Мои услуги по этому делу оплачивались ниже моей обычной ставки в суде по семейному праву, ведь случай казался совсем простым: права Шери Сайкс на собственного ребенка подтверждены законом и останутся незыблемыми до тех пор, пока суд не докажет, что она представляет явную и постоянную угрозу жизни, физическому и/или психическому здоровью девочки.
Маэстро позвонила мне наутро:
Вы деловой человек, доктор Алекс. Так, значит, все честно, без утайки и непредвиденных расходов?
Честность лучшая политика, проверено на опыте.
Она захохотала.
Что честность лучше защищает от нападок проигравшей стороны?.. Ладно, я санкционирую ваш счет, и можете начинать с Райт и Баллистером. Им обоим не терпится с вами поговорить.
Они уже звонили. Но я им не перезванивал и не собираюсь.
Почему?
Зачем они мне? Будут опять трясти у меня перед носом своими бумажками и пытаться влиять на мое суждение К тому же если я потрачу время еще и на них, то мне придется содрать с вас куда больше денег. Чтобы компенсировать свои страдания.
То есть к членам коллегии адвокатов особой любви вы не питаете?
Дело не в любви, Нэнси. Просто жизнь слишком коротка.
* * *
Чек из суда прибыл на следующей неделе. Я набрал домашний номер Шери Сайкс и прослушал сообщение, записанное на фоне чего-то похожего на сильно замедленный и к тому же покореженный «Линэрд Скинэрд». «Это Ри. Оставьте здесь ваше сообщеньице. Чмоки-чмоки-чмоки». И смех. Я решил, что дам ей сутки на размышление, а потом позвоню ее сестре. Звонок от Ри раздался через два часа.
Здрасте, это я, Ри! А вы психолог! Тридцать семь лет, а голос звонкий, как у девчонки, и интонации подростковые.
Да, это я.
Жду не дождусь, когда мы с вами встретимся. Чтобы разобраться со всей этой хре с тем, что устроила моя сестра.
Как насчет завтра в десять?
Заметано! Значит, до завтра!
У вас есть мой адрес?
Молчание.
Ой, нет Ну вот, теперь вы решите, что я чокнутая.
Я продиктовал ей адрес.
Так как? снова спросила Шери. Вам тоже кажется, что я чокнутая? Я не чокнутая, кто бы там что ни говорил. Просто нервничаю очень.
Кому приятно, когда его судят
Да, но не это главное, док. Главное в том, что это моя сестра. А она злобная извращенка.
Не такая уж извращенка, раз ты не побоялась подкинуть ей ребенка на целых восемьдесят восемь дней.
Вслух я сказал:
Давайте поговорим об этом завтра.
Завтра так завтра, ответила она. Только учтите, разговор будет долгий!
* * *
Шери опоздала на пять минут и, сверкнув улыбкой, извинилась за то, что «малость заплутала в ваших сумасшедших переулках».
Мой дом квадратная белая коробка на самой вершине холма, куда ведет неразмеченная дорога, отходящая от бывшей тропы для верховой езды, которая, извиваясь по-змеиному, ползет от Беверли-Глен на северо-запад. Если вы уже были здесь, то найти его не составит для вас труда. Если нет, то удачи.
Те, кто приходит ко мне впервые, обычно сразу обращают внимание на обилие света и вид из окна. Шери «Ри» Сайкс стояла посреди гостиной и смотрела в пол. Я пожал ей руку. Ее ладонь оказалась холодной и влажной на ощупь, и она тут же отняла ее, точно боясь, что повышенная секреция кожи может быть истолкована не в ее пользу.
Высокая, крепкого сложения женщина с волосами, выкрашенными в цвет апельсиновой газировки, она выглядела на все свои тридцать семь, и даже с лишком. Огненно-рыжие волосы имели изрядную длину и были заплетены в косу, кончик которой болтался на уровне поясницы. Пушистые прядки кудрявились над загрубевшим от солнца лбом. В мочках ушей покачивались серьги. Хрящ левого уха украшал черный металлический пирсинг. Висюльки на нем были из нержавеющей стали; миниатюрные цепочки чередовались с миниатюрными же буковками. С одной стороны это были буквы «экс», с другой «оу».
Да, самое то для суда.
Лицо у нее было узкое, удлиненное, с высокими скулами. Чуть скошенные книзу темные глаза и полногубый рот намекали на то, что когда-то она была красива. Косой шрам на подбородке, обветренная кожа и глубокие морщины свидетельствовали о том, что жизнь этой красотке выпала бурная и полная приключений.
Темно-синяя татуированная змея судя по треугольной голове, какая-то разновидность гадюки выползала из-под воротника на левую сторону ее шеи. День был теплый, но на моей посетительнице была коричневая с черной кокеткой ковбойская рубашка с длинными рукавами, застегнутая на все пуговицы, совершенно новая с виду. Тугие джинсы выгодно показывали округлые бедра и длинные ноги, которые заканчивались широкими, крупными ступнями. Темно-зеленые босоножки из лаковой кожи на небольшом каблуке добавляли высоты к тем пяти футам восьми дюймам, которыми наградила ее природа.
Рослая, широкоплечая, костистая, явно потрепанная жизнью, она словно сошла со снимков Уокера Эванса времен Великой депрессии.
Если бы не татуировки.
Думаю, что рукава как раз и были призваны скрыть избыток чернил. Напрасная затея: синие, красные и зеленые завитки каскадом стекали по тыльным сторонам обеих ее ладоней и выплескивались на пальцы. Ногти были коротко подрезаны и имели естественный цвет, чему, судя по отдельным черным чешуйкам на некоторых из них, недавно поспособствовал ацетон.
Готесса, притворяющаяся фермершей из Пыльной Чаши?
Женщиной, свободной от надежды.
Я дал ей еще постоять всегда полезно видеть, как люди реагируют на ситуацию неопределенности. Она повернулась, чтобы взглянуть в боковое окно, и показала мне еще татуировки: китайские иероглифы пересекали другую сторону ее шеи. Бог знает, что там было написано может, заказ на цыпленка по-китайски.
Шери снова повернулась ко мне лицом. Наши глаза встретились. Я улыбнулся. Она сказала:
Отличный вид.
Спасибо.
Мне правда жалко, что я опоздала.
Ничего страшного, Ри.
Есть люди, которые не любят сразу переходить на уменьшительные; скороспелая фамильярность их отталкивает. Шери Сайкс, напротив, заметно расслабилась и даже шагнула ко мне опять, словно с намерением еще раз поздороваться со мной за руку, теперь уже по-настоящему. Но тут же передумала, опустила руки и сказала:
Спасибо за то, что согласились встретиться со мной, доктор Делавэр. Мне очень нужна ваша помощь.
* * *
Она опустилась на мою потертую кожаную кушетку и начала заламывать руки. На одном запястье красный браслет-шнурок, на другом ремень с металлическими заклепками.
Я сказал:
Тяжелая для вас ситуация.
Чистый ад, ответила она. Да еще и дорогущий. Хотя Майрон делает мне скидку.
Мило с его стороны.
Я нашла его в телефонной книге. Он, наверное, решил, что я сумасшедшая, раз взяла и просто так ему позвонила. Она смущенно поерзала. Он молодой. У него в офисе я еще ни разу никого не видела, а на рецепции сидит молоденькая девушка, прямо девчонка.
Вас волнует, что у него мало опыта?
Нет, совсем нет, он классный, правда он слушает. Видно ведь, когда тебя понимают, а когда нет, правда?
И она посмотрела на меня в надежде, что и я оправдаю ее ожидания.
Я произнес:
Да, приятно быть понятым.
Она снова расслабилась.
Такое дерьмо Я про суд. По мне, так люди, которые всех осуждают, сами и есть гады.
Как ваша сестра.
Выразительный кивок.
Она всегда была такая вечно смотрела на меня сверху вниз, вот и теперь тоже. Ее губы сложились в беззвучное ругательство. Своей жизни у нее нет, вот она и пытается сожрать мою, словно буррито на завтрак.
Тут Шери вытаращилась на меня.
Это еще откуда взялось? Сожрать, как буррито Я же терпеть не могу этих как их метафор.
Просто у вас такое чувство, как будто Конни пытается вас проглотить.
Да! Вот именно так я себя и чувствую! Вы тоже начинаете понимать, доктор Делавэр кстати, классная у вас фамилия, индейская, наверное? Во мне тоже есть индейская кровь. Чиппева, по крайней мере, так моя мама рассказывала. А у вас есть индейская кровь? Вы из какого штата, из Делавэра? Единственное место, куда я так и не доехала, но там наверняка красиво. Какой он, Делавэр?
Давайте пока сосредоточимся на вас, Ри.
Краска отлила у нее от лица. Правда, бронзовый плотный макияж не позволил ей побледнеть полностью, но даже сквозь него были видны белые пятна, выступившие у нее на щеках, на подбородке и даже над глазом.
Извините, что сую нос не в свое дело.
Ничего страшного, Ри. Просто если мы с вами не будем отвлекаться, то наше дело пойдет быстрее.
Да, конечно, сказала она. Чем быстрее, тем лучше. Надеюсь.
* * *
Я начал с истории развития ее дочери. Все основные моменты физического и поведенческого роста Рамблы она знала назубок, но никакой материнской гордости или догадок о том, как девочка будет развиваться дальше, не выразила. Я встречал матерей, чей контакт с ребенком был куда ближе, и других, которые знали о своих детях куда меньше.
То, что она сообщила о режиме сна и аппетите ребенка, укладывалось в норму. То же и с основными этапами развития Рамблы. Слова Ри подтверждал короткий отчет педиатра из общедоступной клиники в Сильверлейк. Одна-единственная страничка, исписанная общими фразами, явно скопированными с какого-то образца.
Доктор Килер ее постоянный врач? спросил я.
Снова пятнистая бледность.
Не совсем, мы ходим к любому доктору, чья смена. И ничего страшного, там все врачи хорошие. К тому же Рамбла у меня совсем здоровенькая, прививки все сделаны я ведь не из тех чокнутых мамаш, которые отказываются от вакцинации Нет уж, пусть мой ребенок будет живой и здоровый.
Она сунула руку в сумку и достала оттуда фото. Видимо, сделанное в карнавальной будке, по четыре штуки за доллар.
На фото Ри Сайкс обнимает крупную, в ямочках, темноволосую малышку. Славная девчушка, приятная улыбка, одна ручка поднята, будто она хочет кому-то помахать. Кроме темных глаз уголками книзу, никакого сходства с матерью.
Прелесть, произнес я.
Она мое сердце. У женщины перехватило горло.
Я вернул ей снимок.
Расскажите, как проходит обычный день Рамблы.
В смысле?
Ну, что она делает после того, как проснется?
Я меняю ей подгузник, переодеваю, кормлю, и мы играем.
Я ждал.
Шери продолжила:
Потом иногда мы просто сидим дома и ничего не делаем.
Какие игрушки она любит?
Вообще-то с игрушками она не очень; я чаще даю ей пустые коробки из-под хлопьев, резинки для волос, всякое такое да, и ложки, она очень любит ложки, колотит ими обо все, так здорово получается
Я улыбнулся.
Значит, вы с ней девочки домашние.
Нет, мы и на улицу выходим. Я беру ее с собой за покупками. А иногда просто идем гулять. Она у меня классный ходок, любит топать ножками, так что прогулочной коляской мы почти не пользуемся, только когда она совсем устанет она у меня надежная. Я про коляску. По этой марке нет никаких нареканий. Я, правда, купила ее с рук, но она была целая и исправная, только внизу пара небольших вмятин. Шери назвала марку. Это ведь хорошая коляска, правда?
Я кивнул.
То есть вы часто бываете вместе.
Да почти все время. У нас с ней ведь нет никого, только она да я, но она такая классная малышка, так что мы с ней не разлей вода. У нее дрогнули губы. Она мое сердце, повторила женщина и погладила себя по груди.
И тут же отбросила косу за спину таким жестом, словно бросала причальный конец.
Я так сильно ее люблю, и она меня тоже любит. Когда я только обнаружила, что ношу ее, я сразу стала беречься. Первое, что я сделала, пошла и купила витамины.
Для беременных.
Она отвела глаза.
Честно говоря, док а я всегда буду с вами только честной-честной, и точка, сначала это были простые витамины, я просто пошла в аптеку и купила самые обыкновенные. Я ведь ничего тогда не знала никаких подробностей. Но я обратилась в клинику. В Малибу, я тогда в Малибу работала. Вы, наверное, спросите, а что я там делала? В домах убиралась, знаете, здоровенные такие богатые дома у моря. Сама-то я жила, конечно, не на пляже так, снимала по дешевке фургон на стоянке для мобильных домов, недалеко от Кросс-Крик. Вы ведь знаете Малибу?
Знаю.
Ну, тогда вы представляете, где это. Место нормальное, чистое, и работа приличная. Она сделала глубокий вдох и откинулась на спинку кушетки.
Итак, вы пошли в клинику продолжил я.
А, ну да. Так вот, они мне и говорят в клинике есть, мол, особые витамины для беременных; тогда я выбросила простые, пошла и купила специальные. Я очень хорошо о себе заботилась. Рамбла родилась большая восемь фунтов одиннадцать унций. Она засмеялась. Так же звонко, по-девчоночьи, как на автоответчике. Вытолкнуть ее из себя та еще оказалась работенка.
Тяжелые роды?
Удовольствия ради я бы это повторять не стала, но все прошло, и со мной все в порядке, и она родилась красоткой. Только не подумайте, будто я решила, что заслуживаю награды. За то, что заботилась о себе, понимаете? В конце концов, это была моя обязанность.
Однако не все так поступают.
Вот именно! Но для меня это было важно. Выносить эту беременность, родить здорового ребенка. Я не хотела рисковать.
Ваша жизнь стала другой, сказал я.
Вы слышали об этом?
О чем?
О том, как я жила. Раньше. Я ничего не буду скрывать от вас, все по-честному, как обещала. Ну, в общем, да, я многое поменяла. Потому что она мое сердце, как была с самого начала, так и осталась, и я не вижу, почему я должна доказывать это какой-то там судье кстати, какая она? Я про судью.
Производит впечатление вполне разумной.
Ой, хоть бы так и оказалось это же ненормально: кто-то, кого я совсем не знаю, берется меня судить. Смех. Но ей, наверное, нравится, потому она и судья. Я бы в жизни не стала этим заниматься. Особенно для денег.
Глаза у нее стали мокрые. Я протянул ей салфетку.
Мне правда тяжело, доктор Делавэр. И не я все это начала. Это все она.
Ваша сестра.
Сука, прошипела Шери. И не ждите, что я буду извиняться за мой французский не буду, потому что я так чувствую, и имею полное право сукой она была, сукой и осталась, завидовала всегда и всем. Сама даже мужика завести не удосужилась, некогда ей, видите ли, было, все деньги делала да командовала всеми вокруг, а теперь разевает рот на то, что принадлежит мне!
Вы с ней и раньше не ладили.
Никогда не ладили хотя нет, это тоже неправда: в детстве, когда мы обе еще были девчонками, все было не так плохо. Мы не из тех сестер, которые вечно обнимаются, целуются, да и дружбы между нами тоже не было. Просто не трогали друг друга, вот и всё. Не дрались. Никогда не враждовали по-настоящему.
Констанция ведь на семь лет старше вас.
А вы откуда А, да, из дела. Да, точно, на семь лет, даже почти на восемь, так что компании у нас были разные. У нас еще есть брат, он средний, между нами; так вот, в детстве я больше дружила с ним. Он был не как Конни, та вообще ни с кем не дружила.
Одиночка.
Точно! Попали в самую точку, доктор Делавэр, одиночка она одиночка и есть: люди ей не нужны, она их не любит, ей подавай цифры. Математика, физика, химия вечно она сидела носом в книжку, если папа разрешал.
Ваш папа не любил книги?
Он вообще ничего не любил, когда напивался. Выпьет кружку пива улыбается, вторую тоже. После третьей уже притихнет. Ну, а если дело дойдет до шестой, седьмой, а то и восьмой, то он набычится, лицо станет красное, и уж тогда на пути у него не стой, переедет. Как та штука, знаете, которой асфальт горячий закатывают.
Асфальтоукладчик.
Во-во, точно. Он не дрался, никого не бил, но смотреть на него было страшно так он орал, матерился и вечно норовил что-нибудь испортить, разнести вдребезги. Бывало, вкатится в подпитии в комнату к нам с Конни, а она сидит, носом в книжку, да еще библиотечную ох, как он этого не любил, налетит, книжку схватит, и, оглянуться не успеешь, от нее уже кучка конфетти осталась. И ведь, что самое-то странное, когда он был трезвый, то любил читать.
Страшно, наверное, было.
Еще как, согласилась Шери. Поначалу, конечно, страшно, но со временем учишься, как не попасться на глаза в тяжелую минуту и все такое, знаете?
А где была в это время ваша мама?
Спала, пьяная. Ее смаривало быстрее, чем папу, она и засыпала.