Глава 23 Договор
Что, Зариф, решился на измену? В твои-то годы? обратился Лиадро к старшему субедару, когда шаги Лето стихли.
Карафа молчал, понимая, что вошел не в покои, но ступил на тонкий лёд, и пока он не будет точно знать, что происходит, вести себя следует с предельной осторожностью.
Никогда в жизни я бы не предал Касту и не сделал ничего, что пошло бы ей во вред.
Даже ради Лето?
Даже ради Лето, медленно произнёс альфа, не отводя глаз.
И всё же ты скрыл, что этот омега его пара.
Карафа видел, как Лиадро позвал Лето за собой, и посчитал, что того сурово отчитают, а затем и накажут за вопиющую опрометчивость и своеволие. Однако, Лиадро должен был простить нерадивого отпрыска, последовавшего за зовом чести. Тучи сгустились, когда за ним явился один из домовых верховного дома с приказанием явиться немедля. Причина только что прозвучала из уст Лиадро Годрео.
Объяснишься или снова предоставишь мне честь распутывать ваши интриги? Похоже, жрец был недоволен не только тем, что правда так долго ускользала из-под его носа, но и тем, что его старший субедар был глубже посвящён в дела сына, нежели он сам.
Никаких интриг не было, отвечал Карафа. Позвольте мне рассказать всё с самого начала, а затем, он чуть наклонил голову вниз, я приму любое наказание.
Верховный жрец не ответил, и Карафа заговорил, начав с того самого момента, как Лето вцепился в него в разгар Свободного боя. Он не упомянул отданный Романо приказ, ограничивая описание тем, что удержал Лето от необдуманных поступков. Тогда же выяснилось, что накануне вечером эти двое случайно столкнулись. После старший субедар открыто признал, что решил не раскрывать тайну Лето, позволяя этим двоим быть вместе. Лето не нужно было объяснять, что случится, если истинность раскроют, а Хюрему он растолковал всё лично, и тот держал язык за зубами.
Я посчитал, что выгоднее оставить Лето пару. Хюрем, пусть этого и не сказать на первый взгляд, имеет массу преимуществ в качестве подручного.
И в чём же они заключаются? с ехидцей поинтересовался Лиадро, ожидая новый подвох в ещё не прозвучавших словах.
Лето перестал бегать из анаки и болтаться в Доме радости. Стал усидчивее заниматься и больше выкладываться в тренировочных боях. Это и понятно, на него смотрит омега. Да и Хюрема мы кое-чему научили. Этого телохранителя за ним гонять не надо, Лето сам берёт его везде, куда бы ни отправился.
Телохранителя? Не хочешь ли ты сказать, что это недоразумение всерьёз способно сражаться?
Хочу или нет, Свободный бой он выиграл, уклончиво ответил старший субедар.
Выглядя при этом посмешищем.
И всё же победа осталась за ним. За то время, что омега провёл среди раджанов, он научился большему.
Верховный жрец нахмурился.
На охоте сбежал от целого отряда.
Это событие ещё долго останется в памяти, так что растолковывать жрецу было нечего.
Не много чести в беготне.
Не позволил схватить себя раджанам, когда те отправились искать пропавших. А после ему хватило навыков выходить Лето самостоятельно. Где ещё я бы нашёл верного соглядатая и лекаря в одном лице?
То есть, ты считаешь, что приставил к нему умелую няньку?
Считаю. Хюрем старше и поэтому многое знает. Немного дерётся, слукавил Карафа, и прекрасно лечит, согревает постель Лето и не высовывается. Будучи парой, он всегда будет на стороне Лето. Всегда.
Рисуешь так, что я почти поверил, сощурился Лиадро.
Я не скрываю, что Лето для меня важен, глаза старшего субедара блеснули металлом. Я растил и учил его, и собираюсь сделать всё, чтобы бремя ответственности ему оказалось под силу, когда ни меня, ни вас уже не будет рядом. Я верю, что Лето станет отличным правителем. Всё, что требуется от этой парочкине переходить черту благоразумия.
Сегодня мне не показалось, что Лето в ладах со здравым смыслом.
Он молод и горяч. Другое дело Хюремон держался в стороне и не привлекал внимание. Никаких пустых слёз и признаний во имя любви. Не думаю, что кроме вас, старший субедар запнулся, и Виро, кому-то ещё придёт в голову, кем на самом деле является Хюрем для Лето.
Нельзя было отказать старшему субедару в трезвости суждений. Его доводы имели смысл и казались оправданы, но
Может, не остальные, но Исидо и Мидаре уже должны были обо всём догадаться. Виро мы не контролируем. Сегодняшняя показательная трагедия тому доказательство.
Если вы согласитесь оставить Хюрему жизнь, мы можем отправить его из Барабата, и подозрения кого бы то ни было не будут иметь значения, произнося это, Карафа и думать не желал о том, что бы на это сказал сам Хюрем.
Лиадро Годрео глядел на своего командира с настороженностью. За все годы он неплохо успел изучить Карафу и потому произнёс:
Но у тебя есть более интересное предложение, которое наверняка убьёт не одного зайца.
Да, ответил Карафа, не теряя собранности. У меня есть мысль.
Губы Лиадро Годрео изогнула чуть уловимая ухмылка, и он кивнул, давая знак, чтобы тот продолжил:
Хюрем ведёт себя разумно и, насколько я знаю, ещё ни разу не понёс от Лето, момент немаловажный: принеси Хюрем бастарда, всё окончилось бы печальней. Что, если оставить его в анаке?
Думаешь, Мидаре и Исидо молча проглотят такое?
Если оставить Хюрема подле Лето, конечно, нет, но мы могли бы разделить их.
Излагай короче.
Мы отправим Хюрема в дом Дорто в качестве личного прислужника Виро. Основание у нас есть: по законам Касты отнявший жизнь может служить семье. К тому же, Хюрем будет смотреть за тем, что делает Виро, и, может быть, мальчишка не станет болтать понапрасну. Даже если Исидо и Мидаре догадались о том, что между Лето и Хюремом, пока омега в их доме они не станут рисковать и пытаться покончить с ним.
Ты уверен? Я вот сильно сомневаюсь. Они, скорее всего, повременят, но только для того, чтобы чётко спланировать тихую казнь подальше от собственного дома.
Карафа кивнул, понимая, что на это вполне можно рассчитывать. Как долго родители смогут смотреть на убийцу сына?
Хюрему предстоит продержаться недолго. Поскольку прислужник будет назначен лично для Виро, он вернется в дом, как только отгремит свадьба.
Дорто нельзя назвать ни наивными, ни доверчивыми, они догадаются о твоих намерениях раньше. Иногда Лиадро Годрео всерьёз задавался вопросом: сумел бы Карафа отнять власть, если бы захотел.
Как я уже и сказал, Хюрем шит не лыком и поднаторел в защите. Я объясню ему, что в его же интересах поддерживать форму, как и то, что ему всегда следует оставаться настороже. Ему тоже придётся приложить немало усилий, чтобы выжить и остаться рядом с Лето.
Лиадро Годрео глубоко задумался. Карафа стоял не шевелясь, ожидая решения жреца. Удивительным казалось уже то, что Лиадро Годрео позволил ему говорить и выслушал до конца! Альфа был достаточно мудрым правителем, чтобы не рубить сгоряча, и всё же, если вспомнить всё случившееся, оставалось только догадываться, почему приказ о смерти Хюрема и наказании Лето не был до сих пор отдан.
Ты немало сделал за моей спиной и я этого не забуду, наконец заговорил жрец, пристально глядя на Карафу: Но я разрешу осуществить твой план с одним условием.
Слушаю.
Как только я увижу, что ты не контролируешь Лето или этого таракана, ты раздавишь грязь собственным каблуком. Согласен?
Карафа не ожидал, что условие ему понравится, но в свете происходящего не мог не признать щедрость предложения, пусть он и становился возможным виновником горя Лето, которое тот не простит ему никогда. Не знал Карафа и о том, почему Лиадро Годрео так просто позволил себя уговорить. За этим должно было что-то скрываться.
И скрывалось. Вот только старший субедар отсутствовал в Барабате во время судьбоносной встречи и не знал, что истинность, пусть и на один-единственный день, довелось узнать и Лиадро Годрео. И пусть всё закончилось далеко не так, как обещали детские сказки, у жреца остался сынпоследнее свидетельство того, что Тисен был и дышал. Отними он у Лето его пусть и жалкую, но половинучто останется у него? Воспоминание, не больше. Нелюбимый супруг-калека, к тому же причастный к смерти пары. И кто знает, не взрастит ли Лето ненависть к законам, лишившим его самого дорогого.
И всё же это было не всё.
Когда Лиадро встретил Тисена, он был на седьмом небе от счастья. Однако очень скоро понял, что едва ли они увидят друг друга когда-то. Невозможность изменить судьбу и даже погоревать открыто разрывала его на части. Его супругу и папе Лето, Чиано, пришлось немало вынести, пока Лиадро не смог примириться с выпавшей долей. Чиано всегда знал, что сердце его законного альфы принадлежит другому. Но он не роптал. Любил Лиадро как верховного жреца и мужа, отца Лето. Лиадро пожалел о том, как безразличен был к терпеливому и заботливому супругу, только когда тот оказался на смертном одре. Чиано не держал обиды, улыбаясь в ответ, но лишь попросил, чтобы Лето непременно был счастлив. Попросил со смирением и неугасимой надеждой, поддерживавшей его в нелёгком супружестве.
Лиадро не забывал долгов, как и было положено раджану. Не хотел он для сына и собственной судьбы, если не худшей. Он был готов постараться, чтобы у сына появился хотя бы один шанс на счастье. За Тисена. За Чиано. Но если Хюрем будет представлять угрозу, с ним поступят так, как поступали поколения раджанов до Лиадроуничтожат опасность. И потому он только что поставил отвратительное условие человеку, любившему Касту и Лето не меньше самого Лиадро. Согласится ли старший субедар причинить боль своему подопечному?
Я согласен, кивнул Зариф Карафа, когда раскаты бушевавшего ненастья гремели за стенами.
* * *
Лето не мог отыскать себе место, отираясь в переходах дома в ожидании старшего субедара или приказа отца явиться. Он рассчитывал, что до того, как отец снова позовёт его к себе, он сумеет выспросить у Карафы, как настроен родитель, или хотя бы узнает о том, насколько он зол, чтобы решить, стоит ли Хюрему бежать немедля или возможность поправить дело в собственную пользу ещё существует.
Отдалённое эхо знакомых шагов зацепило слух, и Лето тут же бросился навстречу. Выдержки выслушать старшего субедара едва хватало, но чем больше говорил наставник, тем больше надежды зарождалось в груди.
От того, что Хюрем будет жить под чужой крышей, вдали от Лето, тянуло тоской, ведь наверняка им не будет позволено видеться. Но всё же омега помилован и будет пребывать рядом. А когда они с Виро поженятся, Лето с Хюремом снова будут вместе. Крылья распахивались за спиной от понимания, что отец, пусть и с оговоркой, на стороне Лето. Правда, оговорка выглядела не менее устрашающе, чем топор, обещавший перерубить шею Хюрема. Старший субедар детально объяснил, что произойдет в случае, если он или Хюрем поведут себя неразумно, и новых поблажек ожидать глупо.
Я понятия не имею, почему твой отец дозволил такое, пробормотал старший субедар, не забывая, что даже у стен есть уши, но большего у жизни и просить нельзя. Так что не упустите этот шанс. Сумеете выстоятьи после женитьбы снова будете вместе. А когда ты однажды займёшь место отца, никто и никогда уже не скажет тебе ни слова.
Говоря всё это, Карафа надеялся, что Лето сумеет понять и оценить сказочную удачу. Всё, что требовалосьдержать себя в узде и какое-то время не высовываться, пока страсти не улягутся.
То же самое, втолковывал он, требуется от Хюрема. Не мне тебе говорить, насколько своенравно может вести себя твой омега. Объясни Хюрему всё сам, к тебе он прислушается скорее. И второе, интонации альфы слегка изменились, снова заставляя внимание Лето обостриться. Твой отец не станет вредить Хюрему за твоей спиной, пока он на короткой привязи, но если кто-либо ещё догадался о том, что между вами, угроза может исходить отовсюду. Предупреди омегу. Ты и я знаем, что постоять за себя он сумеет, и потому у него действительно есть возможность дотянуть до вашей с Виро свадьбы.
Думаете, Дорто обо всём догадались? шёпотом спросил Лето.
Не сомневаюсь, учитывая обвинение Виро. Но даже если нет, как считаешь, сколько им понадобится времени, чтобы свести концы с концами, когда я приведу Хюрема, чтобы служить согласно обычаю, но приставлю его непосредственно к Виро.
Может, следует упомянуть Дорто, что решение продиктовано целесообразностью, ведь Виро покалечен и помощь ему нужна больше остальных, мысли Лето неслись без остановки в стремлении отыскать выход.
Это разумно, и я не забуду сделать замечание, Карафа сразу подумал о том же, но был рад, что и Лето не пустоголовый счастливчик. И всё же, Хюрем вернётся в дом жреца, а значит, к тебе. И если оснований подозревать вашу истинность всё ещё будет недостаточно, то только слепой не увидит в этом смысла. И тогда Хюрему стоит оглядываться, куда бы он ни шел и что бы ни делал. Передай ему это. Сегодня он всё ещё твой подручный, а завтра я отведу его в дом Дорто.
Лето кивнул.
Ты должен радоваться, неожиданно произнёс Карафа, хлопнув раскрытой ладонью по плечу подопечного. Никому ещё, насколько мне известно, не удавалось оставить при себе неподходящую пару.
Спасибо, кивнул Лето.
Благодари отца.
Лето не сразу вернулся к родителю, и отнюдь не по приглашению. Отец за ним не посылал, и он явился сам, как только немного успокоился. Лето упал в ноги отцу и благодарил, пока тот его наконец не остановил. Лиадро ничего не говорил, и только когда Лето клятвенно пообещал оправдать все надежды и позаботиться о будущем Касты, как о своём собственном, тот улыбнулся и отпустил сына.
Долго той ночью не приходил сон. Не приходил он к Лиадро Годрео, пока голову его наполняли точившие сердце воспоминания. Не спал Карафа, продолжая просчитывать эту жизнь наперёд, лишь бы его подопечный оставался баловнем судьбы. Не смыкало глаз семейство Дорто, горюя о сыне и брате. Лето же не выпускал из объятий Хюрема, а Хюрем Лето. Оба жадно стремились насытиться друг другом, словно проживали свой последний день.
Глава 24 На обрыве
Прогретый солнцем весенний ветер отчётливо насвистывал про то, что до самого жаркого сезона оставались считанные дни, и лето в этом году обещало быть знойным, если верить тому, что углядели в куриных кишках предсказатели.
Думая об этом, Виро, примостившийся вблизи обрыва, вспоминал, как неизменно спасался в стенах собственного дома от пекла. Сложенный из огромных валунов, дом неохотно обменивал привычный холод земли на лишавшее сил тепло.
Виро прятался под крышей родного очага, когда ссорился с соседней ребятнёй, когда бушевали проливные дожди, или когда бремя собственного существования становилось невыносимым. Дни, когда омега решил, что жизнь для него кончена, пусть сам он и пережил падение.
Дом, лучшее место на земле, давало прибежище и отдых. Время внутри словно замирало, давая прийти в себя, обдумать происходящее и медленноиногда мучительно медленнонайти силы, собрать себя по крупице, чтобы выйти наружу и жить дальше. Больше такого места у Виро не было. Теперь в его собственном доме жил тот, кого бы он предпочёл никогда не знать; шел второй месяц с тех пор, как в доме Дорто поселился Хюремубийца Толедо и истинный Лето.
В последнем подозрении не осталось никаких сомнений, стоило Лето остановить казнь, предложив собственную голову в обмен на жизнь Хюрема. Виро никогда не забудет, как замерло в груди сердце, стоило Лето выйти вперёд, и как оно почти остановилось, когда топор покачнулся в руке отца. Это было так же ужасно, как и потерять брата.
Двойственное чувство завладело Виро. С одной стороны, он винил себя нещадно в том, что в тот вечер не промолчал, с другойВиро не ошибся, назвав Хюрема парой Лето. Он не обманул Толедо, отправив его в путь, из которого тому не суждено было вернуться живым. Это чувство вины и правоты драло израненную душу на части, делая Виро ещё более несчастным, как будто бы горечи, печали и сожалений было недостаточно.
Однажды, когда папа зашел, чтобы пожелать ему спокойной ночи, Виро решил прервать самолично наложенный на себя обет молчания и задал вопрос, считает ли тот Хюрема парой Лето. И Мидаре, убрав в сторону спутавшиеся волосы Виро со взмокшего лба, ответил, что в этом не может быть никаких сомнений.
Очередное подтверждение не дало Виро ничего, кроме нового приступа смятения. Раньше омега радовался, когда оказывался прав, но что даёт эта правда? Кому от неё легче? Разве возвращает она с того света?
Мысли сводили Виро с ума, и потому он стал прятаться ото всех. Дом больше не был надёжным прибежищем. Вместо того, чтобы искать приют в стенах, омега забирался в небольшой карман каменной кладки позади дома и замирал, будто крошечное насекомое, таившееся от посторонних глаз. Этот пятачок не был заметен, если кто-то вдруг решал обойти дом, пройти по узкому проходу, образованному двумя жилищами, и взглянуть на клочок земли, где домовые хранили дрова, чистили медную посуду, а ребятня забегала поиграть, не слушая строгий наказ взрослых держаться от обрыва подальше.