Кастилос, не слушая, двинулся вниз. За спиной его покачивался громадный меч императора Киверри, отца графа Ливирро. Плащ вился на ветру, как и темные волосы, отросшие до плеч. Ирабиль пошла следом, Роткир не отставал. Только вдруг перешёл на шепот:
Слушай, рыжая, ты вот чего. Как тьма начнётся, ты сразу пищи. Мол, ой, матюшки, я боюсь, я устала, холодно, жрать охота. Он тебя послушает, зуб даю. А если я пищать начнунаоборот, он мне в зубы даст. Сечёшь разницу? У костра посидим, крысу какую сожрём, если поймаем. Я легенду расскажупомрёшь со страху. Начало уж придумал.
Ирабиль улыбнулась. Роткир не зря беспокоился. Кастилос, уйдя в глубокую задумчивость, мог и сутки прошагать без отдыха. А Роткир для него был лишь досадной помехой. Ирабиль думала, что Кастилос давно бы взял её на руки, превратился в стаю летучих мышей и долетел до самого Кармаигса, если бы не необходимость после этого пить кровь.
Крови не было, ни одной пробирки. И за всё время пути они не встретили ни одного человека. А пить её кровьИрабиль знала наверноКастилос больше не станет. Потому что онакрасивая кукла, которую жаль испортить. Осколочек. Знамя.
Ры-ы-ы-ыжая! протянул Роткир. Завязывай молчать. Идёт тут, загадочную из себя строит. Щас как ущипну пониже спиныто-то заголосишь.
Не хочется мне говорить, ответила Ирабиль, вняв угрозе.
И опять она была благодарна Роткиру. Тот, хотя на словах и соглашался с Кастилосом, на деле не выказывал принцессе никакого пиетета. Может, просто не умел, но Ирабиль казалось, что он понимает: ей не хочется быть куклой. Она хотела быть как все. Ну, может, чуточку лучше, но из того же теста. Сейчасособенно, когда не осталось в жизни ничего, что раньше делало её исключительной. Ни вечности, ни Левмира, ни даже её золотых с серебром волосрыжая краска, казалось, пропитала волосы насквозь и навсегда изменила их цвет.
Да мне тоже не хочется, развел руками Роткир. А вот ущипнутьэто пожалуй. Веришьтак рука и тянется. Я уж её оттаскиваю, оттаскиваю, а она, гадина
Пришлось замедлить шаг, пропустить вперед Роткира, одной рукой удерживающего другую. Он понимающе усмехнулся, но спорить не стал. Так и шёл чуть впереди, треща без умолку, пока не углубились в лес. Тут он резко сменил тему:
Не люблю я леса. Вот как естьтак бы и повырубил к чертовой матери. И понастроил бы взамест городов побольше. В городахблагодать. Хочешьворуй, хочешькради Серьезно, мне нужен хороший город, чтобы в нём красть! Где этот ваш хренов Кармаигс? Пошли быстрее!
Кастилос замер и повернулся к нему. В темноте его глаза показались принцессе чёрными. Но скорее всего только показались.
Следи за языком, сказал Кастилос. Она и без тебя уже столько всего переслушала.
Не могу, развел руками Роткир. Я как устану, как проголодаюсьмне надо чем-то рот занять. А то до беды дойдет.
Сучком себе рот заткни.
Ирабиль приблизилась к ним, обнимая себя руками. Она не притворялась, с заходом солнца действительно похолодало резко.
Я устала, сказала она. Можно устроить привал?
В который раз пожалела она о своей утерянной природе. Будучи вампиром, она видела в темноте едва ли не лучше, чем днём. Сейчас же взгляд Кастилоса оставался для нее загадкой.
Точно, пробормотал Кастилос, будто с трудом вытаскивая себя из какого-то другого мира. Прости, я опять увлёкся. Говори, когда устаёшь, хорошо?
А можно я за неё говорить буду? встрял Роткир. Я-то поговорить страсть как люблю, а рыжуля всё больше в задумчивостях пребывать изволит. Вас двоих, если не попинать, так вы всю землю кругом обойдёте и не почешетесь. И всё голодом.
Кастилос не ответил. Направился куда-то в сторону. Роткир толкнул Ирабиль локтем:
Щас пожрём, верняк.
2
На полянке разложили костёр, чтобы отпугивать диких зверей. Кастилос ушел на охотус голыми руками, вооруженный одной лишь вампирской силой и скоростью. Ирабиль и Роткир сидели, глядя в огонь.
Слушай, толкнул И неугомонный Роткир. А каково это
Она вздрогнула. Подумалось вдруг, что он спросит, каково это, когда из-за тебя сожгли целый город, перебили несколько тысяч людей. Молодых и старых, детей и взрослых, плохих и хороших Но Роткир умудрился её удивить:
Каково этобыть принцессой?
Чего? выпучила на него глаза Ирабиль.
Ну, вот просыпаешься ты за полдень, спальнячто твой Варготос размером, и всё из золота. Потянулась, встала, напялила золотое платье
Погоди, ты что сочиняешь? возмутилась И.
Ну, так я ж не знаю, вот и спрашиваю, не смутился Роткир. Я ж раньше с принцессамини-ни. Они, бывало, целым табуном под окном выстроются, да все канючат: ну Ро-о-о-откир, ну пошли погуля-а-а-аем, ну в Кармаи-и-и-игс! А я им: а ну, пошли вон, окаянные, занят я, шашни с вами крутить. Тут воровать надо, рук не покладая, а они«погуляем».
Шутку Ирабиль уже по привычке пропустила мимо ушей. Ею вдруг овладело возмущение:
Во-первых, спальня не из золота. Ну, там были золотые украшения везде, но не так много.
Тут она запнулась. Вспомнила гостиницу в Варготосе, дома в посёлке старателей. Нигде не было украшений из золота. Как объяснить Роткиру, что они ничего не значат? Ему, который, утянув золотой завиток от рамы зеркала, смог бы месяц жить безбедно?
Потом расскажешь, где покучнее, кивнул Роткир, видимо, пришедший к тем же мыслям. Ну, как доберемся. Мне просто любопытно.
Во-вторых, продолжала Ирабиль, платье никакое не золотое. Платья у меня простые были, но из хорошей материи. Но Тут она опять помешкала, поймав себя на противоречии. Но некоторые были расшиты золотыми нитками. Но ведь Они ведь не из золота?
Роткир ответил на её растерянный взгляд улыбкой.
Нет, покачал он головой. Нет, конечно, это просто цвет такой. Платья-то в спальне, в шкафу висели? Много их таких, с незолотой вышивкой?
Ирабиль рассмеялась. Роткир был первым в её жизни человеком, который умудрялся сказать «нет» так, что слышалось «да», и наоборот.
Спальня небольшая была. Не больше комнаты в гостинице, где на нас волки напали. Даже и поменьше. И просыпалась я всегда рано утром, даже когда
«Даже когда всю ночь, до рассвета гуляла с Левмиром», хотелось сказать, но слова отчего-то застряли в горле. От воспоминаний по телу прошла дрожь.
А на кой? зевнул Роткир и потыкал палочкой в костер. Я понимаюесли дело есть, тут да, тут можно и до свету встать. А так-то? Дрыхни себе да дрыхни.
Ирабиль пожала плечами. То, что раньше казалось ей очевидным, сейчас она не могла объяснить даже себе. Зачем вампирам, существам, чей пик могуществаночь, подниматься с первыми лучами солнца?
Вампирам не так нужен сон, как людям, принялась говорить Ирабиль, больше сама с собой. А если нужен, то ложатся, когда нужно. День, ночьне важно. Меня старались растить как человека, потому что я родилась мёртвой, вот и
Роткир глухо закашлялся, сделал вид, будто дым угодил ему в лицо. Ирабиль замолчала, осознав, как прозвучали её слова. Вздохнула.
Понимаешь, у вампиров рождение и смерть вообще неразрывно связаны. Когда вампир производит потомка, он сперва убивает человека, а потом дает ему свою кровь и делает вампиром. А если у вампира рождается ребёнок, как у человека, то этот ребёнок забирает все силы у матери, и она Умирает. Последнее слово Ирабиль прошептала, вспомнив портреты своей матери, её скульптурное изображение в Храме.
У меня мамаша тоже, говорят, умерла, подбодрил Роткир. Сам не помню, рос где попало, вообще не знал, что такое бывает«мама».
Теперь Ирабиль взяла палку и поковыряла ею горящие сучья.
Их мало было, таких детей, сказала она. Но, вроде, у всех у них бились сердца сразу. А у менянет. Я несколько месяцев пила лишь кровь, не росла. Пока Акра не помогла мне запустить сердце. Говорят, она помогла, да. И вот, после того, меня растили как человека. Сердце всё равно часто останавливалось само, обычно ночью. Но теперь я знала, как его запустить. Иногданаоборот, остановить не могла. Оно было как непонятная, сложная игрушка, пока
«Пока не встретила Левмира, и тогда стало понятно, что делать с сердцем».
Роткир странно молчал. Должно быть, он хотел услышать о совсем другом. О балах, торжественных приёмах, прогулках в карете. Всё это было, да, но для Ирабильбыло обычной жизнью, по которой она совсем не скучала. Скучала по Акре, по тренировкам с Аммитом, по ночным прогулкам. Но об этомразве расскажешь
Мне и теперь кажется, что я на самом деле не человек, говорила И, глядя в пламя. Просто снова разучилась останавливать сердце. Но Кастилос так же думал. Мы пытались остановить Ну, тем вечером, перед волками. Без толку. Наверное, я не справилась.
С чем? пробормотал Роткир.
Ирабиль метнула на него быстрый взгляд. Роткир зевал и тёр глаза, едва борясь со сном. И чего это он вдруг? Раньше ей казалось, он вообще не спит. Всегда бодрый, всегда с шуткой наготове.
Со своей вечностью. Ирабиль запустила палкой в костер, подняв сноп искр. Игралась ею, игралась, вот и поломала.
Как будто что-то изменилось. Ирабиль вдохнула и ощутила, как нечто, похожее на ветер, всколыхнуло её волосы, коснулось лица. Огонь оставался огнем, но был другим. Языки пламени, только что располагающиеся вот так, в мгновение ока расположились по-другому. Словно кто-то наспех создал мир, точь-в-точь такой же, как настоящий, но немножко другой.
Послышался звук падения. Ирабиль повернула голову. Роткир лежал на боку и, закрыв глаза, тихонько посапывал.
Эй! возмутилась Ирабиль и, наклонившись, потрясла его за плечо. А защищать меня кто будет? Если волки нападут?
Не нападут, Солнышко. Волки знают, на кого нельзя, на кого можно.
Ирабиль вскочила с часто и тяжело бьющимся сердцем, сжала маленькие, бесполезные кулаки.
С другой стороны костра, у самого огня примостилась старушка. Крохотное съежившееся создание, закутанное в рваное старое тряпье непонятного цвета, она тянула к теплу костлявые руки и улыбалась беззубым ртом. Глаза блестели.
Ты! Вы Вы кто? спросила Ирабиль.
Она искала в себе страха, но не находила, и от этого становилось страшно. Будто кто-то украл у нее страх, чтобы ловчее заманить в ловушку.
Я-то? лукаво сощурилась старушка. Да кто я, Солнышко Живу тут. Дай, думаю, с путниками побеседую, у огня согреюсь. А хочешь, милая, я тебе свой домик покажу? Тут рядом, только вперёд шагнуть.
3
«Что я делаю? Куда я иду?»в ужасе спрашивала себя Ирабиль, но, шаг за шагом, продиралась вслед за старушкой через заросли кустов. Перед той ветки будто сами расступались, а принцессе приходилось несладко.
Поначалу она оглядывалась, ловила взглядом мелькающий огонёк костра. Там остался внезапно уснувший Роткир, там осталась её жизнь, свет, крохи надежды. А здесь её окружила тьма. И сгорбленная старушонка шла через эту тьму. Кто она? Человек? Вампир? Мудрая, или сумасшедшая? Вспомнив прорицательницу в Варготосе, которая пыталась предсказать ей будущее по ладони и умерла, Ирабиль встала, как вкопанная. У чего-чего, а остаться с мертвецом в тёмном лесу ей хотелось меньше всего на свете.
Боишься, Солнышко? Старушка тоже остановилась, повернулась к Ирабиль. Это потому, что ты не светишь. Не хочешь светить. Впотьмах блуждать предпочитаешь.
«Почему я её вижу?!»в испуге подумала Ирабиль.
Ночь. Луна бледной лепешкой тускнела где-то в небе, но, скрытая ветвями, почти не давала света. Тьма окутывала принцессу, однако старушку она видела. Сморщенное её лицо, странные, желтоватые глаза, как у Левмира.
А он тебя почему видел? улыбнулась старушка. Когда ночью приходила. То-то же. Судьба приходитеё и с закрытыми глазами увидишь. Судьба человекаему как звёздочка в небе светит. А судьба мираона как Солнце для всех.
Почему-то сразу стало понятно, что под «он» старушка понимает Левмира. Их стародавние встречи на полянке у ручья. Будто кто-то впихнул в голову это осознание. Ирабиль попыталась отступить.
Стой! Впервые старушка повысила голос. Назад шагнуть всегда успеешь. Ты вперед шагни.
Куда? Голос принцессы дрожал. Мы уж сколько идём. Кто вы?
Старушка улыбнулась. От её улыбки в саму душу лилось спокойствие. От этого спокойствия хотелось кричать, бежать.
Сколько же в тебе страха, шепнула старушка. Бедное дитя Но тучи разойдутся. Ятвоя сказка, ятвоя жизнь, ятвой путь. Узнаешь меня разузнаешь покой. Узнаешь дванайдешь свою силу.
Силу? Сердце принцессы на мгновение замерло. Мою настоящую силу?! Вы про ту, что Река забрала?
Старушка покачала головой.
Ничего у тебя Река не забрала. Она лишь приумножила, а Солнце обогрело.
Я не понимаю, прошептала И.
Шагни вперёд, Солнышко. Один лишь шаг, прошу.
Старушка, отвернувшись, сама шагнула вперед и исчезла.
Где вы? воскликнула Ирабиль.
Теперь, оставшись в одиночестве, она всем сердцем потянулась к своей загадочной проводнице. Та что-то знала, и вредить ей точно не собиралась. В этом мире если кто хочет навредить, так он приходит и убивает. Слава его величеству, великому королю Эрлоту.
Один лишь шаг, повторила Ирабиль и сделала этот шаг.
Снова, будто художник поставил один мир вместо другого. Быстро, похоже, ноиначе. Не то ветви расположились по-другому, не то воздух сделался прозрачнее.
Вот и домик мой, сказала появившаяся чуть впереди старушка. Никто злой сюда не попадёт, а добрый человек всё, что нужно, найдет. Ты заходи, ты друзей приводи. Я-то вас не стесню. Я всё блуждаю, да хожу, всё смотрю, что в мире творится. Дома-то некогда сидеть. Уж рассвет скоро, а столько всего переделать надо.
Вот что самое главное изменилось. Впереди появилась поляна, посреди которой расположился деревенский дом. Он немного напомнил принцессе домик Левмира. Крылечко, сенцы, на черепичной крыше приземистая труба. Три окошка
Ночью-то спать полагается, сокрушалась старушка. Сил набираться. Нехорошо это, ночью работать. Но мы должны. И ты, и я, все твои друзья. Если мы ночь не поработаемкто тогда на рассвете проснется?
В словах её слышалась горечь, и принцесса с удивлением посмотрела на старушку. Что она пыталась ей сказать? Почему не скажет прямо?
Потеряют тебя, вздохнула старушка. Возвращайся, Солнышко. Будет времяотдохнешь и ты, а покатрудись. А покасвети. Некому больше, двое вас осталось, и оба блуждаете. А в доме моем зеркал много. И себя, и других рассмотреть хватит. Главное смотреть правильно и видеть нужное. Иной в зеркало заглянет, а самвнутрь себя смотрит. А инойнаоборот, глядит внутрь себя, а тамзеркало
Я ничего не понимаю! воскликнула Ирабиль.
Старушка покачала головой. Потом с улыбкой молвила:
А вернуться-то просто. Достаточно назад шагнуть.
Как будто ветром толкнуло принцессу в грудь. Она пошатнулась, отступила на шаг, и пропал домик, пропала старушка, лес снова стал другим. Ирабиль перевела дух. Закрыла лицо ладонями, приходя в себя. Так. Что бы то ни было, сейчас нужно вернуться. Найти путь к свету, к костру. К Роткиру А что если это его, спящего, волки сожрут?!
Она развернулась на пятках и бросилась было бежать, но тут же остановилась. Перед ней стоял кто-то, окутанный тьмою.
Принцесса завизжала, но чья-то рука закрыла ей рот. Лишь короткий писк вырвался наружу.
4
Тихо, приказал знакомый голос. Ты что тут делаешь, балда?
Рука исчезла, и принцесса, издав слабый вздох, упала на грудь Кастилоса, обняла его дрожащими руками.
Дурак, всхлипнула она. Зачем так подкрадываться?
Справа что-то шерстяное, твердое и неприятно пахнущее касалось лица принцессы. Она поморщилась и отвернулась.
Подкрадываться?! возмутился Кастилос. Это ты на меня свалилась из не пойми откуда.
Угу, я такая, улыбнулась принцесса.
Она отстранилась от Кастилоса, тыльной стороной ладони вытерла слёзы. Сердце успокаивалось. Ирабиль глубоко вдохнула и, прищурившись, вгляделась в неясный силуэт Кастилоса. Она не могла его видеть, как видела старушку. Да и была ли та старушка? Что это ещё за домик в лесу, что за непонятные речи, от которых голова кругом идет? Может, приснилось всё, а она во сне в лес ушла?
Поймал кого? спросила Ирабиль.
Поймал, проворчал Кастилос и, развернувшись, двинулся через заросли уверенным шагом. Обрадовавшись этой уверенности, И побежала за ним.
А кого поймал?! Впервые за последнее время Ирабиль вновь ощущала себя двенадцатилетней девчонкой, которая могла себе позволить быть смешной, наивной, назойливой. В сердце отчего-то зазвучала музыка, хотелось прыгать и танцевать.
Козленка, буркнул Кастилос все так же недружелюбно. Видно, из хозяйства Ливирро. Была у него где-то тут потайная деревня.