Прогрессоры - Максим Далин 12 стр.


 Я, что ли, заблудший?

 Простомирской человек, не мудрый

 Ага. Тымудрый. С твоей-то злостью? Я, говоришь, слишком ласков со своей старухой? Слишком люблю сына? Слишком думаю о том, другом, которого, наверное, в этом мире и не увижу? Волков сегодня не окоротил? Ну да, мне надо быть таким же деревянным, как ты! Сейчас научусь, только вот отрежу себе то же самое, что ты себе отрезал в юности!

 Наверное, ты прав,  еле выдавил из себя Наставник. Кору подумала, что теперь Хотуру, вероятно, держит его за ворот балахона, и жёсткая тесьма вокруг ворота впилась Ному в горло.  Ты, наверное, прав, Львёнок, а я заблуждаюсь

Очевидно, Хотуру отшвырнул Наставника от себятот впечатался спиной в стену прямо напротив малого алтаря. Кору прижалась к холодному камню всем телом, стараясь превратиться в теньно Ному даже не взглянул в её сторону.

 Слишком круто  жалобно сказал он своему Львёнку.  И так спина ноет я уже не мальчик

 Молчицелее будешь,  буркнул Хотуру.  Вздумаешь мутить водуэта боль лаской покажется, Наставник. Спаси тебя Творец обсуждать при мне чангранских Львят! Не твоего ума это делолучше помолись за них!

И ушёл. Кору услышала скорые удаляющиеся шаги и голос Хотуру у храмовых дверей:

 Идите спать. Глупо охранять храм от милости небесной

Кто-то из волков негромко ответил что-то, видимо, смешноеХотуру коротко хохотнул, и другие волки рассмеялись. И ушли.

Кору уже совсем было хотела встать и выйти, но вдруг поняла, что Ному остался в храме не один: услышала лёгкие шаги, не похожие на шаркающую походку Наставника. Храмовый служка? Ещё шаги. Ещё один? Ах, ну да

 Наставник,  сказал молодой голос,  ты цел? Как Львёнок тебе спину не сломал вот горе

 Предатель,  донёсся до Кору голос Ному, сдавленный и исполненный тихой неизбывной ненависти.  Слышал, Ику? Ты слышал, как этот грязный предатель тут Льва Львов оскорблял, а? Прайд поливал помоями, веру

 Веру? Когда?  удивился другой голос, постарше.  Прайд? А мне показалось, что

 Ох, Чису!  хмыкнул Наставник.  Как можно быть таким тупым! Он ведь поносил веру, Ику?

 Страшно было слушать,  прошептал Ику дрогнувшим голосом.

 Смерть богоотступнику,  сказал Ному еле слышно.  Верно?

Чису, кажется, вскрикнул или ахнул. Ику горячо зашептал:

 Пусть подумают, что это чангранские псы его убили, да, Наставник? Илинаши? Бунт, да?

 Бунт,  подтвердил Ному тихо и злорадно.  Ты, Чису, сейчас возьмёшь,  и золото звякнуло,  выйдешь через тот ход, выведешь лошадь и напрямик отправишься в Чангран. В Святой Совет. Вот, смотри, вот что передашь стой, дописать пару строк самому Гобну передашь, с земным поклоном. Пусть предупредит Льва Львовна границе измена зреет.

 Нет, нет,  Кору отметила, как заметались огоньки светиленголовой Чису мотал, что ли? Или махал руками?  Нельзя же о нашем Львёнке

 Ему будет уже всё равно,  бросил Ному.  А его развратное отродье научится, как говорить, что я, мол, его душу к балахону пришиваю. Дерзит мне, всё время дерзит я с ним сквитаюсь когда его обрежут, я полюбуюсь, как эта тварь будет ломаться! Львята слугам Творца на голову сели, возомнили о себе напомним!

 Мингу?  спросил Чису.

 Правильно!  воскликнул Ику неожиданно радостно.  Будет знать, как называть меня половиной женщины! Он-то станет целой женщиной, вот будет потеха!

 Раз вы говорите  пробормотал Чису обречённо.

 Иди-иди,  сказал Ному.  Возьми письмо. И не раздумывай мне тут, не сомневайся, а то так и будешь масла в светильни подливать всю жизнь.

 А богоотступник?  спросил Ику, и Кору почувствовала, как у него перехватывает дыхание от страха, радости и азарта одновременно.  И потомдевок и язычников, да? Этого демона, который с вами спорил? Распять на воротах, да?

 Успеем, Ику,  сказал Наставник. Он успокоился, и его голос звучал привычно повелительно.  Наш сперва должен заснуть. Посиди со мной, я скажу тебе, что делать Ты ещё здесь, Чису?!

 Ох, да,  отозвался Чису сокрушённо.

 Иди, дурак! Возьми лошадь, в конюшне скажешь, что я тебя к деревенскому Наставнику послал, за маслом шиур. Иди!

Чису вздохнул, потоптался на месте и побрёл к коридору для служек. Он прошёл мимо Кору, чуть не задев ногой её ногу, вздыхая и чуть не всхлипывая. Ному и Ику принялись гасить светильни, с каждым погашенным огнём в храме становилось всё темнееи в темноте Кору скользнула за Чисуслед в след.

Чису вышел во двор, перешагнув руку спящего волчонка: волчонок уже не сидел, а полулежал, удобно устроившись на ступеньках. Чису нагнулся поглядеть ближе, поднял флягу, потряс, убеждаясь, что она не досуха пуста, отвернул крышку и допил пару глотков. Луна светила, как жёлтый кшинасский фонарик, двор был озарён яркои Кору спокойно наблюдала за Чису, сжимая в руке нож.

То ли перерезать горло, то ли

Чису всхлипнул и вытер нос рукавомКору приняла решение.

 Служка,  сказала она, подойдя сзади, тихо.  Посмотри на меня.

Чису повернулся медленно. У него была простоватая, усталая и потерянная физиономия, круглые глаза и клок волос, низко свисающий на лоб. Встретив мрачный взгляд Кору, Чису явно увидел в ней не женщину или рабыню, а разгневанного волкаон смутился до слёз, зашарил глазами по земле, схватился руками за подол балахона, пробормотал куда-то в сторону:

 Прохладно как-то стало, да? Ночь совсем свежая будет

 Тебе не больно, Чису?  спросила Кору, чувствуя брезгливую жалость.  Скажи честно.

Служка покосился на неё, пожал плечами, развёл руки:

 Что ты спрашиваешь?

 Предавать больно, я слыхала,  сказала Кору холодно.

И тут Чису, наконец, не выдержал и разрыдался. Его трясло ужаса и раскаяния, он кусал пальцы, вытирал лицо рукавами балахона, подвывали никак не мог взять себя в руки.

 Убьёшь меня, да?  с трудом выговорил между всхлипами.  Убьёшь?

 Тебе рано умирать,  отрезала Кору.  Ты пойдёшь со мной и всё расскажешь. Всем, кому велю.

 Так меня и зарежут! Твои друзья, твои хозяева

 Не ори. Простоиди за мной. Пока тебя резать не за что.

Чису шмыгнул носом, вытер и его рукавом и поплёлся за Кору. Разговаривать с «нашими» Львятами.

Запись 143-02; Нги-Унг-Лян, Лянчин, местечко Радзок, усадьба Львёнка Хотуру ад Гариса.

Ри-Ё пытается втолковать бестелесному рабу, что нам нужна подушка. Раб, забитое тощее существо, похожее на в одночасье состарившегося подростка, то ли не понимает, то ли не может её предоставитьон только пожимает плечами и мотает головой. Тогда Ри-Ё сворачивает свой плащ.

 Вам надо поспать, Учитель,  говорит он.  А я покараулю.

 Да что ты, Ри-Ё,  говорю я,  будто мы с тобой вдвоём ночуем в дикой пустыне! Всё тихо и мирно, к тому же волки нас охраняют.

 Никто не спит,  возражает Ри-Ё.  Мало ли, что

Это не так. Львята Льва спят без задних ног: Эткуру многовато выпил, а Элсу устал, и ему по-прежнему нездоровится. Волки и девочки тоже собираются спать, а кое-кто уже успел задремать. Только Анну и Ар-Нель тихонько беседуют, сидя рядом с нишкой, в которой горит в жиру, налитом в медную почерневшую плошку, маленький огонёк.

Лунный свет падает длинными полосами сквозь узкие и высокие бойницы окон. Коптилки, как им и полагается, еле коптят, пахнет жирным нагаром, потом, сеном, затхлыми тряпками ичуть-чутьблаговониями северян.

От наших аристократов и Ви-Э.

К слову. Ви-Э, укутавшись в шаль, дремлет рядом со своим ЛьвёнкомЭткуру обнял её во сне довольно собственническим жестома вот Кору рядом со спящим Элсу нет, только Мидоху, его бесплотный страж, сидит у своего командира в ногах с мечом на коленях. Странно.

Я заметил, что некоторых девочек нет на месте. Не знаю, что заподозритьбогословские беседы, злой умысел или любовные приключения; но если другие наши амазонки, наверное, могут целоваться с местными волками лунной ночью, то уж точно не Кору! Она-то куда подевалась? Незаметно проскочила мимо, а, вроде бы, всё время была на виду

Юу хлопает ладонью по тюфяку, принюхивается к ладони:

 Ник, только у меня такое чувство, что на этой подстилке спали мыши-переростки?  говорит он вполголоса, сморщив нос.

 Уважаемый Господин Л-Та,  говорит Ри-Ё, чуть улыбаясь,  мы же не дома

 Я чувствую себя не послом, а солдатом в походе,  заявляет Юу с ноткой самодовольства.  Опасности и лишения, лишения и опасности

 Вы несправедливы к хозяевам, Уважаемый Господин Л-Та,  говорит Дин-Ли.  Они встречают нас, как своих соотечественников, и даже решили устроить поудобнее.

 Вы привыкли ко всему, Дин-Ли,  Юу пожимает плечами.  Это не худший случай, я понимаю но и не лучший.

Ри-Ё смеётся. Юу вынимает из маленькой торбочки пирамидку прессованных благовоний, встаёт, зажигает её от огонька коптилки, оставляет в нишке. Струйка дыма, пахнущая пряным мёдом и ванилью, повышает северянам настроение: Ар-Нель жмурится и вдыхает запах, Дин-Ли и И-Кен подтаскивают подстилки поближе.

Зато чихают южане.

 Ну вот,  говорит Анну,  и здесь заводите свои порядки?

 Мой дорогой друг,  говорит Ар-Нель,  мне хочется надеяться, что запах мёда из Тай-Е не оскорбит ни обоняния, ни веры, ни этических принципов наших лянчинских союзников.

Юу накрывает тюфяк своим плащом.

 Не советую,  замечает Ар-Нель.  Не знаю, отчего мир настолько несправедлив, но почему-то всегда случается так: не затхлый тюфяк перенимает у плаща запах северных лилий, а плащ начинает пахнуть затхлым тюфяком.

Северяне тихо смеются.

 Язва,  говорит Анну тоном комплимента.

Всё спокойно и уютно. Из щёлок в каменных стенах тоненько посвистывают местные сверчкиметаллический, чуточку скрипучий звук: «Вик-вик вик-вик вик-вик»будто где-то очень далеко покачиваются старые качели. Ри-Ё ложится рядом со мной, закидывает руки за голову, смотрит в потолоккак между балками перекрытий шевелятся глубокие чёрные тени. Мидоху так и сидит около спящего Маленького Львёнка, как часовой, поджав под себя ноги. В наступившей тишине становится слышно, как девочка с длинным рубцом на щеке и вороными кудрями, собранными в «конский хвост», лежащая на соломе неподалёку от нас, вполголоса нараспев рассказывает сказку своим подругам. Соседи прислушиваются.

 А на берег, где спал солдат, спустились две гуо. Одна была похожа на женщину из сизого дыма, и глаза у неё сияли, как звёзды, а вторая напоминала язык пламени и очи её рдели, подобно углям. И дымная гуо сказала: «На свете нет более красивого юноши, чем этот солдат, Творец мне свидетель. Не будь я наречённой Иных Сил, я разбудила бы этого юношу, чтобы пить с его губ»

 Дорогая сестра,  окликает Ар-Нель,  ты не могла бы говорить чуть громче?

 Я знаю эту сказку,  говорит Анну чуть сконфуженно.  Там дальше неприлично, в общем. Спал бы ты, Ар-Нель, а?

 Мне хочется послушать,  возражает Ар-Нель.

Анну пожимает плечами. Юу садится так, чтобы лучше видеть рассказчицу. Девочка продолжает:

 Тогда огненная гуо сказала: «Есть юноши получше этого. Во Дворце Прайда живёт юноша, прекрасный, как парящий орёли рядом с тем, с Львёнком, этот показался бы плебееми только»

Лянчинцы хихикают.

 Это наверняка не так,  говорит Ри-Ё, и его лицо делается мечтательным.  Если бы и в сказках аристократы были поголовно прекраснее плебеев, то сказок бы никто не рассказывал.

Теперь улыбаются и северяне.

 Конечно,  кивает девочка.  Так дымная гуо и сказала своей товарке. Только огненная гуо не поверила словам. Тогда дымная гуо воззвала к Творцу дважды и триждыи Младший Львёнок оказался спящим в траве рядом с солдатом, а его меч с золотой рукоятью, гравированный Словом Завета, перенёсся вместе с ним, как подобает доброму оружию. И только это случилось, как дымная гуо хлопнула в ладоши. Раздался громовой раскат, и обе демоницы скрылись из виду, а оба юноши проснулись тут же. И им стоило взглянуть друг на другаа каждый из них увидел тёплое сияние в очах напротивкак одна и та же мысль посетила обоих: «Я буду не я, если не скрещу с ним клинка!»

 Нет,  говорит Анну.  Я ошибся. Слушай, сестра, ты что, не лянчинка? Тышаоя, нори-окиили кто? Ты, сестраты меня удивила. Эта сказка даже неприличнее той!

Девочка смеётся.

 Что ты, Львёнок! Не во дворце Прайда, конечно, но, знаешь, все ведь рассказывают эти сказки! Я слышала её на базаре в Чангранетолько рассказчик всё время оглядывался, как бы в корчму не зашёл Наставник а вот присутствие компании волков его не смущало нимало.

Элсу вздыхает во сне и сворачивается клубком. Его бестелесный телохранитель укрывает его своим плащом поверх одеяла, говорит тихо и хмуро:

 Тише, вы!  а потом поворачивается к Анну.  Львёнок, она права. Прайд запрещает поединки среди мирных обывателей, да но все ж дерутся. И наказания никого не останавливают особо. Такие дела. Даже волки дерутся, я слышал. Дерутсяа потом говорят: «Купил».

Анну тихонько свистит. Ар-Нель говорит девочке:

 Дорогая сестра, нельзя ли мне послушать, что было дальше с солдатом и Львёнком?

Но тут в наш баракили казарму, как бы это поделикатнее назвать?  входит Кору. А с нейзарёванный храмовый служка, днём я его уже видел.

 О, Кору,  обрадованно говорит Мидоху,  куда ты подевалась?

Кору, однако, подходит к Анну, а служку подтаскивает за локоть. Тот наступает на тюфяки и на ногии ему явно очень хочется провалиться сквозь землю.

 Что случилось?  спрашивает Анну, мгновенно насторожившись. У тех его людей, кто не успел задремать, снани в одном глазу.

 Вот этогоНаставник послал в Чангран,  говорит Кору и толкает служку в спину. Служка смотрит на Анну умоляющеи садится на колени, прижимая руки к сердцу.  Он должен был донести в Святой Совет, что вы всепредатели,  продолжает Кору.  Хорошо ещё, что ему вместе с плотью не откромсали остатки совести он упирался, я слышала. А сам Наставник остался договариваться со вторым служкой, как убить Хотуру и свалить его смерть на нас.

 Вот мы и выспались,  говорит Ар-Нель.  И наш драгоценный союзник, глубокоуважаемый Львёнок Хотурутоже. Нам нужно его разбудить, Анну.

Анну обнажает меч, лезвием плашмя приподнимает голову служки под подбородокглаза у бедолаги делаются вдвое больше природной нормы.

 Это правда, бестелесный?  спрашивает Анну с каменным лицом.

По щеке служки ползёт слеза, по шее, от клинкатоненькая струйка крови.

 Да, Львёнок Львёнка,  еле выговаривает служка.  Мне надо мне велели к самому Гобну, Святейшему Наимудрейшему Наставнику, главе Совета только что ж я как я могу на Хотуру донести-то?

Анну вкидывает меч в ножны.

 Коруза мной. Ар-Нель, Олу, Лорсу, Ниту, Хадгу, сопровождайте. Ты, бестелесныйтоже. Остальныесмотреть в оба,  распоряжается он быстро и чётко.

 И я?  переспрашивает Ар-Нель, но встаёт.

 И ты, брат. Если я тебя правильно понял по ту сторону границы.

Ар-Нель еле заметно улыбается и кивает. Они с Анну, а за нимиволкиидут к дверям. Караульные пропускают их наружуи тут я слышу со двора пронзительный вопль: «Убили! Убили!!»

Проснувшиеся волки вскакивают и хватаются за оружие. Элсу садится на постели, кашляетпытается что-то спросить у Мидоху. Ви-Э трёт спросонья глаза. Юу поглаживает меч по лезвию:

 Оэ опоздали малость

Я выбегаю во двор вслед за Анну и его свитой, а Ри-Ёза мной, хотя я и делаю протестующий жест. Ри-Ё намерен меня охранять. Кажется, и ещё кто-то ломанулсяпрохладная ночь становится жаркой.

Во дворегвалт и факельный свет. В толпе волков, рабов, детейничего толком не разобрать. Громче всех вопит бесплотный Наставниксорванным визгливым фальцетом:

 Она, она убила! Её меч-то, все видятсеверный меч, языческое оружие!

И я с удивлением слышу яростный крик Мингу:

 А ну отпустите её! Отпустите, псы, я сказал! Не смейте! Я сказал, я её на службу взял, прямо ещё вчера вечером! Онамой волк, вы слышали?!

 Пропустите же Львёнка!  рявкает Олу, расталкивая встречных и поперечных, как на базаре.  Вы что, оглохли? Одурели?

В дверях донжона появляются Хотуру и пара волков с факелами. Хотуру выглядит совершенно не так, как днёмот умильно-заискивающего вида и следа не осталось. Я вижу эти перемены и вдруг понимаю: Хотуру-то успел повоевать в юности и до сих пор остаётся командиром для своих волков. При виде хозяина толпа расступается; я, наконец, вижу, что во дворе происходит.

Назад Дальше