Лейтенант вопросительно посмотрел на Кару, но тот задумчиво продолжал глядеть куда-то вдаль.
Лиза возвратилась уже к концу их оживленного разговора. Она сказала, что в доме Табори очень накаленная атмосфера, что все почему-то нервничают. Впрочем, это можно понять: ведь убитый жил у них на квартире.
Погоди, дорогая, ты нам не о том рассказываешь, остановил ее муж. Ты лучше об их гостях нам доложи, все по порядку.
А что о них сказать? возразила Лиза. Приехал новый гость. Какой-то доктор Отто Хубер. Немец. На вид лет пятидесяти пяти. Высокий, примерно с тебя ростом, Эрне. Но в плечах будет пошире. Волосы черные, с заметной сединой. Спокойный, разговаривает негромко. Хорошо говорит по-венгерски.
Вот как? воскликнул Шалго. Ох, не люблю я немцев, хорошо говорящих по-венгерски. Он выразительно посмотрел на полковника. Ему вспомнился эсэсовец Шликкен. По спине у Шалго пробежали мурашки. Лиза же рассмеялась:
Ну, конечно, говорит он не так изысканно, как я. Но все слова произносит правильно, старается точно формулировать мысли, хотя и заметно, что думает он при этом по-немецки.
Тут она взглянула на мужа и не смогла удержаться от возгласа возмущения:
Шалго, ты просто невозможен! Опять запорошил и пол и брюки этим проклятым пеплом!
Милочка, оставь ты на время в покое мои брюки! Дело, о котором ты нам рассказываешь, куда важнее и пепла, и пола, и даже моих брюк!
Скажите, Лиза, вмешался Кара, Хубер приехал один?
Нет, с ним какой-то молодой человек. Кажется, кто-то из Торговой палаты. Но он оставил немца здесь, а сам тотчас же уехал назад, в Будапешт.
А Табори знал, что к нему приедет Хубер? продолжал расспрашивать полковник.
Мне показалось, что знал.
Должен был знать, заметил Фельмери. Торговая палата известила фирму «Ганза» о смерти Меннеля. Если мне не изменяет память, «Ганза» ответила, что они пришлют в Будапешт своего нового представителя.
Конечно, знал, согласился Шалго. Но почему это так важно?
Важно в том случае, пояснил Кара, если мы примем за аксиому предположение, что Меннель приезжал в исследовательский центр фармакологии для установления деловых контактов. Твоя же находка, Шалго, проливает на эти «деловые» контакты новый свет. Теперь уже с полным основанием можно предположить, что Меннель приезжал в Будапешт не только для того, чтобы добиться заказа на поставку лабораторного оборудования, но и ради чего-то еще. Только мы пока еще не знаем, какое задание должен был выполнить Меннель, находясь в Венгрии.
Да, мы много чего еще не знаем, заметил Шалго.
Лиза молча смотрела то на мужа, то на гостя.
А что, еслипроизнесла она, скорее обращаясь с вопросом к самой себе, чем к остальным, если вдруг выяснится, что Виктор Меннель приезжал для установления контакта не с центром фармакологии, а лично с профессором Табори или с кем-то другим?
Я уже думал об этом, сказал Кара. Если это действительно так, история становится тем более интересной.
«Странно, рассуждал Фельмери, убили какого-то типа, а полковник и Шалго, вместо того чтобы выяснить, кто убийца и почему он совершил это преступление, принялись гадать, зачем Меннель приехал в Венгрию».
Вы следите за нашей беседой, Фельмери? обратился вдруг Кара к задумавшемуся лейтенанту. Или дремлете?
Слежу, отвечал лейтенант.
И каково ваше мнение?
Пока еще не знаю. Фельмери смущенно посмотрел на хозяйку и во взгляде ее приветливых глаз словно прочел поддержку. Мне кажется, что важнее всего поймать убийцу. А тогда уж мы получим ответ на все вопросы, которые нас интересуют.
По лицу Шалго было видно, что ответ лейтенанта ему пришелся не по вкусу.
А вот меня, юноша, жертва интересует куда больше, чем убийца, сказал он. Мне кажется, что ответы на многие вопросы мы должны получить еще до того, как найдем и схватим преступника. Ведь возможен и такой вариант, что между секретным заданием Меннеля и его убийством нет вообще никакой связи.
Возможен, согласился Фельмери. Но тогда нам первым делом нужно выяснить, имеет ли фирма «Ганза» какое-то отношение к тайной рации в машине. Эта рация свидетельствует скорее всего о том, что Меннель был агентом разведки какой-то иностранной державы.
Вот это уже другой разговор, молодой человек, согласился Шалго. И это действительно вопрос номер один.
Правильно, поддержал его Кара. Кстати, машина Меннеля принадлежит фирме «Ганза»?
Нет, ответил Шалго. Не думаю. На ней стоит транзитный номер таможенного управления ФРГ.
Значит, машина была взята им напрокат, заключил Кара и, обращаясь к лейтенанту, распорядился:Скажите товарищам, чтобы они повнимательнее изучили технический паспорт машины.
Но если автомобиль был взят напрокат, все наши гипотезы летят к черту. Вполне возможно, что Меннель и не знал о существовании у него в машине всего этого устройства!
А теперь получается, что прав-то оказался Эрне, подхватила Лиза. Что, Оскар, осечка?
Все может быть, повел плечом Шалго. Но вряд ли. Каково бы мне было, если бы все оказалось именно так? Миклош Балинт замучил бы меня своими насмешками. Черт побери, и как я об этом не подумал?
Шалго тяжело поднялся и ушел к себе в комнату. Немного погодя они услышали, что он с кем-то говорит по телефону. Вскоре он возвратился на веранду и с кислой миной сообщил:
Машина принадлежит фирме по прокату автомобилей «Фридрих Мессер», Гамбург, Кенигсплац, три.
Оставшись наедине с Фельмери, Кара отдал распоряжения:
Поезжайте к майору Балинту. От него позвоните в Будапешт подполковнику Домбаи и передайте следующее: пусть товарищи в Центре соберут асе имеющиеся сведения о фирмах «Ганза» и «Фридрих Мессер», о профессоре Табори, а также о Бланке и Казмере Табори. Кроме того, пусть Домбаи установит в отделе постоянное дежурство. Все сведения я хотел бы получить сегодня.
Дорогой господин профессор, говорил Отто Хубер, сидя в гостиной виллы Табори, я вам весьма признателен за приглашение, но мне не хотелось бы обременять вас.
Отто Хубер действительно говорил по-венгерски очень хорошо, хотя и медленно, тщательно обдумывая каждую фразу. У него был негромкий, слегка хрипловатый, как у всех заядлых курильщиков, голос.
Вы ничуть не обремените меня, запротестовал профессор. Прошу вас, чувствуйте себя как дома.
Гость сидел в кресле спиной к камину и явно любовался через распахнутую дверь видом на Балатон.
Очень тронут, поблагодарил он, закуривая сигару, но я не могу воспользоваться вашим гостеприимством безвозмездно.
Хотя профессор сидел в глубине комнаты, гость смог хорошо разглядеть его: узкий разрез глаз и тонкие, как лезвие клинка, губы, горестная складка в углах рта, глубокие морщины на щеках, под глазами.
Милый доктор, возразил профессор Табори. Моя вилла не платный пансионат. И хоть я и не миллионер, вы можете гостить здесь и целый год.
В это время на крыльце послышались шаги. Профессор обернулся и увидел в залитом солнцем квадрате распахнутой настежь двери фигуру своего племянника.
Казмер Табори, инженер-электрик. Доктор Хубер, представил он их друг другу.
Племянник профессора, высокий худощавый молодой человек лет двадцати восьми, поклонился Хуберу, крепко пожал ему руку и, пригладив свои растрепавшиеся русые волосы, сел в плетеное кресло.
Казмер у нас молодой ученый, занимается исследовательской работой в области ультракоротких волн. Скоро уезжает в СССР на несколько лет
Думаю, что господина Хубера это мало интересует, заметил Казмер Табори, зло посмотрев на дядю.
Боюсь, что стесню вас. Вот и господин инженер Пожалуй, я все же попытаюсь получить номер в отеле.
Честное слово, господин Хубер, вы меня нимало не побеспокоите. Казмер положил журнал на колени и попытался встретиться взглядом с Хубером. Он любил говорить, глядя в глаза собеседнику. Но даже если бы это было и так, вы можете не считаться со мной. На этом корабле капитанмой дядя! А я здесь тоже только гость. Не так ли, дядюшка? с легкой иронией спросил Казмер и перевел взгляд на профессора Табори.
Чепуху ты мелешь, мой мальчик, махнул тот рукой, стараясь понять, почему Казмер враждебно отнесся к появлению нового гостя.
Честно говоря, знаете, господин доктор, что мне в тягость? Бесконечные вопросы-допросы, неприятные визиты из милиции. Мне во время отпуска хотелось бы только отдыхать. И ничего больше.
Насколько мне известно, тебя всего один-единственный раз допросили. И не делай из этого трагедии. Майор Балинт выполнял свои обязанности. Будем надеяться, что больше никаких допросов не последует.
Если не последует новых убийств, вставил Казмер.
Наступила пауза.
«Память погибшего почтили молчанием, усмехнувшись, подумал Казмер. Если бы дело было не в гостиной, все, наверное, почтительно встали бы».
Он прислушался к хрипловатому голосу дяди. «Все в порядке, процедил Казмер сквозь зубы, профессор нашел благодарную аудиторию. Дамы и господа, сейчас профессор Табори прочтет вам научно-популярную лекцию об устойчивости болезнетворных бактерий».
Должен признаться, профессор, проговорил Хубер, я не очень хорошо знаком с биологией. Знаю только, что в генетике сейчас происходят эпохальные открытия. Но я простой инженер и еще юрист. И служащим фирмы «Ганза» стал совершенно случайно. Правда, таким занимающимся коммерческой деятельностью предприятиям юристы бывают подчас нужнее любых других специалистов. Но я не хочу этим принизить роль ученых. Отнюдь. Я высоко ценю тружеников науки и восхищаюсь их достижениями.
Собеседники посмеялись. Потом Хубер снова заговорил:
Прежде чем я вернусь к официальным переговорам, я хотел бы распорядиться относительно отправки на родину останков моего друга Меннеля.
Казмер встрепенулся:
Почему вы не хотите похоронить его здесь?
Где здесь? Табори с ненавистью впился взглядом в племянника.
В Балатонэмеде! отвечал тот, переводя взгляд на Хубера. Меннелю теперь безразлично, где вы его похороните. А фирма может сэкономить на этом кучу денег.
Казмер! резко оборвал его профессор.
А что, дядюшка? откликнулся Табори-младший. Тебе ведь известно, что это так. Сам же просил нас в прошлом году, чтобы тебя похоронили именно здесь.
Это не имеет никакого отношения к делу, возмутился профессор. И прошу тебя, перестань паясничать. Никого не интересуют твои советы.
Казмер, войдя в роль расходившегося сорванца, только пожал плечами:
Как вам угодно. Я ведь хотел как лучше. Надеюсь, не обидел? сказал он, посмотрев на Хубера.
Ничуть, господин инженер, заверил его гость. Откровенно говоря, вы правы. Но ведь есть семья: отец, мать, братья. Они настаивают на отправке тела на родину. Вы же знаете, что такое родительская любовь.
Не знаю, безразличным голосом бросил Казмер. Я не знаю своих родителей. Родители подкинули меня в чужое парадное, когда мне было не то два, не то четыре месяца. По его лицу промелькнула горестная усмешка. Но вполне возможно, что и они тоже горевали бы, узнав о моей смерти.
А родители ваши еще живы?
Не знаю. Никто этого не знает. Даже моя приемная мать, усыновившая меня.
Простите, сказал немец. Я не хотел сделать вам больно.
Казмер махнул рукой и отвернулся. И в этот момент на террасу вошли женщины. Казмер поспешил навстречу матери, ласково осведомился о ее самочувствии и, повернувшись к Хуберу, воскликнул, смеясь:
Вот видите, доктор, почему вы не сделали мне больно? Потому что у меня есть мама. В тысячу раз лучше, чем самая родная. Казмер нежно обнял и поцеловал мать. Мама, а у нас гость. Вы еще не знакомы?
Хубер поднялся и поклонился Бланке Табори. И вдруг Казмер почувствовал, как дрогнуло у него под рукой ее плечо. Он крепко прижал к себе мать, испуганно спросил:
Что? Что с тобой? Тебе плохо?
Жарко, едва слышно прошептала она.
Лиза опомнилась раньше всех. Крикнув профессору, чтобы он поскорее вызвал врача, она побежала в кухню за водой. Но Бланка и слышать не хотела о враче, уверяя, что она просто перегрелась на солнце и что это скоро пройдет.
Лиза смочила ей водой виски, лоб. Профессор же с глубокой тревогой взирал на все происходящее, не зная, что делать.
Я пойду к себе, тихо проговорила Бланка, с трудом поднимаясь из кресла. Казмер подхватил ее под руку и вывел из гостиной.
Упрямцы! сказал им вслед Табори-старший.
С ней уже и раньше так бывало? почему-то вдруг заинтересовался Хубер.
В последние днинесколько раз, доставая из серванта бутылку абрикосовой водки, ответил Табори. Хочется думать, ничего серьезного. Он налил себе и гостю. Моя сестраженщина крепкого здоровья. Крепче стали. Я всегда дивился силе ее воли.
Профессор опустился на кушетку, закрыл глаза. В его ушах зазвучали однажды оброненные сестрой слова: «Если мне станет совсем невмоготу, я знаю, как поступить. Но ты не бойся, Матэ, решительный миг еще не пришел».
Можно еще вам налить, профессор? дошел до его сознания голос Хубера.
Да, пожалуйста. Он протянул свою рюмку в сторону, откуда доносился голос гостя.
Вернулся Казмер. На лице его уже не было беспокойства.
Ей лучше, сказал он. Не волнуйся. Ты же знаешь, у мамы отличное здоровье. Только ее все время как магнитом тянет на солнце, а это ей как раз противопоказано.
Мне не хотелось бы вмешиваться но на вашем месте я обязательно пригласил бы врача, заметил Хубер.
Господин Хубер прав, подхватил Казмер. Мы это сделаем. Очень скоро. Хотя я не предполагаю ничего опасного. Мама просто очень устала. И немудрено: взвалить на себя столько забот и хлопот. Месяц назад от нас ушла прислуга. Она одна ведет хозяйство: убирает, стряпает.
От взгляда Казмера не ускользнуло, что Хубер слушает его с явным интересом, профессор же сидит с отрешенным видом. «Зачем я, собственно, все это рассказываю?»подумал Казмер, однако, словно помимо своей воли, продолжал:
Внезапная смерть Меннеля очень подействовала на нее. Представьте себе: вы беседуете с человеком, вместе завтракаете, а через полтора часа вам звонят и говорят, что ваш собеседник только что утонул.
Через полтора часа? перестав мерить шагами гостиную, спросил Табори. Откуда ты взял? Прошло не меньше двух с половиной часов.
Да? Может быть. В конце концов неважно, через сколько часов позвонили, заметил инженер. Интересна сама ситуация.
Интересна? Что ты находишь в ней интересного?
Ну как же? Внезапно умирает здоровый человек. Молодой, жизнерадостный. Это же не только трагично, но и интересно. Разве ты не согласен со мной?
Я считаю это ужасным! возмущенно выкрикнул Табори. Да-да! Ужасным и трагичным.
Фантастическим и непонятным, добавил Хубер. В Гамбурге мы все были в недоумении. Кто мог убить Виктора, за что?
Мы тоже недоумеваем, подтвердил профессор. Да и милиция
Казмер махнул рукой.
Милиция Знаю я их. На все эти вопросы мы никогда не получим ответа.
Табори-старший стоял, прислонившись спиной к камину, и смотрел в сад.
Как знать? обронил он. Жизнь доказывает обратное: ни один вопрос не остается без ответа. И я убежден, что милиция очень скоро поймает преступника или преступников
Возможно, погасив сигару, проговорил Хубер. Только Виктору это уже не поможет. Он взглянул на часы. Машина Меннеля в гараже?
Да, сказал профессор. Власти разрешили ее переправить на родину покойного. Это его собственный автомобиль?
Я отвечу вам на этот вопрос, когда увижу машину. Не исключено, что он приехал сюда на служебном автомобиле. Но возможно, и на своем. У него был «БМВ250».
А это «мерседес», сказал Казмер, «Мерседес-280».
Ключи от машины у вас, господин профессор?
Казмер, не сочти за труд. Они лежат у меня в кабинете, на письменном столе. Сегодня утром мне их передал майор Балинт, сказал Табори, заметив вопросительный взгляд Хубера.
Когда Казмер вышел, гость спросил:
Они осматривали и машину?
Весьма тщательно, подтвердил Табори-старший. Даже отпечатки пальцев снимали. Хотя не вижу в этом резона. На любой машине можно найти тысячи отпечатков.