Девятый круг - Блейк Крауч 3 стр.

 Джек, я ведь не об этом. Доктор сказал

 Да брось ты, Фин. То была лишь одна случайная схватка. Ты слишком остро реагируешь.

Взгляд у него в самом деле заострился.

 Остро? Он говорил, что может случиться разрыв печени. Отказ почек.

 Маловероятно.

 Ты можешь впасть в кому!

 Исключено.

 Летальный исход, Джек. Для тебя и для младенца.

 Что ты несешь? Никто из нас не умрет,  отмахнулась я.

Такой сентиментальный, мнительный Фин меня к себе не располагал. По мне, так лучше бы он громил бандюков и угонял машины.

 Джек

 Дай мне мой телефон и перестань.

Он с неохотой подтянул к себе мешок, и я углядела там пакетик чипсов. Я чуть было их не выхватила, но кое-как себя сдержала. Грызть чипсы на месте преступленияв известной степени моветон, не важно, насколько они великолепны и сколь слезно каждая клеточка моего тела по ним вопит.

Не беременность, а бич божий.

 Я вернусь минут через десять,  сказала я, вылезая из машины, и ступила в бучу.

Меня остановил один из чинов, и тогда я спросила, где здесь детектив Том Манковски. Прошло немного времени, и навстречу показалась моя знакомая каланча, улыбаясь на ходу. Признаться, он удивительно походил на Томаса Джефферсона с двухбаксовой купюрытакие же длинноватые волосы, сильные нос и подбородок.

 О, лейтенант! Поздравляю с малышом.

 Спасибо, Том. Пока рано, но готовлюсь. И лейтенантом меня можно больше не звать.

 Что поделать, привычка,  с улыбкой развел он руками.  Хотите прогуляться? Тело уже срезали.

 Откуда?

Том указал на железнодорожный мост Кинзи-стрит, торчащий своими разведенными створками на сотню футов в воздух; один из многих реликтов архитектуры, коими полнится город. В этой позе ржавые пролеты застыли уже годы назад, когда мостом окончательно перестали пользоваться. Возведенный из перекрестных балочных ферм, он имел такой же антикварный вид, как Эйфелева башня. Палец Тома указывал на среднюю секцию моста, под которой я уже успела разглядеть свисающий к воде отрезок веревки. Под мостом на деревянном настиле топталась стайка парамедиков и лежало непременное тело, укрытое простыней. За их спинами, на парковке здания «Chicago SunTimes», теснились фургоны прессы и репортеры, отгороженные желтой полосатой лентой.

Том провел меня сквозь людскую сутолоку, затем вниз по нескольким бетонным ступеням и подвел к помосту с телом. Здесь, в непосредственной близости от воды, вольно гулял ветер, и было заметно прохладней. Река дышала сыростью вперемешку с отходами. Возле одной из опор моста я увидела моего давнего друга и соратника, сержанта Херба Бенедикта. На нем топорщился серый, казенного вида костюм; галстук был допотопно широк, а один из лацканов несмываемо помечен пятном горчицы. При виде меня моржовые усы Херба поникли.

 Черт возьми, Джек,  проворчал он.  Тебе здесь не место.

 Время смерти?  спросила я без остановки.

Херб протяжно вздохнул.

 Медэксперт говорит, два-три часа ночи. Где-то в этом интервале.

 Хьюз где?

 Кофейком пробавляется. Джек, в самом деле: тебе не надо

 Херб, не начинай.  Я сцепила перед собой ладони, по мере сил разряжая обстановку, наэлектризованную отчасти моим приходом.  Как жертва была подвешена?

 За запястья. Альпинистской веревкой, обмотанной вокруг одной из ферм.

 Происхождение отследить можно?

 Сейчас выясняем. Хотя надежды мало. Нынче по Интернету хоть парашютные стропы можно заказать. Я вот через «Амазон» купил: неубиваемые шнурки получились.

Я посмотрела вверх, на серое ватное небо, откуда в лицо побрызгивал дождик.

Щурясь на нижнюю кромку моста, я спросила:

 На какой примерно высоте?

 Двенадцать метров.

Не взберешься.

 Кошка?  предположила я.

Том покачал головой:

 Невозможно.

 Откуда ты знаешь?

 В «Разрушителях легенд» что-то подобное пробовали. Больше чем на шесть метров бросить не получается.

 Тогда как он затащил туда веревку?  спросил Херб.

Пока они глядели вверх, я посмотрела вниз, изучая причал. Секунд через десять я наклонилась, приметив на щербатом дереве нечто, напоминающее серый камешек.

 Перчатки у тебя с собой?  спросила я Тома.  И мешок?

Он выудил и натянул на руки латексные перчатки; Херб снабдил его полиэтиленовым мешочком для вещдоков. Том согнутой фалангой пальца препроводил в него каплевидное грузилосвинцовое, размером с грецкий орех и весом в несколько унций. Из медного ушка пушился обрывок капронового волокна.

 Рыболовная снасть,  определил Херб.

Том кивнул, прибрасывая.

 Допустим, он привязал грузило к веревке; метнул вон туда, пропустил через опорную балку, а затем сделал петлю и вздернул труп. Поднял, как на флагштоке.

 А как они вообще здесь очутились? Он что, среди ночи подбил жертву спуститься к реке порыбачить?

Такая версия вызывала сомнение.

 Ну да. Если только ее не смущал моток веревки у него на плече или вокруг шеи.

Я указала в сторону репортеров:

 Кстати, у газетчиков парковка ночью мониторится?

 У них есть сторож,  ответил Херб.  А наружной камеры нет.

 Возможно, убийца припарковался там, а причиндалы были у него в багажнике. Или же они ждали его на месте, когда он прибыл туда с жертвой. Вы проверяли то место альтернативным источником света?

Херб кивнул.

 Крови нет.

Я, раздумывая, поцокала языком.

 Получается, что он завлек ее сюда или привел в бессознательное состояние и прямо здесь убил. Ногти?

 Чистые,  ответил Херб.

Часто жертвы царапают своих мучителей, и остается след ДНК. Чистые ногти означали, что убийца владел ситуацией на время всего преступления.

Я поглядела на веревку, колышущуюся на ветру. Поднять тело, привязанное к одному концу, требует недюжинных физических сил и стараний. Или же

Я посмотрела на другой конец веревки, прихваченный к загородке возле ступеней.

 Попытайте сторожа, видел ли он здесь какие-нибудь грузовики или седаны. Убийца наверняка подогнал сюда свою машину, привязал к ней конец веревки и вздернул жертву, как на буксире.

Настала часть, вызывающая у меня внутреннее содрогание. Я перевела взгляд на тело под окровавленной простыней.

 Труп опознан?

 Джек

Голос Херба не предостерегал; он тихо умолял меня не продолжать.

 Опознан?  повторила я с нажимом.

Херб вздохнул.

 С ней была сумочка. Джессика Шедд. Место жительства Ригливилль.

 Причина смерти?

 Гиповолемия.

Потеря крови. Внутри меня зашевелился ребенок, или это просто желудок так себя повел. При всем своем нежелании видеть жертву, я все-таки попросила Тома поднять угол простыни. Не будучи штатным сотрудником, я не могла вмешиваться в формирование цепочки доказательств: любое стороннее касаниеэто нарушение хода следствия.

Между тем Том выполнил просьбу, и я как могла заставила себя сохранить хладнокровие.

 Ее на рассвете заметил бегун, позвонил нам,  произнес Херб.  На подъезде к месту я подумал, что из нее свисают еще какие-то обрывки. А это оказались

Голос Херба осекся, а я старалась не глядеть на внутренности, змеящиеся по настилу кровавыми петлями. Она лежала голой, на боку, запястья перехвачены пластиковым хомутом. Я сосредоточилась на ее лицебелые окаменелые глаза выпучены, рот перехвачен лоскутами скотча. Я невольно попятилась; тошнота в горле мешалась с сырой привонью реки в ноздрях.

Мучительно сглотнув, я вынула свой айфон.

 Прости, Джессика,  шепнула я, делая снимки. А затем обратилась к Хербу:

 Ты говорил, убийца что-то мне оставил.

 Да Это, гм, все еще в ней.

Херб поглядел вниз, и я заставила себя посмотреть на вывороченный вскрытием живот. Этот предмет торчал краем из потроховкакая-то книжка в прозрачном пакете на «молнии», настолько заляпанном кровью, что он смотрелся почти как самостоятельный орган.

Задержав дыхание, я как могла присела, с прищуром вглядываясь в запекшуюся кровавую массу.

На пакете черным маркером значилось:

«ДЖЕК Д.  ЭТО БЫЛ РЕАЛЬНЫЙ УЛЕТЛ. К.»

Херб сделал несколько снимков. Том, опустившись рядом на колено, попытался вынуть книжку, но не тут-то было.

 Ты глянь, проволокой прихвачено,  выдохнул он с гневливым отвращением.  К ребрам.

Какое-то время ушло на поиск кусачек, после чего за дело взялись парамедики. Я в эти минуты смотрела через реку, поглаживая себе живот и вспоминая о своей последней встрече с Лютером. В частности, то, какое он дал мне обещание:

«Мы еще встретимся. Скоро».

Я вздрогнула, как-то разом ощутив весь этот промозглый холод. Возле меня остановился Херб.

 Джек. Фин с Гарри рассказывали тебе про Женевское озеро?  спросил он.

 Женевское? То, что в Висконсине? Нет. А что?

 Там есть спа-курорт, специально для беременных. Мы тут меж собой подумали Может, тебе недельки на три устроить себе отдых, а? Отложить все дела, уехать из города.

 Здесь, в Чикаго, мой доктор.

 Ну и что. Знаешь, какие там на спа-курорте специалисты? Супер! Лучшие во всем штате. А, Джек?

Я пристально оглядела моего друга. Его лицо, даром что щекастое, действительно выражало участливую обеспокоенность.

 Знаешь что, Херб? Если я начну бегать от каждого шизоида, который мне чем-то грозится

 Она была жива, Джек. Когда Лютер ее вздергивал. Хьюз говорит, ее организм мог еще несколько минут бороться, а то и вообще до получаса. Выглядит как кровавая рубка мяса, но на самом деле все сделано с опытом, можно сказать, искусно. Сразу, легкой смертью, она не умерла.

Я пошевелила пальцами ног, как будто они враз затекли.

 Я ушла из полиции затем, чтобы избавиться от всего этого,  сказала я вполголоса.  Надеюсь, что это и будет тем самым избавлением.

 Вот-вот. Надеешься.

 Теперь насчет Женевы и прочего

Я встряхнула головой, рассчитывая на возврат сил.

 Мне льстит, что вы втроем печетесь о моей судьбе, но спасибо. Очень прошу впредь никогда этим не заниматься, и

 Хватит,  властно осек меня Херб.

Я повернулась к нему, удивленная жесткостью в его голосе.

 Джек, ну сколько еще ты будешь разыгрывать эту роль боевой мамаши! Мы стремимся тебе помочь, а ты только и делаешь, что противишься нам на каждом шагу. Одной тебе в этом быть нельзя. Единственное, что у тебя получается, это истязать себя и тех, кто к тебе неравнодушен.

Я не нашлась, что и ответить. С Хербом мы ссорились настолько редко, что любой его разнос, даже небольшой, повергал меня в растерянность.

 Готово!  заставил нас обернуться возглас Тома.

В руке он как трофей держал ту самую книжонку, вынутую из окровавленного пакета. Его он сунул под заляпанную ржавыми пятнами простыню.

 «Поджигатель», триллер Эндрю З. Томаса,  прочел он с пестрой обложки, на которой щерился некто маньячный с зажигалкой в руке.

 Томас?  переспросил Херб.  Слыхал. Паскудный писака. Понаделал кучу трупов и словно растворился.

 Эту книжку я читал,  сказал Том, постучав корешком себе по ладони.  Пироман поджигает всех подряд. Там есть место, где плохой парень через трубку в горле накачивает одну из жертв жидкостью для зажигалок. А затем чиркает спички и кидает их в открытый рот, пока не происходит возгорание.

 Очень мило,  ответила я.  Интересно, в каком извращенном состоянии надо быть, чтобы такое придумать? Не хотелось бы мне водить знакомство с таким детективщиком.

 Да нет, в целом нормально,  видимо, почувствовав мою неприязнь, спохватился Том.  Вопиющих сцен здесь не так уж и много. Больше смахивает на Стивена Кинга.

 Проверь, нет ли чего внутри,  сказала я ему.

Том большим пальцем взъерошил страницы и где-то посерединке нашел одну загнутую.

Глава 39, страница 102.

Что странно, в слове «копы» кружком была обведена буква «п». Я бегло проглядела страницу.

Понимая, что повторный доступ к книге у меня вряд ли будет, я попросила Тома подержать ее в открытом виде и сделала снимок обложки и той самой страницы. После этого Херб отдал книжку криминалистам.

 Так кто он, этот Л. К.?  спросил меня Том. Видимо, Херб его в это не посвятил.

 Мы думаем, это Лютер Кайт,  сказала я.

Том мрачно кивнул. О моем опыте общения с Кайтом было известно всем. Я давала показания в расследовании убийства одной из его жертв. Как раз тогда я таскалась со сломанной ногой. Нога срослась, но то, что мне довелось тогда видеть Скажем так: лучше сломать себе обе ноги, чем вновь лицезреть что-либо подобное.

Фину невдомек, какие меня на самом деле посещали кошмары. Пускай я не попала к психотерапевтам, но ночные лазания по Интернету укрепили мое подозрение, что во мне поселились множественные симптомы посттравматического стрессового расстройства. Как раз ими я собиралась заняться после того, как рожу, а Кайт сгинет с моего горизонта. Ну а до этих пор оставалось находиться в привычном разладе со сном к большой радости моей гипертонии.

 Я чем больше думаю,  сказал Том, потирая подбородок,  тем больше просматриваю некую связь между Лютером Кайтом и этим Эндрю Томасом.

 Связь? Какую же?

 Я много читаю, ищу в Википедии. Несколько месяцев назад я зашел на страницу Томаса, после того как прочел его книгу «Пассажир». И вот какое сделал наблюдение: существуют определенные места давних нераскрытых преступлений, на которых в одно и то же время оказывались Томас и Кайт. И которые затем оказывались пищей для многих необузданных теорий Томаса, выложенных на его странице.

С мешком для трупа пришли парамедики и, упаковав, унесли Джессику.

Находиться здесь мне больше не было смысла. Я ведь теперь не штатный сотрудник.

Зато теперь можно было исследовать связь между Кайтом и Томасом. Удивительно, но на Кайта, этого отъявленного злыдня, не имелось четкого досье. Разыскивался он лишь по подозрению в ряде преступлений, и в полиции Чикаго лежал ордер на его арест. Вместе с тем известно о нем было крайне мало.

Я думала послать Фину эсэмэску о том, что уже иду к нему, но рука неожиданно отказалась повиноваться. Уставившись на нее как на чужую, я беспомощно ее встряхнула; и тут мне вдруг показалось, что все это происходит не наяву, а в каком-то сне, от которого я вот-вот очнусь. Но вопреки этому ощущению, все вокруг меня мельчало, теряя размеры, словно бы сознание падало в какую-то мерклую бездну.

А затем все исчезло.

Лютер