Нарив молча пожала плечами.
К нужному нам проходу мы вышли к концу первой дневной стражи. Это даже не проход, а, скорее, узкая щель, трещина в сплошной каменной стене. Забраться туда можно только по крутой осыпи камней, высотой почти с меня. Что там дальше и куда ведет эта щельне видно. Но я отчетливо чувствую оттуда дыхание сырости.
Сюда.указала на щель Нарив.
Переводить не потребовалось. Жест был понятен и без лишних слов. Седой подозрительно посмотрел на щель, по которой предстоит пройти отряду.
Крысиная нора какая-то...пробормотал Молин.
Ждем баронских.объявил капитан.Ламил, берешь десяток и лезь в проход. Смотри, чтоб там нас никакие сюрпризы не ожидали.
Молин тяжело вздохнул. Лезть в 'крысиную нору' выпало таки нам. А по мнекакая разница? Все равно ведь придется... Один за другим, мы вскарабкались по осыпи. Оглянувшись, я заметил, что и Нарив не отстает от нас. Капитан смотрит на это очень недовольным взглядомединственный проводник, хоть и приписанный к нашему десятку, полез вперед без спросу. И не скажешь ей ничегоя, единственный, кто понимает язык Нарив, уже наверху.
Щель оказалась немного шире, чем казалось снизу. Пожалуй, тут могут пройти два человека в ряд. Тропа, если перемешанные камни разных размеров можно назвать тропой, полого поднимается вверх и, шагах в пятнадцати, скрывается за поворотом. Вверху еле виднеется узенькая полоска неба. Стены поросли густым коричневатым мхом, на котором блестят капельки влаги. Сразу стало холодно и неуютно.
Дони, Крамм, Спик, у вас щитыидите вперед.скомандовал Ламил.Остановитесь за пять шагов до поворота.
Мы прошли чуть дальше и попытались поудобнее устроиться на сырых камнях. Едва присев, Комил тут же вскочил.
Что за гадость?вскрикнул он и принялся нащупывать что-то на штанах пониже спины.
Оказалось, сел он прямо на здоровенного, больше ладони размером, слизняка, самого отвратительного вида. Слизняк оказался цветом точь-в-точь как окружающие нас камни и заметить такого можно только если хорошо присмотреться. Все с интересом следили как Комил, ругаясь, пытается отчистить штаны и запачканную руку.
Здесь осторожно идти надо.сказала Нарив, тоже с улыбкой следившая за Комилом.Не один человек уже, наступив на такого слизняка, поскальзывался и ломал себе что-то.
Значит, будем смотреть под ноги.ответил я.Скажи, Нарив, я все-таки не могу понятьпочему никто кроме меня не понимает твой язык?
Я тоже никого кроме тебя не понимаю.ответила она.Хотя ты и говоришь как-то странно. Слова перекручиваешь иногда так, что вообще сложно что-то разобрать. Но другие вообще несут какую-то чушь.
Вот и я о том же. Мне кажется, что это ты перекручиваешь слова. Хотя, с каждым днем, вроде, я понимаю тебя все лучше.
Может, у тебя какой-то магический предмет, позволяющий понимать другие языки?предположила Нарив.
Или, может, у тебя?выдвинул ответное предположение я.
Нет, иногда ты меня удивляешь!Нарив неожиданно рассмеялась.Ты забыл в каком виде я перед вами появилась? Где, по-твоему, я могла прятать хоть что-либо?
Я почесал затылок. И снова она права. Но что у меня может быть магического? Я принялся перебирать вещи в карманах и в сумке. Вначале, я подыскал плоский камень, на котором можно разложить их содержимое. Так, что у нас в сумке? Та, на удивление, оказалась практически пустой. Клешня краба, оставшаяся еще с момента нашей охоты на этих тварей, чуть не сожравших меня самого. Собранных тогда крабов, конечно, уже давно всех поели, а клешня, вот, потерялась в сумке. Что еще? С удивлением, я обнаружил остатки небольшого кусочка сухаря, также затерявшегося и потому уцелевшего. Сейчас этовесьма неприглядная на вид, слипшаяся масса. Ведь искупаться мне пришлось не раз и сумка промокала насквозь. Ракушки, которые, как утверждал Баин, стоят по саату...
Красивые...Нарив взяла одну из выложенных на камень ракушек.
Я, убедившись, что в сумке ничего больше нет, занялся карманами. Здесь огниво... Небольшой ножик... Нет, это все не товряд ли в огниве есть хоть искорка магии. Что в другом кармане?
В детстве я видела бусы из таких ракушек.продолжала тем временем Нарив, вертя в пальцах ракушку.Мне тогда так с'атрак гхэд'ан п'утар...
Чего?выпучил глаза я.Что ты сказала?
А?Нарив воззрилась на меня так же удивленно, как и я на нее.
Не сговариваясь, мы одновременно перевили взгляды на камень, где лежат мои пожитки. Среди ракушек тускло поблескивал золотой перстень, только что извлеченный мной из кармана.
Эх ак'ур ан?Нарив указала на перстень.
Нашел на пляже...произнес я и, увидев, что Нарив качает головой, взял перстень и повторил.Нашел на пляже когда нас сюда перенесло.
Можно посмотреть?спросила Нарив и теперь я ее прекрасно понял.
Я протянул ей перстень. Кроваво блеснул красный камень, словно вырастающий из золота.
Базэн.произнесла Нарив, рассматривая перстень.
Что?не понял я.
Перстень сделан в одном из монастырей Базэна, бога знаний.
А ты откуда знаешь?
Вот. Видишь, справа от камня изображен сам Базэн. Он держит в руках книгу.Нарив, не выпуская перстень из рук, поднесла его к моим глазам.А слева от камняРоас с мечом. И здесь надпись еще. 'Знаниеесть красота мира'.
Знаниеесть красота мира.повторил я.Странно как-то... По-моему, красота мира совсем не в знаниях.
Ты только, если встретишь посвященного Базэну, этого не говори.Нарив вернула мне перстень.Для них в знаниях и красота, и весь смысл жизни. Где ты, говоришь, нашел этот перстень?
Мы остановились в устье реки, вдоль которой потом шли через джунгли.я принялся вспоминать тот, кажется такой далекий, день.Ночью на нас напала целая орда крабов. Чуть не сожрали... Честно говорю, там один краб былчуть не с меня ростом!
Нарив кивнула, показывая, что верит моим словам.
В общем, нам пришлось отступать от лагеря и вернулись туда только утром, когда крабы ушли.продолжал я.Вот тогда я и нашел этот перстень. Мы собирали то, что уцелело и могло пригодиться... Он в песке лежал. Там вообще, в песке, много всякого было. Кости, старое, поломанное оружие...
Понятно.кивнула Нарив.Не слышала, чтобы кто-то так далеко на юг заходил. Ты береги этот перстеньсовсем немного существует вещей, в которые вложена частичка божественной силы. А этот перстень именно из таких вещей. В немсила Базэна.
Хочешь?повинуясь какому-то порыву, я протянул перстень Нарив. Она как-то странно посмотрела на меня и покачала головой.
Пусть у тебя лучше останется. Я же говорю, это очень редкая вещь...
Ну и что? Вижу же, что он тебе понравился.я, по-моему, покраснел.А кроме того, если перстень будет у тебя, то ты же сможешь понимать и всех остальных, а не только меня. И остальные смогут тебя понять.
Не надо.упрямо повторила Нарив, но потом улыбнулась.Лучше подари мне какую-нибудь из этих ракушек.
Хоть все!я пододвинул ракушки поближе к ней.Бери...
Но все она не взяла. Выбрала три штуки и, поблагодарив, принялась их рассматривать. Я посмотрел на оставшиеся и отобрал еще двесамые красивые. От них Нарив тоже не отказалась.
Нет, Алин, ты точно влюбился.Молин, наблюдавший за нами, до поры-до времени не вмешивался, а тут, все-таки, встрял.Уже и кольцо девушке подарить хотел...
Он же не просто так хотел его подарить.вмешался Баин.Ты же слышал, что Алин понимает Нарив с помощью этого кольца.
Только, знаешь что,Молин пододвинулся поближе и зашептал,ты никому больше не говори про кольцо. Думаю, если Ламил или Седой узнают, то сразу же отберут.
Почему? Вроде у наемников добычаэто святое.
Потому что это не просто кольцо.Молин посмотрел на меня как на идиота. Дарен, и этот туда же!Капитан может решить, что для отряда важнее, чтобы он сам, а не через какого-то салагу, понимал, что говорят местные.
А кроме того,Баин хитро улыбнулся,если перстень будет у тебя, то у тебя будет и повод все время ошиваться возле Нарив.
Да, ну тебя!отмахнулся я, хотя понял, что и тот и другой прав. Особенно прав Баиночень не хочется лишиться должности переводчика и, соответственно, возможности постоянно быть в обществе Нарив...
Вскоре вернулись те, кого капитан оставил приглядывать за ущельем и мы продолжили путь. Я в полной мере осознал предупреждение Нарив, что идти здесь надо осторожно. Проклятые слизни попадались под ногами тем чаще, чем дальше мы углублялись в расщелину. Тут и там слышалась ругань, когда кто-то поскальзывался, наступив на практически незаметного на фоне камней слизня. В основном, хвала Дарену, травм удалось избежать, но десяток человек все же подвернули ноги.
Сколько же здесь этих тварей!Молин поскользнулся в очередной раз и устоял на ногах только ухватившись за мое плечо.
Ущелье повернуло в очередной раз и, так и шедшие впереди, Дони, Крамм и Спик чуть не нос к носы столкнулись с каким-то типом. Это оказался низкорослый, чуть ли не вдвое ниже меня, но широкий в плечах, из-за чего он казался квадратным, коротышка. Длинные рыжие волосы, широкий, почти в половину лица, нос, густая рыжая щетина на подбородке. Одет он был в изрядно потертую кожаную безрукавку и такие же кожаные штаны. Коротышка поднял глаза и, увидев перед собой нас, застыл как вкопанный. Из его рук вывалилась большая, сплетенная из растрескавшихся от старости прутьев, корзина, почти доверху набитая слизнями.
Опа!первым пришел в себя Крамм. Он цепко ухватил коротышку за плечо.А ну-ка постой!
Коротышка дернулся, пытаясь освободиться, но Дони змеей юркнул мимо него и преградил щитом путь к отступлению. Пока коротышка растерянно соображал, что же ему теперь делать, к Дони присоединился и Спик. Убежать теперь он мог только пройдя по преграждавшим дорогу воинам.
Гном.тихонько сказала Нарив.
А похож на человека...я осмотрел коротышку, который, похоже, решил сдаться на милость судьбы и покорно опустил руки.И бороды у него нет. Какой гном без бороды?
Емулет тридцать. Если по нашему, то, считайне больше десяти лет. или ты думаешь, что гномы и рождаются с бородой?пояснила Нарив и направилась к гному. Я последовал за ней.
Тебя как звать?Нарив склонилась над гномом, но потом выпрямилась и, повернувшись ко мне, указала на Крамма.Скажи ему, пусть отпустит ребенка.
Бургум.ответил гном и, насупившись, посмотрел на Нарив.А вы еще кто такие?
Крамм отпустил Бургуманадо же такое имя, будто в животе бурчит, носить!и присоединился к Дони и Спику за его спиной.
Меня зовут Нарив. Если ответишь на вопросы, то мы тебя отпустим.
Тут, расталкивая столпившихся за нашими спинами солдат, прибежал Седой.
Что тут у вас? Почему остановились?
Гнома поймали.пояснил я.Нарив сейчас расспрашивает его.
Гнома говоришь...капитан смерил взглядом Бургума.Переводи!
Чем ты здесь занимаешься?спросила Нарив и глянула на валяющуюся на земле корзину из которой медленно расползались слизни.Зачем тебе слизни?
Еда.коротко пояснил гном, тоже глянув на корзину, и снова спросил.Кто вы и что вам здесь нужно?
Пытаемся пройти через горы.ответила Нарив.Какой сейчас год?
Гном уставился на нее удивленно и как-то снисходительно, словно на сумасшедшую.
Двести третий год от Кары.медленно ответил он наконец.Госпожа, с вами все в порядке?
Что еще за Кара?пробормотала Нарив.От Сотворения Мира какой год?
Если мне раньше казалось, что Бургум выглядит удивленным, то я ошибался. Это он только сейчас удивился! По сравнению с его теперешним выражением лица, все прошлое удивлениеэто словно неяркое мерцание по сравнению с летним полуднем. Интересно, он сможет еще больше выпучить глаза или нет? Бургум, когда понял суть вопроса Нарив, крепко задумался. Вначале он просто стоял, выпучив глаза и разинув рот. А потом, похоже, принялся что-то подсчитывать в уме, загибая пальцы.
Ну да... Кара... Когда она, по-старому, была...забормотал он.
Нарив терпеливо ждала, наблюдая за мучительной работой мысли, отражающейся на лице гнома.
Вот! Вспомнил!просиял вдруг Брумгум и гордо объявил.Кара опустилась на людей в третий месяц зимы, года восемь тысяч пятьсот двенадцатого от Сотворения мира!
Нарив резко выпрямилась. Черты ее лица заострились настолько, что подумал, что она сейчас прибьет гнома на месте. Судя по тому, что Брумгум и сам испугано отшатнулся от нее, в его голове возникла та же мысль. Но, спустя миг, я понял, что защита требуется не гному, а самой Наривона вот-вот упадет в обморок! Я уже сделал было шаг к ней, чтобы поддержать женщину, но Нарив сумела взять себя в руки.
Триста двадцать лет...еле слышно прошептала она.
Что такое?рявкнул сзади Седой.Что с ней?
Насколько я понял,я повернулся к капитану,она только что узнала, что пролежала в том колодце триста двадцать лет.
А выглядит моложе.пробормотал Молин и схлопотал за свои слова звонкую затрещину от Ламила.
Иди в хвост колонны,капитану фраза Молина тоже не понравилась и он, похоже, решил пока отправить его куда-то подальше,и скажи кому-нибудь из десятников, чтобы выставили заслон пока мы здесь будем разбираться. Кролан, ко мне!
Из толпы вынырнул пожилой наемник и остановился перед капитаном.
Пройди со своим десятком на двадцать шагов вперед по ущелью и становись заслоном.
Кролан, без лишних слов, снова исчез в толпе и вскоре, в сопровождении двенадцати человек, пробежал мимо нас.
Что это за Кара, о которой ты говорил?Нарив, тем временем, продолжила расспрашивать гнома.
Как? Вы не знаете?гном уже, похоже, устал удивляться и только непонимающе качал головой.
Мы очень издалека.ответила Нарив и присела на камень, проверив предварительно нет ли на нем слизняков. Гном подумал и присел на соседний камень.
В зиму года восемь тысяч пятьсот одиннадцатого от Сотворения Мира,начал он голосом, словно был учителем, а Наривнерадивой ученицей,король Гайрих собрал невиданную армию и двинулся с ней в земли эльфов. Армия людей, словно нож сквозь масло, прошла все защитные рубежи эльфов и вышли к их столице. Бой за город не прекращался три дня. С людьми сражались и эльфы, и неведомые твари, выведенные ими. Но армия людей оказалась слишком сильна. Город пал и ни один эльф не уцелел тогда. Уничтожив город, люди пошли на юг, выжигая другие поселения эльфов, до самого моря...
Тут Брумгум снова из 'учителя' превратился в мальчишку, если такое слово применимо к тому, кому исполнилось уже тридцать лет.
Говорят, правда, что где-то в джунглях, на западе, еще есть небольшие поселения эльфов, но я не знаю никого, кто видел бы их своими глазами.и он снова принял важный вид, видимо, пересказывая то, чему учили его самого.Ровно год длилась кампания восемь тысяч пятьсот одиннадцатого и в зиму же восемь тысяч пятьсот двенадцатого года от Сотворения Мира король Гайрих вернулся с победой в свои земли. Празднование этой победы шло до самого конца весны и, по указу короля, должно было продолжаться до конца года. Но в последний месяц весны на земли людей посыпались неисчислимые несчастья. Неизвестный мор выкосил весь скот и поразил поля людей, а потом, когда вовсю разгорелся жуткий голод, новый мор, называемый Эльфизиаровым проклятьем, пал уже и на самих людей. Еще до Эльфизиарова проклятья, гнев людей обратился на храмы и монастыри, чьи скот и поля не пострадали. Жрецы и монахи не знали никаких горестей и объедались, когда все остальные пухли от голода. И Эльфизиарово проклятье не зацепило ни одного жреца и ни одного монаха...
Нарив, слушавшая до этого момента спокойно, хоть и с немного грустным выражением лица, вся напряглась. Из-под ее ногтей, впившихся в ладони, показались капельки крови.
...Гайрих Победитель умер от Эльфизиарова проклятья одним из первых и, поскольку был он молод и не оставил наследника, страной начал править лорд Кайзик, прадед короля нашегоДрогана. Лорд Кайзик, в мудрости своей, увидел в обрушившихся на страну несчастьях руку Богов, а особенноруку самого Эльфизиара. И молил он жрецов и монахов, посвященных всем Богам, о милости, но голод и мор продолжался. И тогда, заболев сам Эльфизиаровым проклятьем, он проклял Богов и приказал разрушить все храмы и монастыри, раз их служители оказались бесполезны перед лицом всех несчастий...
Нарив вскинулась и яростно посмотрела на гнома, но тот, увлеченный своим рассказом, даже не заметил этого. Гнев Нарив продлился всего миг и она тут же снова уперла взгляд в камни под ногами. Плечи ее опустились, словно невероятная тяжесть упала на них. Кровь с ладоней течет уже струйками, падая вниз крупными каплями, а костяшки пальцев побелели так, будто это не нежная кожа, а выбеленные солнцем кости скелета.
...Первыми пали святилища Кронии, из-за которой и ополчился Эльфизиар на людей. За нимисвятилища Дарена, жены егоЛиссии и сынаБазэна. Храмы и монастыри Роаса, Бога войны, стояли дольше всего и никак не могли люди прорваться в обители жрецов-воинов. Но и они, почти все, в конце концов, пали. Лишь несколько храмов, находившихся на самом севере, устояли. Пали бы и они, но новая напасть обрушилась на людеймертвецы, умершие от Эльфизиарова проклятья, стали подниматься из могил. И тогда, те, кто выжил, пожалели об этом. В считанные месяцы почти не осталось в землях людей ничего живого. Восставшие мертвецы убивали все, что видели, мор и голод продолжал уносить сотни и тысячи жизней каждый день. Лишь считанным выжившим, ведомым сыном лорда КайзикаБороном, посчастливилось укрыться в горах, в самых глубоких подземельях гномов нашли они себе пристанище и новый дом. Так закончилась история королевства людей, покинутого Богами на произвол судьбы и уничтоженного Карой, которую наслал на них Эльфизиар за то, что они уничтожили сотворенных им эльфов.
Брумгум замолчал. Повисла гробовая тишина, в которой, кажется, слышно даже как ползают по камням слизни. Затихли и солдаты, шепотом передававшие назад мой перевод рассказа гнома. Нарив сидит не шевелясь, словно статуя. И цвет ее лицацвет белого мрамора, из которого статуи и вытачивают.
Охренеть...сипло прошептал успевший вернуться Молин и это единственное слово, отбиваясь эхом, заскакало между стенами расщелины.
Это куда ж мы вляпались?пробормотал Ламил, оглядываясь по сторонам, словно мог на каменных стенах увидеть ответ на свой вопрос. Хотя, хочет ли кто-то получить этот ответ?
Какие монастыри Роаса уцелели?голос Нарив настолько ледяной, что даже я, не говоря уж о гноме, зябко передернул плечами.
Не знаю, госпожа?прошептал Брумгум.Зачем вам те проклятые монастыри?
Кулак Нарив, на миг словно размывшийся в воздухе, застыл на расстоянии, лишь чуть большем толщины волоса, от лица гнома. Брумгум отшатнулся так резко, что повалился на спину и изо всех сил вжался в щель между камнями, стараясь укрыться от, ставшей вдруг такой страшной, Нарив. Его взгляд, чуть не обезумевший от ужаса, не отрывается от застывшего, подобно камню, искаженного яростной гримасой лица женщины. Нарив сдержала удар лишь нечеловеческим усилием воли. Медленно, с неловкостью деревянной куклы она сделала шаг назад, отступив от гнома, и резко развернулась спиной к нему. Только сейчас раздался дружный вздох всех, присутствовавших при допросе гнома.
Я думал, она его прибьет.прошептал Молин и отступил, на всякий случай, подальше.
Нарив...если женщина и услышала, что я к ней обращаюсь, то не подала виду. Нарив, широко шагая, отошла в сторону и, сев на первый попавшийся камень, закрыла лицо ладонями.
Ну все... успокойся...Ламил постарался успокоить трясущегося гнома, но тот его, естественно, не понял.Алин! Чтоб тебя... Успокой этого коротышку!
А?..я с трудом отвел ошалевший взгляд от Нарив и только спустя какое-то время понял, что же от меня хотят.Да... сейчас...
Не нравится мне эта баба.Ламил уже повернулся к Седому.психованная какая-то... Может, избавимся от нее?
Я подошел к гному и принялся нести какую-то успокаивающую чушь насчет того, что нам в последнее время пришлось многое пережить, что Нарив очень почитает богов и такое отношение к ним вывело ее из себя, уверял, что Брумгуму ничего не грозит и никто его даже пальцем не тронет... Но мое внимание, в основном, обращено на разговор капитана и десятника.
...Не знаю, Ламил.Седой говорит медленно, тщательно обдумывая ситуацию.Онанаш единственный проводник...
Да, какой она проводник!всплеснул руками Ламил.Сама же сказала, что триста лет здесь не была. А, по словам этого коротышки, тут все настолько изменилось...
Но, до гор она нас довела.возразил капитан.И к людям вывела.
...и за это ей большое спасибо!перебил Ламил.Тут кого-то другого найдем в проводники.
Алин,Седой отмахнулся от Ламила,спроси у гнома насчет магов. Может видел здесь кого-то из них?
Гном уже более-менее успокоился и хотя страх еще не покинул его глаз, но рассудок в них уже вернулся. Он понял, что ,по крайней мересейчас, его убивать никто не собирается.
Слушай, у вас есть маги?я присел на корточки и улыбнулся.
Маги?повторил он, с опаской глянув на так и продолжавшую сидеть неподвижно Нарив.Какие-такие маги?
Ну маги...Дарен, как ему объяснить?Знаешь, которые всякие чудеса творят, колдовство?..
Погоди!гном окончательно пришел в себя и снова сел на камень, с которого, испугавшись Нарив, свалился.Вроде как жрецы раньше чудеса творили...
Нет, не жрецы...попытался перебить я, но Брумгум не слушал.
...Только нет у нас сейчас жрецов. Запретил их король. И чудеса, о которых ты говоришь, тоже запретил...
Он продолжал говорить еще что-то, объясняя, почему именно запретили жрецов и чудеса, но я уже понял основную мысль.
Нет здесь магов.я встал и, похлопав гнома по плечу, подошел к капитану.Говорит, что у них тут и жрецов, и всякую магию запретили.
Ну вот, а ты говоришьбабу прогнать...Седой раздосадовано хлопнул себя по бедру.Местные нам тут не помощники.
А эта, которая триста лет тут не была,Ламил упрямо кивнул головой в сторону Нарив,помощница? Куда она нас приведет? И кого еще пришибет ненароком, дура психованная?
Гном же сказал, что какие-то монастыри уцелели!я позволил себе вмешаться и перебить десятника, за что заслужил очень недовольный взгляд с его стороны.И Нарив говорила, что маги посещали ее монастырь. Так в монастыре и надо искать!
Вот!поднял палец Седой.А кто нас к монастырю приведет, если местные уже, наверно, и забыли, где они находились?
А она, за триста лет, не забыла?
Я так понял,капитан поднял голову и посмотрел прямо в глаза Ламилу,что для нее эти триста лет прошли, как для тебяночь. Пока она пойдет с нами. Если появится другой проводникхорошо. Нетбудем довольствоваться тем, что есть.
Капитан ясно дал понять, что всякие обсуждения на этом закончены. Отвернувшись от недовольно сопевшего десятника, Седой посмотрел на испуганно косившегося в сторону Нарив гнома, потом на саму женщину, так и продолжавшую сидеть неподвижно.
Спроси у гнома, что там дальше по ущелью.
Я не сразу понял, что вопрос обращен ко мнемои мысли вертелись вокруг произошедшего инцидента. Нарив ведь обычно так рассудительна, никогда не теряла головы... Хотя, а как бы я себя чувствовал на ее месте? Скажи мне кто, что последнему из моих воспоминаний, которое, вроде бы, относится к совсем недавнему, не более недели назад, времени, исполнилось несколько сот лет... Да еще и весь мир перевернулся с ног на голову... Вот ты, Алин, как бы себя чувствовал, узнав, что из всеми уважаемого человека, можно сказатьгероя, рисковавшего жизнью в бою с общим врагом, в один момент, даже сам того не подозревая, превратился в изгоя, которого чуть ли не ненавидят все твои соплеменники?..
Алин, ты оглох?окрик капитана хлестнул словно плеть.
Встряхнувшись, я принялся расспрашивать гному о том, что ждет нас впереди.
Как полдня пойдете прямо по этой расщелине,ответил Брумгум,то выйдете на перекресток с широким каньоном. Там, если налево пойти, выйдете к Малому входу Карбума. Это город, где я живу. А если в каньон сворачивать не будете, то еще через день выйдете в Долину Чаши, где, по левому склону, Большой вход Карбума...
А сквозь горы как пройти? На ту сторону?
В Гиблые места?Брумгум посмотрел на меня как на сумасшедшего. Видно, что он очень хочет что-то сказать по поводу нашей цели, что-то нелицеприятное, но, снова взглянув на Нарив, он просто покачал головой.Туда никто не ходит. Это вам до Харума, нашего самого северного поселения, надо, а куда дальшеэто я не знаю.
Седой, смотри какую птицу поймали!окрикнул кто-то сзади и все внимание окружающих переместилось на что-то, пока мне не видимое.Да, расступитесь же вы, ослы...
Толпящиеся вокруг солдаты зашевелились, будто высокие стебли травы, через которую кто-то пробирается, и вскоре перед капитаном остановились троедва дюжих наемника и, зажатый между ними, незнакомый мне субъект, левую сторону которого украшает стремительно наливающийся краской синяк. Уж этотточно человек, а не гном или еще кто-то. Стоит, нервно переминаясь с ноги на ногу и бросая по сторонам быстрые взгляды. Одет в длинную, ниже колен, кольчугу, из коротких рукавов которой, поразительно контрастируя с богатым доспехом, торчит какое-то серое, не первой свежести, тряпье. Ни оружия, ни шлема у пленника не оказалось.
Мы там, позади, в заслоне стояли,принялся объяснять тот из наемников, который постарше,а тут Гарит шевеление какое-то заметил. Доложили десятнику, так тот и говорит, мол изловите птичку, только аккуратночтоб перышки не помяли. Ну мы за камнями скрытно обошли, а они, голубчики, там сидят и в носах ковыряют. Этого, вот, сразу по голове отоварили... Правда, пока с ним канителилисьдругой убег.
Седой лишь кивнул в ответ на рассказ наемника и тут же обратился к пленному. О Брумгуме все как-то разом позабыли.
Ты кто такой?капитан осекся, увидев, что пленник не понял ни слова.Алин, чтоб тебя...
Ты кто?поспешно, не дожидаясь продолжения со стороны Седого, спросил я.
Я? Это...пленник отвлекся от увлекательнейшего занятияподошвой странного мохнатого сапога, судя по всемусделанного из козьей шкуры, он размазывал тонким слоем по плоскому камню, на котором стоит, ненароком раздавленного слизняка.Карола я... Звать меня так, в смысле...
Эк вы его приложили...прищурился Ламил, слушая как пленник что-то мямлит заплетающимся языком. или он от рождения такой?
Седой лишь отмахнулся, не отрывая сурового взгляда от Каролы.
И зачем ты за нами следил?
Карола непонимающе смотрит на капитана, но, когда я перевожу вопрос, взгляд его проясняется и он кивает головой так, словно это кто-то ухватил его за волосы на затылке и трясет теперь голову, пытаясь ее оторвать.
Ямал нас за вами отправил!радостно зачастил Карола.Вы как прошли мимо нашего поста, так Ямал отправил одного с докладом в Карбум, а нам и говоритидите и посмотрите куда они направились.
Сколько от вашего поста до Карбума идти?после небольшой паузы спросил Ламил.
Хрона три. А ежели бегом, то и за меньше управятся.
Что еще за 'хрона'?Седой сплюнул под ноги и выжидающе уставился на меня.
Я лишь пожал плечами.
От рассвета до закатадвадцать хронов.раздался вдруг голос Нарив, о которой в этом вихре событий все уже успели позабыть. Похоже, она уже полностью пришла в себя. А если нет, то очень умело это скрывает. Только некоторая бледность абсолютно бесстрастного лица напоминает о том взрыве, который совсем недавно чуть не закончился печально для несчастного гнома.С того момента, как нас не пропустила та застава, прошло чуть более четырех хронов.
Значит, три... пустьдва с половиной этих самых хрона...принялся подсчитывать Ламил.
Это выходит, один хроноколо полутора звонов.вклинился Баин.
Десятник, которого Баин сбил со счета, злобно зыркнул, но, подумав, кивнул.
Ну да... Почти четыре звона уже как о нас знают в том городе.он снова взялся за подсчеты, а все остальные, включая капитана и даже Каролу, притихли, стараясь не мешать.Еще через полтора звона тот Ямал получит указания, а тот второй, который был с вот этим и убежал, доберется до своих... Если бегом и ноги себе на камнях не переломает, то где-то через четыре звона.
Значит, через четыре звона на той заставе будут знать куда мы направились.подхватил мысль Седой.К концу второй дневной стражи об этом станет известно в городе и, еще через три с половиной звона, Ямал снова получит указания. За тыл, где-то до половины первой ночной стражи, можно не беспокоиться. Алин, спроси сколько сюда от города идти.
До города отсюда, если поскорее, как дойти можно?перевел я.
До Карбума?Карола шмыгнул носом и попытался потереть распухшую щеку о плечо.Это по расщелине до каньона...