Слегка придя в себя от удивления, я понимаю: нет, не одни девушки. С нимипарни, северяне и южане вперемежку, и мины у них такие же настороженные и испытывающие. Просто парни одеты почти так же и вооружены так жено заметно, заметно, конечно. Ихпримерно человек двадцать, может, двадцать пять.
Я смотрю на них и понимаю: они все, и женщины, и мужчинынастоящие солдаты, профи. Почему-то это ясно сходувыправка, что ли?
Вся моя компания, между тем, выходит на улицу. Я тоже выхожу, стараясь не привлекать к себе особенного внимания. Ар-Нель говорит негромко из-за плеча Анну:
Это действительно твои люди, мой дорогой. Прямое следствие из твоих выкладок у Государева Дворца. Слухом земля полнится.
Рабыни, срывается у Лорсу.
Олу молча втыкает локоть ему под рёбра. И тут откуда-то из-за угла конюшни выходит потерявшаяся парочкаЭлсу и его девочка-ординарец. Ясное делоэти двое использовали в пути каждую минуту, чтобы улизнуть и остаться наедине, они обнимаются и шепчутся, даже когда вокруг кто-то есть, никого не впуская в собственный мир. Но сейчас событие слишком необычное: Элсу поступается принципами.
На миг они замирают, разглядывая наёмников. И вдруг Кору дёргает Элсу за рукав и шепчет что-то, а Элсу широко раскрывает глаза и протягивает руки раскрытыми ладонями вперёд:
Мидоху?! Ты?!
Коренастый парень с усталым хмурым лицом и длинной чёлкой неожиданно ослепительно улыбается, гладит его ладони:
Узнал, командир?! Прости, Львёнок, бестелесный Мидоху Нос тобой, никак, Кору? Ей-то, бедняжке, ещё хуже Явот что меня этот парень, и кивком показывает на Дин-Ли, выкупил из каменоломни. И я тебе присягну снова, сей же момент. Я, может, и бестелесный волк, но с тобой пойду, куда поведёшь, и драться у меня силёнок хватит.
Хочешь увидеть своих стариков, Мидоху? тихонько спрашивает Кору.
Да, брат прости, поправляется Мидоху, смущаясь. Мне дома рады будут я ещё послужу Прайду. Вот другие
Элсу сжимает его руки в своих.
А чтодругие?! вступает Анну, окончательно оценив ситуацию. Что, другие не люди? Я думаю, нет среди этих женщин трусов. Никакой трус бы не полез в такую петлю, ни до метаморфозы, ни после. Их никто не ждёт, их все бросили, их все прокляли. А они не боятся. Я думаю, эти женщинынаши сёстры.
Командир, говорит плотная смуглянка в ямочках, я могла бы остаться, Творецсвидетель. Вот смотри, И-Кен со мной, он мне друг и прикасался ко мне но я домой хочу, понимаешь? Меня его старики приняли, у меня имя уже здешнее, а мне Чангран снится, командир. Я отца повидать хочу, я Чангран хочу повидать, хоть один-разъединый раз! Дура я, скажи? Дура, да?
Северянин И-Кен обнимает её за плечи. Высокая девушка с северной причёской, даже с цветными бусинами, украшающими глянцево-чёрные локоны, говорит, терзая пальцами завязки на вороте куртки:
Мы все здесьдуры. Законченные. Или дураки. Это не вопрос. Ноты же знаешь, как может хотеться домой, Львёнок? До иглы в душе
И все начинают говорить разом, все протягивают руки, чтобы дотронуться до Анну и Элсу, до их одежды, до волосблагословение лянчинцев.
Львёнок, храни тебя Творец, всё, вроде, хорошо, но не хочется думать, что отец проклял
Львёнок, веришья не девка, я была командиром сотни, мне это всё несносно
Командир, дома т-чень цветут, а тут ещё только бутоны, и тоне везде
Ирсу точно сказалаигла в душе
Понимаешь, отец совсем дряхлый, ведь умрёт, не простива за что?!
А бесплотным в Кши-На делать нечего, бесплотных язычники ненавидят
Скажи, Львёнок, ведь убьют нас всех дома-то? Я же чувствуюубьют, а не идти не могу
Мне-то уже терять нечего
Я только хочу, чтобы братья зналия никого не предавала, я не сдавалась, меня ранили
Львёнок, радость моя, возьми меня в свиту, я ни к кому не прикоснусь, как девка, ятвой солдат!
И Элсу пожимает чьи-то руки, Кору обнимают и тискают, а Анну стоит в окружении преданно смотрящих на него девушек, кивает, краснеет, кусает губыи взгляд у него влажный. Он даёт всем высказаться, потом говорит сам.
Все знают, что такое «сестра»? Этокак брат, только женщина. Выволчицы, высёстры. Мы вернёмся домой, мы сперва пойдём в Данхорет, а потом в Чангран. И мы скажем всем: не может быть, чтобы сестра-солдат, отдавшая половину себя за Лянчин и за Прайд, была проклята! Мои люди больше никого никогда не бросят.
В священном писании сказано, говорит худой парень с горящими глазами и отросшими патлами, южанин и бестелесный, я думаю: не ворочается язык назвать его никудышником даже про себя. Женщине от Творца положено быть рабыней. Вот где наша беда.
Анну задумывается не больше, чем на пару секундон уже окончательно решил для себя этот вопрос.
Это, я думаю, написали не пророки, говорит он твёрдо. Это написали предатели, гады паршивые, которые сейчас служат Льву Львов. Это Наставники, они могут переписать слова пророков, они врут, когда им выгодно. Они доносят Льву Львов на честных солдат, предают, вынуждают к клятвопреступлениям.
После первой же фразы он говорит в полной тишине. Даже у девочек потрясённые лица. А Анну продолжает:
Мы с вами найдём честных Наставников и заставим их прочесть правду. А то они нам читают одно, а Льву Львовдругое. И всёложь.
Волки из свиты Эткуру кивают. Красотка с раскосыми очами, в проклёпанной стальными бляшками куртке, ахает и закрывает рот ладонью.
Вы ведь все готовы умереть, да? спрашивает Анну тепло. За правду, плечом к плечу с братьями? И Золотые Врата пройти вместе с братьямичтобы братья поручились за вас перед Творцом? Готовы, да?
Они готовы. Они в ужасе и восторге, они догадываются, во что может вылиться эта кампания, но готовы они на все сто процентов и на Львят смотрят с обожанием. Смущают Эткурупростолюдины его не баловали честными и сильными чувствами. Элсу оттаял; он покашливает, его, кажется, несмотря на все мои старания, чуточку лихорадитно он готов общаться или сражаться равно. У Мидоху вид человека, готового в огонь за любимого командира, и его присутствие воодушевляет Маленького Львёнка.
Пока лянчинцы выясняют свои отношения, Ар-Нель берёт Дин-Ли за локоть и отводит в сторонку. Я прислушиваюсь; они беседуют очень тихо, но тема в высшей степени интересна.
Уважаемый Господин Дин-Ли, говорит Ар-Нель, судя по вашему виду, вы из тех, кто сражается за деньги. Не думаю, что Львята готовы вам заплатитьне говоря уж об этом несчастном из каменоломен, за которого вы отдали сорок золотых? Шестьдесят? И ведьне за него одного, верно?
Дин-Ли склоняет голову.
Именно так я вас себе и представлял, Глубокоуважаемый Вассал Ча. Государь очень высокого мнения о вас, а Государыня настаивала, чтобы я передал вам уверения в её благоволении и любви также и на словах, и вытаскивает из рукава письмо, ловко и непринуждённо закрывая ладонью и печать, и обрез.
Ар-Нель чуть улыбается, мгновенно прячет письмо в свой рукав.
Так вы из и так снижает голос, что я не могу разобрать, к какой государственной службе Ча отнёс Дин-Ли. Польщён. Прежде мне не приходилось общаться с бойцами такого ранга.
Дин-Ли снова кланяется.
Вы проницательны, Господин Вассал Ча. Ваши друзья в Столице не зря относятся к вам именно так, как относятся.
В отряде есть ещё ваши люди? спрашивает Ар-Нель.
Дин-Ли качает головой.
В этом нет нужды. Госпожа А-Рин, Советница при Штабе вы догадались, кого она считает, что самое лучшееэто просто дать униженным и несправедливо списанным со счетов возможность присоединиться к защитникам справедливости. Я склонен согласиться с ней в этом.
Госпожа А-Рин? Говорящая-С-Птицами? Этобоевой псевдоним?
Дин-Ли улыбается.
Она говорит, что этоимя, данное родителями. Но подходит в высшей степени. Если птенцы Одноглазого Филина присматривают за порядком в Столице и ловят крыс, как им и положено, то орлы, с которыми беседует Госпожа А-Рин, летают высоко, видят по обе стороны границы, охотятся на более крупную добычу и будут готовы прийти на помощь Львятам, если эта помощь окажется совершенно необходимой.
Ар-Нель кивает.
Звучит прекрасно.
Работает так же. Мне случалось близко общаться с Госпожой А-Рин. На северо-востоке, когда в Кен-Чи случилась заварушка. Порой мне кажется, что Уважаемая Госпожаясновидящая.
Вы говорите о ней, как о родственнице?
Дин-Ли еле заметно смущается.
Как о боевом товарище. ГоспожаВдова. Её сердце навсегда разбито, но на работу это никогда не влияло. И сейчасона принимает в вас лично, в Господине Вассале Э-Тк и в Господине Втором Л-Та особое участие, она сообщила мне, что найдёт способ прислать гонца даже в Обитель Теней, если нам придётся туда спуститься.
Гонца?
С основательным сопровождением, еле слышно добавляет Дин-Ли.
Ар-Нель снова понимающе улыбаетсяи закрывает рот кончиками пальцев: пора заканчивать разговор. Дин-Ли фамильярно хлопает его по спине, как наёмник, милый-дорогой Ча отстраняется с кошачьей жеманностью и брезгливой миной, это замечает Анну и говорит Дин-Ли:
С северными аристократами так нельзя, брат. Они всегда живут там, где слишком много местаи не дают себя трогать никому, кроме своих женщин.
Дин-Ли смеётся:
Важные Господа ещё научатся пить жасминовый чай из одного котелка с нами! и Анну одобрительно хмыкает. Ар-Нель смеётся и морщится.
А я отмечаю, что Анну назвал Дин-Ли «братом», хотя какой же брат из языческого вояки для правоверного лянчинца? Впрочем, это не религиозное, а боевое братство
Ещё какая заварушка будет в Лянчине! Анну собирается в Данхорет, где расквартирована его армия, он собирается привести в Чангран десять тысяч своих волковесли волки пойдут за старым командиром И ещё совершенно неизвестно, как на всё это отреагируют простые и мирные жители.
Грядёт, похоже, не путч, а настоящая гражданская война. И неназванные спецслужбы Кши-На аккуратно дали понять, что поучаствуют в ней на стороне союзников, а союзники имтри Львёнка из честной пары сотен. Очень любопытно. И опасно.
* * *
Весна шла с юга на севера Львята возвращались ей навстречу.
Десять дней назад они уезжали из Тай-Е, из мокрого заспанного города, ещё не опомнившегося от злой северной зимыс голыми ветвями деревьев, с утренним тонким льдом на лужахи всю дорогу Анну следил за тем, как просыпается мир. Два дня назад любимая Ар-Нелем розовая акация набухла бутонами, готовыми расцвести. Сегодня, уже в Лянчине, молочно-белый миндальный цвет окутал деревья, как туман, т-чень раскрыли свои нежно-алые цветы, похожие на длинные серьги северян с коралловой подвеской, а винные деревья и всё под ними были засыпаны бледно-жёлтым пухом, несущимся по ветру вместе с запахом пьяного мёда
Север отставал. Лянчин уже цвёл, а Кши-На ещё только собирался цвести, прикидывал, стоит ли Кши-На неохотно расставался с привычным холодным покоем ради весенних страстейв этом весь Кши-На В этомвесь Ар-Нель.
Близость Ар-Нелядобрая примета. Талисман на счастье безбожный, языческий, северный фетиш.
Из непривычных радостей дорогиАр-Нель, одетый, как солдат. Без северных побрякушекбез бус, браслетов, перстней, с крохотными блёстками в ушах, все волосы вплетены в косубез этих выбивающихся прядей с бусинами. Анну смотрел и думал, как дорого дал бы за то, чтобы посмотреть на Ар-Неля, поутру заплетающего косу. Вот так просто, без обычных придворных выкрутасовчтобы коса не помешала в бою, если что
Не те ещё обстоятельства и не та близость. Пока?
Зато Анну не мог не заметить: Ар-Нель с ним в походе. Не с Ником, не с Юу и не с Дин-Ли. Его воронойс жеребчиком Анну бок о бок. Дипломат? Не с Эткуру, не с Элсу. Ну-ну.
А ещё Анну окружали женщины. Вернее, женщины и бестелесные. Освобождённые пленные.
Анну разговаривал с Ар-Нелем ночью, на приграничном постоялом дворе, когда все, наконец, успокоились и улеглись спать. Само собой, Ар-Нелю тоже не спалосьон чуял грозу, как породистый пёс, и сам пришёлсветлая тень в чёрном дверном проёме, запах срезанной травы и водяных цветов.
Анну мог узнать Ар-Неля по одному запахуего благовоний и его собственномув кромешной темноте. Всталбесшумно, чтобы не сбить ровное дыхание спящим Львятам Льва. Вышел за ниммимо стоящих на страже волковтусклый огонёк фонарика осветил физиономию Хенту и спину Ар-Неляво двор, в сырую, свежую темноту весенней ночи, прошёл от дверей к коновязисонно зафыркали лошади.
Хочешь поговорить? спросил, заставляя себя не прикасаться.
Мне показалосьты хочешь, сказал Ар-Нель негромко. Этотак?
Я в случайности не верю, сказал Анну. Божий Промыселдля Львят Льва, а я Я думаю вот что. Рабы и рабыни стоят денег. Ещё экипировка Этоподарок Барса? Если даже кого-то и выкупили его новые друзья-северяне, то ведь не всех же. Ты, Ар-Нелья не верю, что ты не в курсе. И не верю, что ты можешь сказать плебею «Уважаемый Господин». Ты им говоришь «дорогой». Или «почтенный». Дин-Лине плебей.
Ар-Нель чуть усмехнулся.
Да. Этоподарок Барса. Это, уверяю тебя, подарок почти бескорыстный, а, значит, ты, бесценный друг, можешь его принять, не роняя себя в собственных глазах. Да ведь ты и принял, Анну, не так ли?
Как я могу их не принять? Это же наши люди, в общем.
Конечно. Так решили и во Дворце.
Постой. А почему «почти»? Почему «почти», а не «совсем» бескорыстный?
Не зная Ар-Неля, Анну не поверил бы, что улыбка может быть слышна, а не виднано он услышал улыбку в голосе совершенно отчётливо.
Меня всегда восхищала твоя щепетильность, Львёнок, сказал Ар-Нель. Мне кажется, это должно быть для тебя очевидно. Мой Государь не желает, чтобы с вамис тобой и твоими братьямичто-то случилось раньше, чем вы предотвратите большую войну. Этоличное пристрастие и политическая необходимость. Поэтому он прислал тебе подарок в виде скажем, будущей гвардии Львёнка Анну. Абсолютно твоей. Абсолютно преданной. Готовой ради тебя на смертьи больше, чем на смерть.
Анну хмыкнул скептически.
Да ладно. Нет, я понимаю. Штандарт. Вернее, знаешьпрядь из конского хвоста на штандарте. Личный принцип, который всем показываешь. Вотволчицы. Чтобы люди говорили: «Его солдаты, в смыслемои солдаты, женщины». Принцип. Но какая же это гвардия? Ивоенная помощь? Если нам повезётбудут тысячи, а тутгорстка бойцов, и те
Продолжай, в голосе Ар-Неля появился холодок.
Ну
Не мнись, боец. Что ты хотел сказать? И тенеполноценные, не так ли? Потенциальные рабы? Прав ли я?
Анну промолчал.
Ты в них не веришь, продолжал Ар-Нель безжалостно. Декларируешь веруно не веришь. Означает ли это, что, в конечном счёте, ты не веришь и в собственную правоту?
Ты, Ар-Нель знаешь ты слишком нажимаешь, заставил себя сказать Анну. Ну да. Они, всё-таки, уже не волки. Этожаль. Я их люблю. Я им сочувствую. Всей душой. Но
Но ты в них не веришь, подытожил Ар-Нель. Голоскак обнажённое лезвие. Ладно. Я надеюсь, что нас рассудят обстоятельства. Мы узнаем, кто прав, когда пойдём в бой.
Анну бросило в жар.
Что ты сказал?! Ктопойдёт в бой?!
Мы, повторил Ар-Нель просто и зевнул. Мне хочется спать.
Анну чуть не задохнулся от смеси трудноописуемых чувств, из которых благодарность была вовсе не последним компонентом. Кажется, Ар-Нель это заметилАнну показалось, что он услышал смешок.
Я ухожу, сказал Ар-Нель. Поговорим потом. Когда у каждого из нас будут доказательства гм если они будут у каждого.
Ар-Нель ушёл спать, оставив Анну с уже привычной горячей болью в душе.
Разве он не верит? Но ведь любой вере есть предел, как и любым возможностям Разве можно тащить в бой женщин? Этокак калек, тяжело раненых, почти убитых. Этокак тени боевых друзей за плечами. Пожалетьда. Отблагодарить. Запретить презирать, запретить проклинать, запретить брезговать Но тащить в бой?
Маленький Львёнок потащит свою Кору в бой? Любярискнёт ею? Сомнительно.
Анну заснул, когда уже начинало светатьи проснулся ни свет, ни заря. От шумаобычного шума в обычном военном лагере.
Львята ещё допивали отвратительный северный травник, а бойцы уже седлали коней. Две женщины дрались на палках под свист и смех остальныхи Анну, жмурясь от солнца и ещё не ушедшего тревожного сна, присел на подоконник, наблюдая за боем.