Сет покосился на сидящего на ступенях трона Юродивого.
О чём вы думали, когда ставили свою защиту на весь город?
Ты! обернувшись, воскликнул Юродивый.
Да, я, усмехнулась Топь, глядя прямо в глаза.
Не боишься? он подался вперед хищно сощурившись.
Нет! рассмеялась та, и смех прогремел, умноженный эхом. Вы опустошили столицу, выбрали всё, до капли. Ничего не осталось в запасе. У вас больше нет сил противостоять мне.
Взгляд Юродивого метнулся ей за спину, туда, где на спинке кресла примостился ворон. И девушка, сидевшая теперь у самых ног, подняла удивленный взгляд. Не в силах сдерживать торжествующей улыбки, Топь смотрела в глаза Юродивому. Рука же сама опустилась, еле слышно погладив девушку по голове.
И что? спросил Юродивый, всё ещё глядя мимо.
Тебе больше нет нужды сторожить меня. Ты знаешь, что я вернулась. Девушка положила ладонь на колено, привлекая внимание. Топь чуть склонилась в её сторону, качнула головой, отвечая «не сейчас». Или уходи, или помогай. Лишние глаза и уши мне здесь не нужны.
Помилуй, у тебя и так помощников полный город, что могу сделать я?
То, что и должен, божевольный. С губ снова сорвался невольный смешок. Юродствуй! Расскажи народу о черных, предрекай возвращение Брониславы. Обещай конец света, в конце концов! Я не хочу, чтобы кто-нибудь остался не у дел.
А если я откажусь?
Ты уйдешь или будешь убит, губы сжались в тонкую линию. Серо-стальные глаза сверкали синей искоркой.
Так просто? Ты думаешь, что вот так вот просто сможешь справиться со мной? Юродивый встал, выпрямившись, гордо вскинув голову. Я часть круга, звено в цепи. Топь улыбалась. Рато сослужил ей добрую службу, и этот вызов уже казался нелепым. И хотя воспоминанием о перенесенном ударе тихо-тихо, на донышке души всё ещё таился страх, зато разгорались азарт и веселье, и радостью поднималось в груди, захлёстывая до невозможности сделать вздох, предвкушение битвы.
Я с у-до-воль-ствием померяюсь с вами силою, ответила Топь, наклонившись навстречу. И тень сомнения, мелькнувшая в глазах противника, была ей наградой.
Хорошо, Юродивый отступил на шаг, склонив голову, спрятав взгляд. Я сделаю, как ты хочешь. Город он сглотнул, продолжил, с трудом выдавливая из себя слова, город должен быть во всеоружии.
Хорошо, повторила за ним Топь и, откинувшись на спинку кресла, прикрыла глаза.
На серебряном подносе лежали круги сыра. Козиймолочно-белый, мраморныйв коричневатых фигурных разводах, сливочныйжелтый и твердый. Длинным кривым кинжалом Рато кромсал круглые головы, сам набивал рот и кормил с рук свою крысу. Марк в последний раз посмотрел, как чёрный зверёк хватается почти человеческими лапками с тонкими пальчиками за кусочки, проворачивает их, надгрызая по кругу, и сказал, обращаясь к Ведьме, перевязывавшей пораненную кинжалом ладонь:
Он учится. Он очень быстро учится. Схватывает всё на лету.
Да он совершенно дикий! она всплеснула руками, дернув бинт, и Воин невольно поморщился. Прости, прости Ведьма чуть ослабила перетянутую ленту, принялась перевязывать дальше.
Ну что ж, дикий У нас нет времени искать ему замены.
Мне не нравится это, Марк, она закончила и встала, отошла к окну, выходившему на плац. На тренировочной площадке занимались двое. Солнце играло, бликами отражаясь в танцующем клинке, второй, кажется, был безоружен.
Поверь, я тоже не в восторге. Но Рокти, твоя телохранительница, ничего не заметила, а ктраны умеют видеть Умеют не хуже детей.
Ведьма обернулась. Марк баюкал перебинтованную руку и глядел на крысёныша чуть улыбаясь. «Ты лжешь, дорогой», подумала она, «ты лжешь». Точно так он смотрел когда-то на Девочку, а она, тогда ничего ещё не знавшая о круге, о ключе, о предначертанном пути, ревновала. Безумно ревновала к ребёнку. Марк возился с Эдель, будто это было собственное его дитя, и только своего волка та любила больше. Ведьма узнала это восхищение во взгляде.
Хорошо, она устало потерла лицо руками. Тебе он нужен, ты его получишь. Но Старуха?! Ты не можешь поставить её одиннадцатой!
Могу! И поставлю, разозлившись, он, наконец, посмотрел на неё. Не перечь мне Наина, не сейчас. Ты ли не знаешь, как долго я шел к этому?
Как? В два шага она подошла к короткой и узкой солдатской койке. Старуха спала. Дыхание едва угадывалось по чуть трепетавшим ворсинкам укрывавшего её одеяла. Кот, лежа на груди, черной лапою трогал подбородок. Как ты это сделаешь?
Не знаю, Марк покачал головой, и плечи его сразу поникли. У нас есть ещё время, у нас есть еще немного времени. Надеюсь, королевский лекарь всё же поставит её на ноги.
Поставит на ноги? Поставит на ноги?! Марк! Круг убьёт её! она сама не заметила, как нашла и сжала ледяную сморщенную ладонь.
Не сразу, отрезал Воин. Зеленый взгляд был твёрд и прохладен как камень. И смею тебя заверить её смерть не будет напрасной.
Ведьма покачала головой и вдруг увидела Ратокак он сидит, замерев, весь превратившись в слух, за спиной Марка, как крыса покусывает его пальцы, как играют в синих глазах серо-стальные искорки.
Она поежилась под этим внимательным взглядом.
Топь подалась назад, распахнула глаза, пока Ведьма не заметила её. Эта женщина она всё ещё вселяла страх. Ладони взмокли за те несколько секунд, что они смотрели друг на друга.
«Это она ударила тебя так?»спросил Сет.
«Город, весь городчерез неё», ответила Топь. «Тринадцать. Колдовской круг. Я думала, это знание осталось там, в старом мире».
«Красивая», протянул Сет восхищенно.
Топь замерла, удивленная. Никогда раньше она не судила о людях так, не оценивала их подобными категориями. Умён или глуп, много ли видел в этой жизнивот что интересовало её прежде всего. Она перевела взгляд на девушку, задремавшую у ног. Та доверчиво облокотилась об их колено, положила голову на согнутую в локте руку.
«Она красива?»спросила Топь.
Сет помедлил, отвечая«Сложно сказать. Слишком грязная, оборванная. Ну у нее необычный разрез глаз».
Топь приняла решение.
Вставай, длинные худые пальцы тронули за плечо, разбудив.
Да? она проснулась моментально, будто жила в постоянном ожидании приказов.
Ещё еды, ответила Топь, вглядываясь в смуглое лицо, миндалевидный разрез глаз, их малахитовую прохладу, и я хочу вымыться. У вас найдется горячая чистая вода?
«Ты что задумала?!»Сет хохотал, читая её мысли, а она вдруг почувствовала, как, обдав жаром, прилила к лицу кровь.
«Я хочу попробовать», ответила Топь. «Неужели человек не может полюбить меня?»
«Имя», Сет стал вдруг серьезен.
«Что?»
«На твоем месте я начал бы с того, что узнал её имя».
Как тебя зовут? послушно спросила она.
Аврора, ответила та, вспыхнув.
Стук в дверь. Оглушительный, разрывающий барабанные перепонки, он нарастал, пока не вторгся, в сознание, нарушив сосредоточенность. Кто-то изо всех сил колотил в дверь. Картинка в зрачке ворона померкла, расплылась, окончательно растворилась в черном осколке хрусталя. Горбун поднял голову и еще минуту смотрел бездумно, не понимая, что творится вокруг.
Стук в дверькто-то потерял терпение и, судя по размеренным ударам, принялся бить ногами.
Тупи-и-ица протянул Горбун, поднимаясь с кресел. В дверь стучат! Не слышишь что ли?!
Ему никто не ответил.
Подождав еще минуту, Горбун медленно спускался по лестнице.
Щенок. Где ж тебя черти носят? На доклад, поди, помчался, соглядатай? Чего ещё?! он распахнул створку, и Девочка, колотившая пяткой в мореные доски, едва не упала через порог.
Зор! Наконец-то. Сделай что-нибудь, она промчалась мимо, её волк скользнул следом, задев пепельно-серым боком. Горбун покачал головой и запер замок. Сделай что-нибудь! В городе полно чёрных!
Я-то тут при чем? Ступай к Марку, это его город, он ухмыльнулся.
Я не могу, смешалась Эдель. Не могу к Марку, повторила она тихо, и Горбун подошел к столу, присел, глядя заинтересованно. Она тоже отодвинула стул с высокой спинкой. Примостилась на краешек, сжав ладони меж коленями. Он занят другим. Старуха при смерти быстрый взгляд из-под набегающих на глаза рыжих прядей, круга круга нет больше.
Как?! Горбун поднялся, не веря.
Так, отрезала Эдель. Девушка. Девушка утратила свою суть.
Я думал, это будешь ты он сказал это раньше, чем успел прикусить язык.
Она вскинула голову. Яростно раздувались ноздри. Горбун вдруг заметил, что нос её покрыт маленькими бледными веснушками. «Совсем ещё девчонка», подумал он. «После стольких-то летсовершеннейший ребёнок».
Я знаю, ответила та, вдруг смирив свою ярость. Рыжая головка печально поникла.
«Но взрослеет, взрослеет»горбун покачал головой сокрушенно.
Тогда тем более. Всё кончено. Вне круга мыничто. Мысль эта отчего-то принесла облегчение. Горбун склонил голову набок, вдруг глубоко задумавшись.
Не ты. Только не ты. Уж я-то знаю, что ты можешь вне круга. Останови их, сделай что-нибудь, пока Марк не соберет новый круг!
Новый круг? он недоверчиво ухмыльнулся. Как?
Первый. Девочка принялась грызть ногти. Марк говорит, у него есть Первый.
Первый? Воистину, сегодня день сюрпризов Кто таков? Откуда взялся?
Не знаю.
А тебя, стало быть, он поставит на место Девушки девятой? неприкрытая усмешка в его голосе заставила её вскочить.
Не знаю! отрезала она, глядя вниз. Слеза вдруг упала, разбившись о тёмную полированную столешницу. Не знаю повторила она, и плечи её задрожали мелко. Волк метнулся под ноги, положил передние лапы на стол, заглянул в лицо.
На, Горбун налил из кувшина в не очень-то чистый кубок вина, выпей и успокойся. Только истерик мне тут не устраивай.
Она послушно приняла кубок.
Целое утро Рол просидел на окошке небольшой комнатки, которую собирался было делить с Никитой, а вот теперь занимал сам. Погруженный в свои изысканиясмотритель королевских архивов по старой дружбе дозволил ему вынести кое-что для изучениядомовой не сразу заметил. Что-то стряслось. Но до сих пор не мог сообразитьчто же именно?
Сперва его внимание привлекла тишина, воцарившаяся вдруг в таверне. Когда вечером он захотел спуститься в зал отужинать и, может быть, помочь чем по хозяйству, то понял, что снизу уже давно не раздается и звука.
Трапезная была пуста.
Нелюбезная стряпуха громыхала на кухне сковородками, хозяин беспокойно спал в своей комнатушке, да и постояльцы вовсе не спешили к ужину. Тогда он вспомнил о девушкеона ходила с Анатолем к дому Ведьмы и должна была давно вернуться с вестями. Но ни девушки, ни её матери в таверне не нашлось. Рол прошел в их комнату, чтоб убедитьсята была распахнута настежь, покинута в спешке. Призрачным следом витала в воздухе смерть. Домовой отшатнулся, почуяв её запах, но, переступив порог, понялона была здесь и упустила добычу.
Он прошелся по комнатедва шага поперек и четыре вдольприкоснулся к немногочисленным вещам. Старушечья шаль на ручке полукресла, девичье рукоделье под подушкой аккуратно заправленной постели Покосившаяся прикроватная тумбочка с единственной полкой внутри была пуста. Ею никто не пользовался.
Они не жили здесь! прошептал Рол, новым взглядом окидывая узенький пенальчик.
Домовой кинулся вон, миновал длинный узкий коридор, трапезную, выскочил на улицу. Надо было решать. Надо было немедленно решать, что делать дальше. Взгляд метнулся к дворцовым стенам белым облаком возвышавшимся над заливом, а затем домовой нехотя повернулся и зашагал к пригороду.
Если Ведьма может помочь Никите, он должен сначала идти к ней.
Но дом Ведьмы был заперт и хорошо хранил свои тайны. Домовой обошел его кругом, заглядывая в окна. Комнаты первого этажа были пусты. Увидеть, что творится внутри так, как он мог это, отчего-то не получалось. Стены оставались глухи к его прикосновениям, камень казался мёртвымбудто пролежал сотни лет в теле горы, а не служил кому-то очагом, кровом, защитой. Впервые в жизни домовой не мог прочесть историю дома. Ведьма и впрямь оказалась ведьмой, надежно защитившей свое жилище. Обратно он шел, не спеша, раздумывая, что делать ему дальше, как быть, и потому заметил всё, что творилось на улицах.
Город звенел натянутой струной. Сдвоенные патрули городской милиции курсировали по улицам, не снимая ладоней с рукоятей мечей. Таверны были полны гуляющего люда, но гул, доносившийся из-за закрытых дверей, был грозен. Мелкие стычки вспыхивали как трава после засушливого леталегко и жарко набирая силу и мощь, разрастаясь и выплескиваясь за порог. Казалось, горожане ждали только предлога для драки, а приезжие, глядя на них, тоже начинали чувствовать зуд в кулаках.
Рол едва добрался до таверны. Взбежал наверх, спешно принялся собирать вещи. Городдом для многих и многих тысячпредупреждал его об опасности. Затянув лямки мешка, он оглянулся. Дразнясь язычками закладок, в конторке стопкою лежали фолианты, позаимствованные из королевских архивов.
О, боги! простонал Рол, опускаясь на широкий подоконник, о, боги
Он выглянул наружу.
Там, внизу, прямо поперек мостовой, горожанин, одетый ярко и празднично, сидел на другом, опрокинутом в грязь, и методично мутузил безвольное уже тело.
О, боги, пальцы разжились, лямки выскользнули из рук, и заплечный мешок покатился по полу, рассыпая так аккуратно сложенные в него вещи.
Целое утро Рол просидел на широком подоконнике, глядя на творящееся на улицах беззаконие.
Глава 20
Куда ты ведешь меня? Топь вовсе не собиралась покидать Урчащие кишки. Слишком многое надо было сделать, слишком многих проконтролировать, но вот теперь она карабкалась вслед за Авророй наверх из подземелья. Едва ли искусственный ход на поверхность создавался вместе с канализационными стоками. Удивительно еще, что его неизвестный строитель озаботился балками, предохраняющими свод от обрушения. Потолок был так низок, что скреб макушку, заставляя пригибаться.
Она принесла ему ещё немного едыон всё никак не мог насытиться, собрала полную торбу вещей. Куцый отрез холста, глиняные горшочки, запечатанные сургучом, кувшинчики, заткнутые тряпицей. А потом повела длинными тоннелями, пока не показалась груда вывороченного из стены камня и узкая нора за ней.
Тебе нужно было много чистой горячей воды? В Урчащих кишках есть только сточные воды. Мы идем купаться.
Куда?
Увидишь! она улыбнулась через плечо и переступила низенький порожек.
Короткая нора вела в штольни. Старые каменоломни, где добывался когда-то красный камень, из которого давным-давно был построен самый первый замок, облицованный после белым песчаником. Его залежи раскинулись южнее по линии побережья.
Аврора погасила факелтонкие каменные столбы поддерживали своды огромной пещеры. Каверны далеко вверху кидали косые столбы света, освещая всё пространство вокруг. Стены, идеально ровные, со швами внахлест от вынутых прямоугольных блоков, постепенно сужались, округлялись, образуя просторный купол. Длинный брус цвета охры, расколотый надвое, лежал, неубранный прямо в центре. На его столешнице кто-то забыл молоточек и деревянные клинья. Сет сделал шаг, оглядываясьстены заиграли песчинками кварца.
Правда здесь красиво? спросила девушка, перепрыгивая с камня на камень, спотыкаясь о многочисленные обломки. Как в сказках о пещерах с сокровищами и драконами.
Да, ответил Сет, думая, что работы вот в таких вот каменоломнях он избежал ещё совсем недавно.
Идём! её голос эхом дробился под сводами. Она убежала далеко вперед, нырнула в низкий каменный проход, скрывшись с глаз. Он поспешил догнать её. Там была другая пещера, побольше первой, а за второй третья, выходившая прямо в море. Сет, сощурившись, ступил из полумрака наружупрямо в лицо ему било встающее над водой солнце. Волны мелкими брызгами разбивались о камень, капли рассыпались алмазной пылью. Чуть дальше, наполняя пространство пронзительными криками, охотились чайки. Зависали, планируя, над колышущейся гладью, а затем камнем падали вниз, выхватывая из воды рыбу. Как хорошо! Аврора смеялась, пробуя ладонью плещущиеся о скалу волны. Обычно здесь полно народу, я никогда еще не купалась сама. Раздевайся! Бросай одежду сюда. Сбросив лохмотья, она скатала их в комок, притопила в маленьком природном бассейне, полном каменных обломков. Набегая, волны перекатывали гальку, создавая постоянное движение. Вот. Теперь всё отстирается, пока мы будем мыться.