крысу мы тут выкуриваем?спросил капитан на эсперанто.
Томми сделал непроницаемый вид.
Это вы на венгерском говорили, сэр?спросил он. Слова казались чужими.
Из какого подразделения?спросил капитан.
Первое. Королевский стрелок,отрапортовал Томми. Я отстал от своих и прибился к немцам.
Много стрельбы?
Не очень, большинство коридоров пусты. Они где-то еще, сэр.
Останешься с моими людьми, пока не сможешь вернуться в свой отряд. Чем полоски нарисовал? Йодом?
Думаю, это меркурохром,ответил Томми.Запас краски кончился.
Ему было трудно подбирать слова на этом языке. В голове всплывали фразы на эсперанто. Приходилось тщательно следить за речью, особенно рядом с этим капитаном.
Они обыскали еще несколько комнат и переходов, но ничего не нашли. Откуда-то раздался свисток.
Это сигнал,сказал капитан.Вперед.
Оттуда. Куда ушли немцы, тоже послышались свистки. Дело шло к концу.
Следом за офицером они вышли на нейтральную полосу.
Капитан отошел к группе офицеров, что-то у них спросил. Через несколько минут он вернулся.
Есть еще работа,сказал он.
Надо было перетаскать вниз канистры с бензином.
Мы выжжем первые два коридора. Ты, ты и ты.Последним он указал на Томми.Берите канистры, разливайте бензин. Сигналтри свистка. Как только подожжетеуходите. У всех есть спички? Отлично.
Они вернулись обратно в коридор. Канистра казалась Томми очень тяжелой. Он зашел за поворот и начал повсюду плескать ее содержимым.
Немного бензина он приберег на дне. Нехотя стоял и плескал.
Время, чтобы успеть построить лучшее завтра. Многие, подобно ему, должны выйти, присоединиться к своей стороне или исчезнуть в этом хаосе.
Когда Война закончится, мы соберемся все вместе, найдем друг друга, начнем строить новое человечество на пепелище этого старого мира.