Замок надо осмотреть, сухо сказал орк. И пока ты этот свой отвар не сварила, руки после химеры мыть будешь. Как все чистоплюи-эльфы. Поняла?
* * *
В темных закоулках прятались костяные пауки. Завидев орка с девчонкой, они разбегались во все стороны, не желая разделить судьбу павшего во дворе собрата.
Видимо, пауки облюбовали это место задолго до появления чародея, и на его смерть им было глубоко наплевать. Скорее, они даже обрадовались: ибо теперь никто не налагал на них чар, заставляя быть стражами.
Осмотр замка победителей чародея особо не обогатил.
Там было пусто, ни мебели, ни сокровищ. Ларца с перстнями под кроватью чародея Янталь так и не нашла, хоть и проверила каждый участочек, чихая от пыли.
Оружия, на что рассчитывал орк, тоже не было. Совсем.
Пришлось вернуться в главный зал несолоно хлебавши.
Вся добыча состояла из магического шара, серебряного подсвечника со свечой и толстого фолианта.
Но плохо было не это: у орка стало стремительно опухать колено, запульсировала в нём злая боль.
Что-то тут не так, проворчал орк, усаживаясь в кресло чародея и вытягивая ушибленную ногу.
Светящийся шар он положил на круглый столик, небрежно смахнув с него книгу.
Девчонка заинтересовалась громадным томом, упавшим на пол с громким грохотом.
А если там есть про эльфов? укоризненно спросила она и потянулась к книге.
Стой!!! рявкнул орк так, что химера от испуга присела и забила хвостом.
Чего? обиделась девчонка. Бери сам, мне не жалко. Я помню про одну треть. Раз химера моявсё остальное твоё. Я знаю.
Орк постучал пальцем по голове.
Этот дохлый колдун, мотнул он головой в сторону мёртвого мага, похоже, не только глистами болен. В нём самой разной гнили полно. У меня, похоже, заражение крови начинается от самого простого ушиба. Так не бывает. Не трогай ничего, не то сгниешь изнутри.
Глаза у девчонки испуганно округлились:
А ты? Что делать?
Найди дрова. Не мог же он здесь совсем без топлива сидеть, на одной магии, скомандовал орк. Его нужно сжечь. Но сначала принеси мою котомку.
Девчонка и химера выскочили из зала.
Орк оттёр испарину появившуюся на лбу. Жар быстро распространялся по всему телу. Колено горело.
Орк вынул охотничий нож из ножен, висевших на поясе. Закусив губу клыками, срезал грязную, ссаженную о каменный пол кожу с места ушиба. Потекла кровь.
Прибежала Янталь, приволокла котомку и одеяло.
Кресало достань, невыразительным голосом сказал орк. Свечу зажги. Дай, сначала осмотрю.
Янталь подала ему подсвечник со свечой, орк осмотрел их со всех сторон, понюхал и, отколупнув кусочек воска, пожевал.
Вроде обычная. Авось пронесёт. Зажигай.
Девчонка высекла искру, подожгла фитиль. Заплясал на конце свечи огонёк.
Подержи подсвечник, надо колено огнём опалить.
Орк с трудом встал, придерживаясь за рукоять кресла, подставил у свече больное колено. Живой огонь радостно лизнул свежую кровь. Орк выругался.
Когда, по мнению орка, рана подкоптилась нужным образом, он рухнул обратно в кресло.
Там, на дне, трава в мешочке. Дай, еле выговорил он.
Янталь нашла орочье лекарство, нарезанную и высушенную траву болегонку, растущую только на Волчьих островах. Горькую ужасно. Для не принадлежащих к орочьим племенамсмертельно ядовитую. Достала и фляжку с водой. Бережливо погасила свечу.
Орк засыпал в рот горсть измельчённой травы, глотнул воды. И замер с закрытыми глазами, откинув голову на спинку чародейского кресла.
Девчонка и химера отправились искать топливо.
Трава действовала, обезвреживая в теле орка заразу, но от забытья не спасала.
Возле мертвого чародея медленно росла куча дров.
Орк открывал глазаи видел, что ночь потихоньку сменяется днём, лунный свет уступает место заре, затем солнцу. Даже в зале стало относительно светло.
Дров всё прибавлялось и прибавлялось.
К полудню их набралось достаточно для погребального костра.
Из очередного отрезка забытья орка вырвал отчаянный крик.
Орк резко распахнул глаза.
Труп чародея был наполовину втащен на сложенную поленницу. Янталь стояла рядом, с искаженным лицом смотрела на свои руки и визжала от ужаса.
Орк, забыв про боль, слетел с кресла, кинулся к девчонке.
Чего?!!
Вши!!! взвыла с отвращением Янталь, тряся руками. На нём вши!!! Трупные!!! Они на меня кинулись!!! Уже по голове, наверное, бегают!!!
Орк двумя пальцами снял с руки девчонки трупную вошь, раздавил на ногте.
Не бойся, разберёмся.
С удивлением он обнаружил, что стало легче, нога болела, но так, как и должна была болеть искромсанная ножом и опаленная огнём рана.
Вроде пронесло, задумчиво сообщил орк. Болегонкаштука хорошая. Либо убьёт, либо вытащит. Не ори, выберемся из этого крысятникавыведем мы тебе вшей.
Янталь умолкла.
Орк втащил чародея на дрова, положил ему под голову книгу, в ноги пристроил магический шар.
А как же начала девчонка.
Химера от греха подальше спряталась за спинку кресла и выглядывала оттуда, опасливо рассматривая приготовления орка.
Ежели не испортится от огня, заберу, пояснил орк. А таскать заразусебе дороже.
Он снова запалил свечу, поджег ею погребальный костер и закинул подсвечник вместе со свечой поближе к шару.
Заплясали на поленьях язычки пламени, почти невидимые в солнечном свете, длинными полосами падающем из потолочных окон зала. Потом огонь набрал силу, охватил всю поленницу, затрещал.
В зале стало жарко.
Химера, убедившись, что её жечь не будут, вышла из-за кресла и прижалась к ноге хозяйки.
Янталь глядела на погребальный костер и нервно почесывала макушку всей пятернёй.
Чародей сгорел быстро, как скомканный лист бумаги. Книга держалась дольше, стреляла искрами. Шар уцелел, языки пламени только облизали его бока, не причинив никакого вреда.
И то прибыток, решил орк, выкатил шар из груды углей и, покатав по залу для быстрого остужения, завернул в тряпицу. Пойдём на волю, меня уже тошнит в этом склепе.
Девчонка и химера обрадовано понеслись к выходу.
Что мы имеем, в конце концов? пробурчал сам себе орк. После всех этих попыток обогатиться? Оружия нет. Золота, драгоценностейнет. Еда на исходе. Одеяло рваное. Есть закопчённый переносной светильник, вшивая дочь эльфа и глистастая химера. Великолепно.
Хромая, он побрёл к выходу.
* * *
Солнце клонилось к закату, но до вечера было далеко.
Около лесного озера, питающегося водами быстрой речки, стекающей с отрогов Железного Хребта, горел жаркий костер.
Около него мокрый орк, гневно встряхивая чёрной волной жёстких волос, залеплял целебной мазью располосованное предплечье. После случая в замке он стал куда осторожнее.
Ну она же не со зла! убеждала орка дочь эльфа, голова которой была густо вымазана давленной клюквой, смешанной с глиной и распаренной болегонкой. Держать надо было крепче.
Лить ей в пасть эту бурду надо было быстрее! рычал орк, зачерпывая мазь из плошки. Сама бы и держала свою мегеру!
В кустах несло стонущую химеру, очищающуюся от глистов сильным слабительным.
Можно голову мыть? жалобно спросила девчонка. Жжет сильно.
Хочешь вшей вывести, терпи, дочь эльфа! злорадно сказал орк, обрабатывая последнюю царапину.
У меня такое чувство, что оно, это твоё средство, не только вшей, но и волосы выводит! возмутилась Янталь. А если я облысею?
Парик заведёшь! отрезал орк, заплетая свою мокрую гриву в привычный пучок. Сначала свою химеру помоешь, потом сама помоешься.
А ты её подержишь? с надеждой спросила Янталь.
Нет!!! взревел орк. Я уже подержал!
Девчонка надулась.
Я же извинилась за неё. Она просто ещё дикая.
Вот станет домашняятогда пожалуйста, отрезал орк. А подставляться под её клюв и когти мне больше не хочется. Я жрать хочу. Пора ужин готовить.
Из чего? удивилась Янталь.
Это тебя надо спросить, из чего! фыркнул орк. Ты мне обещала груды дичи, добытые твоей распрекрасной химерой. Только она до утра не просрё не опростается.
Он убрал в котомку мазь, подхватил оструганную ножом и обожённую в костре крепкую палку, поднялся.
Сидите у костра, огонь поддерживайте. Далеко не отходите. Я скоро.
Хорошо-о-о, протянула девчонка. Только ты недолго А вдруг те костяные пауки, что были в замке, решили нас догнать?
Чтобы тоже слабительного получить? поинтересовался орк. Иных причин нас преследовать я не вижу.
Орк, хромая, исчез в кустах. Двигался, несмотря на рану, он практически бесшумно.
Девчонка поковыряла пальцем затвердевшую глину на своей голове, подобрала котомку орка, нашла в ней костяной футляр с иголками и сухожильными нитками и, сев у костра, принялась чинить белое войлочное покрывало.
В кустах булькала несчастная химера.
* * *
Солнце зашло, лишь закат полыхал над холмами, когда орк вернулся к костру со связкой рыбин, наколотых самодельной острогой в горной речушке.
Янталь сидела у огня и задумчиво чистила тряпочкой магический шар, оттирая копоть золой из костра. Химера лежала у её ног и спала, жалобно вздыхая во сне.
Чего до сих пор грязные? спросил орк, выступая из темноты.
Ты же сам не велел отходить от костра возмутилась девчонка. Мы же тебя слушаемся. А сам обещал быстро
Зато ужин будет, неожиданно для себя почти оправдывающимся тоном сказал орк. Идите, мойтесь.
С радостным гиканьем дочь эльфа сорвалась с места и понеслась к озеру. Проснувшаяся химераза ней.
Орк принялся потрошить рыбу.
С озера слышался плеск воды, воинственные вопли и хлопанье крыльев по волнам.
Скоро крупные рыбины пеклись на угольях, закипала вода в котелке.
Орк, блаженно вытянув ноги, сидел у костра и смотрел в огонь.
Громко топая, вернулись с озера девчонка и химера. У девчонки мокрые вихры торчали во все стороны, химера часто отряхивалась, и тогда брызги веером летели вокруг.
Рыбины были почти готовы, дразнящий запах печёного плыл над костром, смешиваясь с ароматом чая из лесных трав.
Орк отвёл взгляд от огня, подбросил на ладони тёмный кругляш, резко сказал:
Лови!
И швырнул его девчонке через костёр.
Янталь машинально поймала и с недоумением стала рассматривать лежащую на ладони монету.
Потом уставилась поверх огня на орка.
Это медь, жёстко пояснил орк, глядя в глаза девчонке с той стороны костра.
Кругляш спокойно лежал на чистой, розовой ладони.
Янталь побелела. Лицо её сразу стало безжизненным, глаза потухли.
Она снова опустила взгляд на ладонь.
Крепко сжала её, потом медленно раскрыла кожа не чернела.
Янталь уронила медяк на землю, спрятала руки за спину и невидящим взглядом уставилась на огонь.
Поняла? сказал орк.
Янталь тоскливо кивнула.
Наврал твой лекарь, как сивый мерин. На всякий случай. Что бы ты по мельниковым ларцам с медяками не лазила. Эльфам от меди ничего не делается. Руки у них только от грязи чернеют, почему они их, чистоплюи высокомерные, и моют по пять раз в день!
Янталь посмотрела в лицо орку.
Видимо, пламя костра отразилось в её глазах, так ярко они полыхнули.
Есть пора, пробурчал орк, отводя взгляд. А в будущем на веру ничего не бери. Мало ли что люди наболтают.
* * *
Ночное небо было бездонно-синим, а холмы под нимчёрными. Было ясно, и холодные звезды усыпали небосклон.
У лесного озера горел костёр.
Около огня лежала пушистая, почти совсем высохшая химера и молотила печёные рыбьи головы, клекоча от удовольствия.
Сытый орк полусидел-полулежал на поваленной лесине и лениво ковырял щепочкой в зубах.
На поляне перед костром скакала вихрастая дочь эльфа, то вытягиваясь на цыпочках поближе к звёздам, то кружась на одной ноге.
Над сонной гладью разносился её бодрый голос, объясняющий орку:
А ещё мы, эльфы
Над Железным Хребтом, возвышающимся за грядой холмов, плыла полная луна
Михаил БалабинСВЕТЛЫЙ ПРИНЦИП
Факел в поднятой рукегерб Академии Высокого Волшебства.
Гроза пришла с запада. Море Надежд выплеснуло из себя косматую серую тучу, которая к концу дня, наконец, подмяла под себя все небо. Угрюмый клок темноты замер над городом. Внезапно сизая хмарь в небесах побурела, словно брошенный в лужу батистовый платок, и на прикрывшийся тишиной мир набросился ветер. Взмыли, заметались по улицам опавшие листья, заскрипели, закланялись безумной стихии деревья, брызнули во все стороны отломанные ветки, мусор, пыль. Что-то громыхнуло, зазвенело разбившееся где-то стекло, захлопали неприкрытые окна. С воем пронесся по улицам ветер, лихо подхватил брошенную куклу, шляпу с пером, ведро, протащил по мостовой, с гиканьем зашвырнул в какой-то переулок и, крутанув флюгера, ушел вверх.
Грянул гром.
В неистовом танце кружилась по улицам пыльная вьюга, то, затихая, то, вновь обрушиваясь на камень стен. С улюлюканьем врывался ветер в портовый район, бился, натужно раскачивал на волнах неподатливые судна, запыхавшись, скрипел такелажем и, весело подвывая, уносился ввысь. Гремело, грохотало небо, не спеша, однако, обрушиться на землю дождем. Наконец обезумевшему ветру прискучило метаться по городу и он, издав последний вопль, умчался куда-то за серую громадину туч.
Отпрянувшая было духота снова заполнила Ордос. Город замер. Словно крепость перед штурмом закрылся на сотни засовов, прикрылся тысячей ставен, ощетинился поломанными ветками и шелухой от семечек. Город ждал.
И буря пришла.
Снова вдарил гром, блеснула молния, и с неба хлынул дождь. Ветер, решив повторить лихой кавалерийский налет, снова метнулся в бой, порубал, потоптал корявые пальцы деревьев, открывая путь водной стихии, ворвался в переулки Ордоса. Капли, сливаясь в единый поток, разбивались о черепичные крыши, стекали за шиворот чванливым золоченым портовым башням, ручейками неслись по улицам. То тут, то там сверкали молнии, били в изящную мозаику мостовой, косыми росчерками змеились по небу. Радостно хохотал гром.
Гроза молотила город плетью дождя, бросалась горстями молний. Облепленный каплями ветер водяным вихрем пронесся по какому-то переулку, ворвался в центр бури, на площадь черного камня, туда, где оглушенный голосом грома, почти ослепший от бьющих под ноги молний стоял человек в светлом плаще. Ветер отхлестал его по щекам дождем, вцепился в волосы Неожиданно рука мужчины взметнулась вверх и сжалась в кулак, словно ухватив стихию за хвост. Оторопевший вихрь на миг стих, затем завыл, заметался, вырываясь из цепких пальцев, кинулся куда-то вверх и влево, туда, где в заоблачных высях грохотала грозаМужчина засмеялся, прокричал что-тоего слова потонули в раскатах громаи отпустил ветер на свободу. Обезумевшая стихия завизжала, свернулась в тугой смерч, в два человеческих роста, и завертелась по площади, накручивая широкие круги вокруг мага.
Человек протянул руку к небу, и к нему в ладоньдве короткие вспышкиметнулась молния. Яростно зарокотал гром. Губы мага зашевелились, на мгновение опустившаяся рука снова потянулась ладонью к гроземиг, и косые иглы молний посыпались волшебнику под ноги. Эманации чистой, незамутненной разумом силы вонзались сейчас в черную глыбу изначального камня, словно стремясь расколоть этот непреклонный кусок тьмы.
Ревела гроза, ледяные капли вонзались в кожу, а маг кричал то ли заклинания, то ли просто слова, которые порою бывают сильнее любого заклятья. Сила, веселая, злая чистая сила переполняла его, и он щедро отдавал ее хмурой туче, тугому, звенящему воздуху, пригнувшимся деревьям, черному, видевшему еще великих основателей Ордоса камню и ветру, ледяному ревущему ветру, что, вырвавшись из цепких объятий Моря Надежд, метался по городу. Волшебник улыбался: бушующая стихия захватила его, он вдруг понял, ощутил себя той грандиозной силой, что обрушивала сейчас на Ордос потоки дождя, барабанила по камню вокруг сотнями молний, давно превративших мир мага в одну бесконечную вспышку. Человек улыбался: боль отката, резь в ослепших глазахразве могли они сравниться с яростью, силой, величием этой Грозы? Сколько он простоял так? Час, два? Для него не существовало ни времени, ни пространства, весь мир волшебника сжался, превратился в один бесконечный кусок бури.