EDEN - obsessmuch 13 стр.

Прежде, чем Рон успевает хотя бы кивнуть мне, Пожиратели Смерти выводят его из комнаты.

Железная хватка на моей руке.

Я даже не заметила, как он подошел.

Я поднимаю глаза на Люциуса, но его взгляд ничего не выражает. Он грубо выталкивает меня из комнаты и возвращает в мою камеру.

Глава 6. Убеждение

Моя голова гудит, уши закладывает, и пульс бьет по глазам. От этой убийственной боли я едва могу видеть. И она не собирается проходить.

Где Рон? Где он?

Ничто не может остановить эту боль. Я глубоко дышу, тру виски, споласкиваю лицо водой в туалетеничего не помогает от нее избавиться. Ничего, ничего, ничего.

Что они с ним делают?

И сейчас я хожу взад-вперед по камере, тщетно пытаясь мыслить ясно и логически.

Очень хочется знать, сколько времени прошло с тех пор, как меня вновь привели в мою камеру. Но как узнать? Никто никогда не говорит мне, сколько времени. Остается только догадываться.

На этот раз они действительно долго. Такое ощущение, что я здесь уже целую вечность.

И все, о чем я могу думать,  это то, что они делают сейчас с Роном.

Я сжимаю кулаки, врезаясь ногтями в мягкую, податливую кожу своих ладоней.

Возможно, что они не причинят ему боли. Может, они используют пытки только для грязно для маглорожденных. Люциус намекнул, что так оно и есть. И скорее всего, они примут во внимание чистую кровь Рона и используют веритасерум.

Но если они собирались поступить именно так, почему Люциус так улыбался, когда Рон кричал, испытывая боль от Круцио?

Как он мог?

Он ненавидит Рона. Я понятия не имею, почему, но он ненавидит его. Вероятно, почти так же сильно, как он ненавидит и меня за то, что я магглорожденая, если я, конечно, правильно поняла выражение его лица.

Я сжимаю кулаки так сильно, что ногти буквально взрезают кожу на ладонях. Кровь, моя кровь, собирается в трещинках на моих руках. Теплая, липкая кровь.

Это из-за меня он здесь. Это я обрекла своего лучшего друга на боль и страдания.

И смерть.

Это невыносимо.

Я резко разворачиваюсь, впечатывая кулак в стену. Обдираю костяшки пальцев о грубый камень. Хочу причинить себе больраздробить тело, и вонзить нож в ненавистного человека, сидящего в нем.

Я останавливаюсь, когда стена заканчивается, и прижимаюсь лбом к холодному камню. Пот катится по моему лицу, и волосы прилипли к коже.

Но боль в моей руке ничто по сравнению с пульсирующей головной болью.

Дверь моей камеры открывается с громким щелчком. Я поворачиваюсь, точно зная, кто это.

Его внешность, как всегда, безупречна. Ничего лишнего. На нем роскошная мантиячерная с изумрудно-зеленым материя и серебряная вышивка.

Хах.

Он оглядывает меня с ног до головы и кривит рот в усмешке.

 Прелесть моя, вам стоит лучше заботиться о себе. Вы выглядите ужасно.

Я угрюмо смотрю на него.

 Вы бы выглядели не лучше, приведись вам жить в подобных условиях.

Он подходит ко мне и берет за подбородок, изучая мое лицо.

Он вертит мою голову так и сяк, осматривая меня, будто ямаленький, грязный ребенок.

 Вы больны?  спрашивает он, наконец, не убирая рук от моего лица.  Выглядите вы, по крайней мере, именно так.

Он стоит слишком близко ко мне.

 Вам-то что?  Я твердо смотрю ему в глаза.

Люциус наклоняется, чтобы рассмотреть мое лицо поближе, но выражение его, словно безликая маска.

 Болезнь заключенного не входит в мои планы,  в конце концов, произносит Люциус.

 О, зато мучить и истязать этого заключенного для вас в порядке вещей, так?  Я вырываюсь из его рук, взбешенная его наигранным сочувствием.  Как разумно с вашей стороны.

Он достает палочку из складок мантии, и я чувствую пронзающий меня электрический разряд, которая исчезает также быстро, как и появляется. Мое дыхание немного сбилось, я делаю резкий вздох сквозь стиснутые зубы.

 Я раз за разом повторял вам, что ваша дерзость не доведет до добра,  спокойно говорит он, едва шевеля губами.  Почему вы не хотите делать то, что вам говорят?

Я могу привести миллион причин, но я молчу, хотя мне очень хочется высказать все. Слишком уж свеж в памяти электрический заряд и сопровождавшая его боль.

Мы стоим и напряженно смотрим друг на друга. И мне интересно, что таят в своих глубинах эти холодные, серые глаза?

Он может читать мои мысли. Это так несправедливо, что я не могу читать его.

 Где Рон? Что вы с ним сделали?

Уголки его губ слегка приподнимаются в улыбке, но она не касается его глаз, они по-прежнему холодны.

 Ах да, молодой мистер Уизли. Кажется, вы слишком привязаны к нему.

Я заливаюсь краской от ярости, но стараюсь сохранить разум чистым. Я не позволю ему выудить что-либо из меня с помощью легиллименции.

 Признаться, сцена вашего воссоединения была отвратительна,  он ухмыляется.  Я-то полагал, что вы достаточно умная, чтобы воздержаться от телячьих нежностей, когда ваша жизнь висит на волоске.

Я не знаю, к чему он клонит. И не уверена, хочу ли я знать. Но этот разговор определенно сбивает меня с толку.

 Где Рон?  Я ставлю ударение на каждый слог, и меня уже не волнует, накажет он меня за так называемую дерзость или нет.

Он слегка поднимает брови, но вопреки моим ожиданиям, заклятия так и нет.

 Не расстраивайтесь. Уверяю вас, вы встретитесь со своим молодым человеком совсем скоро,  он лениво крутит свою палочку в пальцах.  Как раз пока мы беседуем, его уже ведут сюда. Я приготовил кое-что особенное для него.

Меня накрывает паника, и я начинаю отчаянно молить.

 Нет, пожалуйста,  я хватаюсь за полы его мантии.  Не причиняйте ему боль. Пытайте меня сколько хотите, но только не делайте ему больно. Он ни в чем не виноват, он не заслуживает

Люциус яростно выдергивает свои одежды из моих рук.

 Я бы попросил вас, не пачкать мою мантию вашими грязными руками,  на его лице написано отвращение.  Ее почистили только сегодня утром.

Я не обращаю внимания на оскорбление.

 Пожалуйста, не трогайте его

 Сожалею, но теперь уже слишком поздно,  он действительно улыбается теперьэта улыбка настоящая.  Мы уже побеседовали с ним накануне, и с удовольствием сообщаю вам, что он раскололся достаточно быстро. Как впрочем, и все.

Меня сейчас стошнит.

Он все еще улыбается.

 Мальчишка рассказал нам все, о чем вы поведать не смогли: что Поттер делал, когда вас похитили, куда он планировал пойти, что вас спасти, а еще он рассказал нам то, что может знать только лучший другмечты Золотого мальчика, его надежды, чего он боится, и его секреты.

Я резко вздыхаю. Как, черт побери, Люциус Малфой, мог узнать, что я всегда себя чувствовала немного изолированной от своих друзей? Откуда он знает, насколько я завидовала Гарри и Рону из-за их близости, и что я не могу быть к ним ближе?

Он, должно быть, действительно хорошо меня изучил, прежде чем затащить сюда.

Боже, о чем еще он знает?

 О, молодой Рональд Уизли оказался просто золотой жилой для нас,  продолжает он, улыбаясь такой о-как-я-доволен улыбкой.  Но есть еще кое-то, что я хотел бы, чтобы вы мне рассказали, и думаю, что сегодня вы не будете сопротивляться слишком долго.

Я скептически выдыхаю:

 Правда?

Люциус кивает.

 Абсолютно. Видите ли, я свято верю, что для того, чтобы победить, нужно понять ход мыслей противника. Я очень старался понять, ваше гриффиндорское мышление. И я пришел к выводу, что мы только выиграем от того, что будем контролировать не вас, а того, кого вы по-настоящему любите.

 Я не понимаю, о чем вы,  решительно говорю я, тщетно пытаясь игнорировать охвативший меня страх.

Он улыбается, пристально глядя мне в глаза. Я пытаюсь очистить свой разум. Я ненавижу, когда он так вторгается в мое личное пространство, в мои мысли. Мне противно присутствие его разума в моей голове.

 А я думаю, понимаете,  говорит он тихо.  Но если вы хотите чтобы я предельно ясно все объяснил, не стану возражать. Мне кажется, что вы оскорбляете свои умственные способности, вынуждая меня объяснять вам такие очевидные вещи.

Он начинает ходить вокруг меня, ведя неспешный, самодовольный монолог.

 Вы боретесь до последнего, терпите боль. И вам это кажется храбростью, смелостью, мужеством. Но это глупо. Ведь в конечном счете, как бы вы ни сопротивлялись, вы все равно подчиняетесь мне.

Я дрожу.

 Ваша идеология раздражает, а извращенное понятие храбрости заставило задуматься, что я мог бы сделать, чтобы вы вели себя, как подобает. И мне интересно, сколько вы продержитесь, если пытать будут не вас, а близкого вам человека?

Мое сердце замирает на мгновениеон подтвердил мои страхи.

Что мне делать?

Он подходит ближе. Почти вплотную, но не совсем.

 Может быть, тогда вы поймете, что храбрости бессмысленна. Поймете, наконец, что все ваши жизненные принципы и идеалыложь,  он протягивает руку и проводит пальцем по моей щеке.  А, может, вы докажете, что я ошибаюсь? Может, вы настолько сильная, что сможете спокойно наблюдать, как ваш друг страдает во имя ваших убеждений. Это ваш шанс! И мне не терпится увидеть вашу реакцию.

Когда его палец касается моего подбородка, я произношу слова, которые не должна говорить, но ничего не могу с собой поделать.

 Вы сказали, что понимаете меня,  я говорю тихо.  Что ж, я хотела бы сказать то же самое насчет Вас. Мне хотелось бы понять, как вы можете заниматься подобными вещами? Как бы вы себя чувствовали, если бы кто-то пытал вашу жену у вас на глазах, чтобы добыть от вас информацию, которую вы хотите защитить ценой своей жизни. Что бы вы чувствовали, если бы кто-то стал пытать Драко, чтобы повлиять на вас?

Резкая, обжигающая пощечина.

Я задыхаюсь. Я не ожидала подобного.

Черты его лица становятся жесткими.

 Не смей говорить о моей жене,  его голос угрожающе тих, будто предостерегает меня.  Или о моем сыне. Это тебя не касается

 Ну, да, конечно, я не должна упоминать вашу семью, иначе ситуация приобретает слишком личный характер, не так ли?

 Что вы хотите этим сказать?  Ледяным голосом спрашивает Люциус.

Не знаю почему, но я хочу все объяснить. Хочу, чтобы он понял, что мне известно, кто он на самом деле.

 Как только я говорю что-то, что касается лично вас или вашей семьи, вы моментально становитесь жестоким по отношению ко мне. Стоит мне упомянуть вашу семью или назвать вас по имени, либо попытаться воззвать к вашей совести и человечности, как вы сразу же обрываете меня, заставляя молчать, не подпуская меня ближе.

 Неужели?  Его лицо ничего не выражает.  Что ж, если вам так нравится заниматься психоанализом со мной, возможно, вы хотите еще что-то добавить?

Он провоцирует меня. Он искушает меня продолжить.

Что ж, если он хочет объяснений, он их получит.

 Если вы установите с кем-то близкие отношения, то уже не сможете как следует выполнять свою работу, потому что будете эмоционально привязаны к кому-то. И именно поэтому вы всегда абстрагируетесь от реальности, когда пытаете меня, а вовсе не потому, что вы бесчувственный монстр.

Он ухмыляется.

 А почему вы так уверены, что я не бесчувственное чудовище? Вы ведь абсолютно меня не знаете

 Я начинаю узнавать,  я веду ответный огонь.  И знаю, что вы такой же человек, как и я, просто иногда вы ведете себя бесчеловечно. И поэтому я пришла к единственно возможному заключениювы ведете себя отстраненно, когда пытаете меня, потому что уверены, что так вы не привяжетесь ко мне.

 Даже так?  Он выглядит почти удивленным. Почти.  Умоляю, продолжайте.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

 И вам придется согласиться со мной, потому что, нравится вам это или нет, но вы уже привязались ко мне. Вы кричите на меня, сыпете проклятьями без причины, разве так ведет себя человек, которому все равно?

Теперь он действительно едва сдерживается, пытаясь сохранять спокойствие. Черты его лица почти искажаются от гнева, но он отчаянно пытается сохранить невозмутимый и ничего не выражающий вид.

На что он готов, чтобы доказать мне, что я ошибаюсь?

 Но я только хочу знатьпочему вы меня ненавидите?  я намеренно провоцирую его сейчас, подталкиваю, пытаюсь копнуть глубже.  Я же ничего вам не сделала. Мы едва ли перекинулись парой слов в прошлом. Да, я не очень хорошо лажу с вашим сыном, но я не вижу иной причины ненавидеть меня, кроме моего соперничества с ним. Да, я была той ночью в Министерстве, но я не хотела быть там, и не моя вина, что вас поймали.

 Мне наплевать, были вы там или нет,  он огрызается, поддаваясь эмоциям.  Вы были без сознания большую часть сражения, и если быть полностью откровенным, я едва ли заметил ваше присутствие. И мне, конечно же, наплевать на ваши мелкие стычки с моим сыном. Школьные баталии не входят в круг моих интересов.

 Почему тогда?  я знаю ответ, конечно же, знаю, но я хочу надавить так сильно, как смогу.  Почему же вы меня ненавидите?

 Я уже говорил вам тысячу раз! Сколько можно повторять?  его лицо бледнеет от гнева.  Вас не должно быть в нашем мире. Вы и подобные вам не более чем отбросы, и все же вы проникаете в мой мир, загрязняя его, завоевывая и делая своим.

Теперь мне действительно любопытно.

 Так вот что это?  мой голос тих и тверд.  Так вот из-за чего весь этот сыр-бор? Страх?

Его глаза сужаются.

 Что?

 Вы слышали меня,  огрызаюсь я.  неужели вся ваша ненависть, ваша предвзятость проистекает из страха потерять положение в обществе? Вы просто боитесь, что магглорожденные могут лишить вас его?

 С чего вы взяли, что в этом кроется причина моей ненависти?  он повышает голос, бледнея.  Да как вам такое в голову пришло? Посмотрите на себя! Обыкновенная, неопытная грязнокровка-подросток, у которой нет ни денег, ни связей в обществе, и с недостаточным запасом знаний. Как вы можете лишить меня чего-то? Вы хотя бы представляете, кто я такой, и какое влияние я имею в магическом обществе?

 Вы правы,  продолжаю я, несмотря на то, что моя голова пульсирует от боли, и я на грани обморока.  Я никогда не смогу отобрать у вас ваше положение, потому что вам не пришлось много трудиться, чтобы достигнуть того, что у вас сейчас есть. Обычные люди вынуждены работать сутками напролет, чтобы заработать денег и достигнуть положения в обществе. Но все что вы имеете, вы имеете по праву рождения.

Взгляд абсолютной и чистой ненависти на его лице пугает меня, и я замолкаю прежде, чем зайду еще дальше.

Он наставляет на меня свою палочку, и когти. Когти царапают меня, скользят вниз по лицу, рукам, грудиногамколеням. Остановитесь! Прекратите это! Когти разрывают мое лицо, о, пожалуйстаостановитесьпожалуйста в желудок будто воткнули сотню ножей, прокручивая их, и руки ооо..

Всеисчезает.

Я открываю глаза, поднимаю руки так, чтобы я их могла видеть.

Они исполосованы. Красные следы, оставленные не заклинанием, я уверена, а моими собственными ногтями.

Меня трясет.

 Вы когда-нибудь уже запомните свое место?  Я поднимаю взгляд, на его лице написано столько ненависти, что я вздрагиваю.  Заносчивая, жалкая девчонка, вы когда-нибудь запомните это?

Дверь с грохотом открывается.

Мое сердце уходит в пятки, когда Долохов и Беллатрикс втаскивают Рона в комнату. В этот раз он в сознании, его бледное лицо перекошено гримасой боли.

 Вы двое не торопились,  Люциус даже не старается скрыть раздражение в голосе.

 Видишь ли, он немного сопротивлялся,  Беллатрикс и Долохов бросают Рона на пол. Он падает на пол, издавая стон от боли. Белла ухмыляется, пока подходит к двери камеры.  Нам пришлось его усмирять.

Рон задыхается, держась за живот, его лицо искажено болью. Мое сердце разрывается от взгляда на него.

 Что вы с ним сделали?  я быстро подхожу к Рону.  Вы ублюдки, что вы с ним сделали?

Невидимая пара рук подхватывает меня и отбрасывает назад, назад, очертпобери, меня впечатывает в стену. Все тело буквально кричит от боли, и перед глазами вспыхивают фейерверки

Но я не падаю. Я остаюсь на месте, какая то невидимая сила приковывает меня к стене.

 Ты останешься здесь, грязнокровка,  тихо бормочет Люциус, а Беллатрикс смеется надо мной, стоя на другом конце камеры.  Я сыт по горло вашими публичными проявлениями своей привязанности к мальчишке. Вы здесь только для одного, это, надеюсь, ясно?