Да! Много бед натворил, воскликнула Камилла в ужасе или в восхищении, Эрика затруднялась определить.
Узнав, что мне отказали в повышении, я потребовала объяснения у коммандера Маршав ту пору он был моим непосредственным начальником, пригрозила, что уйду. Он дал согласие на мой перевод.
Эрика посмотрела на Марша. Тот хмурился. Она сообразила, что выставляет себя не в лучшем свете.
Но именно коммандер Марш настаивает, чтобы вас назначили руководителем следственной группы, которая будет заниматься делом Джессики Коллинз, заметила Камилла.
Я считаю, что Эрика обладает большими способностями начал Марш.
Камилла вновь надела очки и заглянула в досье.
Я смотрю, Эрика, карьера ваша по-разному складывалась. Помимо Ночного Охотника, вы вычислили и задержали убийцу Барри Патона, лишившего жизни несколько человек
Йоркского Душителя, мэм.
Да, в досье все это есть. Йоркский Душитель убил восьмерых школьниц, и вы совершили невозможное, установив его личность по отражению в витрине магазина напротив банкомата, попавшей в зону обзора камеры видеонаблюдения.
Да, и он до сих пор благодарит меня каждое Рождество и в день рождения.
Марш улыбнулся, но Камилла даже бровью не повела.
С другими делами вам повезло меньше. Вас на два года отстранили от работы, пока велось внутреннее расследование.
Но в итоге меня оправдали, мэм
Позвольте мне закончить. Вас на два года отстранили от работы, пока велось внутреннее расследование. Вы возглавили операцию по захвату нарколаборатории в Большом Манчестере, которая завершилась гибелью пяти офицеров, в том числе вашего мужа.
Эрика кивнула.
Как вы это пережили? спросила Камилла, внимательно наблюдая за ней.
Посещала психолога. Едва не потеряла себя, сомневаясь, что хочу служить в полиции. Но в итоге я вернулась, и результаты моего возвращения в досье, что лежит перед вами.
Мне нужен надежный человек, который мог бы разобраться в материалах дела и возобновить расследование. Почему вы считаете, что подходите для этой работы?
Я не карьеристка. Всю себя отдаю работе. Речь идет о несчастной семилетней девочке, которую похитили, а потом сбросили в карьер, как мешок с мусором. Я должна найти того, кто это сделал. Хочу, чтобы свершилось правосудие ради Джессики. Хочу, чтобы родные смогли оплакать ее и жить дальше.
Обливаясь потом, Эрика откинулась на спинку стула.
Правосудие ради Джессики. Мы могли бы это использовать, заметил Марш.
Нет. Камилла бросила на него испепеляющий взгляд. Эрика, подождите за дверью, пожалуйста. Спасибо.
* * *
Эрика вышла в приемную и села. Сколько раз она думала, что ее карьере конец, и вот она снова стоит на пороге чего-то волнующего. Что это будетшаг наверх или падение в пропасть? Спустя несколько минут зазвонил телефон на столе секретаря, и ее снова пригласили в кабинет.
* * *
Камилла надевала форменный пиджак и поправляла прическу. Марш терпеливо ждал, стоя у стола.
Эрика, рада вам сообщить, что я поручаю вам возглавить следствие по делу Джессики Коллинз, сказала она.
Спасибо, мэм. Вы не пожалеете о своем решении.
Камилла аккуратно приладила на голове форменную фуражку.
Надеюсь. Она обошла стол и протянула Эрике руку. Боже. Ну вы и дылда. Не трудно подбирать по росту брюки?
Эрика на мгновение опешила.
Э вообще-то, трудно, но интернет-магазины облегчают задачу
И то верно. Камилла взяла руку Эрики в обе свои ладони и сердечно ее пожала. Ладно. Мне нужно бежать на встречу с комиссаром. Коммандер Марш подробно вас проинструктирует.
Пожалуйста, передайте мое почтение сэру Брайану, попросил Марш.
Камилла кивнула и проводила их к выходу.
* * *
Эрика с Маршем спускались на лифте в молчании.
Уж больно легко все получилось, наконец произнесла она.
Этим делом никто не хочет заниматься, отвечал Марш. Отдел по расследованию убийств, которому его изначально передали, был рад избавиться от него. Ваш оперативный отдел будет находиться в Бромли; я буду курировать следствие, отчитываться будете передо мной.
А суперинтендант Йель?
У него что, своих забот мало?
Он думает, что я действовала за его спиной.
Так и было.
Но не потому, что я что-то имею против него лично.
Эрика, все, что касается вашей деятельности, всегда приобретает личный характер.
Что вы имеете в виду?
Марш надул щеки.
Я никогда не знаю, о чем вы думаете. Вы прямолинейны до неприличия. Мало кому доверяете.
И что?
С вами трудно работать.
Будь я старшим инспектором мужского пола, сейчас мы с вами вели бы этот разговор в лифте? Вы спрашивали бы меня, о чем я думаю?
Сердито насупившись, Марш отвел глаза.
Что вообще происходит? Это из-за того вечера?
На несколько секунд Марш приклеился взглядом к полу, потом снова посмотрел на нее.
Вам придется постараться, Эрика, как следует постараться.
Слушаюсь, сэр.
Я распоряжусь, чтобы в Бромли прислали все материалы двух предыдущих расследований, сказал Марш, теперь уже деловым тоном. Наладьте работу оперативного отдела, завтра в три часа дня я проведу инструктаж вашей команды.
Так кто будет вести следствие: вы или я?
Вы. Но докладывать о его ходе вы обязаны мне, а я в свою очередь буду держать ответ перед помощником комиссара. Вам также необходимо тесно взаимодействовать с суперинтендантом Йелем, поскольку вы используете его ресурсы.
Я вправе сама подобрать свою команду?
В пределах разумного.
Хорошо. Мне нужны инспекторы Мосс и Питерсон. Они оба толковые следователи.
Марш кивнул. Лифт как раз опустился на первый этаж, и его двери раздвинулись. Они вышли в просторный вестибюль.
Эрика, в предыдущие разы были допущены вопиющие ошибки. Один из подозреваемых подал в суд на полицию и отсудил компенсацию в размере трехсот тысяч Мы чудом избежали официального расследования.
Да, я знаю, как это бывает.
Не подведите, Эрика. Выясните, что случилось с Джессикой Коллинз. С чего намерены начать?
Первым делом я должна сообщить семейству Коллинз, что мы нашли Джессику, ответила Эрика, чувствуя, как у нее сжалось сердце.
Глава 11
Марианна Коллинз отперла входную дверь и с продуктовыми пакетами и маленьким черным чехлом для одежды прошаркала в прихожую. Поставив сумки на темно-красный ковер у большой деревянной лестницы, она на мгновение остановилась, чтобы перевести дух. День выдался тусклый и сумеречный. Уходя, она оставила лампы включенными, но по возвращении ярко освещенная передняя встретила ее глухой тишиной, которую разбавляло лишь тиканье часов, доносившееся из гостиной. Огромный дом, казалось, обволакивал ее холодным унынием.
Марианна повесила чехол на вешалку у двери и осторожно расстегнула на нем молнию. Ткань чехла зашуршала, выпуская синтетический запах. С благоговением она перевесила маленькое красное пальтишко на белые плечики. Некогда оно имело густой алый цвет, но со временем поблекло, подвергаясь химической чистке по нескольку раз за год.
Марианна посмотрела на фото в рамке, висевшее на стене между вешалкой и зеркалом во весь рост. Снимок был сделан 11 апреля 1990 года: Джессика сидит на качелях в местном парке, ее длинные белокурые волосы сияют на солнце; на ней это самое красное пальтишко, надетое поверх джинсов и джемпера с «Заботливыми мишками». Аккуратно расправив пальто на вешалке, Марианна провела пальцами по пуговицам, не утратившим свой алый блеск, и затем, шагнув ближе, зарылась лицом в красную ткань. Пальто подарили Джессике на ее седьмой день рожденияпоследний день рождения, который они отмечали.
Прошло двадцать шесть лет, и как она ни старалась, память о дочери тускнела. Наверху в комоде она хранила в вакуумной упаковке одну из футболок Джессики, но за долгие годы вещь потеряла свежесть и пропахла ароматом крема для рук, которым пользовалась Марианна. Казалось, время задалось целью стереть все, кроме ее собственных воспоминаний.
Она отстранилась от пальто, на глаза навернулись слезы. Марианна вытерла их и сняла нарядные черные туфли, которые она всегда надевала, когда шла в супермаркет. Поймала в зеркале свое отражение: длинные седые волосы, разделенные пробором, туго стянуты на затылке, как будто с обеих сторон оттягивая вниз изборожденное глубокими морщинами лицо. Марианна сняла с себя куртку и повесила ее подле детского красного пальто. За ее спиной висела тоже отражавшаяся в зеркале большая картина с изображением святой Девы Марии. Марианна сунула руку в карман и, нащупав четки, намотала их на свои узловатые пальцы. Губы сами собой зашевелились в молитве, но тут ее взгляд упал на мороженое в пакете, которое следовало убрать в морозильник.
Перекрестившись, Марианна взяла сумки с продуктами и отнесла их на кухню, где налила воду в чайник и положила чайный пакетик в свою любимую белую кружку. За минувшие двадцать шесть лет в кухне мало что изменилось: время от времени ее освежали краской и дополняли чем-нибудь из новой техники. Например, сейчас здесь стоял уже третий холодильник. На его дверце висел большой лист белой бумаги, покрытый цветными пятнамирисунок пальцами, сделанный Джессикой в детском саду, когда ей было четыре года.
Марианна открыла холодильник и убрала в него ветчину, сыр и мороженое. Захлопнув дверцу, она помедлила, разглядывая рисунокотпечатки маленьких ладошек желтого, красного и зеленого цветов. Каждую ладошку перечеркивали белые линии и бороздки, в которые не проникла краска. Оригинал, завернутый в папиросную бумагу, убрали в ящик комода. Через несколько лет, к ужасу и смятению Марианны, краска начала тускнеть, и ей пришлось отсканировать рисунок. Но даже скан оригинала перепечатывался несколько раз. Марианна провела пальцем по рисунку, отметив, что края листа начали закручиваться.
Горе срослось с ней, стало частью ее существа. Она по-прежнему плакала, но научилась жить со своей болью, ставшей ее постоянной спутницей. Идя мимо своей спальни в ванную, она скользила взглядом по пальто, по рисунку, по фотографиям Джессикивсе это было частью ее повседневного бытия, как и боль.
Чайник закипел, она налила кипяток в кружку, поболтала в нем чайным пакетиком, который затем положила на раковину. Только хотела плеснуть молока, как дом огласила трель дверного звонка. Марианна глянула на часы: начало пятого.
Она никого не ждала, да и теперь редко кто к ней приходил без предупреждения.
Глава 12
Эрика нервно переминалась с ноги на ногу перед солидной деревянной входной дверью дома 7 по Эйвондейл-роуд. С ней были Джон и констебль в отставке Нэнси Гринневысокая темпераментная женщина с коротко остриженными седыми волосами. Оставив машину на дороге, они пешком прошли по длинной отлогой подъездной аллее, которая привела их в маленький двор, заставленный большими терракотовыми горшками. В каждом шелестела на ветру гортензия, теперь побуревшая и высохшая. От дороги дом отгораживали кусты, посаженные по краю палисадника. В голых сучьях живой изгороди мерцали уличные огни.
Как рано стало темнеть, нарушила молчание Нэнси, добавив: Дома кто-то есть; в окно видно, что в глубине горит свет.
Только она второй раз надавила на кнопку звонка, дверь отворилась.
Здравствуйте, Марианна. Нэнси слабо улыбнулась.
Эрика никогда еще не видела столь бледной изможденной женщины. Ее задубелая кожа имела нездоровый цвет; серые глаза утопали в темных кругах; седые волосы с голубоватым отливом, опускавшиеся до самого пояса, были разделены на пробор и зачесаны назад, прикрывая уши. Она была в серой водолазке с длинным рукавом, черном шерстяном кардигане и черной юбке-трапеции. На груди у нее висело большое деревянное распятие. Она перевела взгляд с Нэнси на Эрику, потом на Джона.
Марианна, познакомьтесь: старший инспектор Эрика Фостер и констебль Джон, представила своих спутников Нэнси.
Джон с Эрикой показали свои удостоверения. Марианна едва взглянула на них.
Нэнси? Зачем вы пришли? Что-то с Лорой или Тоби?.. С ними что-то случилось? Голос у нее был резкий, в речи слышался слабый ирландский акцент.
Нет-нет, все хорошо, поспешила успокоить женщину Нэнси. Только
Миссис Коллинз, вы позволите нам войти? спросила Эрика. Нам необходимо побеседовать с вами наедине. Это очень важно. Констебль Грин Нэнси любезно согласилась сопровождать нас, поскольку она как сотрудник полиции занималась вашей семьей когда исчезла ваша дочь
В чем дело? Вы объясните? допытывалась Марианна, протягивая руку Нэнси.
Марианна, пожалуйста, позвольте нам войти, сказала Нэнси, пожимая протянутую руку.
Женщина кивнула и отступила на шаг, пропуская их в дом. Она провела их в большую гостиную, элегантную, но неуютную, с мебелью из темного дерева, темно-красными обоями и плотными шторами темно-зеленого цвета, гармонировавшими с обстановкой.
Присаживайтесь, прошу вас. Хотите чаю? Я только что себе заварила, предложила Марианна наигранно оживленным, беспечным тоном.
Нет, спасибо, поблагодарила Нэнси.
Они опустились на большой диван, что стоял у окна. Эрика обратила внимание на большую картину с изображением Девы Марии, висевшую над резным деревянным камином, и, обведя взглядом комнату, насчитала на стенах четыре распятия разных размеров. На всех поверхностях стояли фотографии Джессики в золоченых рамках: на журнальных столиках, расставленных тут и там, на подоконнике, на кабинетном рояле в углу, где снимков было особенно много. В остальном комната имела нежилой вид. Ни журналов, ни телевизора, ни книг. Марианна стояла, перебирая пальцами четки.
Мы пытались дозвониться до ваших родных, но нам это не удалось, сказала Нэнси.
Они все в Испании. Тоби и Лора поехали навестить отца и его новую она ему не жена
Нам нужно с ними поговорить начала Нэнси.
Пальцы Марианны, перебиравшие четки, задвигались быстрее, бусинки застучали; свисавший с них маленький серебряный крестик раскачивался у ее юбки. Нижняя губа женщины задрожала, глаза наполнились слезами.
Я налью вам чаю. Хотите чаю?
Марианна, сядьте, прошу вас, сказала Нэнси.
Не указывайте! Я у себя дома и буду делать что захочу! внезапно заорала она.
Разумеется. Марианна, успокойтесь, прошу вас. Выслушайте меня. Нэнси встала с дивана и взяла Марианну за руки.
Нет! Нет! НЕТ!
Старший инспектор Фостер позвонила мне сегодня, потому что я была здесь с вами, когда
Нет!
Когда Джессика
Нет. Не смейте произносить ее имя. Вы не имеете права!
Эрика посмотрела на Джона. Тот побелел, едва сдерживая волнение.
Когда Джессика пропала, мягко закончила Нэнси.
Нет. Нет
Нэнси оглянулась и кивнула, предлагая Эрике продолжить.
Миссис Коллинз, в пятницу вечером мы с констеблем Макгорри в рамках одной операции производили поиски в Хейзском карьере и нашли останки человека. Скелет.
Марианна молчала. Взгляд ее вытаращенных глаз остекленел. Качая головой, она попятилась, пока спиной не уперлась в стену. Нэнси не отходила от нее.
Этот скелет принадлежит это скелет Джессики, тихо произнесла Эрика.
Марианна качала головой; по ее щекам катились слезы.
Не может быть. Вы ошиблись. Она вернется, ее найдут. Она жива. Наверно, просто не помнит, где ее настоящая семья. Я только сегодня забрала из химчистки ее пальто
Эрика и Джон не поднимались с дивана.
Мне очень жаль, Марианна. Это ее останки. В глазах Нэнси тоже стояли слезы. Ее опознали по стоматологическим рентгеновским снимкам.
Марианна все качала головой, по лицу ее ручьем лились безмолвные слезы.
Миссис Коллинз, тихо продолжала Эрика. Мы должны поставить в известность вашего мужа, вашу дочь, Лору, и вашего сына, Тоби. Они все сейчас в Испании, верно? Вы могли бы дать нам телефон, по которому можно с ними связаться? Мы хотели бы поставить в известность всю семью до того, как сделаем заявление для прессы.
Да, тихо отозвалась Марианна с неверием в широко раскрытых глазах.
Марианна, чем я могу вам помочь? спросила Нэнси.
Марианна повернула голову к Нэнси, а затем вдруг размахнулась и кулаком ударила ее в лицо. Из носа Нэнси полилась кровь. Она пошатнулась, отпрянула и рухнула на журнальный столик.
Вон из моего дома! Все! завизжала Марианна. Вон! УБИРАЙТЕСЬ!
Джон с Эрикой подскочили к Нэнси. У той лицо превратилось в кровавое месиво. Продолжая вопить, Марианна сползла по стене на пол.
Через эркерное окно с улицы донесся рокот подъезжающих машин, по комнате забегали отсветы фар. Журналисты, прослышав новость, снова слетались к дому.
Глава 13
На удалении десяти миль, в небольшом типовом домике на тихой жилой улице в Балэме на юго-востоке Лондона, в углу неприбранной гостиной гудел и мерцал телевизор. Небо, затянутое низкими серыми облаками, темнело, день угасал, а Аманда Бейкер, старший инспектор полиции в отставке, сидела развалившись в продавленном кресле и, свесив голову на грудь, спала. Свет в комнате не горел, и отблески телеэкрана прыгали по ее дряблому лицу с двойным подбородком; аудитория в телестудии хохотала, но Аманда не просыпалась. На журнальном столике под ее рукой стояли пепельница с окурками и наполненный наполовину бокал белого винавсе, что осталось от второй бутылки, которую она открыла. Первую Аманда откупорила в половине десятого утра, когда посуда из-под завтрака была свалена в раковину, а трясучка вкупе с чрезмерным потоотделением стали невыносимы.