Я не думаю, что так получится, Тайгер. Я действительно не хочу, чтобы так вышло.
Ее большие глаза светились любовью, но любовью разумной, сознающей все сложности предстоящей работы. Прежде чем я мог ей ответить, она прикрыла мне рот рукой.
Не говори ничего. Мы оба принимаем правила игры, которые не могут быть изменены, и не важно, кто должен погибнуть. Это может быть любой из нас.
Ты забавляешь меня, куколка. Я взял ее руку и поцеловал.
Если ты хочешь мне что-то сказать, я готова слушать.
Я все рассказал ей с самого начала. Если она собиралась быть в этом деле, то имела право знать все. Знающий обстановку агент может принести гораздо больше пользы, чем тот, кто работает вслепую. Если вы ожидаете нападения, то можете приготовиться к нему и настигнуть врага, прежде чем он настигнет вас, а я не хотел бы, чтобы она рисковала своей головой больше, чем это было необходимо. Когда я закончил говорить, она взяла пустой стакан из моих рук, приготовила еще порцию и села у моих ног.
Так что я, по-твоему, должна делать? спросила Рондина наконец.
Будь со мной. Если Хал Рэндольф станет мешать твоей работе со мной, это может повредить всей операции. Если русские загонят тебя в угол, это тоже расстроит дело, потому что займет время и отвлечет внимание. Ты будешь находиться поблизости, где нам никто не помешает.
Время работает на меня, сказала Рондина. В связи с последней перетряской в Кремле наше посольство выжидает, до тех пор пока не будет ясна новая политика, поэтому у меня есть возможность заняться чем-то другим.
Она положила голову мне на колени и посмотрела на меня.
Итак, я жду твоих приказаний, мой господин. Она засмеялась и добавила:Только не кричи на меня опять.
Если только для твоей же пользы, детка.
Окей.
' Тогда упакуй чемодан, позвони своему боссу, и давай убираться отсюда.
Рондина поднялась с пола одним гибким движением и подала мне пустой стакан.
Один на дорожку сделай, пожалуйста, сам. Я буду готова через десять минут. Могу я оставить адрес нового места?
Нет.
Она опять улыбнулась мне одной из своих странных улыбок.
В твоей стране есть один документ под названием акт Менна, помнишь?
Это другой Менн, милая. Если я перевезу тебя через государственную границу, то не для распутства.
Ты имеешь в виду, что можешь даже жениться на мне?
Никто не застрахован от этого.
Она рассмеялась в ответ и бросила через плечо, направляясь в спальню:
Оба Менна звучат интересно. Но мне больше нравятся твои слова.
В спальне она занялась укладкой чемодана, заполняя его содержимым ящиков, пока я готовил легкие коктейли для нас обоих. Мои часы показывали начало седьмого, и солнце на улице гасло в легком сумеречном тумане, очень похожем на мелкий дождь. Я подошел к окну, выходящему на улицу, и немного отвел в сторону штору, глядя на уличное движение. Привратник, словно на карауле, расхаживал на крыльце с заложенными за спину руками, не оставляя без внимания ни один проезжающий мимо автомобиль. Он честно отрабатывал те десять долларов, которые я ему дал.
Я задвинул штору, взял стаканы, направился в спальню и открыл дверь. Неожиданно я остановился, охваченный тем чувством, которое, наверное, испытывает охотник, когда видит на поляне косулю, еще не почуявшую приближения человека.
Так выглядела и Рондина, красивая, полунагая, с блестящей на свету кожей. Высокомерно вздернутые вверх и в стороны груди усиливали атлетическую грацию ее тела. Их рубиновые кончики, как маленькие боеголовки, готовы при соприкосновении разрушить мужчину, если не обезоружить их нежной лаской.
Она стояла, поставив одну ногу на кровать, и расправляла на ней чулок, затем пристегнула его к поясу и подошла к зеркалу убедиться, что на чулках нет морщин. Тут она увидела в зеркале меня, молча смеющегося над ней, резко повернулась, схватила блузку, прижала к груди, затем, сообразив, как это глупо выглядит со стороны, нетерпеливо топнула ногой и сказала:
Ты давно здесь?
Достаточно.
Ну, знаешь, это не совсем вежливо.
А вежливо раздевать мужчину и класть его в постель? напомнил я ей.
Это совсем другое.
Надеюсь. Я подошел к ней и передал стакан. Ты выглядишь с каждым разом все лучше, детка.
Она взяла выпивку, тряхнула головой в притворном раздражении и потянулась за бюстгальтером.
Тебе это нравится, пока мы не женаты.
Я посмотрел на нее долгим оценивающим взглядом и сказал:
У тебя, дорогая, так много всего, что может нравиться. Думаю, этого хватит надолго.
Затем, прежде чем она смогла чем-нибудь запустить в меня, я вышел из комнаты.
Закончив одеваться, Рондина позвонила в посольство и договорилась о коротком отпуске, затем вышла из спальни с кожаным чемоданом и белым теплым полупальто в руке. Она позволила мне взять у нее чемодан, проверила окна, погасила свет и закрыла дверь на ключ, когда мы вышли. Внизу вспомнила, что забыла позвонить еще в одно место, и остановилась у автомата в подъезде, а я стал ждать ее у входной двери.
Как раз в это время с улицы вошел привратник. Увидев меня, он махнул рукой, подзывая.
Он снова проехал мимо. Тот же автомобиль. Я как раз собирался звонить вам.
Номер заметил?
А как же. Он подал мне обрывок бумаги с номером, записанным наискось. «Шевроле» прошлогоднего выпуска, темно-голубой «седан» со вмятиной на левом заднем крыле.
Спасибо, приятель. Могу я воспользоваться телефоном в привратницкой?
Конечно.
Я поймал Чарли Корбинета у него дома, прочитал номер и положил трубку, ожидая, пока он его проверит. Чарли имел чертовски хорошие связи. Через десять минут он позвонил мне и сообщил, что этот автомобиль сдается напрокат и принадлежит фирме, расположенной на 51-и улице. Проверка на фирме установила, что он был взят напрокат два дня тому назад человеком по имени Джон Кларк, предъявившим в качестве документа, подтверждающего его личность, водительские права. Эти же самые права были заявлены как украденные месяц назад и возобновлены Джону Кларку, Буффало, Ныо-Йорк.
Чарли дал мне время все это записать, затем спросил:
Что все это значит, Тайгер?
Мне надо спешить. У тебя есть что-нибудь новое от Интерпола по 22-му калибру?
У-ф-ф. Ты был прав. Из этого пистолета были совершены те, другие, убийства. Хал Рэндольф занимается этим делом, он всех поднял на ноги.
А по обходному контролю?
Ничего. Чарли помолчал. Тайгер
Что?
Мы не можем себе позволить упустить его.
Я знаю это, дружище.
Мы не можем допустить, чтобы просочилась какая-нибудь информация об этом, сказал он. Одно слово, и поднимется такая паника, какой мы никогда еще не видели.
Ч-черт. Газеты должны будут помалкивать. У Вашингтона достаточно влияния, чтобы потребовать этого, если кто-нибудь попытается что-то пронюхать.
Это не совсем то, что я имею в виду. Предположим, что Советы сами все откроют. У нас хватает либеральной и левого толка прессы, которая разнесет московскую весть. Достаточно какой-нибудь бабке или бродяге заговорить об этом, и всякая вшивота начнет орать на улицах.
Да, я знаю. Все, что мы имеем, это выигрыш во времени. Если они будут уверены, что Агронски выкинул этот трюк с обходным контролем, то могут попробовать его использовать. Но прежде они должны убедиться в его результативности, чтобы не подставить себя под ракетный удар, и на этой стадии игры они не могут позволить себе враждебных выпадов.
И сколько, по-твоему, мы имеем времени? спокойно спросил Чарли.
Едва ли много, ответил я и положил трубку.
Рондина наблюдала за мной, стараясь удержать привратника подальше от телефона, чтобы он не мог понять наш разговор. Я поставил аппарат на место, вышел к ним и взял ее чемодан.
Куда ведет эта задняя дверь?
Во двор, ответил привратник.
Там есть подъездная аллея для машин, которая идет параллельно улице за домами?
Вам нужно будет только перебраться через забор. Он подумал немного и добавил:Там есть контейнеры для отходов. Вы можете встать на них. Забор не более восьми футов высоты.
Я взял Рондину за руку.
Покажи нам дорогу, сказал я ирландцу.
Вслед за привратником мы повернули палево в конце коридора, вошли через пожарную дверь в проход с голыми цементными стенами, куда выходили двери служебных комнат. В дальнем конце была еще одна пожарная металлическая дверь с красной лампой над ней и тремя горизонтальными задвижками. Как все пожарные двери, она открывалась наружу, но имела дополнительный замок.
Привратник повернул рычаг довольно легко, закрепил его в крайней позиции, открыл дверь и шагнул вперед, придерживая дверь и давая нам пройти. Он обрадовался, что дверь так легко открылась, и повернул ко мне довольное лицо. В тот момент, когда я было уже взялся за чемодан, рычаг, словно его кто-то толкнул, отскочил назад и ударил привратника по лбу. Он свалился как подкошенный, дверь стала закрываться, пока не уперлась в его ноги. Я отстранил Рондину и осмотрел большой кровоподтек, начавший появляться над его глазом. Фуражка спасла его голову, в противном случае она была бы пробита, а так будет просто рубец. Ничего страшного, он скоро придет в себя.
Рондина неподвижно стояла рядом, потом тихо спросила:
Что это было, Тайгер?
Я показал ей на маленькую вмятину на двери и блестящее пятно не больше пятицентовика на поверхности рычага. Это были следы от пули.
Мы почти попались, детка. Они затеяли всю эту игру с разъезжающим автомобилем, чтобы заставить нас воспользоваться задним выходом. Кто-то сидел в засаде, ожидая нашего появления. Они побоялись начать стрельбу на улице. Мы чуть не попались на удочку.
Ты уверен?
Ох, малышка. Я бы не говорил, если бы это было не так. Кто бы это ни был, он предполагал убить меня. К тому же, он не похож на тех, кто промахивается. При таком освещении он мог увидеть только упавшее тело и торчащие ноги. Этот привратник моего роста и комплекции, стрелявший думал, что это я первым выхожу из двери. Когда наш приятель придет в себя, то вынужден будет вернуться на пост, правда в фуражке большего размера, чтобы скрыть шишку, и с карманами, полными денег, чтобы немного успокоить боль. А мы прекрасно смоемся отсюда. Если кто и шляется вокруг, наблюдая, то мы достоверно все для него изобразим.
Рондина достаточно быстро оценила ситуацию. Она ухмыльнулась, стоя у стены напротив меня, и что-то пробормотала, что никак не соответствовало общеизвестной британской культуре речи. Я улыбнулся ей в ответ, потому что понял, что она сказала и что имела в виду.
Прошло не менее пятнадцати минут, прежде чем привратник издал первый стон, осторожно обхватил голову руками, ощупывая ее, глаза его на мгновение открылись, затем он их снова закрыл.
Ты меня видишь, приятель?
Да, но не очень четко. Что, черт возьми, случилось?
Побереги себя. Я все объясню позже. Не трогайся с места, и за это ты получишь кучу денег.
Кто-то хочет, чтобы ему снесли голову за такие штучки.
Это не тот случай, когда ты сможешь отплатить. Ты готов?
Хорошо, хорошо, не так громко. Черт, кто уделал меня?
Считай, что тебе повезло. Тебя могли убить.
Так я счастливчик. Ну а кто-то скоро будет чувствовать себя несчастным. Ну погодите!
Сосредоточься на тысяче долларов в твоем кармане, и ты почувствуешь себя гораздо лучше.
Он округлил глаза и уставился на меня из темноты.
Мне уже гораздо лучше, вы только продолжайте
Позже. Я взглянул на Рондину:Ты готова?
Давай, действуй.
По телефону в коридоре я позвонил Уолли Гиббонсу. Он еще работал в офисе и без всяких вопросов приступил к делу. Уолли организовал частную машину «скорой помощи» по нужному адресу и сообщил о моем звонке Чарли Корбинету, чтобы все было зафиксировано и организовано прикрытие через Службу безопасности. Это им не очень понравится, но остается только вести дело так, как оно идет.
Не так уж много времени было в нашем распоряжении, но мы хорошо сработали. Санитарная машина подошла первой, и не успела она еще припарковаться, как мы уже оттащили привратника с того места, где он лежал. Со стороны, если кто и наблюдал, можно было увидеть только втягиваемые внутрь через дверь ноги, и это должно было их удовлетворить. Привратник старался держаться спиной к любопытным, оттесняя их в сторону, а тем временем санитары выкатили меня из здания на носилках с закрытым простыней лицом, погрузили в машину «скорой помощи», куда села и якобы потерянная от горя женщина, провожающая близкого в последний путь. Мы поворачивали за угол, когда первая из сопровождающих машин пронеслась с визгом вверх по улице, а я уселся на носилках, уставившись в абсолютно безучастное лицо одетого во все белое сопровождающего, сказавшего:
Что за шутки, приятель?
Делать было нечего, я полез в карман, вложил ему в руку две крупные купюры и ответил:
Какая тебе разница?
Он взял деньги, вытащил книжечку с квитанциями и попросил меня подписать. После того, как я это сделал, он сказал:
Совершенно никакой, приятель. Счет оплачен. Как мне поступить со сдачей?
Раздели ее с водителем.
Вызывайте нас в любое время. Вот вам визитная карточка. Куда надо ехать? Мы берем плату за километраж.
Я назвал место и попросил остановиться на углу, за два дома до моего нового убежища. Он передал мои слова через окошко водителю. Парень за рулем ничего не сказал. Он выключил передний свет, закурил сигарету и расслабленно уселся, наслаждаясь ездой. Я всегда думал, что нью-йоркские таксисты асы, но ни один из них не мог сравниться с этим парнем.
Рондина и я вышли, не обратив на себя внимания, остановились у ларька купить сэндвичи, ровно на столько, чтобы убедиться, что за нами нет хвоста, затем направились вниз по улице к дому с вывеской «Шиглей» и поднялись в квартиру, так предусмотрительно предоставленную Мартином Грейди.
Через пару часов в вечерних газетах опубликуют трагический рассказ об убийстве мужчины в одном из респектабельных районов. По документам, найденным при нем, установили, что это Т. Менн, служащий организации Мартина Грейди, причина его убийства не ясна, но предполагается, что он тайно пытался проникнуть в здание. Службе безопасности ничего не остается, как работать дальше без меня. Вот будет потеха для всех, когда Хал Рэндольф и я встретимся лицом к лицу.
Опять начался дождь. Струи ударяли по оконному стеклу. и казалось, что какое-то животное, стремясь попасть в жилище, стучится лапами в окно, скребя и царапая, на время затихая перед новой попыткой. Под блики молний и перекаты грома, шедшие из-за Гудзона, все наполнялось стуком бесчисленных молоточков, неудержимой бешеной атакой природы против человека.
Было какое-то радостное неистовство в шторме, шумном и разгульном, настойчивом и раздражающем, но без разрушительного могущества тех сил, которые копятся над Карибским морем, перемешиваясь и готовясь к нападению через месяц или меньше и обманчиво называются безобидными женскими именами, их дают ураганам в пору зрелости.
Полчаса назад поздние газеты сообщили о предполагаемом убийстве в доме Рондины. Где-нибудь в городе Найдж Хопес сидит, удовлетворенно думая о том, что его задача выполнена, и прикидывает, какую награду он получит, когда его отчет дойдет до места. Он, конечно, доволен, что выиграл и что самое главное препятствие уже устранено.
Этого парня ожидает самое большое удивление, которое он испытывал в своей жизни.
В тишине зазвонил телефон, как чей-то вестник. Я поднял трубку и молча ожидал, затем услышал код Мартина Грейди. В ответ я назвал свой, и он сказал:
Ньюаркский контрольный центр только что передал мне информацию, Тайгер. У тебя есть что добавить к этому?
Еще нет. Наши люди были на квартире Рондины?
Да, двое парней. Между визитами полиции и Службы безопасности они проделали хорошую работу, но скоро предвижу крупное объяснение. Твой старикан полковник здорово их прижал. Случайно он передал информацию, что пуля была скоростной, 22-го калибра, и вся картина прояснилась.
Но ни одного признака появления Найджа Хопе- са? спросил я его.
Пока нет. Мы пытаемся применить тактику оставленного поля боя, стараясь идентифицировать его. Кто- нибудь из людей Хопеса должен знать его в лицо, и если мы будем следить, один из них выведет на Хопеса. Тебе сообщат об этом сразу же. Есть что-нибудь новое из Вашингтона? Грейди кашлянул. Говорят о реорганизации в определенных департаментах. Это означает, что они будут незаметно проталкивать «яйцеголовых» вместо того, чтобы подавлять их. Если Государственный департамент возьмет инициативу в свои руки, он подрубит им корешки. Когда все это кончится, мы собираемся сконцентрироваться на определенных ключевых персонах наверху и вытащить их делишки на белый свет.