Войдите! кричит Джейн.
Вместе с девушкой в комнату врывается тепло и ярко-красные солнечные лучи, обрывавшие мысли Джейн о зонтиках. Каким мог бы быть зонт для Айви?
Айви останавливается, с удивлением разглядывая комнату.
Черт возьми! восклицает она. Почему у тебя столько зонтов?
Я их делаю, отвечает Джейн, продолжая лежать на ковре. И не спрашивай меня зачем.
Может быть, потому, что они великолепны? восхищается та, приближаясь к царству зонтиков, чтобы рассмотреть их поближе.
Джейн садится, поправляет рубашку и осматривает комнату, пытаясь увидеть ее глазами Айви.
А девушка присаживается, дотрагивается до продолговатого светло-голубого зонтика в форме птичьего яйца с непонятными коричневыми пятнами.
Сделать его продолговатым оказалось невероятно сложной задачей, потому что спицы должны отличаться по длине и форме, когда он раскрыт, но в то же время идеально сохранять контур яйца в закрытом виде. В какое-то мгновенье Джейн от злости хотела сломать его о колено, но теперь рада, что удержалась. Этот зонтодно из лучших ее творений.
Айви мягко и аккуратно водит пальцем по зонтутак, что Джейн словно кожей ощущает ее прикосновение.
Скажешь мне, что это? спрашивает Джейн.
Конечно, кивает Айви, птичье яйцо.
Джейн счастлива.
Сейчас время обеда для членов семьи и гостей. Значит, и для тебя, уточняет Айви.
Да-да, Капитан Полярные Штаны, усмехается Айви, ведя Джейн вниз по коридору мимо белого медведя.
Он правда военный?
Я точно не помню, задумывается девушка. Но нам лучше притвориться, будто мы считаем его полярным исследователем, который отдал все свои открытия королеве.
Какой еще королеве?
Точно не мне, хихикает Айви.
Они спускаются в зал для гостей, а затемв самое большое помещение, которое только можно себе представить в частном доме.
Что это? тихо спрашивает Джейн, стараясь не завизжать от восторга. Тронный зал?
Айви издает короткий смешок и отвечает:
Это танцевальный зал. Но ты подала мне отличную идею: теперь нужно решить, какая комната будет для Октавиана его тронным залом. Наверное, библиотека.
Джейн почти не слушает. Она осматривает огромное помещение с высокими потолками и полированными полами красного дерева.
Здесь, наверное, веселятся вовсю?
Ага, до упаду, отвечает Айви. Люди наряжаются, танцуют вальс и все такое.
Девушки зашли еще в одну комнатудлинную, ярко освещенную. Там стоит стол человек на тридцать. В дальнем углу сидят четверодвое мужчин и две женщины, их голоса переплетаются. Киран здесь нет.
Ты будешь обедать с нами? интересуется Джейн.
Нет, ответила Айви. Я обедаю на кухне.
Кажется, она неправильно поняла вопрос, услышав в нем то, что Джейн и сама толком не могла сформулировать, поэтому Айви крепко сжимает руку Джейн и показывает на один из свободных стульев. Ехидно улыбнувшись, она подталкивает Джейн в открытую дверь, прямо к столу.
Джейн присаживается. Похоже, ее появления никто не заметил. Она пытается уловить содержание разговора, сводившегося к обсуждению некой семьи, которую каждый из присутствующих знал лично.
Вы серьезно утверждаете, что они сделали что-то плохое со своими детьми? спрашивает темнокожая женщина с лицом сердечком и короткими черными кудрями. В мочках ее ушей мерцают звезды. Может быть, они сделаны из настоящих крошечных бриллиантов? Женщина сидит рядом с Филиппом Окада, гермофобом с верхнего этажа. На лице толстый слой тонального крема, над глазами яркие тени для век.
Нет, я только говорю, что с ними явно что-то не так, парирует другая дама, белокожая и румяная, с волосами цвета гречишного меда. На шее у нее сверкают две нитки жемчуга. Голос низкий, говорит с американским акцентом. Люди бывают непредсказуемы, а страшные вещи многих сводят с ума. Откуда нам знать, что они сделали, так ведь?
Это такой медицинский термин? подкалывает ее Филипп Окада. «Сойти с ума»!
Филипп, яростно осаживает его та. Панзавеккинаши друзья. Однажды они бросили свою лабораторию и ограбили банк. Что заставило их это сделать?
Ну протягивает женщина с сережками-звездами. Вы же слышали о страсти Джузеппе к азартным играм и его проблемах с мафией?
Хорошо, а кто-нибудь из вас знает, какие ставки делал Джузеппе на собачьих бегах? спрашивает Жемчужное Ожерелье.
Люди не афишируют пристрастия, создающие проблемы, парируют Звездные Сережки.
Мы ведь не могли знать, что творилось с Джузеппе на самом деле.
Зато мы знаем, какой он, возражает Жемчужное Ожерелье. Разве нет? Джузеппе обожает хвастать своими детьми. Вы слышали, как он рассказывает о Грейс и ее удивительной памяти? Эта восьмилетняя девочка как компьютер! Джузеппе просто умирает от гордости за нее. Да, возможно, у него была небольшая проблема с азартными играми, которую он скрывал ото всех. Но спутаться с сицилийской мафией, когда вся твоя жизньтрое маленьких ребятишек? Почему мы должны верить этому? Только потому, что у него итальянское имя? Это оскорбительно.
У вас есть другие предположения? спрашивают Звездные Сережки.
Нет, отвечает Жемчужное Ожерелье, но я исключаю то, что Панзавекки связаны с организованной преступностью. Может, что-то другое, о чем мы не догадывались? Может, они свихнулись оттого, что надышались в своей лаборатории какой-нибудь дряни.
Дверь открывается от сильного толчка, и Джейн подскакивает от неожиданности. Миссис Вандерс в сопровождении Айви вносят уставленные чашами подносы. Айви смотрит на Джейн так, что девушка чувствует себя виноватой. Впрочем, Джейн даже не успевает понять, в чем именно. На столе появляется огромное блюдо жаркого, запеченные овощи, грушевый салат. Подавальщицы спешно удаляются через еще не успевшую закрыться дверь. Джейн с трудом пытается вникнуть в происходящее, ведь она знает о семье Панзавекки. Правда, в отличие от присутствующих, только из прессы.
Этой новостью заголовки газет пестрели несколько дней, а то и неделю. Виктория и Джузеппе Панзавекки, чета микробиологов, дети богатых родителей из Нью-Йорка, покинули свою университетскую лабораторию на Манхэттене во время ланча и попытались ограбить банк. Они не были вооружены и, столкнувшись с сопротивлением неробкого кассира, бежали. Повернув за угол, они буквально растаяли в воздухе. Почти в это же время их дочь Грейс исчезла из своей частной школы, а сыновья, маленький Кристофер и младенец Лео, были похищены у няни в Центральном парке. Лео был нездоров: няня заметила на его коже подозрительные пятна как раз в момент похищения.
Кроме того, пресса вовсю обсуждала, что Джузеппе получил от мафии предупреждение: мол, либо он рассчитается по своим игровым долгам, либо его семья исчезнет. Так и случилось.
Значит, все эти люди за столом знают Панзавекки? Неужели все богачи Нью-Йорка знакомы? Абсурдная история в один момент оказывается вполне реальной. Как в глупом фильме про гангстеров. Но если эти люди знают Панзавекки, то Грейс и маленький Кристофер настоящие. Младенец Леонастоящий ребенок. Их жизни внезапно изменились, безумно, в один день. Точно так же, как жизнь Джейн, когда ее родители погибли в авиакатастрофе. Она тоже была ребенком. Тогда ей позвонила тетушка Магнолия.
Теперь Джейн понимает, что разговор о грабителях между Киран и миссис Вандерс по пути домой был шуткой о Панзавекки.
Вы все знаете Панзавекки? громко спрашивает она и сразу тушуется, потому что теперь на нее смотрят четыре пары глаз. Джейн понимает, насколько наивно звучит ее вопрос.
Верно, подтверждает Жемчужное Ожерелье, протягивая Джейн руку. ЯЛюси. Люси Сент-Джордж. Возлюбленная Рави, так сказать.
Я Дженни, отвечает Джейн, неловко теребя руку Люси, и добавляет, сама не уверенная в своих словах: Подруга Киран.
Я уже успел познакомиться с Дженни, объявляет Филипп Окада присутствующим. Наверху. Дженни, этомоя жена, Фиби.
ЯКолин, поклонился Джейн четвертый сидящий за столом, протягивая длинную руку. Парень Киран.
Джейн представляла его каким-то скучным или фальшивым, вычурно богатым. Но он оказался худощавым молодым человеком с песочного цвета волосами, мягким взглядом и бледным лицом, усыпанным веснушками, которые делали его моложе и беззащитнее.
Раздался цокот каблуков по деревянному полу, и в комнату вошла Киран.
При виде этой знакомой, вечно недовольной физиономии у Джейн в груди потеплело.
Извинившись, Киран присела на стул между Джейн и Люси.
Плохая телефонная связь. Дожди, сплошные дожди. О чем говорите? Дженни, ты со всеми познакомилась?
Мы были очень вежливы и представились, дорогая, ответил Колин.
Киран не смотрит на него. Кажется, ей нужно удостовериться, что Джейн ее слышит.
У тебя есть все, что нужно? спрашивает она. Все хорошо?
Да, отлично, отвечает Джейн.
Как сама, Киран? интересуется Фиби Окада. Какие планы на ближайшие дни?
Это такой шифр, означающий: «Есть ли у тебя работа?» ехидничает Киран.
Фиби приподняла одну из своих идеальных бровей:
В смысле? У тебя есть работа?
Думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос.
Разве ты не говоришь на многих языках, Киран? спрашивает Филипп Окада. Ты бы могла помогать Колину, когда он работает за границей. Колин, среди твоих покупателей ведь много иностранцев?
Киран смотрит на солонку, которую держит в руке:
Вы хотите, чтобы я сопровождала своего парня в деловых поездках? Помощь в его работе должна стать целью всей моей жизни?
Я не совсем это имела в виду, поясняет Фиби. Просто интересное занятие.
Все вокруг лучше нас знают, что нам нужно, ворчит Киран.
Лицо жены Филиппа становится равнодушным. Тяжелый макияж напоминает маску. Джейн кажется, что если дотронуться до нее, то раздастся звук, похожий на стук града о стекло. Филипп на ее фоне выглядит куда сдержаннее. Чем агрессивнее становится Киран, тем более он спокоен. «Они все какие-то ненастоящие, думает Джейн. Все что-то из себя строят».
Киран начнет работать, как только найдет подходящее занятие. Голос Колина тверд. И будет блестяще со всем справляться.
Киран не смотрит на Колина. Ее плечи остаются прямыми.
Кто-нибудь знает, когда приедет Рави? спрашивает она.
Поздно вечером, ответила Люси Сент-Джордж. Он писал мне. У него был аукцион в Провиденсе, а потом он на своем велосипеде двинул в Хэмптонс. Сказал, его подвезут.
Кто, Патрик? спросила Киран.
Думаю, да.
Джейн удивляется, что Рави ехал из Провиденса в Хэмптонс на велосипеде. Это ведь не меньше ста миль.
Откуда ты, Дженни? интересуется Фиби. Кто твои родители?
Джейн ошарашена:
Кто мои родители? Они мертвы. А ваши?
О, прости, извиняется Фиби. Мои родители управляют холодильной корпорацией в Портсмуте, на юге Англии. Ты выросла в детском доме?
А ты выросла в холодильнике?
Киран издает сдавленный смешок. Джейн краснеет, удивляясь самой себе, однако Фиби с невозмутимым видом принимается за свой салат. Когда она роняет кусочек груши на стол, Филипп восклицает: «Ой», поднимает его пальцами и скармливает жене. Смотреть на это неловко. Не говоря уже о том, что это очень странно для гермофоба.
Меня воспитала сестра матери, поясняет Джейн, обращаясь к Люси Сент-Джордж и Колину, которые казались ей более искренними. Когда родители погибли, я была еще маленькой, так что совсем их не помню. Тетя преподавала морскую биологию в колледже, где училась Киран. А еще она была подводным фотографом и борцом за охрану природы.
Тетя ушла на пенсию? спрашивает Колин.
Колин! Киран начинает сердиться.
Что?
Ты навязчивый! Оставь ее в покое!
Прости, извиняется Колин. Я что-то не так сказал?
Все в порядке, отвечает Джейн, смущенная защитой Киран. Тетя погибла в декабре, в экспедиции в Антарктиду. Она собиралась фотографировать горбатых китов.
О. Колин искренне огорчен. Это ужасно. Мне жаль.
Я давала Дженни уроки литературного мастерства, объясняет Киран, когда она училась в старших классах, а я в колледже.
Господи! восклицает Колин. Да ты еще ребенок!
«Если бы, горько усмехается про себя Джейн. Будь я ребенком, обедала бы сейчас с тетушкой, а не со всеми вами». По праздникам они ужинали в небольшом ресторанчике в городе. У тети Магнолии было красивое длинное пальто, темное, с переливающейся фиолетовой подкладкой, меняющей цвет от серебра к золоту в зависимости от освещения. Она часто оставляла его расстегнутым, зная, что Джейн любила наблюдать за этим таинственным блеском. В такие мгновения тетя походил на персонажей с собственных фотографийнапример, на глубоководных кальмаров. Было в них что-то космическое.
Кто-нибудь разговаривал с моей матерью? переводит разговор Киран.
Джейн показалось странным, что она спрашивает об этом гостей. Мать Киран развелась с Октавианом Трэшем Четвертым уже давным-давно.
Ты имеешь в виду мать или мачеху? уточняет Колин и поясняет специально для Джейн: Шарлотту.
Конечно мою родную мать. А что, кто-то видел Шарлотту?
Конечно нет, милая! Я бы сказал, отвечает Колин.
Свадьба была недавно, и Шарлотта, новая жена Октавиана, живет в этом доме. Кстати, где она? Где Октавиан? Разве они не придут на обед? Джейн ощущает какое-то колебание у самых барабанных перепонок. Шепот? Кто-то за столом прошептал «Шарлотта»? Киран задумчиво потирает ухо, и Джейн делает то же самое, а затем замечает, что ее действия зеркальны движениям Киран. Джейн думает о том, можно ли считать это странным, но быстро забывает.
Моя мать тоже занимается наукой. Киран резко оборачивается к Фиби. Думаю, ты знаешь. Она физик-теоретик и могла бы рассказать тебе о Вселенной, по сравнению с которой мы ничтожно малы. А моя мачехадизайнер интерьеров. Этим она зарабатывала себе на жизнь до того, как выскочила за отца. Не забывай, в чьем доме находишься, когда ведешь себя так нахально с моими друзьями.
За столом повисает неловкое молчание.
Киран, раздается голос Колина. Передай, пожалуйста, соль.
Впервые с начала обеда Джейн видит, как встречаются взгляды Киран и Колина. По лицу Колина ясно, что он не собирается запугивать существо, и так уже угодившее в ловушку. Киран же злится и готова швырнуть в него солонку, но вместо этого спокойно передает ее. Джейн ощущает, как кто-то требовательно пинает ее по ноге, и остаток обеда проводит в молчании, украдкой подсовывая под стол самые лакомые кусочки для Джаспера.
Ночью Джейн просыпается от какого-то звука, прервавшего сон о Лео Панзавекки. У малыша была лихорадка, он плачет. Его лицо покрыто красными рубцами и пузырями. Кажется, он умирает. «Глупый маленький Лео, прошептала Джейн. Это всего лишь ветрянка, она бывает у всех. Ты не собираешься умирать».
Луна сегодня похожа на ломтик апельсина, ее свет пробивается через окно спальни. Гроза закончилась. Что ее разбудило? Дом издал звук, похожий на раздраженное ворчание, словно его вырвали из привычного покоя. Или это шумит что-то внутри Джейн? Трудно сказать. В Доме шумно, кто-то раздраженно ворчит, что его разбудили. Или этот шум исходил от самой Джейн?
Сейчас только четверть четвертого, и это очень плохо, потому что, если Джейн просыпается, ей уже не уснуть. В детстве тетя Магнолия гладила племяннице волосы и предлагала представить, что ее легкие, словно медузы, медленно раскрываются, а затем сужаются, двигаясь в подводном пространстве. «Наше тело похоже на маленький океан», говорила она. Джейн засыпала, пока тетушка гладила волосы. Она представляла себя тихим и необъятным океаном.
Теперь Джейн спит с синей шерстяной шапкой тетушки, которую та всегда брала с собой, когда ездила в полярные экспедиции. Эта шапка помнила тетю Магнолию живой и здоровой. Она такая шершавая и упругая. Джейн нашла шапку среди прочих вещей, положила себе на лицо и стала дышать сквозь нее. Медузыдревние существа. Джейн тоже может притвориться древней и молчать.
Нет, уснуть уже невозможно. Джейн натягивает пижамную курточку с логотипом «Доктора Кто». Интересно, чем живет этот дом в ночные часы? Любопытство оказывается сильнее предосторожности.
Джейн выходит из комнаты, и ей кажется, что дом наполняется различными шумами. Невнятное бормотание, приглушенный, будто из-под воды, детский смех. В конце концов, большой и старый дом должен издавать странные звуки, поэтому Джейн не придает этому значения. Она даже не замечает, как съежилась, до боли стиснув зубы и не чувствуя собственного дыхания.