Он должно быть действительно ненавидит меня, если способен смеяться, глядя, как я корчусь в агонии.
Почему он так сильно ненавидит меня?
Не думай об этом. Ты можешь вечно строить предположения, но, скорее всего, ты никогда не узнаешь ответа на этот вопрос. Просто постарайся сохранять трезвую голову.
Я должна подготовить себя. Я должна быть стойкой, когда он вернется. Нужно быть готовой ко всему, что бы он ни придумал.
Но как?
Я начинаю с дыхательных упражнений. Вдох, выдох. Я дышу глубоко и размеренно. Вдохвыдох.
Я напрягаю все мышцы, стараясь удержаться в таком состоянии столько, сколько смогу, затемрасслабляюсь. Я делаю это снова и снова. И дыхание Вдохвыдох.
Я тянусь всем телом, оттягивая мыски и закидывая руки вверх над головой. Я чувствую легкое покалывание в мышцах.
Дыши. Вдохвыдох. Дыши.
Я пытаюсь сконцентрироваться, но не на хороших воспоминаниях, ибо позволить себе сентиментальность сейчасзначит, поставить себя под удар. Поэтому я думаю о тех ужасных вещах, которые эти люди натворили, о каждой причиненной боли моим родным и близким. Мои ярость и гнев станут моими доспехами.
Итак, второй курс. Нападения василиска. Желтые глаза пристально смотрят на меня из карманного зеркальца. Бесконечное чувство вины, гложущее Джинни. Плакса Миртл, навсегда застрявшая в своем подростковом возрасте. Сириус, гниющий в Азкабане. Кошмары Гарри, где он вновь видит смерть Седрика Диггори на кладбище.
Щелчок замка в двери.
Тяжело, но я поднимаюсь на ноги так быстро, насколько это возможно. Я не собираюсь давать ему преимущество над собой.
Люциус молча входит в комнату. Бесшумно прикрывает за собой дверь и запирает ее заклинанием. Он не улыбается и не усмехается, даже не хмурится. Его лицо, словно маска, не выражает абсолютно никаких эмоций.
Он один. Возможно, он думает, что меня будет настолько просто расколоть, что ему даже не понадобятся помощники.
Но, возможно, он настолько тщеславен, что не желает ни с кем делить свой триумф
В любом случае, я заперта в камере наедине с человеком, который хочет видеть мои боль и страдания.
Я должна быть сильной. Я должна вцепиться в воспоминания, всплывающие в мыслях.
Глаза Невилла, блестящие от слез, когда его мать кладет фантик от конфеты в его ладонь. Беллатрикс Лестрейндж насмехается над ним, упоминая его мать, которую она пытала до тех пор, пока та не сошла с ума.
Он смеряет меня взглядом. Быстро и холодно.
Итак, мисс Грейнджер, теперь Вы ответите на мои вопросы. Вы будете отвечать четко и правдиво. Вам все ясно?
Дыши. Вдох. Выдох.
Вы должны будете убить меня, прежде чем я скажу Вам хоть что-то.
Он снисходительно улыбается.
Проверим?
Мне жарко. В комнате тепло и душно. Внезапно мне начинает казаться, что я не могу вздохнуть.
Я не могу позволить страху сковать меня. Я еще сильнее ненавижу и еще больше злюсь.
Страшное, всепоглощающее чувство вины, что испытывал Гарри, когда он, не желая того, привел Сириуса к смерти. Рон, лежащий в больничном крыле, почти при смерти, после отравления.
Он вытаскивает небольшую фляжку из-под мантии и протягивает ее мне.
Могу я предложить Вам воды?
Я инстинктивно с жадностью тянусь к фляжке, выхватывая ее из его рук. Я быстро подношу ее ко рту и чувствую на губах живительную влагу
Боже, что я делаю?
Я грубо возвращаю ему флягу, злясь на себя за собственную тупость. Он издает смешок, забирая ее у меня.
Думаешь, я хочу обмануть тебя, подмешав в воду что-то, что развяжет тебе язык? Считаешь меня настолько примитивным, он усмехается так, будто чувствует себя оскорбленным. Вы обижаете меня, мисс Грэйнджер. Хотите верьте, хотитенет, но я всего лишь пытался проявить гостеприимство.
Гостеприимство?
Он медленно делает большой глоток из бутылки и улыбается, глядя на меня.
Да, я старался быть любезным. Но, кажется, Вы не хотите пить
И он переворачивает бутылку вверх дном, выливая драгоценную жидкость на пол. Я заворожено смотрю, как она растекается лужицей, тонкими ручейками бежит по желобкам между камнями, утекает в никуда.
Ублюдок. Чертов, проклятый Господи, я так хочу пить!
Он прячет бутылку в карман мантии и достает оттуда перо и пергамент. Пергамент зависает перед Люциусом в воздухе, перо тоже зависает в самом начале пергамента. Все это так похоже на то, что использовала Рита Скиттер. Только вот перо было не ядовито-зеленого цвета, а кроваво-красного, и очень маленькое. Люциус поворачивается ко мне и замечает мое любопытство.
Это особое перо, поясняет он. Если ты говоришь правду, чернила пишут черным, если же ты лжешь, их цветкрасный. Он противно улыбается мне. Всего лишь небольшие меры предосторожности. Вы уж не обижайтесь на меня за то, что я не могу полагаться на Вашу честность и откровенность.
Проклятье! Что ж, значит, ложьне вариант. Я должна была предвидеть это. Но у меня все еще есть альтернативая могу просто молчать.
Он отступает от пера и пергамента и произносит громко и четко:
Люциус Малфой осуществляет допрос заключенной грязнокровки Грэйнджер в камере пятнадцать.
Заключенной грязнокровки Грэйнджер? Неужели «Гермиона»это слишком много для меня?
Перо царапает пергамент, оставляя на нем черные отметины. Люциус удовлетворенно кивает, прежде чем повернуться ко мне.
Вы готовы?
Докажи ему, что ты сильная.
Я улыбаюсь ему, с трудом выговаривая:
Конечно.
Он удивленно приподнимает брови, принимая мой вызов, но продолжает улыбаться, наслаждаясь этой игрой. Он вытаскивает свою палочку из рукава мантии.
Тогда, приступим.
Я стою прямо, как натянутая тетива. Все мое телос головы до пятнапряжено.
Я не боюсь его.
Какая глупая, жалкая ложь.
Для начала, мисс Грэйнджер, почти вежливо произносит он, в качестве разминки, я хотел бы, чтобы Вы назвали мне имена друзей Гарри Поттера.
Что?
Я пристально смотрю на него.
Я могу ошибаться, но не Ваш ли сын ходил в школу вместе с нами? спрашиваю я. Не проще было бы узнать это у него? Знаю, что он не слишком умен, но неужели настолько, что не способен был заметить, с кем Гарри дружил в Хогвартсе?
Щеку ожигает пощечиной, хотя он даже не дотрагивался до меня. Я резко втягиваю воздух сквозь стиснутые зубы.
Он больше не улыбается.
Я не просил тебя оскорблять моего сына, грязнокровка, он направляет на меня волшебную палочку. Или ты просто решила состроить из себя всезнайку, как всегда. Я спросил, потому что хочу, чтобы именно ты ответила на этот вопрос.
Вы знаете, кто его друзья. Даже не смотря на то, что я пытаюсь усложнить ему задачу, насколько это возможно, я не могу понять, зачем он спрашивает меня об этом. В любом случае, у Вас должны быть какие-то предположения, иначе, зачем бы Вам тащить меня сюда и задавать такие вопросы.
Снова ожог пощечины, но на этот раз я готова.
Кажется, до Вас слишком медленно доходит тот факт, что я пришел сюда не для того, чтобы вести с Вами остроумные беседы. Он вновь понижает голос. Я, должно быть, начинаю злить его. Я хочу, чтобы Вы сказали мне то, что я хочу знать. И я не спрашивал Драко об этом лишь потому, что он видел вас только в Хогвартсе. Он не может поведать мне, с кем Поттер дружил за пределами школы. Но вот Вы можете. Мы можем решить все по-хорошемуВы просто называете мне имена его друзей. Конечно же, Вам нет необходимости упоминать себя или этого бесполезного и никчемного Уизли. Если бы мы уже не знали о том, насколько вы трое близки, то Вас бы здесь не было.
Я зацикливаюсь на том, что ненавижу его всем сердцем за то, что он назвал Рона никчемным. Да, он может иногда вести себя, как идиот, но он такой добрый, заботливый и забавный. Люциус Малфой не стоит и мизинца на его ноге.
Он постукивает ногой в ожидании ответа.
Вам нужны имена друзей Гарри? я пытаюсь сдержать дрожь в голосе. Что ж, я скажу Вам.
Его брови выгибаются дугой в удивлении. Он не ожидал, что я так быстро сдамся.
Спасибо за то, что облегчаете мне жизнь. Кажется, в Вас все-таки присутствует здравый смысл, после всего
Так Вам нужны имена или нет? прерываю я его.
Он медлит.
Прошу Вас.
Он собирается причинить мне боль. Господи-Боже, он сделает мне больно.
Их именаДональд Дак, Микки Маус, лягушонок Кермит
Он не понимает, о чем я говорю. Он не узнает имена. Ну да, это ведь магглы выдумали этих персонажей. Но он прекрасно знает, что все это абсурд и бессмыслица, ему даже не нужно проверять пергамент. Его лицо темнеет от гнева, но меня несет дальше.
Робкий, Соня, Вялый, Тителитури
Я смотрю на перо. Оно бегает по пергаменту, записывая каждое глупое, нелепое и смехотворное слово. Начинаю смеяться. Ничего не могу с собой поделать, знаю, что должна остановиться и что это вовсе не смешно, но не могу справиться с распирающим меня смехом. Я смеюсь так, что едва могу говорить
Боль в одночасье останавливает истерику.
Я с трудом делаю вздох и смотрю вниз на свои руки. Мои пальцы загнуты назад
Я рад, что Вы находите себя такой смешной, его голос сочится сарказмом. В конце концов, если мы не можем посмеяться над самими собой, то над чем же еще нам смеяться?
Я смотрю на него, ожидая, что он сейчас улыбнется, но нет. Его лицо словно застывшая маска, когда он вновь направляет волшебную палочку на мою руку. Я смотрю вниз и вижу, что мои пальцы согнуты назад почти под прямым углом. Я потрясена и охвачена ужасом. Другой рукой пытаюсь поставить их на место, но тщетно. Они упорно продолжают отгибаться дальше. Назад, дальше, сильнее
Аауу!
Больно, не так ли?
Я чувствую, как кожа на ладони натягивается. Суставы пальцев лопаются и ломаются под напором невидимой силы. Стискиваю зубы, но, несмотря на то, что пытаюсь сдержать себя, начинаю кричать от боли.
Тебе больно, грязнокровка? ему приходится повысить голос, чтобы перекричать мой скулеж. Чувствуешь, как ломаются твои пальцы? Молишь о пощаде? Неужели информация стоит этой агонии? Ты ведь знаешь, что можешь прекратить это, если захочешь. Просто скажи мне то, что я хочу знать.
Пальцы так далеко уже прогнулись назад, но продолжали медленно отгибаться еще дальше. Что-то рвется и ломается, давление не ослабевает, и я больше не могу терпеть это. Я снова кричу. Боже, почему это не заканчивается?
Скажи им. Скажи, кто друзья Гарри.
НЕТ! кричу я, и в этот момент адская боль пронзает мои суставы, и я уже не просто кричу. Я реву, как раненое животное. По лицу катятся слезы, и давление
Прекращается.
Но боль все еще здесь.
Смотрю на свою руку. Пальцы вывихнуты, и как бы я ни старалась, я не могу пошевелить ими.
Вы черт, они сломаны, я задыхаюсь от рыданий.
Точно подмечено, мисс Грэйнджер.
Я прижимаю сломанную ладонь к груди, баюкая ее, словно младенца. Спиной прислоняюсь к стене позади, опираясь на нее всем своим весом, отчаянно пытаясь устоять на ногах. Отворачиваюсь от него. Не хочу, чтобы он видел, какую боль причиняет мне. Мерзавец не получит такого удовольствия.
Слышу шаги, которые стихают только около меня.
Полагаю, нужно начать с начала, его голос идеально спокойный.
Никаких эмоций, никакого раскаяния, никакой жалости. Как он может быть таким спокойным после того, что сделал со мной?
Я хочу, чтобы Вы назвали мне имена друзей Гарри Поттера.
Я поднимаю на него взгляд, полный жгучих слез.
Вы жестокий Высущее зло
Я уже все это слышал раньше, он прерывает меня, закатывая глаза. В его голосе откровенная скука. Что бы Вы ни сказали, для меня в этом не будет ничего нового.
Его это не волнует. Ему плевать
Я не могу смотреть на него и опускаю глаза.
А сейчас, продолжает Люциус, скажи мне то, что я хочу знать, и я в тот же миг вылечу твою руку.
Нет. Это абсурд. Конечно же, никто не мог бы сделать такое с другим человеком
Неужели это настолько ужасносказать ему?
Да!
Почему?
Мое терпение не безгранично, грязнокровка, его голос вырвал меня из потока моих мыслей. Я бы советовал тебе не усугублять ситуацию.
Я ненавижу его. Я так его ненавижу, что жажду, чтобы он сдох.
Зачем вам это? Я в ярости от того, как дрожит и ломается мой голос. Зачем вам знать, с кем дружит Гарри? Неужели это так важно, что ради этого нужно мучить другого человека?
Я прижимаю к груди сломанную руку, мое тело дрожит. Повисла тишина, нарушаемая лишь моим тяжелым дыханием.
Эта информация очень важна, поверьте мне. Иначе я бы не спрашивал об этом, он снова говорит тихо. Я не буду смотреть на него. И я возмущен тем, что Вы сваливаете всю вину на меня. Вы могли бы покончить с этим махом, но у Вас не хватает ума позаботиться о спасении своей собственной шкуры. Можно сказать, что Вы сами навлекли на себя эту боль. Скажите спасибо своему упрямству.
А чего Вы ожидаете? я кричу на него, слезы катятся по щекам. Что я предам тех, кого я люблю? Чтобы стала такой, как Вы, и отказалась от своих принципов ради спасения?
В ваших устах это звучит так, как будто это плохо, равнодушно парирует он. Поверьте мне, вы не протянете здесь долго в живых, если и дальше будете цепляться за свои принципы.
Он хватает меня за подбородок, заставляя посмотреть на него. Выражение его лица остается абсолютно нечитаемым.
Помогая мне, ты поможешь себе. Или тебе нужны еще аргументы?
Несмотря на то, что я знаю, что я должна сказать, я все равно как будто заставляю себя произнести эти слова.
Я никогда не буду помогать Вам! Ублюдок!
Он отпускает мой подбородок, но только для того, чтобы грубо схватить мою руку, ни мало не заботясь о сломанных пальцах.
Неужели, Вам мало? я издаю стон, больше похожий на всхлип.
Он медлит, окидывая меня ледяным взглядом.
Очевидно, да.
Он прижимает кончик палочки к моей ладони и шепчет заклинание. Я не могу его расслышать.
И моя рука начинает гореть.
Сначала это просто покалывание, будто обожглась крапивой. Но постепенно становится все горячее и горячее, причиняя адские муки! Жжение, словно электрический ток, пробегает по моим нервам. Раскаленное железо прожигает плоть, и я кричу. Кричу, падая на колени, а он все еще крепко держит мою руку и прижимает к ней палочку.
Я чувствую, как моя кожа покрывается волдырями!
Впиваюсь ногтями свободной руки в его ногу, оглушительно крича:
Господи, Боже мой, пожалуйста
Он убирает палочку и отпускает мою руку. Я падаю на четвереньки и смотрю на свою поврежденную руку: изогнутые, пурпурно-красные, сломанные пальцы, и красная обожженная кожа, которая распухает и покрывается волдырями у меня на глазах.
Боже.
Поверь мне, грязнокровка, у меня еще куча подобных фокусов в запасе. Ты так и будешь бросать мне вызов за вызовом? хладнокровно произносит Люциус.
Я все еще лежу, свернувшись, на полу, рыдая и тяжело дыша. Пытаюсь хоть как-то успокоить боль в руке.
Просто скажи ему
Ни за что!
Поднимаю на него глаза, захлебываясь рыданиями так, что голова начинает кружиться.
Да пошел ты! я срываюсь на крик.
В ответ он наступает ногой на мою больную руку. Я кричу до хрипоты, когда он с силой нажимает ботинком на мои сломанные пальцы и обожженную кожу.
Ублюдок!
Меня уже порядком достало все это, поэтому спрашиваю в последний раз. Он кричит, чтобы я смогла услышать его сквозь собственные вопли. С кем дружит Гарри Поттер?
Обожженная кожа рвется, а разбитые костяшки крошатся под его нажимом. Боль, мучение, страдание переполняют меня. Я не чувствую ничего, кроме непрекращающейся агонии. Такая боль за пределами моего понимания. Отныне больэто не то, что я чувствую. Больэто я. Сплошная болевая пульсирующая точка.
Сделай это, Гермиона. Ничто не стоит таких мучений.
Я должна. Я просто не выдержу. Не могу больше терпеть эту боль. Она должна закончиться, и я могу остановить ее
Я, начинаю хныкать, и Рон. Мы мы его лучшие
скрип, хруст, крик боли
Я знаю это, девчонка, он нетерпеливо повышает голос. Я же сказал, что не хочу слышать о вас двоих. Мне нужны другие. Имена тех, о ком я еще не знаю.
Я не могу сказать ему. Не могу.
Ботинки давят на руку еще сильнее и жестче. О, нееееет
Невилл Лонгботом, я спотыкаюсь, Луна Лавгуд, Рубеус Хагрид, опожалуйстапожалуйста Джинни Уизли
Я замираю в ужасе от того, что я только что натворила, но Люциус поворачивает носок стопы. И опять. О, нет, нет неееееет!