Я не стал останавливаться и направился, повернув за угол, к дому Винсента Смолла. Там тоже никого не было, мне ничего не оставалось делать, как вернуться, в мотель. Дождь начался, когда я вышел из машины. Я едва успел заскочить в номер, и он ливанул как из ведра.
Телефон зазвонил в тот момент, когда я закрывал дверь, поворачивая ручку. Я только поднял трубку и сразу услышал голос Эрни Бентли, назвавшего свой код.
Мы можем говорить?
Давай, Эрни.
Я получил заключение по отпечаткам пальцев на том стекле. Это Генри Фрэнк, возраст пятьдесят два года, гражданин Австрии, рост пять футов одиннадцать дюймов, шатен, татуировка на груди
Есть хоть какие-то фотографии? прервал я его.
Обычная фотография на паспорт.
Пошли ее по фототелеграфу в местное отделение полиции немедленно. Передай на предмет розыска пропавшего без вести.
Эрни закашлялся и сказал:
Парень, ты начинаешь работать, как в полиции, легально. Может, ты уже и бляху нацепил?
Я не обратил внимания на его сарказм.
Что еще?
Есть подозрение, что он имеет связи с коммунистами, данные на него пришли из нашей картотеки. Тебе нужен подробный материал на него?
Нет. Я посмотрел на себя в зеркало над туалетным столиком. Имя Генри Фрэнка отозвалось в моей памяти, где-то я его встречал, но где? Я стал напряженно вспоминать. Кто прорабатывал следы?
Проверял отпечатки? Не волнуйся Чарли Корби- нет сам распорядился. Послушай, за что, черт возьми, ты там зацепился?
Хотел бы я сам знать. Я немного помолчал, снова взглянул на себя в зеркало и спросил:Особая деталь, Эрни. Сколько у нас серьезных производителей микрокомпонентов?
Пять. Все очень солидные.
Послушай, для них работы Агронски представляли бы интерес?
Еще какой.
Свяжись с ними прямо сейчас и разузнай, не мог ли он продать что-нибудь одному из них. Они могут не захотеть говорить, опасаясь лицензионного контроля и прочее, но ты нажми на них, как ты это умеешь. Скажи, что им ничего не будет, они останутся чистыми. Сделай все что угодно, но выясни.
Я постараюсь. Тайгер. Я думаю, они легко заговорят.
Если будет необходимо, подключи Мартина Грейди. Он сумеет выколотить из них все, что нужно.
Думаю, я обойдусь сам, сказал он мне. Между прочим, совсем недавно пришла новая информация о Найд же Хопесе. Он гоняется за одним сухим ингалятором, который называется «Безекс». Изготавливается в Западной Германии и импортируется нами. Стоит один доллар девяносто восемь центов и расходится быстро. Небольшая часть его продается через государственную сеть, а большинство реализуется через частные магазины в тех районах, где распространена эта болезнь. Мартин Грейди проверил все места, где может продаваться это лекарство, ближайшее к тебеМайами. Я послал тебе упаковку из двенадцати штук, можешь ее использовать для приманки Хопеса.
Эрни, послушай
Ты получишь две штуки в отдельных коробочках, продолжил он. Не вздумай пользоваться ими. Они очень похожи на настоящие и так же упакованы, но стоит тебе отвинтить крышку и вдохнуть, как жить останется две секунды. Будь осторожен. А фото я вышлю прямо сейчас.
Поспеши.
Хорошо. Береги себя.
Я положил трубку и задумался. Генри Фрэнк. Это имя казалось мне знакомым. Я пытался вспомнить, где его встречал. Наконец, вспомнил. Генри Фрэнк был одним из тех, на кого Даг Гамильтон дал неудовлетворительное заключение в Вашингтон. В свое время он пытался получить работу на «Белт-Эйр Электронике Корпорейшн», а Гамильтон, проверив его, дал заключение р неблагонадежности.
Я схватил телефон и набрал номер Рондины в Нью- Йорке. После тринадцати длинных гудков положил трубку, потом позвонил в Ньюаркский контрольный центр.
Верджил выслушал мой пароль и сказал:
Говори, Тайгер.
Попробуй связаться с Рондиной. Скажи ей, чтобы она никем больше не занималась, кроме Генри Фрэнка. У нее на руках все неудовлетворительные заключения Гамильтона, и она знает, что делать. Если ей удастся что- нибудь узнать, пусть свяжется со мной по этому телефону. В противном случае пусть остается на месте, пока я ей не позвоню сам.
Ясно.
Эрни достал фотографию Фрэнка и высылает мне. Надо сделать копии и распространить их по всему городу Фрэнк продавал наркотики здесь, в городе, но по заданию, а не для бизнеса. Нужно проверить, может, нам удастся выйти на его связи.
Что с ним делать?
Ничего. Он мертв. Я хочу знать его партнеров. Онтолько часть машины, которая работает против нас, но он единственный, через кого мы можем выйти на прямой контакт, если обнаружим его связи. Его отпечатки числились в центральной картотеке в Вашингтоне, но не в полиции, по этой части он был чист. Это сообщил мне Эрни.
Хорошо. Тайгер, следующая связь завтра. Времени хватит?
Нет. Я хочу попытаться прощупать еще пару направлений.
Проинформируй нас.
Хорошо.
Я положил трубку, чтобы разъединить линию, затем поднял ее и попросил оператора соединить меня с «Белт- Эйр Электронике Корпорейшн», дав номер телефона фирмы. Девушка на станции спросила мое имя и соединила с секретарем Камиллы Хант, а через несколько секунд я услышал голос Камиллы:
Привет, муха.
Привет, детка.
Ты заставляешь меня ждать.
Только не тебя, милая. Ты никого не ожидаешь.
Она рассмеялась приятным низким голосом.
По совершенно непонятной причине я ожидала тебя. Считай это признанием, я не очень-то люблю их делать.
Мухане такой уж деликатес, заметил я.
Да, но ты сказал, что ты роющая оса. Они повкусней.
Да брось ты
Она рассмеялась опять.
Слушай ты позвонил мне по делу или для удовольствия?
По делу.
Черт.
Теперь я ухмыльнулся в трубку.
Пожалуйста, сладость моя. Окажи мне услугу. Проверь быстренько в своих бумагах, что у тебя есть на Генри Фрэнка. Он обращался к вам за работой, но по заключению Гамильтона не был принят.
Фрэнк, Фрэнк, повторила она. Подожди секунду. Я не думаю, что у меня что-то есть. Я услышал звук выдвигаемого ящика и шелест перебираемых листов, затем она сказала:Помнишь, я говорила тебе, что делаю свои заметки, когда веду беседы с людьми?
Да, конечно.
Так вот, он был одним из тех, с кем я говорила. У меня сохранились замечания о нем, подожди секунду.
Я стал ждать, слушая, как она шепчет себе под нос, стараясь разобраться в своих записях. Потом вновь услышал в трубке голос:
Странный, незначительный человек. Мое впечатление о нем было негативным. Он претендовал на обычную работу и назвал около дюжины мест, где работал раньше во Флориде.
Что это за места?
Подожди, я посмотрю. Мне кажется, я их отметила, о черт, нет, я их не записала. Это все-таки не официальные бланки, а мои наброски. Слушай дальше. Недостаточно искренен, неуверенно рассказывает, нет явных целей.
А как насчет его дела?
Если на него было неудовлетворительное заключение, то бумаги есть только в Вашингтоне.
Тогда вспомни, что он говорил тебе.
Тайгер, послушай ведь это было довольно давно. Возможно, я и смогу что-нибудь вспомнить, но
Ладно, давай тогда сделаем так Садись в самолет и лети сюда. Я нахожусь в О-Галли, Флорида. Совсем рядом с мысом Кеннеди. Я буду ждать тебя первым рейсом. Не надо собираться, просто садись в самолет и вылетай. Вспомнишь обо всем во время полета, и мы вместе это обсудим, когда прилетишь. И забудь о своей работе считай, что это распоряжение Мартина Грейди. Я рассмеялся и добавил:Кроме того, ты же можешь использовать отпуск.
Как, без костюмов?
Это гораздо лучше, детка.
Я не то имела в виду, сказала она веселым голосом. Но в твоих устах это звучит довольно интересно. Мы скоро увидимся, земляная оса.
Капитан Хардекер сидел в кресле, немного отодвинувшись от стола и положив ноги на подоконник. В углу его рта была зажата сигара, а в руках он держал фотографию, переданную по фототелеграфу, и внимательно ее рассматривал. Он бросил на меня довольно суровый, но дружелюбный взгляд.
Я ожидал, что вы появитесь, сказал он.
Генри Фрэнк?
Пропавшая личность. Могу я получить объяснения?
Он протянул мне лист бумаги, на котором было фото в фас и профиль человека, пропавшего навсегда.
Вы получили фото, сказал я. Он пропал.
Могу я сделать предположение?
Попробуйте.
Он пропал, разлетевшись на куски?
Я пожал плечами.
Возможно.
Насколько возможно?
Весьма.
Я рад, что вы подтвердили это.
Почему?
Потому что один парнишка из мотеля нашел пистолет, который был отброшен взрывом ярдов эдак на пятьдесят, а его папаша принес пистолет нам. Мы сделали экспертизу и установили, что пуля, предназначавшаяся вам у дома Бостера, была выпущена из этого пистолета.
Похоже на правду, сказал я.
Тогда зачем эта фотография? спросил он.
Мне нужно кое-что выяснить об этом человеке
Его здесь никто не знал.
И больше не узнают.
Поскольку эта фотография поступила как на пропавшего без вести, я позволил себе сделать несколько копий. Двое моих парней уже опрашивают людей. Может вы знаете, где копнуть?
Ни малейшего представления.
А если мы что-нибудь обнаружим?..
*Я буду только рад нашему сотрудничеству
Вы настораживаете меня, сказал он резко. Вы, и это ваше отношение ко всему, оно так и выпирает из вас. Такого я раньше не встречал. Я давно работаю полицейским и научился быстро классифицировать людей. Словно в кино: есть хорошие парни и есть плохие. Довелись мне оценивать, я бы отнес вас к плохим, только дело в том, что плохие люди не имеют таких связей, как вы. Это-то меня и настораживает. Вся эта чертова ситуация настолько нереальна, что становится слишком реальной для меня. Этот городокто самое место, с которого можно все начать, и какие-то ракеты Советов наверняка нацелены на него, как и на другие объекты первостепенной важности. Я не намерен тихо сидеть, ничего не делая, и ждать, когда со мной покончат. Он выплюнул окурок сигары в металлическую корзину, и тот плюхнулся на дно со звуком падающего в воду камня. Так насколько же все плохо?
Очень плохо, сказал я просто.
Тогда почему вы один занимаетесь этим делом?
Я не один. Вы просто не видите других.
Могли газеты поднять шумиху?
С самого начала.
Хорошо, я буду с вами. И черт меня побери, если я не откопаю что-нибудь об этом типе.
Он уловил выражение моего лица.
Не беспокойтесь, мы тоже знаем, как задавать вопросы. У нас есть свои методы и свои люди. Я вам позвоню, если что-нибудь обнаружу.
Спасибо. Я указал на фото Генри Фрэнка. Не возражаете, если я возьму фотографию с собой?
Да, конечно.
Я еще раз взглянул на болезненное, с близко посаженными глазами лицо лысоватого человека, которого уже нет в живых. Его рот был изогнут гримасой, словно он только что попробовал кислое, а выражение лица свидетельствовало об отвращении ко всему окружающему. Возможно, раньше он выглядел иначе, пока его не обломала жизнь. Но сейчас, зная, кем он был на самом деле, я мог сказать, что фотография не обманывала. Я засунул ее в карман, кивнул Хардекеру и вышел.
Сильный дождь перестал, и с неба сыпались мелкие частые капли, монотонно шумя по листьям, разбиваясь о песок. Пропитанный дождем воздух пах морем. Маленький городок, казалось, замер в ожидании чего-то, что должно вскоре произойти, он затаился, словно невидимый зритель.
Я сел в автомобиль, развернулся почти на месте и помчался к дому Винсента Смолла. Время теперь подстегивало меня. Вся ситуация напоминала мне чашу, до краев наполненную горячим жидким желе, а ты должен стоять и безучастно ожидать, когда оно застынет и можно будет его использовать. При этом знаешь, что не располагаешь этим временем. Необходимо что-то, способное остудить его сразу и сократить этот период. Где-то в ночи сотни людей вели охоту. Тысячи инженеров просматривали схемы, выискивая ту, что поставил Агронски. В ночи копошились безликие люди, ищущие одинокого человека, который, казалось, отделился от всего мира Однако среди них и другой одинокий человек, который, может быть, в этой игре был на несколько шагов впереди, все ближе и ближе подбираясь к Агронски, держащему мир в своих руках и решающемучто же с ним сделать.
В доме Винсента Смолла горел свет, его машина стояла в гараже. Я подъехал по дорожке почти к самому дому, вышел из автомобиля и огляделся, прежде чем направиться к нему. Возле самой двери сбоку было небольшое окошко, в которое я заглянул, перед тем как позвонить. Я увидел Винсента Смолла, энергично расхаживающего по комнате и что-то горячо говорившего человеку, сидящему в кресле спиной к окну. Сидящий немного повернулся, и я узнал Клода Бостера. Губы его были плотно сжаты, на лице я заметил болезненное выражение.
Винсент Смолл открыл дверь и приветствовал меня так, словно он ожидал моего прихода. Отступив в сторону, он дал мне войти в дом.
Мистер Менн. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам. Чувство беспокойства отразилось на его лице, и мне показалось, что у него немного дрожат руки.
Я пытался связаться с вами, сказал я.
Да я, знаете уезжал. Он махнул рукой. Пожалуйста, проходите.
Клод Бостер приветствовал меня легким кивком головы и тем странным рассеянным взглядом, каким обычно профессионалы смотрят на того, кто ничего не смыслит в их области, и взялся за свой стакан с выпивкой.
Он нервно ерзал в своем кресле, часто прикладываясь к стакану.
Могу я предложить вам выпить? спросил Смолл.
Нет, спасибо.
Могу я вам задать один вопрос?
Да, пожалуйста.
Этот взрыв в мотеле имеет он какое-то отношение. Смолл оглянулся вокруг, и голос его прозвучал беспомощно. К нам?
Этот взрыв должен был уничтожить меня, сказал я, как и выстрелы у дома Бостера метили в меня или в него. Так что, друзья, кому-то мы очень мешаем. Ключом ко всему является Луи Агронски, и до тех пор, пока мы его не найдем, вам надо привыкнуть к виду мертвых тел.
Мистер Менн пожалуйста! Винсент Смолл посмотрел на меня с патетической беспомощностью и уселся на край стула, уставившись себе под ноги. Мы как раз говорили об этом. Он взглянул на Клода Бостера, который, казалось, вжался в кресло. Да теперь все становится намного яснее.
Что вы имеете в виду?
Луи то, как он вел себя последнее время. Что-то было не так.
Вы знали, что он наркоман?
Они снова обменялись быстрыми взглядами, колебание и нервное напряжение отразилось в них. Теперь уже Клод Востер облизал губы и сказал:
Мы предполагали что-то в этом роде. Винс и я мы говорили об этом.
Совсем недавно?
Нет, еще до того, как пропал Луи. В его характере стали происходить любопытные изменения Потом мы оба заметили, как быстро он восстанавливал силы после напряженной работы, стоило ему ненадолго зайти в ванную комнату. Были еще и другие моменты.
Например? спросил я.
Ответил Смолл:
Однажды я положил его пиджак на кровать, и из него выпала коробочка. В ней были шприц и несколько ампул. В то время я подумал, что инъекции связаны с его лечением после несчастного случая и предписаны доктором. У меня не было оснований думать иначе, до тех пор, пока как сказал Клод он временами стал вести себя очень странно.
Я расскажу вам, отчего он был таким, сказал я. Агронски имел особую восприимчивость к наркотикам. Он стал наркоманом случайно, но мгновенно, и это сильно изменило его характер.
Лицо Винсента Смолла побледнело, губы сжались:
Насколько все это серьезно, мистер Менн?
Я скажу вам но прежде я бы хотел напомнить, что если эта информация пойдет дальше нас, вы и глазом не успеете моргнуть, как окажетесь в тюрьме и будете считать это за счастье, так как вас могут просто убрать. Я дал им возможность усвоить сказанное, затем продолжил. У Агронски есть нечто, способное перевернуть весь мир. Он внедрил в систему контроля и управления запуском баллистических ракет устройство обходного контроля, которое позволяет ему по собственной команде либо пустить в ход всю систему, либо полностью ее отключить. Если мы не найдем его, до того как он примет решение, то все может погибнуть. Мы просто превратимся в прах.
Винсент Смолл поперхнулся, пытаясь что-то сказать. Востер просто сидел, уставившись на свои руки. Наконец Смолл медленно сказал: